Homo homini lupus est

      Убранство кабинета, скорее, спартанское, вполне подходило подчеркнуто строгой внешности его обитателя — ничего лишнего. Из предметов роскоши — длинный полированный стол, вдоль которого придвинуты стулья на изящных ножках, и несколько золоченых рамок с наградными листами на стене. Если не относить к излишествам идеально выполненный портрет президента Соединенных Штатов Америки, размещенный, как и подобало, посреди дальней стены, прямо позади кресла, то, пожалуй, на этом список вещей, неподходящих для казармы, заканчивался. Из личных вещей на столе — пара рамок с фотографиями, лиц изображенных на них людей гости не могли видеть, и бейсбольный мяч с закорючкой чьей-то подписи, явно самый дорогой предмет по мнению обитателя этого кабинета, покоящийся на металлической подставке и любовно размещенный на самом видном месте.       — Энджела Россвелл, — прочитал вслух генерал Джек О’Нилл надпись на темно-синей папке и, отодвинув ее в сторону, пристально взглянул на женщину, стоявшую перед ним. — Присядьте. Почитать я всегда успею. Хотелось бы услышать вашу историю лично. — Генерал недовольно покачал головой, отмечая про себя. — «Молода слишком, да что ж это современной молодежи не сидится на Земле? Зачем сломя голову мчатся непонятно куда, рискуя всем: семьей, связями, домом, собственными жизнями?»       Но вслух он свои размышления не озвучил, лишь еще серьезнее взглянул на посетительницу.       Девушка присела на краешек предложенного стула, осанка ее была неестественно прямой, выражение лица настороженным, а губы плотно сжаты от напряжения.       — Вы ведь зоолог? — Джек, пытаясь подбодрить незнакомку, усмехнулся, но это, видимо, не подействовало.       Энджела лишь сильнее сдвинула брови, решая, в праве ли она исправить ошибку, допущенную генералом или лучше промолчать. Любовь к точности во всем взяла верх:       — Я — биолог, моя специализация — редкие виды животных, — помолчав немного, она добавила. — Земные, конечно. Генерал не знал, можно ли подогнать под такое определение разумных инопланетных существ, но формулировка ему понравилась:       — И что, на Земле больше не осталось редких животных для изучения? — взгляд О’Нилла немного потеплел. Стиль общения ученой ему понравился. Видно было — она не привыкла прогибаться перед начальством, даже если от этого зависела ее дальнейшая судьба.       — Хотелось бы немного сменить специализацию, — Энджела откинула непослушную прядь темно-пепельных волос, все время предательски выскальзывающую сбоку изначально аккуратной прически. — Я не хочу вдаваться в подробности, на то есть причины, поверьте.       — Ну, уж, конечно, поверю, и, даже, проверю, — попытался пошутить О’Нилл, демонстративно похлопав ладонью по все еще закрытой папке перед ним.       Вообще-то решение о переводе ученого-биолога на базу Атлантиды, расположенную в галактике Пегас, было принято еще месяц назад заместителем генерала, пока О’Нилл был в отпуске, документы уже подписаны президентом, а от Джека требовалось лишь завизировать характеристику, составленную агентами внутренней службы безопасности страны. К тому же, генерал предпочитал лично знакомиться с каждым участником экспедиции, которого страна отправляла на верную гибель. И сейчас О’Нилл не представлял, что забыла эта юная особа с наивным взглядом огромных светло-голубых глаз в космическом пространстве, кишащем монстрами.       Генерал открыл все-таки папку с личным делом мисс Россвелл и бегло просмотрел распечатанные на листах с тиснением строчки.       — Вам двадцать девять? — О’Нилл окинул девушку удивленным взглядом. На вид, судя по ее тонкой фигурке и открытому, слегка наивному лицу, можно было предположить, что ей не больше восемнадцати.       Энджела улыбнулась яркой улыбкой, а в глазах заплясали озорные огоньки:       — Я — самый молодой доктор наук за последние десять лет, пять научных работ, две премии в области исследований вымирающих видов, одна премия в области микробиологии, это так, всего лишь навязанное хобби, биологическое оружие… разработка, ненавижу это… и себя за бесхребетность, — озорной взгляд Энджелы потух.       Чем дольше читал досье женщины-биолога генерал, тем серьезнее и мрачнее становилось его лицо. Оторвав взгляд от листов бумаги и, подняв голову, он задумчиво разглядывал Энджелу.       — Знаете, — вымученно промолвил генерал, — такие проступки не обязательно смывать собственной кровью. Я должен это сказать, на всякий случай. Может Вы, конечно, добровольно идете на риск, но все же… — О’Нилл запнулся.       Энджела покачала головой как-то тоскливо разглядывая прозрачные недлинные ногти на своих руках:       — Я не смелая и не доброволец… Всего лишь жертва обстоятельств. Примерно два месяца назад я имела неосторожность принять участие в демонстрации за борьбу против уничтожения вымирающих видов животных на Земле. Что-то пошло не так, среди мирных демонстрантов появились подстрекатели с оружием, начались серьезные столкновения с полицией. В процессе кто-то из вооруженных бунтовщиков ранил двух полицейских, они оба скончались в госпитале. Организаторов акции, среди которых числилась и я, арестовали. Видимо, федералы просмотрели досье всех участников демонстрации, моя профессиональная специализация и опыт работы в полевых условиях Африки, Амазонии и Австралии показались им интересными. В камеру предварительного заключения ко мне явились люди без знаков отличия, федералы или еще из какого-то агентства. Заставив подписать бумаги о неразглашении государственной тайны, они сообщили, что нашли в моей ДНК какой-то ген, странно, что я о таком никогда не слышала, и поставили перед нелегким выбором, — Энджела горько усмехнулась. — Либо немалый срок, пообещав повесить на меня преднамеренное убийство полицейского, либо работа на правительство в качестве биолога на базе в другой Галактике. Только изучать мне доведется не исчезающий вид животных, а, судя по отчетам с этой самой базы, вполне процветающий и быстро множащийся вид разумных инопланетных чудовищ, питающихся людьми. — Женщина обреченно пожала плечами. — Тюремное заключение показалось мне тупиком моей жизни.       Услышав последнюю витиеватую фразу, генерал О’Нилл вскинул бровь. Заметив этот жест, Энджела усмехнулась:       — Проще говоря, я решила, что смерть от руки мифического пришельца менее реальна, чем тюремная камера.       Генерал сжал тонкие губы, но промолчал. Девушка сама не знала, о чем говорит. То, что пришельцы казались ей мифическими, почти вымышленными существами, было понятно, но что она скажет, когда столкнется с ними лицом к лицу. Поразмыслив пару минут и приняв решение, О’Нилл пододвинул к себе листы бумаги.       — Да, — протянул генерал. — Даже при таких блестящих достижениях и лидерских качествах с подобным гм… «послужным списком», с позволения сказать, карьера на Земле Вам не светит. — Генерал выражался предельно просто. Он поставил простенькую «закорючку» в конце последнего листа в папке с личным делом Энджи. — Удачи, мисс Россвелл. И… постарайтесь не пойти на корм рейфам.       На Звездные врата, расположенные в горе Шайен, Энджеле удалось взглянуть лишь мельком. Вся подготовка к путешествию на космическом корабле, носящем слишком подозрительное в данной ситуации название «Дедал»*, проходила в безумной спешке. Энджи выдернули из постели еще до рассвета. Цифры на экране мобильного телефона показывали 3.27 после полуночи. Женщине позволили взять с собой лишь самые необходимые вещи, которые легко поместились в средних размеров рюкзак из парусины цвета хаки, сумку у Энджи отобрали солдаты еще на въезде в главные ворота базы. В зале управления сопровождавший ее сержант протянул руку и не терпящим возражений тоном потребовал выключить и сдать мобильный телефон. Телепортация посредством «луча асгардов», как этот способ перемещения называли военные, оказалось не самым приятным приключением. Трансформация материи в энергию и обратно не прошла бесследно. Оказавшись посреди небольшого зала, наполненного разнообразной техникой, о предназначении которой биолог могла лишь догадываться, Эндж ощутила головокружение и тошноту, в глазах замельтешили темные пятна, которые, рассеиваясь, вспыхивали огромными цветными шарами, лопающимися, казалось, прямо в мозгу с громкими неприятными хлопками. Оценив симптомы, женщина положила пальцы правой руки на запястье левой, внимательно отсчитывая удары пульса. В этот момент ее бесцеремонно толкнули под локоть. Некто в сером с красными полосами форменном комбинезоне пронесся мимо, не удосужившись извиниться, лишь буркнув что-то вроде: "Посторонись", и помчался дальше. Энджела задумчиво потерла переносицу и проводила хама-военного растерянным взглядом.       Разместили ученого-биолога в крошечной каюте, убранство которой составляла лишь узкая койка, прикрученная к стене металлическими штырями, нанизанными на довольно крупные болты и крошечный столик, подобным же образом крепящийся к полу. Теснота помещения мало волновала Энджелу, она была несказанно счастлива тому, что ее поселили в одиночной каюте и никто не будет «доставать» ее расспросами и глупыми разговорами ни о чем.       Путешествие в пределах Солнечной системы заняло больше двух недель. Учитывая, что личные вещи пронести на космический корабль не позволили, весь досуг в каюте сводился ко сну и размышлениям. О прошлом Эндж предпочитала не вспоминать. Оставшиеся на Земле родители и бойфренд не имели представления об истинной судьбе близкого им человека. Для них Энджела погибла в столкновении с полицией во время демонстрации. Каждый раз думая об этом, Эндж яростно сжимала кулаки. Для близких людей она так и останется преступницей, участвовавшей в убийстве полицейских и бесславно погибшей за бессмысленные в глазах общественности идеи.       «Преступные… — от этой мысли ненависть к обществу, его законам вскипала все сильнее. — Homo homini lupus est… Нет, волки так не поступают со своими. Подобное поведение свойственно лишь приматам, злобным мартышкам, готовым забросать дерьмом любого, кого боятся или не понимают». — Энджела ударила по перегородке кулаком, впившись ногтями в ладонь, усилием воли отгоняя злые разрушительные мысли. О будущем думать не хотелось. Вдоволь насмотревшись видеоотчетов по существам, которых ей предстояло изучать в галактике Пегас, женщина временно не желала даже верить, что подобные твари могут существовать в реальной жизни. Настоящее… настоящее было скучным, тоскливым, тягучим, полным болезненных воспоминаний и будоражащих воображение страхов перед неизведанным будущим.