Комната с видом на счастье

Погода в этот день стояла просто ужасная: дождь не прекращался с самого утра, порывистый ветер безжалостно трепал деревья и клонил, казалось бы непреклонные, стволы к земле. Капли воды, бьющие по щекам, смешивались со слезами на дрожащих ресницах и пытались заглушить ту боль, что поселилась глубоко внутри. «Так неправильно, — повторял про себя Мин Юнги, — молодые должны жить». Парень промок до нитки, но напрочь отказывался брать зонт или спрятаться от дождя под дерево. От воды его чёрный костюм стал тяжёлым и противным, но парню было плевать. В его душе творился настоящий ад, поэтому такие мелочи сейчас просто не имели значения. Юнги стоял с закрытыми глазами, но чувствовал спиной тяжелый взгляд, невыносимо тяжелый, отчего Мин был даже не в силах обернуться, потому что знал — ещё немного, и его рыдания уже не скрыл бы шум дождя. Этот ребёнок, что позади, своим взглядом и своим присутствием просто рвал изодранное на более мелкие части. «Убин-а, у тебя ведь всё хорошо, м-м? — кажется, даже внутренний голос Юнги дрожал от волнения. — Будь спокоен, я… я буду с ним рядом, обещаю» . Постояв у могилы ещё немного, парень нашел в себе силы и зашагал прочь, всё так же не оборачиваясь, но уйти не получилось. — Хён, — полушёпот, полузвук и потерянный взгляд. Юнги подошёл к парню ближе и приободряюще похлопал по плечу: — Держись, Чимин-и. Держись… Но тот резко подался вперед и уткнулся в грудь Мина, начав тихо всхлипывать.

***

Три дня назад Юнги потерял своего лучшего друга, а вместе с ним и часть своей души, что отвечала за что-то хорошее. Жизнь парня и так была слишком тяжела, а теперь казалось, что она становилась просто невыносимой. И Мин бы давно задохнулся от боли утраты, если бы не младший брат Убина. Этот парень хватался за него, словно за спасительную соломинку, смотрел в глаза так, словно без Юнги сломался бы тут же. Сейчас он, свернувшись клубочком, мирно посапывал у него под боком. И Юнги не смел шевелиться, ведь Чимин не спал вторые сутки, а это могло подкосить его ещё сильнее. — И что нам с тобой делать? — тихо выдохнул Мин, разглядывая спящее лицо парня, которое ещё хранило следы пролитых слёз. Момент раздумий прервал звонок в дверь, и Юнги, проклиная пришедшего, быстро поднялся с кровати, попутно подоткнув одеяло со своей стороны. Парень догадывался, кто бы это мог быть, поэтому его сердце болезненно сжалось, в висках громко застучало, а руки дрогнули, нехотя проворачивая дверной засов. — Здравствуйте, — на пороге стояла немолодая женщина с большим кожаным портфелем в руках. — Меня зовут Хон Мина, и я из органов опеки и попечительства, могу я поговорить с господином Пак Чимином? — Он сейчас спит. Вы выбрали неудачное время, — довольно холодно отозвался Юнги, держа женщину всё так же на пороге и не впуская её в дом. — А Вы, простите, кто? — Я его хён, — на последнем слове голос парня заметно дрогнул: упоминание «старшего брата» сейчас было слишком болезненным. — Хён? — удивилась госпожа Хон, ведь она была уверена, что знала весь состав семьи Паков. — Вы, наверное, просто друг, не так ли? «Просто друг» моментально полоснуло по обнажённому сердцу Мина. — Так я могу пройти в дом? — женщина вновь напомнила о своём присутствии. — Если Вы намереваетесь разбудить Чимина, то нет, — Юнги щетинился и выставлял острые колючки, сам не понимая, почему настолько агрессивно защищает этого парня. — Тогда давайте назначим время нашей следующей встречи, но тянуть мы не можем, предупреждаю сразу! — подчеркнула представитель. Юнги что-то буркнул про завтра, на после обеда. Затем, быстро прикрыв дверь, рванул в комнату, где спал будущий центр и смысл его жизни. Чимин по-прежнему лежал в том же положении, но теперь глаза его были открыты, и в них читалось то, что он уже всё знает. — Хён, — прохрипел парень и попытался встать, но Юнги пресёк эту попытку и, завернув Чимина обратно в одеяло, лёг рядом, развернувшись к нему спиной. — Она ведь меня заберёт, да? — Не знаю, — буркнул Мин. — Я не хочу в детский дом, — совсем тихий шёпот в сутулую спину Юнги. — Я не хочу оставаться один. Мин умирал внутри несколько раз за минуту, потому что этот жалостливый голос и эта грёбаная несправедливая судьба разъедали вены, заливая всё внутри обжигающей кровью. — Скажи, что ты меня не бросишь, — загорелые руки робко коснулись мягкого свитера старшего. — Ведь без Убин-хёна и тебя… — Ш-ш, — уже дрожащей рукой Юнги приложил указательный палец к своим губам. В этот момент по щеке непроизвольно скатилась слеза, и парень был рад, что лежит к Чимину спиной. — Хён… — Ш-ш-ш, — Мин уже судорожно сглатывал, пытаясь подавить рыдания. — Я тоже тебя не брошу, — Чимин прижался сзади всем телом, вдыхая знакомый запах, что с каждой минутой действовал на него успокаивающе. За окном опять начался ливень, скрывая под своей завесой этих двоих, которые остались совершенно одни в этом потерянном мире, и где они оба жутко нуждались друг в друге. Обессиленный Чимин вскоре снова уснул, периодически постанывая во сне и цепляясь тонкими пальцами за свитер Юнги. Мин же не мог спать, только не сейчас. Он всё думал и думал о том, что Паку придётся отправиться в детский дом. В этой семье больше не было родственников, точнее были, но они на сто процентов отказались бы от Чимина. Они даже на похоронах Убина не были, что уж говорить о подростке в их доме. Интересно, сколько времени Юнги осталось провести с этим ребёнком? День? Два? А может, всего пару часов? Юнги бесила его беспомощность. В данный момент он ничего не мог сделать, а ведь Чимин так нуждался в нём. И это чувство некого предательства не покидало Мина до самого утра.