Такие девочки

- Такси будет через полчаса, нам надо со многими попрощаться – говорю я Тане, а сама неосознано рыскаю по всему залу глазами в поисках понятно кого. Где-то в конце зала, замечаю её. – Я сейчас, – кидаю Татьяне и срываюсь с места. Марина идёт в сторону уборной. Я двигаюсь за ней быстрым шагом в полутьме, обходя, встречающихся на моём пути, людей. Грохочет музыка. Кто-то пытается остановить меня, хватая за локоть, не оборачиваясь, отмахиваюсь рукой: - Потом, не сейчас. Меня подгоняет какой-то инстинкт, который заставлял людей охотиться ещё в начале нашей планеты. Я чувствую себя хищником, преследующим свою жертву. Открываю дверь туалета. Музыка здесь еле слышна. Светло. Зрение и слух медленно начинают привыкают к резкой смене обстановки. Марина стоит наклонившись над раковиной, умывая водой своё лицо. Вот это красота! Мне открывается потрясающий вид. Сглатываю, непонятно откуда взявшийся в горле, ком. Осторожно и почти бесшумно подхожу к ней сзади, кладу свои руки на тонкую талию, чувствую сквозь платья тепло её тела. Она вздрагивает, медленно поднимает голову и смотрит на меня через зеркало. Глаза в глаза. Секунды тишины и напряжения мне кажутся вечностью. Обвожу контур её тела одной рукой, вторая всё так же покоится на талии. Она не шевелится. Её взгляд всё так же устремлён на меня, по нему ничего не понять. Не выдерживаю! Резко разворачиваю её к себе и впиваюсь в губы. Руки начинают хаотично блуждать по телу, пытаясь сорвать одежду. Прижимаюсь к ней всем телом. Губы Марины сжаты, она пытается отстраниться, но это ни капли не остужает мой пыл, наоборот, только больше заводит, и я продолжаю с большим напором вжимать её в край раковины. Мои руки обхватывают её ягодицы, секундная пауза и она даёт слабину... Губы чуть-чуть приоткрываются, и вот мой язык уже вовсю исследует её рот. Марина начинает отвечать на мои поцелуи. Языки сплетаются в чувственном танце. Замечаю, как её тело начинает бить лёгкая дрожь от моих умелых грубых ласк. Мои руки до сих пор живут своей жизнью, исследуя её. Слышу чуть сдавленный стон. В голове проносится: «Бинго!». Всё происходящие окончательно сносит мне крышу. Меня тоже начинает трясти. Не осталось больше никакого терпения. Приподнимаю её и сажаю на раковину, задирая подол платья и чуть раздвигая ноги, вставая между ними. Горячо. Мне очень горячо, наши тела пылают жаром, соприкасаясь. Потрясающее ощущение. Провожу ладонью по её ноге. Боже, какая у неё нежная кожа. Как же приятно. Она что-то шепчет. И тихо стонет между поцелуями. Не разобрать. - Девочка, моя тише, тише, я сейчас, потерпи – тихо ломаным голосом произношу я, пытаясь хоть как-то себя задержать. Обычно я не люблю торопиться, но сейчас совсем другое дело. Я слишком долго ждала. По телу проносятся миллионы импульсов, меня уже всю трясёт от предвкушения, дыхание сбилось у нас обеих. Моя рука ложится на её грудь, властно сжимая. Из её уст вырывается такой чувственный, сдавленный стон... Другая рука опускается на трусики, касается промежности. Я чувствую её влагу. Тут уже из моих уст вырывается стон. Боже, как же хорошо! Какая она горячая! Как же я её хочу. Мысли хаотичны и быстро проносятся мимо меня в мозгу. «О да, девочка, ты же вся течёшь! Определённо хочешь меня, а как выделывалась!» - криво ухмыляюсь я своим мыслям. Она видимо замечает мою наглую усмешку-ухмылку. Резко меняется в лице, становясь серьёзной. Глаза зло сверкают. Дыхание в одну секунду становится ровным. На ней ни тени от недавнего возбуждения. И тут на всё помещение раздаётся звонкий звук пощечины, отражаясь у меня в ушах. Я хватаюсь одной рукой за расплывающееся красное пятно на щеке. Вот стерва! Как же больно! И это выбивает из меня всю страсть. Она же встаёт. Поправляя одёргивает своё платье, смотрит на меня своими серыми ледышками и выдаёт: - Никогда! Чёрт, чёрт, чёрт! Вот же сучка! Я чертыхаюсь про себя, хотя осознаю, что сама допустила ошибку... Нехрен мне было так ухмыляться, с этой Королевишной. Нашлась, блин, на мою голову! Меня берёт злость. На душе непонятно-погано. Возбуждение ослабло лишь немного, низ живота продолжает дико тянуть, но я упорно не обращаю на это внимания, так же как на свои чуть-чуть ослабшие ноги. Хрен ей, не увидит она моего состояния! Несмотря на то, что щека пылает и я дико злюсь прибывая в возбуждении, всё же нагло улыбнувшись, спрашиваю: - Что никогда? - щурю глаза. - Никогда не смей прикасаться ко мне, – медленно произносит она, сверля меня своими ледяными глазами. - Почему? - выражения моего лица показывает полное недоумение, но взгляд при этом нагло дерзкий. - Тебе же нравилось, как я касалась тебя всего минуту назад. Ты так стонала... И была такой мокрой! – всё так же нагло и дерзко продолжаю я, подмигивая. Она резко сокращает расстояние между нами... Вот это огонь! - О да, детка, иди же ко мне, мы просто обязаны завершить начатое! – не замечая её ярость, шутливо произношу. И Снова звон в ушах, и уже по другой щеке расплывается алое пятно. – Сука! – выдавливаю из себя, продолжая всё так же стоять. - И чем же я это заслужила? Ты же сама меня хочешь!- произношу в спину уходящей, разъярённой фурии. - Тебе показалось. Никогда ты меня поняла? – у дверей, повернувшись в мою сторону, тихо и многозначительно произносит Марина, пытаясь то ли заморозить, то ли испепелить своими глазами. Холодная, отстранённая, и на вид уже совсем спокойная. Чёрт, да она же ещё минуты назад вся текла и готова была мне отдаться прямо в сортире этом! Она хочет меня! Я чувствовала это. На меня начало накатывать ликование. Ну, теперь-то я так просто это не оставлю! Выхожу и догоняю её уже в зале, хватаю за локоть и шепчу на ухо: - Ты сама ещё будешь меня умолять о прикосновениях, - обещаю я ей. - Никогда! - повторяется она, смотря как будто сквозь меня. Я же подхожу к ожидающей меня Татьяне и второй раз за сегодня засасываю её назло Марине, зная что та смотрит на меня. Вот пусть и смотрит чего лишилась сегодня, да кусает локти! Внутри всё клокочет злобой вперемешку с диким возбуждением, которое так до конца и не спало.