Холодок

Антошка грустно вздохнул и сказал: - Ты правильно думаешь… А после этого начал колоться. И его рассказ заставил меня рот разинуть от удивления. Я ведь уже говорил, что Антошка очень хотел стать программистом? И немалую роль в этом играло то обстоятельство, что эта работа частенько не предполагает непосредственного общения с людьми. Нет, с этим у Антошки было всё нормально. А вот люди на него реагировали как-то странновато. Да что греха таить – я и сам по первости старался его опекать и помогать. Крохотный рост Антошки поневоле заставлял смотреть на него как-то несерьёзно. Словно это автоматически делало его и умственно неполноценным, неспособным позаботиться о себе. Но это было далеко не так. Антошка был редкостным умницей, наши учителя специально занимались с ним по программе повышенной сложности, думаю, что ЕГЭ он бы сдал блестяще и поступил бы куда хотел. А насчёт позаботиться… Ну, я вас умоляю – в наше-то время, когда имеется куча всяких штучек, облегчающих быт… Да, конечно, все они рассчитаны на людей нормального среднего роста. Ну и что? Ребята - те, кто мог заниматься в мастерских – сделали для Антошки что-то вроде лесенок на колёсиках – аж три штуки. Одна стояла в нашей комнате, одна в душевой-прачечной – старшие уже сами для себя стирали-гладили, да… Машка Белова, у которой рук не было, вообще всё это ногами проделывала. Даже шила и вышивала, да. Может, для кого и запредельно это смотрелось, а по мне – так вполне нормально. Я, когда к Ирке заглядывал, не раз видел, как Машка одной ногой иголку держит, другой нитку и так ловко вдевает – дай Бог иным неумехам с руками. Когда её вышивки на одну выставку международную отправили, там народ поверить не мог, что всё это ногами вышито. Ах, да, забыл про третью лесенку сказать – она на кухне в нашем блоке стояла. Мы, старшие, уже могли всё – суп сварить и салат какой-нибудь простой настругать, и картошки поджарить. Девчонки даже пироги печь умудрялись и торты. А по коридорам интерната Антошка лихо гонял на трёхколёсном велике. Да так быстро, что нам с Иркой на колясках было за ним не угнаться. Так что, даже уехав из интерната, мы с Антошкой не пропали бы. Единственное, что напрягало – это люди. У нас ведь две крайности в народе – либо жалеть до полного слюнтяйства «бедненьких обездоленных деточек», либо рассуждать с пеной у рта про ту же Спарту – дескать, там знали, как с инвалидами поступать. Оттого и были все такие крепкие и здоровые. Правда, никто дальше вопросом не задаётся – и где теперь та Спарта? Кроме того, большинство людей имеет привычку смотреть на инвалидов с этакой брезгливой жалостью – словно они заразные и при близком контакте это может передаться. Плавали, знаем. Мы же не всё время в интернате сидели – у нас свой автобус был, мы в музеи ездили, в цирк, в театр. Иногда в кафе-мороженое заходили… У нас учителя умные, говорили, что нам всё равно нужно знать как можно больше об окружающем мире – для правильной социализации. Ну, маленькие, может, и не замечали, как на нас смотрят другие посетители тех же кафе, а мы-то с Антошкой и Иркой всё видели – и как пустели соседние столики рядом с нашим, и как мамаши подзывали администратора, чтобы выговорить ему насчёт нас. Нам пришлось отрастить себе дублёную кожу и не обращать внимания на всё это. Не доказывать же всяким придуркам, что мы – люди, если они настолько тупы, что не понимают очевидного. Ох, что-то меня унесло не в ту степь. Но я просто хотел объяснить некоторые особенности Антошкиного характера, и то, почему он не слишком горел жаждой общения с внешним миром. Но у него было ещё и здоровое желание прославиться или хотя бы создать что-нибудь такое, что стало бы таким же известным, как кубик Рубика. И Антошка задумал создать новую игру. Он даже название для неё придумал – Тетис. По названию древнего моря, которое когда-то омывало праконтинент Гондвану. Водный мир, где суши совсем немного. И свой мир он хотел населить разумными существами. Не догадались, какими? Смысл игры состоял в том, чтобы играть за одного из трёх представителей разумных рас, живущих в мире Тетис. Назвал их Антошка несколько заковыристо – Дети моря или Чоуроджи, прошу любить и жаловать, в тела представителей этой расы и зашвырнуло нас с Антошкой; дети Земли, то есть обычные люди – Махароджи; дети Неба – Наароджи. Фишка состояла в том, что ежели вы жаждали славы и приключений, то игра подстраивалась под вас, превращаясь в увлекательный квест с приключениями, поисками кладов, путешествиями, спасением прекрасных дев и прочей р-романтикой. Можно было даже, начав с какого-нибудь бедняка или простого работяги, достичь высокого положения Правителя одного из народов. А если вас приключения не привлекали, а хотелось мирной жизни в необычном мире, то вы вполне могли жить, например, в подводном городе, держать лавку по продаже раковин, жениться, завести детей и всё в том же духе. - Так нас что, зашвырнуло в твою игру? – в этом месте прервал Антошку я. Друг покачал головой: - Нет. Как таковой, игры ещё не существует. Есть несколько набросков в моём блокноте. Есть довольно продуманный мир в моей голове. Но самой игры ещё нет. - Игры, может, и нет, - заметил я, - а мир-то существует. Слушай, может ты с такими подробностями его представлял, что нечаянно создал? Я где-то читал, что наши желания материальны… - Ну, ты загнул, - отозвался Антошка, - я что тебе – Бог, чтобы миры создавать? Хотя, признаюсь, один из набросков в моём блокноте изображал подводный город. Именно такой, развалины которого мы с тобой видели. Это меня так и ужаснуло, понимаешь? В моём мире такого просто не могло быть, там расы жили в мире между собой, дети Моря были разумны, и уж, конечно, люди их не ловили с непонятными целями. Знаешь, Холодок – я ничего не понимаю. И это мне совсем не нравится. - Мне тоже, - отозвался я. – Это ты и имел в виду, когда говорил, что всё испортилось? - Да, - кивнул Антошка. – У меня такое чувство, что в мой мир пробралась какая-то злая сила. И извратила саму его сущность. И это просто ужасно. И тут мне в голову пришла одна идейка: - Погоди, - сказал я, - если ты у нас творец этого мира, так значит, ты можешь здесь всё изменить - так, как было изначально… - Нет, - прервал меня Антошка, - не могу. Я не чувствую в себе такой силы. Я просто обычный Чоуроджи, как и ты. У Чоуроджи, как и у представителей других рас, конечно, были свои маги. Но я к ним не отношусь. Я вздохнул. Жаль, такая идея была… Но это значит только одно – нам по-прежнему нужны знания об этом мире. Может быть, что ещё и удастся исправить? И я приобнял Антошку, который тут же пристроил голову мне на плечо и тяжело вздохнул. - Не вздыхай, - сказал я. – Смотри на вещи проще. Мы живы. Мы вместе. Мы обрели здоровые сильные тела. И кто бы ни сыграл с твоей Утопией такую гадкую шутку – пускай он поостережётся. - Ты серьёзно? – удивился Антошка. - Конечно, - отозвался я. – Мне не понравился разрушенный город – там явно произошло что-то ужасное. Мне не понравилось, что Чоуроджи лишились разума и что их ловят, как диковинных зверюшек. Так что давай найдём причину этих неприятных изменений. Ты согласен? Антошка разом перестал грустить: - Ещё как согласен! А потом он снова глянул на море и заявил: - Смотри, ещё кто-то плывёт. Похоже, это одна из девушек – отбилась от своих и поэтому уцелела. Я присмотрелся. Действительно, в волнах виднелась ещё одна девичья головка. Увидев нас, девушка что-то просвистела и тоже быстро поплыла к островку. А когда она совсем приблизилась, я понял, что она старше тех, кого поймали люди. Не знаю, почему у меня возникло такое чувство – лицо её, вернее, половина, потому что другую она тщательно закрывала распущенными фиолетовыми волосами – лицо её было таким же красивым и гладким, а во взгляде светился разум. Неужели появился хоть кто-то, кто может всё нам объяснить? Девушка вышла на песок, и я убедился, что она действительно отличается от тех, кого мы уже видели – её талию охватывал узкий кожаный пояс, с которого свешивались ножны с маленьким кинжалом и мешочек с плотной застёжкой. На запястьях у неё были красивые браслеты, на шее – ожерелье из подобранных по цвету и форме раковин и крупных жемчужин. Она приблизилась к нам… замерла… и вдруг упала на колени и стала что-то спрашивать на своём щебечущем языке. Но мы по-прежнему её не понимали, что и попытались показать жестами. Девушка кивнула, встала и положила мне руки на виски. Конечно, я не понимал, что она пытается мне сказать, но кое-что сумел вычленить в потоке мысленных образов. Девушка спрашивала, кто мы, и беспокоилась за своих. В ответ я попытался передать картинку с кораблём людей, странной трубой и то, как люди похитили девушек. Похоже, она меня поняла, потому что горестно вскрикнула и прижала руки к лицу. - «Последние… последние…» - сумел уловить я на понятийном уровне. Мы с Антошкой переглянулись в недоумении, но, похоже, эта дама отличалась сильной психикой и немалой стрессоустойчивостью. Она сумела взять себя в руки и стала делать приглашающие жесты, словно зовя нас с собой. - Кажется, нас в гости приглашают… - пробормотал Антошка. Уж не знаю, что уловила в его мыслях девушка, но она тут же закивала и послала нам очередной мыслеобраз: просторная то ли пещера, то ли грот, в которой на каменной лежанке, на подстилке из водорослей лежала ещё одна Чоуроджи – её волосы были серебристо-белыми, почти белой была и кожа, через которую просвечивали синие веточки вен. И, хотя лицо её было гладким, без морщин, я понял, что эта женщина стара, очень стара. И жизнь теплится в ней просто чудом. Рядом с ней сидела ещё одна девушка, похожая на ту, которая беседовала с нами, как две капли воды. Только украшения на ней были другие – красные и розовые кораллы в ожерелье и розовые жемчужные браслеты. Сестра? Девушка улыбнулась на мой немой вопрос и сделала такой жест, словно гладит кого-то по голове и качает на руках. Дочь? Впрочем, сейчас это не так уж и важно, тем более, что девушка сумела сформировать очередной понятный мыслеобраз: - «Старейшая… поймёт… объяснит… Она помнит, помнит, когда были ещё такие, как вы…» - Такие, как мы? – ошалели мы с Антошкой. – А вы разве не такие? Девушка хихикнула и провела рукой у Антошки между ног, так, что он отскочил назад и сделался фиолетово-пурпурным от смущения, и добавила: - «Не такие… таких вообще нет. Берегитесь… Махароджи…» - Она имеет в виду, - предположил я, - что Чоуроджи мужского пола не осталось, и они чем-то ценны для Махароджи… то есть, для людей… Девушка вновь закивала и, уже с немалым трудом – видно, общение с нами отнимало много сил – выдала: - «Старейшая… объяснить… всё… Со мной… плыть… вы…» Затем она уже полностью перешла на щебетанье, которого мы не понимали. - Поплыли? – спросил Антошка. - Конечно, - ответил я. – Разве у нас есть выбор? Антошка покачал головой, девушка легко прыгнула в море и мы присоединились к ней. Никак не пойму, то ли всё становится яснее, то ли ещё больше запутывается…