Холодок

Корабль подошёл к островку стремительно, точнее, не к самому островку – для него здесь было слишком мелко. Судно замерло в десятке метров от островка, человечки на борту забегали-засуетились, и я увидел, как спускают шлюпку. В горле встали комом бессильные злые слёзы. Неужели всё так и завершится, и мне суждено закончить свои дни живой игрушкой в золотой клетке? А Антошка? Разве он мало перенёс из-за своего диагноза, чтобы теперь, получив возможность жить и радоваться жизни, оказаться в гареме престарелого извращенца, чтобы дарить ему молодость, красоту и здоровье? - Отпусти Антошку, - снова попросил я. – Пожалуйста. Я на всё готов, только его отпусти. Не будь ты таким гадом, слышишь? - Прекрати! – резко ответил Кай-сур. – Вам совсем не будет плохо. Вы привыкнете. Никто не сделает вам ничего худого. О вас будут заботиться. Да с вас будут пылинки сдувать – вы же будете самой большой драгоценностью – моей и отца. Так что даже не проси, Сти-сляв, нет. Не отпущу. Я судорожно вздохнул, стараясь не разреветься. Вот же тварь. - Да не унижайся перед ним, Холодок! Нашёл, перед кем! Он же такая скотина, что даже не понимает, что творит! А мы всё равно сбежим, сбежим, вот увидишь! И никому мало не покажется! - не выдержал Антошка. - Это вряд ли, - холодно ответил Кай-сур. – Вас будут стеречь пуще глаза. Так что оставьте все ненужные иллюзии – теперь вы принадлежите Правителю и мне. Понятно? Конечно, понятно. Только вот ты, предатель ублюдочный, не понял, с кем связался. Я ощутил прилив слепой, нерассуждающей ненависти и поклялся себе, что поганец-принц ответит за своё предательство – сколько бы ни прошло времени. А пока… Я молча показал самое холодное и гордое выражение лица, какое было в моём арсенале, и коротко кивнул Антошке: прорвёмся, мол! Тот улыбнулся мне одними глазами и тоже изобразил гордую несгибаемость. Так, в полном молчании, мы и дождались причалившей шлюпки. Стоявший на носу судёнышка молодой мужчина в богато расшитой золотом и украшенной блестящими камушками одежде, соскочил в волны, не дожидаясь, пока шлюпка причалит полностью, подбежал к Кай-суру и обнял его. Затем, словно опомнившись, отошёл на шаг и церемонно поклонился: - Ваше Высочество! Я чуть было не опоздал – мы слишком поздно поняли, что Орден заменил вас на Кара-сура! Мне нет прощения! - Давай без церемоний, Сур-эт, - тихо сказал Кай-сур. – Слава Солнечным Богиням – я жив и снова с теми, кто мне предан. К тому же… Теперь у меня есть средство излечить отца. И он кивнул в нашу сторону. Мужчина, названный Сур-этом, внимательно оглядел нас и всплеснул руками от восторга: - Чоуроджи! Самцы! Потрясающе! Не думал, что нечто подобное ещё осталось в этом мире! Ваше Высочество, вы правы, магия самцов Чоуроджи куда сильнее, чем у самок. Правитель может исцелиться! Но как вы смогли приманить их? - Вообще-то, - отрезал Кай-сур, - они спасли мне жизнь, когда я оказался во время бури в открытом море, да ещё связанный. Если бы не они – мы бы сейчас не разговаривали, Сур-эт. Но мне пришлось пленить их… - И это угнетает вас, Ваше Высочество? - понятливо отозвался раззолоченный. – Не печальтесь, вы всё правильно сделали. Жизнь и благополучие Правителя страны куда дороже неразумных морских тварей. К тому же теперь о них будут заботиться и оберегать пуще глаза… Так. Ещё один гуманист сраный на наши бедные головушки. Я снова скрипнул зубами и отвернулся, а вот у Антошки выдержки не хватило: - Кто неразумный? Мы неразумные? Сам ты неразумный, гандон штопаный! Ты биквадратные уравнения решать умеешь? А закон Ома знаешь? А с теорией относительности знаком? А… Мужик онемел и замер с раскрытым ртом. Лицо его приобрело настолько забавное выражение, что будь другие обстоятельства – я бы посмеялся. Но тут что-то было не до смеха, и я прервал разозлившегося друга. - Хватит, Антош. Думаешь, их наши мозги интересуют? Задницы их наши интересуют и прилагающиеся к ним молодость, здоровье и долголетие. Так что не стоит этим уродам ничего доказывать – недостойны они этого. Антошка замолчал, словно его внезапно выключили, и тоже отвернулся от Кай-сура и Сур-эта. А тот, наконец, отмер и спросил Кай-сура: - Они что, разумные? Но ведь самки… - Не знаю, что это за странная аномалия, но, как видишь, эти Чоуроджи разумны. Даже чересчур, - со вздохом пожаловался Кай-сур приятелю… ну, или не знаю, кто ему этот Сур-эт… Судя по имени – возможно, что и родственник. Помянутый товарищ задумчиво протянул: - Это осложняет дело. Одной дрессировкой тут не обойдёшься. А если делать с ними что-то насильно – они долго не протянут. - Неважно, - отрезал Кай-сур, сука такая, - мне главное – вылечить отца. А второго я обижать не собираюсь. Он мне нужен. Наступила недолгая пауза, и я прямо физически почувствовал, как Сур-эт рассматривает меня, причём взгляд был такого сорта, от которого хочется бежать в душ. Наконец он вдоволь нагляделся и выдал: - Я тебя понимаю. Первый хорош, но этот, второй, просто безупречен. Но он слишком независим, вряд ли у тебя что-то получится. - Посмотрим, - сказал, как отрезал Кай-сур, а потом крикнул, обращаясь к матросам в шлюпке: - Перенесите этих двоих Чоуроджи на корабль! Да поаккуратнее, и будете тянуть руки не туда – шкуру спущу! После этого матросы подняли нас на руки и со всем бережением перенесли в шлюпку, умудрившись всё-таки втихаря полапать за самые неподходящие места. Но, увы, шевелиться мы всё ещё не могли, оставалось терпеть это издевательство молча. Оказавшись же на корабле, Сур-эт спросил: - Куда их? В трюм? - Не стоит, - отозвался Кай-сур, - там душно и тесно – ещё разболеются. Они к такому непривычны. Поместите их у мачты. Двигаться они всё равно не могут, а через несколько часов мы достигнем суши, где я смогу надеть на них ещё более сильные ошейники, и тогда они вообще не смогут сбежать, даже будучи развязанными. Что ж ты заботливый-то такой, сука? Ладно, перевернётся и на нашей улице грузовик с леденцами. Между тем нас сгрузили у мачты, не забыв подстелить на жёсткие доски палубы какие-то тряпки, и Сур-эт сказал: - Ваше Высочество, нам нужно кое-что обсудить… с глазу на глаз. Заодно и отобедаем – у капитана Пер-гама неплохой кок. Кай-сур согласился, но прежде спросил, не голодны ли мы. Я промолчал, а Антошка высказался в том плане, что из рук предателя и подлеца лично он не примет ни кусочка. Кай-сур пожал плечами и отправился трапезничать. А нам, по закону подлости, тут же захотелось есть, тем более, что матросы тоже получили на камбузе котелки с какой-то едой и, дружно рассевшись на палубе, принялись отдавать должное искусству здешнего кока. Но мы терпели, стараясь не смотреть в их сторону и глядя на прекрасное, изумрудное море… Море, которое мы, возможно, видели в последний раз. Между тем я вдруг ощутил в области шеи странное покалывание и неожиданно вспомнил о Ключе. И до меня только дошло, что фигурка на цепочке до сих пор висит у меня на шее, Кай-сур её не снял, а, значит, попросту не увидел сквозь наложенные маскирующие чары. А что, если магия Чоуроджи сможет преодолеть наложенные им заклятья, и мы сможем освободиться? Я потихоньку попробовал двигать кистями рук – и, вот счастье, - получилось! Кажется, сила возвращается ко мне – ну теперь держитесь, гады! - «Антошка! – попробовал мысленно позвать я. – Антошка!» - «Холодок? – прозвучало у меня в голове слабо и словно бы издалека. – К тебе возвращается сила?» - «Да, кажется, я скоро смогу двигаться! А ты?» - спросил я. - «Нет… - прозвучало спустя некоторое время, - не могу. Слушай, наверное, это Ключ нейтрализовал действие амулетов… Значит, ты сможешь бежать! Беги, Холодок, прыгай через борт и уходи на глубину, они тебя в море хрен найдут!» - «А как же ты?» - вырвалось у меня. - «Я сбегу. Я сумею, - быстро отозвался Антошка. – Главное, что ты будешь на свободе! Беги, Холодочек, прошу тебя! Нам совсем ни к чему пропадать вдвоём!» - «Вот уж нет, - быстро отозвался я, поскольку мне в голову пришла одна небезынтересная идея, - я тебя не брошу. Ни за что». - «Дурак! Дурак! – с отчаянием отозвался Антошка. – Беги!» - «Погоди, не паникуй, - передал я. – Есть у меня одна идея. Сейчас попробую…» И я сосредоточился. И попробовал почувствовать море, призвать магию Воды. И это мне удалось – видимо, ключ и впрямь нейтрализовал действие амулетов. Я расслабился… И словно слился с морем, замерев абсолютно неподвижно и прикрыв глаза. Я был золотистым песком на морском дне, колышущимися плетями гигантских водорослей, крабом, ползущим по обломку скалы, рыбами Тао, безнадёжно и упрямо плывущими за кораблём, где были их нежданно обретённые и вновь потерянные хозяева, мякотью жемчужницы, стайкой юрких мальков, коралловыми зарослями… Я был всем, но прежде всего я был самой великой и безграничной Водой… А став ею, я мог заставить её покориться себе. И для начала море начало волноваться, пошла рябь, странная для солнечного безветренного дня, и вот уже начали вздыматься волны, становившиеся всё выше и выше. Матросы забегали, с мостика зазвучали резкие команды капитана, но чувствовалось, что люди напуганы, ибо небо было по-прежнему ясным, а ветер - совсем не сильным. А волны вспенились, стали захлёстывать корабль, который начал опасно крениться. Капитан хрипло орал, и я знал, в чём причина его отчаяния – он не мог не знать того, что явственно видел я – кораблю совсем немного осталось до смертельно опасных подводных скал. Ещё немного… Огромная волна величиной с трёхэтажный дом обрушилась на судно, швырнув его на скалы с немыслимой лёгкостью. Раздался треск… Судно начало крениться ещё больше, по его корпусу пошла трещина, матросы в панике кинулись к шлюпкам, и я одним движением сорвал с шеи проклятые амулеты, меня пронзила дикая боль, но тут же я ощутил во всём теле немыслимую лёгкость и прохладу – словно после долгожданного душа в жаркий летний день. Сила наполняла меня, она радостно билась, требуя освобождения, продолжения, но я сумел успокоить её. А потом подошёл к Антошке и когтями чиркнул по его ошейнику. Антошка закричал в голос, согнувшись от боли, но уже спустя несколько секунд вскочил на ноги, радостно вскрикнув что-то, чего я не расслышал за шумом волн. И тут появился Кай-сур. С криком: - Вы не можете уйти! Нет! – он бросился к нам. Но Антошка резко развёл и свёл вместе ладони, и на судно обрушилась очередная волна – пострашнее девятого вала у Айвазовского. Корабль разнесло чуть ли не по досочкам, несколько шлюпок, в которые успели попрыгать матросы и отплыть от корабля, перевернуло, но не разбило. Ничего, спасутся. Мы не хотели их смерти, а значит, и море их пощадит. Кай-сура же подхватило волной и понесло к маленькому скалистому островку. Но по пути его голова встретилась с рухнувшей мачтой, его поранило, по лицу потекла кровь, и принц бесшумно стал уходить под воду. Дежа вю, бля… Не сговариваясь, мы прыгнули следом и вытащили Кай-сура на островок. Сур-эт в одной из уцелевших шлюпок отчаянно возопил: - Принц! Спасайте принца! Надо отдать должное матросам, они стали с немалым усилием выгребать к островку… и тут море успокоилось. Только там и сям беспомощно плавали обломки красавца-корабля, за которые цеплялись уцелевшие. Я издал крик, призывая рыб Тао, и Антошка присоединился ко мне. Тут же в волнах показались две усатые морды, наши рыбки только что хвостами не виляли от радости. Антошка вспрыгнул на свою рыбину, я на свою, и, подняв руку, крикнул Сур-эту, который неподвижно замер на носу плывущей к островку шлюпки: - Мы разумные! Мы свободные! И мы сами выбираем свой путь! После этого я скомандовал своей рыбине убираться отсюда как можно скорее, но ещё успел заметить, как шлюпка причаливает к островку, как Сур-эт бросается к потерявшему сознание Кай-суру, как один из матросов поднимает в нашу сторону что-то, отдалённо напоминающее ружье, и как другой бьёт его по рукам, заставляя опустить оружие. Хорошо. Может быть, Махароджи всё же хоть чему-то научатся?