Холодок

- Сейчас мы должны спасти мою сестру, - ответил я. – А переживать будешь потом, Антош… Договорились? - Договорились… - пробурчал Антошка. - Вот и славно, - улыбнулся я. – Мурик, перекидывайся в ирбиса, сейчас мы им устроим выездной концерт цирка Чинизелли. Мурик кивнул и почти мгновенно перекинулся в громадного пушистого красавца. А вот Валера перекидываться не спешил – пошёл к воротам в человеческом облике, предварительно кивнув Мурику. Тот двинулся следом. Валера подошёл к воротам, забарабанил в них кулаком и отчаянно завопил: - Люди! Люди! Помогите, у меня машина перевернулась, жена беременная пострадала, телефон сел, помогите! - Ты что, сдурел? – раздалось из переговорного устройства рядом с воротами. – Хозяин никого пускать не велел, тут тебе не «Скорая» с полицией, вали от греха, а то вон сейчас как шмальну! - Шмальни! Шмальни, сволочь! Люди вы или кто? Дайте хоть мобильник - врачей вызвать! Загнётся жена-то, помогите! - Ладно, - немного подобрел голос, - возьми мобильный, позвони и топай отсюда. Не богадельня тебе здесь. - Да, да, храни вас Бог за вашу доброту, век не забуду! В воротах приоткрылась узкая щель, через которую просунулась наружу рука с мобильником. Именно в это мгновение Валера перешёл в собачью ипостась и словно втёк в эту щель. Одновременно с ним Мурик перемахнул высокий забор, и на какое-то время настала тишина. А потом ворота открылись – заходите, мол. Мы с Антошкой медленно вошли во двор. Оба охранника были уже обездвижены и связаны, глаза у них тоже были завязаны. А вновь перекинувшийся в человека Мурик только рукой нам махнул – помогите, дескать, перетащить. Валера же перекидываться обратно не спешил, и правильно – из-за угла на него уже неслись четыре поджарых собачьих силуэта – два добермана и две немецких овчарки. Однако, узрев, с кем им придётся иметь дело, собаки затормозили и замерли на месте в трёх шагах от злобно оскалившегося громадного кавказца. Долг в их душах явно боролся со страхом – таких громадных псов они ещё никогда не видели. Валера не дал им долго раздумывать – показал громадные клыки и молча, бесшумно двинулся в их сторону. Это дало свой результат, и грозные сторожа кинулись наутёк, поджав хвосты и тонко скуля от ужаса. Только тогда Валера перекинулся и сказал нам: - Карточку возьмите! - Что? – не понял я. - Карту! Ключ от двери, - пояснил Валера, но тут же подошёл к нам, легко перетащил обеспамятевших охранников в их будку и вернулся с узкой зелёной карточкой в руке. Между тем я огляделся и ловко разбил парочку камер, решив перед уходом непременно заглянуть в дежурку и стереть запись. Конечно, мы такие смелые, попёрлись… а если бы дежурный тревогу поднял? Правду говорят – дуракам везёт. Затем мы двинулись к двери чёрного хода, оставив Валеру караулить охранников и дать нам знать в случае чего. Валера вновь перекинулся в кавказца и спрятался в тень – не знаешь, где сидит – точно не заметишь. «Зовите, если что-то случится…» - донеслась до меня его мысленная реплика. Ого, прогресс. Скоро мы его не хуже, чем Мурика, понимать будем. Ну а мы втроём двинулись дальше. Вошли мы в особняк без особых приключений, Мурик принюхался и передал: - Лестница на второй этаж. Они там. И мы, стараясь ступать как можно бесшумнее, поднялись на второй этаж. Сразу за лестницей начинался длинный коридор со множеством дверей. Элегантная обстановка у Пригова, только, на мой взгляд, мрачновато немного. В основном сочетание трёх цветов – чёрный, белый и шоколадный. Стильно, но кладбищенски как-то. Сам не знаю, почему у меня в голове бродила эта ерунда, пока я продолжал бесшумно красться по коридору следом за мьяли. А пальцы моей правой руки делали осторожные движения, словно сжимали и оглаживали невидимую дудочку. Точнее, свирель. Это был один из немногих магических подарков, оставшихся с нами в этом мире – нет, не магия воды, скорее, остатки когда-то существовавшей здесь силы. На свирели когда-то наигрывал Пан – козлоногий бог зверей и леса. Играл он, если верить мифам, так божественно, что всё живое пускалось в пляс, а нимфы просто гроздьями падали в объятия уродливого бога. Но горе тому, кто вызвал гнев Пана – тогда он начинал наигрывать на своей свирели совсем другой мотив – мотив, вызывающий всепоглощающий ужас, лишающий разума и самой жизни. Этот мотив древние греки называли «паника», и слушать его не рекомендовалось никому – последствия могли быть фатальными – сумасшествие, потеря памяти, а то и смерть от страха. Именно такой магический подарок мне сделали Божественные сёстры – уж не знаю, с чего. Вроде бы я ни с кем не собирался ссориться. Но не могу не согласиться – сейчас это крайне кстати. Хотя я страшно не хочу применять этот дар… Только если другого выхода не будет. Между тем мьяли осторожно ткнул лапой в одну из дверей, и она бесшумно приоткрылась. Совсем ненамного, но мы приникли к образовавшейся щели, и я вздрогнул. Это был так знакомый мне по снам кабинет Хозяина. Сам Пригов сидел за столом, его лицо было практически неразличимо в полумраке, зато безжалостный свет яркой лампы был направлен прямо в лицо матери, за креслом которой маячили два амбала. Выглядела мама плохо – волосы растрепались, косметика расплылась, рукав дорогой блузки был слегка надорван – видно, охранники перестарались, пока тащили в машину. Никаких следов побоев я не заметил и выдохнул с некоторым облегчением. Всё-таки Пригов не настолько сумасшедший. Может быть, всё ещё обойдётся? - Так, значит, - спокойно сказал Пригов, - лавина трагическая случайность? А за Сашку ты пошла замуж только потому, что не знала, куда деваться с ребёнком? С моим ребёнком? - Да! Да! Да! – зло отреагировала мать. – Сколько можно повторять одно и то же? И это твои родители потребовали свернуть поиски в горах, а вовсе не я! Это твой отец выставил меня из твоего дома в чём была, обвиняя во всех смертных грехах и не слушая никаких объяснений! Это он мне сказал, что я даже заикаться о твоём наследстве не должна, если не хочу проехаться ночью в лес в багажнике! Что мне было делать? Куда идти? А Саша меня всю жизнь любил… и с чужим ребёнком взять согласился! Он твоего сына пятнадцать лет воспитывал, пока ты не появился! Ты нам всем жизнь сломал, лучше бы ты сдох под той лавиной! Пригов хмыкнул: - Тебя послушать – так ты у нас прямо ангел небесный. Напомнить тебе, что с твоим идеальным Сашей ты так заскучала, что прыгнула в объятия первому же смазливому проходимцу и влюбилась в него, как кошка? Именно благодаря твоей болтовне Валику удалось покушение на Сашку организовать – потому что он точно всё знал! Так что в смерти муженька твоего есть и твоя вина! И немалая! А потом! Мамаша любящая – сына-инвалида в дом инвалидов сбагрила и забыла, парень три года там как трава рос! Эх, если бы я знал… - То что? – отозвалась мать. – Пришёл бы к нему и сказал – давай, сыночек, отомстим маме? Знаешь, куда бы он тебя послал? Славка – вылитый Сашка – порядочный до безобразия! К тому же… это ведь с твоей подачи он инвалидом стал. И интернат для него я хороший выбрала – дорогой, кстати. Ведь ты же к нему так подобраться и не смог – ни ты, ни Валик. - И хорошо, что не смог, - глухо проронил Пригов. – Только вот теперь такая петрушка у нас с тобой, Вероника, получается: Валик мне в живом виде больше не нужен, как тебе такой расклад? - Твоя шавка – ты и решай, - равнодушно отозвалась мать. - Ну и гнида же ты… - с некоторым восхищением сказал Пригов. – Первостатейная гнида. Ведь любила же его – так, что от сына отказалась, дочку ему родила. Да что ж ты за человек такой, Вероника? - Любила, да, - так же равнодушно отозвалась мать, - пока не узнала о его роли во всей этой истории и о том, что ему со мной противно было в постель ложиться. А ведь какую страсть изображал, мерзавец! Отелло отдыхает! Так что всё… Прошла любовь, завяли помидоры. - И дочка тебе тоже не нужна? – спросил Пригов. – Бросишь её, как Славку? Мать пожала плечами: - Да уж жизнь на её алтарь класть не собираюсь. Хочешь хныксу себе забрать и воспитать в своём духе? Валяй, я соглашусь, только… за вознаграждение. Мне, знаешь ли, расходы предстоят – надо себя в порядок привести. - Сука бессердечная, - вырвалось у Пригова. - А хоть бы и так, - отозвалась мать. – Жизнь короткая и прожить её надо хорошо – чтобы было, что вспомнить. Ну, что, договорились? И вообще, отпусти меня уже – у меня на самолёт билет забронирован. А я, так уж и быть, забуду об этом досадном происшествии и в полицию не побегу. По рукам, Димочка? И мать привстала со стула и начала поворачиваться к двери. - Нет уж! – рявкнул Пригов. – Ты отсюда просто так не уйдёшь! Я тебя трудоустрою, не переживай! И тут я понял, что пора вмешиваться, неизвестно, какой приказ Пригов отдаст своим амбалам в следующую минуту. Я решительно распахнул дверь и сказал: - Приятно как. Вся семья в сборе. Здравствуйте, мои дорогие биологические родители, не надоело ещё разборки устраивать? Один из амбалов выхватил пистолет и прицелился, но Пригов рявкнул: - Не стрелять! Как ты сюда попал, Мстислав? - Через дверь, - не стал скрывать я. – Я пришёл за своей сестрой. Да и Веронику Юрьевну тоже отпустить надо. Пусть живёт, как хочет. Оставьте уже нас в покое, уважаемый господин Пригов, вы мне смертельно надоели. Сделайте себе пластику, женитесь и живите, как все люди. Из-за вашей бесплодной мести уже погиб мой отец, вы всю нашу жизнь исковеркали, хватит уже, правда. - Интересный ты парень, Мстислав… - хмыкнул Пригов. – Как я жалею, что раньше не знал, что ты мой сын. - Как я жалею, что вообще узнал об этом, - отозвался я. – Я не хочу больше иметь ничего общего ни с вами, ни с Вероникой Юрьевной. Мы уходим. - Нет! – сказал Пригов. – Ты никуда не пойдёшь. Сейчас ребята разберутся с твоей мамашей и с этим выблядком Валиком, а потом мы с тобой поговорим… Я могу дать тебе всё, понимаешь? - Мне ничего от вас не нужно, - твёрдо сказал я. – Мы уходим. - Задержать! - отдал приказ Пригов, и один из амбалов шагнул ко мне. Тут же из темноты возник Мурик, ударил когтистой лапой, и амбал рухнул на пол с залитым кровью лицом и явно в отключке, а Мурик тем временем точно так же обласкал второго. Мы с Антошкой достали пистолеты амбалов, и я сказал: - Мы уходим. Я больше повторять не буду. Вероника Юрьевна, идёмте! - А мои деньги и драгоценности? – голоском капризной девочки протянула мать. – Они всё отобрали… - Где? – спросил я Пригова. Тот показал на соседнее кресло, в котором стоял небольшой, но набитый дотуга кожаный ридикюль. Вот и всё. Сейчас заберём Светочку и пора уходить. Но тут лицо Пригова исказила злобная радость, и я услышал топот ног, бегущих по коридору: - А я сказал – никто никуда не пойдёт, - улыбнулся Пригов. – Неопытный ты ещё, Мстислав. Не просёк, что у меня здесь может быть тревожная кнопка. Так что попали вы, мальчики, с вашей дрессированной кошкой. Дверь в кабинет вновь распахнулась, это стало как-то карикатурно напоминать сцену в баре из «Убить Билла», когда на одну бедную женщину с катаной набросилась вся токийская мафия. Ну вот… а я так надеялся… И я мысленно произнёс: «Мурик! Антошка! Заткните уши!» А потом поднёс к губам невидимую свирель… и заиграл.