Минус тридцать семь

Гулкое завывание ветра отдавалось тупой болью в пробитой голове. На языке все еще ощущался резкий металлический привкус; подрагивающие, распоротые в нескольких местах губы покалывало от подсыхающей кровавой пены. Ног он уже не чувствовал, и это, наверное, к счастью — кажется, одну из них в мелкое крошево раздробило неизвестным темномагическим заклинанием. Горло наконец перестало конвульсивно сжиматься, заставляя захлебываться кровавой слюной и воздухом. Он перестал дышать уже давно, в тот самый миг, когда щиты неожиданно спали, и в грудь ударил отголосок бомбарды. Наверное, ему должно было быть жутко больно, но сил не хватило даже на удивление. Честно сказать, он и сейчас ничего не чувствовал. Совсем ничего. Это и было самым страшным ощущением, которое ему «посчастливилось» испытывать несколько раз за свою короткую жизнь. Последний — двадцать один год назад… — А вот и мой сладкий мальчик, — голос, похожий на смесь вороньего карканья и хруста тонкой ледяной корки под ногами, раздался совсем рядом. Он уже чувствовал, как его тело окутывает особенный холод. Уютный, почти что теплый, вечный холод, совсем не похожий на обыденный земной. — Мой преданный слуга. Гарри хотел бы стиснуть зубы, зажмурить глаза до ярких искр, залить в уши горячий воск, лишь бы никогда не слышать, не видеть, не чувствовать Ее. Не вспоминать тот чудовищный вечер. Не задыхаться от понимания того, что он обязан служить Ей до конца дней своих, меняя еще один час жизни на что-то более дорогое, более важное… Но тело не слушалось, магия разливалась по телу тяжелыми упругими волнами, пытаясь до последнего удержать свой человеческий сосуд в сознании. Ей не хотелось уходить из этого мира, вновь вливаться в Исток и долгие столетия ждать очередного шанса. Да, в этом Гарри был с ней солидарен. — Молчишь? — тишину разрушил обрывистый предсмертный хрип — Она смеялась. — Обиделся, надо же. Ты совсем перестал отвечать мне, мой человек. Я люблю послушных слуг, но иногда ты бываешь таким скучным. «О Мордред, просто заткнись!» — хотелось крикнуть ему во всю мощь легких, лишь бы перестать слышать насмешку в горьких словах. Над ним склонилось нечто ужасно-нечеловеческое, до страшного знакомое. От жуткого оскала на безликом темном тумане подступали злые слезы, но на деле его лицо оставалось безучастным, а глаза казались обычными бутылочными стеклышками. Длинные чужие серо-русые волосы упали на окаменевшее мужское лицо жесткими, но тщательно расчесанными прядями, которые в некоторых местах были покрыты бурыми сухими пятнами — видимо, у Нее был насыщенный день. — Ты злишься, — странная нежность проскользнула в Ее на миг изменившемся голосе. — С тех самых пор, как… я забрала ту грозную летучую мышку? Если бы Гарри мог, он умер прямо сейчас, в ту же самую секунду. Но сил контролировать магию, чтобы отозвать ее обратно и запечатать внутри себя — не было. Картинки прошлого замаячили перед глазами особенно отчетливо. Он чувствовал, как ярость и тоска заполняют его, распространяясь по телу, опутывая волю, сознание. Эмоции были настолько сильными, что даже магическая сила отреагировала и ощутимо взбунтовалась, отвлекаясь от основной функции — поддержания жизни в своем сосуде. А ведь это идея… — О нет, — отрезала Она, чутко улавливая ход мыслей Поттера. — Даже не думай, сладкий, я все равно верну тебя, только ты уже будешь более чем безволен. К тому же, с тобой хотят поговорить. Лишь по ее воле, не иначе, он нашел в себе силы повернуть голову в сторону отступившей худой угловатой женщины, облаченной в искусный белый саван. Рядом с ней он заметил хрупкую невысокую фигурку. Сколько же ей, восемнадцать? Двадцать? Такая молодая, когда-то солнечная, кого-то любящая, а уже… Девушка робко взглянула на лежащего полумертвого волшебника, нервно потирая чуть посеревшую кожу на запястьях. Сделав небольшой шаг в его сторону, она уловила насмешливую ухмылку женщины в саване и чуть более уверенно зашагала вперед, ежесекундно встряхивая тускло-медными волосами… Гарри медленно опустил веки, внутренне холодея от узнавания. Нет, этого не может быть. Мама. Поразительно живая Лили Эванс неловко упала перед Гарри на колени, обхватывая тонкими сухими пальчиками крупную окровавленную руку сына и прижимая ее к груди. Она грустно улыбалась, но глаза ее не выражали ничего. Нет. Не она. «Госпожа, — он чуть приоткрыл веки и взглянул в центр туманного лика. — Эта женщина. Я уверен, что она не моя мать, но совершенно точно Лили Эванс. Неужели…» — О да, мой умный мальчик, это именно то, о чем ты подумал, — Она привычно-неприятно оскалилась. — Не кривись. Тебе придется ее выслушать, она заключила со мной договор. «Договор, значит», — мысленно вздохнул он, чувствуя себя ужасно усталым. Видимо, и его запасы магии не вечны. — «Тогда у нее осталось не более получаса». — Эй, Душа, мой человек говорит, чтобы ты поторопилась. Не заставляй ждать ни его, ни меня, — предупреждающе прошелестела Она, из-за чего Лили заметно передернуло. Склонив голову к умирающему мужчине, так похожему на одного из ее покойных супругов, девушка торопливо зашептала: — Гарри, дорогой, я надеюсь, что ты узнаешь меня, — она дождалась короткого движения веками и ласково провела сероватой ладонью — один из признаков того, что ее уже не существует в мире живых — по вихрастой голове Поттера. — Думаю, ты уже догадался, что я не совсем твоя мать. Хотя, в другой ветке реальности я могу назваться ею в полной мере. «Совсем недавно скончалась. В чем подвох?» — с трудом подумал Гарри, чувствуя, как безвозвратно уплывает его сознание. Рук он теперь тоже не чувствовал, а магия, с минуту истерично мечущаяся по телу, свернулась еле теплыми клубками в голове и солнечном сплетении. — Не спи, милый, пропустишь все веселье, — прозвучал безразличный голос совсем рядом с Поттером, и щеку его обожгло яркой ледяной пощечиной. Он резко распахнул глаза, хотя не смог вспомнить, когда успел их закрыть, и не сказал бы, сколько времени истекло: секунда или век. Все чувства и эмоции постепенно оставляли его. — Гарри, послушай. Слушай меня внимательно, родной, — твердо и, одновременно с этим, по-женски жалобно произнесла покойница. Мужчина скользнул по напряженной фигурке бессмысленным взглядом, пытаясь поймать тающую мысль. Получалось с трудом. – Там, откуда я пришла, тебе… то есть моему Гарри исполнился год. Темный Лорд убил его и Джеймса. Сириуса посадили в Азкабан. Гарри! Не смей засыпать, еще рано! Я заключила договор с Госпожой. Моя жизнь — за жизнь сына. Ты понимаешь, о чем я говорю? О да, Поттер прекрасно все понимал. Чтобы отошедшая душа вновь закрепилась за телом — ей необходима сильная основа, якорь, который будет крепко удерживать ее внутри сосуда. Действенно, но чревато раздвоением личности. Не все выдерживают. — У тебя появится еще один шанс, понимаешь? У вас обоих. Гарри, я уверена, Лили этого мира хотела бы того же. Мысленно нахмурившись — к сожалению, лицевые мышцы уже не поддавались его контролю — мужчина выжидающе посмотрел на женщину, то ли стоящую, то ли парящую в футе от него. — Какой грозный у меня слуга, — противный звук смеха смешался с шумом потревоженного ветром леса. Поттер устало дернул головой. Ну, хорошо, попытался дернуть, выдавая тем самым свое нетерпение. — Мне тоже это выгодно. И нет, я не скажу почему. Настаивать гриффиндорец не стал — знал, что бесполезно. Негоже рабам выступать против Госпожи, вроде так Она говорила ему в тот день? — Умоляю, — прошептала забытая им девушка, сильно сжимая его бесполезную уже руку. — Одним из условий договора была максимальная схожесть наших миров. Ты найдешь там почти всех, кого успел потерять. Я же вижу, у тебя на душе много смертей. Если бы у него были силы, он встал бы и ушел, молча скрипя зубами. Девушка не просто давила на жалость, теперь она резала по больному, вкручивая слова-колья в кровоточащую мышцу, которая давно отказалась просто качать кровь. — Да, тот человек в черном, — едва слышно прошелестела Она, заставляя Гарри замереть даже мыслями и всему обратиться в слух, — живет там себе, я бы сказала, очень даже неплохо живет. «Я не могу, ведь еще Люциус…» — Я заберу твоего супруга аккурат без четверти полночь. Преодолевая ставшую привычной слабость, Гарри отчаянно зажмурился. Боль была просто адской. Знакомое чувство зарождающейся пустоты прокатилось по всему, казалось бы, онемевшему телу. Даже магическое ядро будто взорвалось, выплескивая все оставшиеся запасы магии во внешний мир, будто понимая, что своему магу больше без надобности. О Мордред, как же он сейчас ненавидел их обеих. Они были его самой страшной местью и, одновременно с этим, единственной надеждой. Он так устал терять, медленно умирая вслед за родным человеком, вновь вверять себя кому-то, собирать бренное дохлое тело по кусочкам, а потом снова оставаться один. Год за годом. Вновь и вновь. Это его проклятие. Его чертова плата за редкое благословение Госпожи и Девы-Фортуны. «Согласен». — Вот и славно, сладкий, — прокаркала Она, не делая и шага в сторону мужчины, однако тот явственно ощутил будто бы ласковое касание корки льда к подбородку. — По тому же злосчастному договору, — она неприязненно взглянула своим темным туманом в сторону Лили, — ты имеешь возможность забрать с собой три вещи. Бездумно вглядываясь в безоблачно-серое небо, Гарри решительно бросил: «Дары» На что Она лишь довольно расхохоталась, видимо, польщенная желанием своего слуги: — О нет, мальчик, мои подарки останутся с тобой в любом случае. Даже после… После ухода из мира живых. Договаривать ей было не обязательно — каждый из них понимал, что скрывается за таинственным молчанием. Поттеру до мысленного зуда хотелось прокусить губу, а еще выкурить хотя бы одну сигарету. Но, увы, на это у него не оставалось ни времени, ни сил. Лили тихо шептала о сохранении памяти, но Гарри понимал, что подобное исключено. Сознание того ребенка может не выдержать столкновения двух противоречащих друг другу сознаний, по крайней мере, не в таком раннем возрасте. «Сердце, оно все помнит. Я хочу забрать с собой память сердца» — Умно, — мужчина буквально мертвой кожей ощущал, как она довольно скалится, одобряя его выбор. Но именно сейчас ему было наплевать на ее одобрение. «Скифский артефакт. Око» — Принято. Осталась… еще одна вещица. Хорошо подумай, слуга мой. Собрав всю решимость в кулак, он внутренне досчитал до десяти и твердым, уверенным голосом произнес: «Кольца. Брачные кольца» — Превосходно, — казалось, еще мгновение — и Ее тело забьется в экстазе от переполняющего восторга. Сейчас она до абсурдного напоминала Гарри ту самую Скитер, когда та нападала на след какой-то необыкновенной сенсации. Вот же бред. — Что… что он попросил? — тихо прошептала покойница, все еще сидевшая подле почти мертвого тела намного более взрослой версии ее маленького сына. — Тебе это знать не обязательно, Душа, — холодно ответила Лили женщина в белом саване. — Единственное, что должно волновать тебя: договор. И он выполнен. Вставай, моему слуге нужен покой, он слишком устал. — Спасибо, Госпожа, — покорно пробормотала девушка, тряхнув тусклой медью волос. Наклонившись, она невесомо поцеловала Поттера в бледный окровавленный лоб и тихо прошептала на прощание, — Мне пора, Гарри. Спи спокойно, сынок. И Гарри уснул.