Малявка

И вот что? И вот как? Что я теперь-то не так сделал?! Да, я не хотел брать его первый раз в течку… Но ведь ему было нереально больно, нельзя было не помочь. И тут как обухом по голове - самые тяжелые течки наступают, когда встречаешь Истинного. Но я-то уже давно все понял, а вот он… Может, малявка хотя бы теперь догадается? Я тупо стою и смотрю на его дверь - стоит ли позвонить? Откроет ли? Позволит ли объясниться? Он такой красивый, милый, нежный, просто невозможный. И даже одна мысль о том, что кто-то теперь наложит свои лапы на моего Истинного мальчика, вызывает жуткую ярость. Схватить бы в охапку его, затащить в квартиру к себе и никогда никуда не отпускать. Или… Стоило, наверное, метку ему поставить. Но не могу я так, без его согласия, слишком уважаю для этого. Решаю пока удалиться, пусть остынет. Не знаю, может, у него такая реакция на откат после первой разделенной течки? В школе замечаю, что малявка неуловимо изменился - стал как будто смелее, смотрит выше и свободнее. И что самое главное - притягивает взгляды огромного количества альф. И меня лично это раздражает до безумия. К сожалению, без поставленной метки мой запах смылся с его кожи вместе с первым душем. Потому никто и подумать не может, что у малявки уже есть партнер. Есть он, и это я! Не знаю пока, как убедить малявку посмотреть правде в глаза, но обязательно это сделаю. Идет пятый день после течки. Малявка все так же собирает восторженные взгляды, я все так же скриплю зубами, глядя на это. Честно говоря, мое терпение далеко не резиновое и, кажется, скоро лопнет. И оно действительно лопается, когда я вижу, как после уроков к малявке подваливает самый популярный в школе альфа. А тот только глазками хлопает, улыбается, да щебечет что-то в ответ. Кажется, они даже договариваются о чем-то, потому что малявка кивает, альфа нагло обхватывает его талию, и они удаляются. Да нифига подобного! Все тормоза слетают, и я в пять секунд догоняю эту парочку. А потом хватаю малявку за руку, рывком разворачивая к себе, и впиваюсь в его шею укусом. И глубоко пофигу, что он скажет, потому что он теперь только мой. Малявка сначала растерянно хлопает глазами, потом закрывает метку ладонью и начинает плакать, сползая по альфе, как по стеночке. Тот по-быстрому ретируется, видимо, поняв, что тут ничего уже не выгорит, а в разборки влезать неохота. - Ну зачем? - сквозь слезы проговаривает наконец малявка. - На меня же теперь ни один альфа никогда не посмотрит… Честно говоря, не понимаю, в чем дело. Да, поставил метку. Да, заранее не спросил. Да, согласен, момент более чем неудачный. Но в чем тут трагедия-то? И нафига нужны другие альфы, если под боком есть я? Об этом и решаю спросить: - Ты разве не понял еще, что мы Истинные партнеры? Зачем тебе другие? - Да при чем тут Истинность, придурок? - Он уже реально ревет, со всхлипами. - Почему нет? - интересуюсь я совершенно спокойно. Теперь малявке уже никуда от меня не деться. И рано или поздно я заставлю его это принять и полюбить меня. - Потому что я противен тебе! - восклицает он, убирая руки от лица. Огромные глаза горят гневом и отчаяньем. - Если ты течку провел со мной из жалости, нахрена было метку ставить? У вас бывало так, что от услышанного пропадает дар речи? У меня, как выяснилось, да. - Вот ты идиота кусок, - получается выдавить из себя. А нехрен тут бред нести! И ничего более толкового не приходит в голову, чем закинуть рыдающего омегу на плечо попой кверху и потащить к себе домой. Малявка даже не весит ничего, он вообще что-нибудь ест? По спине прилетает маленькими кулачками, но это совершенно неважно. Сгруженный на кровать в спальне, малявка затихает и, пока я закрываю входную дверь, не издает ни звука. Захожу обратно в комнату - он лежит так, как я его и оставил, только руками обхватил себя. И губы кусает. А мне неожиданно вспомнилось, как при каких обстоятельствах он здесь первый раз появился. И, кажется, он снова боится. Жаль. - Т-ты что собираешься делать? - запинаясь, спрашивает малявка. Голос дрожит, действительно боится. Я склоняюсь над ним: - Реабилитироваться. Стараюсь действовать как можно более медленно и осторожно, чтобы он не увидел во мне тех троих насильников. А еще - чтобы рассмотрел, наконец, во мне своего партнера. Ярость, злость, даже похоть - все прошло, осталась только бесконечная нежность к глупому омежке. Аккуратно касаюсь его губ своими. Не отталкивает - уже хорошо. Замер только и дышит через раз. Целую, медленно размыкая языком мягкие губы. Дергается чуть. Глажу его по голове, кончиками пальцев шею ласкаю, ощущая под ними свежие края метки. Ласкаю его язык своим, без слов прося поверить мне и отозваться. Малявка всхлипывает и… отвечает, обхватывая меня за шею и отчаянно прижимаясь. Довольно вздыхаю, еще более углубляя поцелуй, и просовываю руки малявке под спину. Обнимаю, почти держа на весу - совсем не тяжело. - Глупый ты, - выдыхаю в маленькое ушко, с трудом оторвавшись от сладких губ. - Я не хотел, чтобы твой первый раз в течку был, ты не соображал в тот момент ничего. Не хотел, чтобы у тебя выбора не было. А оно вон как вышло… - Спасибо… - Малявка целует куда-то в висок, а я щекой влагу чувствую. Опять плачет. Провожу ладонью по лицу, вытираю наугад. А потом начинаю зализывать метку, слегка прихватывая губами - вкус крови все еще чувствуется. Омежка стонет чуть слышно, ногами обнимает, прижимается бедрами, голову запрокидывает. Такой маленький, открытый, уязвимый. Как бы не сорваться, не предать его доверие… Укладываю на постель, вытащив из-под спины руки, и снова целую его губы, горячие, нетерпеливые. Глажу ладонью грудь, мягкий животик, пробегаю пальцами по бисеринкам пуговиц форменной рубашки, расстегивая их. Малявка пытается ее стащить, забывая о застегнутых рукавах. Запутывается, сам смеется, постанывая. Я хрипло вторю ему, помогая выпутаться, отбрасываю рубашку куда-то в сторону. Не знаю, как для малявки, а для меня наш первый раз будет именно сейчас, когда тела не охвачены безумием течки. Целую плечи, чувствуя в волосах тонкие пальчики, скольжу языком по ключицам - тем самым, что по-прежнему не дают мне покоя. Расстегиваю брюки, стягивая вниз штанины и туфли. Малявка не помогает, только обнимает и прижимается почти отчаянно. Трусы с него стаскиваю, влажные-влажные сзади, а я ведь почти ничего еще не сделал. Небольшой розовый член упруго прижимается к животу. Беру его в ладонь, облизываю головку - вкусный. Малявка вскрикивает и впивается пальцами, притягивая ближе. Облизываю по всей длине и без труда полностью забираю в рот, размер позволяет сделать это, совсем не напрягаясь. Медленно посасываю, даже не зная, кому это приносит больше удовольствия - ему или мне самому. Выпускаю член изо рта, широкими движениями облизываю яички. Забрасываю тонкие ножки себе на плечи и провожу языком между розовых ягодиц, слизывая ярко пахнущую смазку и лаская раскрывающуюся дырочку. - Нет! - отталкивает вдруг руками, ступнями, а глаза огромные и испуганные. Вот стесняшка. Послушно оставляю бесстыдные ласки и встаю, раздеваясь. Малявка настороженно следит за мной, вдруг продолжу. И еще эти белые носочки его.... Не буду снимать. Раздевшись, укладываюсь рядом, глядя малявке в глаза, рукой провожу по бедру и аккуратно вставляю в попку сразу два пальца. Чуть вздрагивает, но не отдергивается, хорошо, значит, не очень больно. Впрочем, течка не так давно кончилась, и мышцы все еще немного растянуты. Ласкаю пальцами, пытаясь нащупать простату, малявка чуть слышно постанывает, слегка двигая бедрами. Вхожу третьим пальцем, глажу, раздвигаю упругие стенки, смазки много, она даже капает с запястья на мягкое покрывало под нами. Отстранившись и покопавшись в кармане брюк, нахожу шуршащий квадратик презерватива - сегодня я себя достаточно контролирую, чтобы сделать это. Надеваю практически на ощупь, не отводя взгляда от огромных зовущих глаз. И так же глядя в них, мягко вхожу на всю длину. Малявка не выдерживает, закрывает глаза, запрокидывая голову, всхлипывает протяжно. Я не жду ни минуты, сразу начинаю двигаться, но он и не противится, только покрывало в напряженных пальцах сминает. Такой восхитительно красивый, покоряющийся, признающий право лидерства за сильным альфой… мой. Пытаюсь держать себя в руках и двигаться медленно, но юношеские гормоны и запах малявки горячат кровь. Один из толчков выбивается из общего ритма - он глубже, сильнее. Омежка вскрикивает громче, распахивая глаза, и вновь ловит мой взгляд. И я срываюсь в быстрый темп, который малявка с удовольствием подхватывает, раз за разом вскидывая бедра навстречу. Тело и разум захлестывает наслаждением, оно начинается где-то у головки члена, пронзая позвоночник насквозь. И я едва успеваю приласкать малявку ладонью, прежде чем, впившись губами в его метку, окунуться в ошеломительный оргазм. Только когда в себя прихожу, понимаю, что положение у нас не самое удачное для сцепки. Если лягу, малявке будет очень тяжело, а так, если буду нависать сверху, руки быстро устанут. Хотя, есть еще один вариант… - Сириль?.. - тихо зову я. Нужно отвыкать даже в мыслях звать его малявкой, иначе когда-нибудь случайно могу и вслух… - Нужно сесть иначе. Держись за меня ногами. Омежка делает, как я прошу, и мне остается только подсунуть ему руки под спину и усесться самому, устраивая его на себе. Под собственным весом Сириль насаживается на узел еще глубже и громко стонет, тяжело дыша приоткрытым ртом мне в плечо. - И что теперь? - спрашивает он, отдыхая после очередной волны удовольствия. - В кино? - предлагаю я. - Не люблю. - В кафе? - Скучно. - На выходные на озеро? Жить в палатке, ловить рыбу и кормить комаров. - Хм-м… - тянет Сириль мне в плечо и хихикает. - Почему нет? И правда, какая разница, как проходит свидание, если это нравится обоим?

***

Я спешу домой как только могу - Сириль в преддверии течки всегда становится невыносимо плаксивым и постоянно требует, чтобы я был рядом. За прошедшие три года я полюбил его еще сильнее, хотя, казалось бы, это невозможно. Но теперь малявка дорог мне не только за свой чудный запах, но и за его вкусы, привычки, за то доверие, с которым он так часто подставляет под легкие укусы свое горло, за гордость, с которой демонстрирует всем мою метку. За это время Сириль не раз намеками и прямым текстом давал понять, что хочет сына, но я был непреклонен, говоря, что ему сначала нужно доучиться. На деле же - абсолютно готов поддаться его уговорам, но хоть кто-то в нашей паре должен решать разумом, а не сердцем! Тихо провернув ключ в скважине входной двери - вдруг малявка спит - я вхожу в квартиру и, заглянув в кухню, натуральным образом охреневаю - несносный омега явно готовит против меня диверсию. Бурча себе под нос что-то очень похожее на "Получи диплом, получи диплом...", он методично перетряхивает витамины из упаковки в пузырек от противозачаточных, что всегда пьет при мне по утрам. Рядом на столе валяется выпотрошенная пачка презервативов, которую я купил к приближающейся течке, и толстая портновская игла. Страдальческим стоном обратив наконец на себя внимание, я сползаю по стене, и у меня выходит выдавить лишь одно слово: - Уговорил.