Мой единственный.

Часть 1 POV Сиэль. Любовь. Все так любят расценивать это как что то светлое и прекрасное. Но, так ли это на самом деле? А что делать если твой возлюбленный не человек вовсе? И понимание, что ничего кроме твоей души его рядом с тобой не держит, отдается огромно болью в сердце... люблю ли я его? Да, и очень сильно, и от этого мне невыносимо больно. Как жить с тем что самым близким для тебя стал тот, кто скоро станет тем, кто заберет твою жизнь. Мне хочется кричать от удовольствия, когда ты меня купаешь/одеваешь/раздеваешь, огорчает лишь тот факт что ты все это делаешь на автомате, потому что это твоя обязанность, мне хочется рыдать в голос, но нельзя показывать свои чувства при нем. Чертов демон, что ты сделал со мной? Ненавижу всем сердцем, и люблю всей душой одновременно, странное сочетание, неправда ли? Очередная ночь. Я наконец то обрёл спасительное одиночество. Хочется лишь одного, что бы его крепкие руки обнимали меня, чувствовать его дыхание, что бы он ласкал со всей нежностью, хочется тонуть в его глазах, шептать его имя на устах, засыпать и просыпаться прижавшись к его крепкой мужской груди, я терзаюсь от мысли о том что это всего лишь глупые мечты, им не суждено сбыться... По щекам невольно текут слёзы, мне больно, очень больно, это болезнь под названием любовь, и я болен ей, очень серьёзно болен, и никто меня не вылечит, никто, никому нет дело до меня, разве что только Себастьян, ах да,забыл, он же и есть мой вирус. Пойду, погуляю немного, может это поможет, хоть и врятли ,мою боль уже ничто не заглушит . Завтра новый день, снова его фальшивые улыбки, нежные, заботливые руки, добрый, немного лукавый взгляд, добрый? Фальшивый! Он весь фальшивый, и до невозможности идеальный, от волос, до кончиков ногтей, причём замечу, идеально наманикюренных! Вот я уже иду по саду, и сажусь где то у пруда, мне немного нехорошо, ну и ладно, какая разница, здоровье может идти ко всем чертям. Конечно, если меня здесь увидит Себастьян, то безусловно отчитает, за то что я в одной ночной рубашке ушёл на улицу, причём довольно прохладно, но меня это мало волнует. Так хочется сейчас, что бы пришёл Себастьян, укутал меня в свой фрак, попрогнозировал насчёт возможной простуды, взял на руки и унес обратно в постель, а потом посидел со мной пока я не усну. Но это всего лишь мои мечты, а мечты на то и мечты, что бы никогда не сбываться... Однажды я сказал ему, что ценю его заботу, но попросил проявлять её поменьше, мне невыносимо больно, от того что эти руки, что так ласково успокаивают меня перед сном, разрушат мою жизнь. Невыносимо, каждый раз когда я вижу его, сердце сжимается до кровавой боли. Почему я должен терпеть столько боли? Порой я думаю о том что лучше бы я вообще не рождался, не терял родителей, не страдал, не заключал контракт, не влюблялся и не лил сейчас слёзы от горькой правды: Моя любовь никогда не будет взаимной, ему нужна только моя душа, чтож он её получит, как только я совершу свою месть... POV Себастьян Я в последнее время стал замечать, что стал больше волноваться за господина, любое происшествие или болезнь стали вызывать у меня страх за этого ребёнка, в душе всегда беспокойство, хочется быть всегда рядом с ним, что бы быть полностью уверенным в его безопасности, только бы не выпускать из виду, из под "своего крыла", собственичество? Безусловно. Он такой беззащитный, такой хрупкий, но печальный, всегда, я каждый день замечаю, хоть мимо лётную, никому не заметную, печаль, в его синих, как океан глазах. Я получаю истинное наслаждение, когда купаю его, одеваю, раздеваю, укладываю спать, когда он спит, он поистине прекрасен. Эти чуть подрагивающие ресницы, умиротворенное личико, форфоровая кожа, сизые, растрепанные по подушке волосы, тонкие брови. Вообще он очень красивый, я подметил это наверное ещё в тот день когда спас его от сектантов. От тех тварей из-за которых, моего мальчика мучают кошмары, я знаю, иногда он боится засыпать, хоть и пытается скрыть это за маской холодного равнодушия. Мне искренне жаль, что такой человек как Сиэль испытывает столько душевной боли, ещё такой малыш, но его характеру и выдержке позавидуют многие взрослые люди. К своим 13 годам он увидел слишком много. Я всегда удивлялся, такой малыш, а такой сильный, слишком серьёзный для своего возраста, я им восхищаюсь, и горжусь тем что я его дворецкий. Однажды он сказал, что ценит мою заботу, но попросил показывать её поменьше, почему? Наверное ему противна мысль что я не человек, обидно немного. Я ненавижу себя, за то что поддался человеческой слабости, я ненавижу это чувство, ненавижу весь мир, но самого Сиэля я возненавидеть не могу. Не смогу убить его, не смогу лишить его жизни...    Сейчас, сидя в одиночестве, я лишь думаю о том, как бы хотел остаться с ним, когда он уснет. Как мне каждый раз не хочется уходить от него на ночь, как хочется прилечь рядом, обнять, защищая от всего. В последнее время я не могу спокойно смотреть на Сиэля, мне хочется поцеловать эти губы, почувствовать, как они улыбаются в ответ. Мне хочется держать эти тонкие пальцы в своей руке, перебирать мягкие пряди волос. Я люблю его? Да, наверное, это так. Я чувствую пульс на кончиках пальцев. Ах, Сиэль! Когда же это безумие началось? Когда банальная страсть неосторожно переродилась во что-то мучительное и щемящее? Я помню… Полгода назад в клубящуюся тишину спальни ворвался тоненький детский всхлип. Метаясь в плену простыней, крича и захлебываясь слезами, мой маленький господин звал меня, как последнюю надежду на спасение. Это был один из жутких реалистичных кошмаров, что время от времени выползают из подсознания, чтобы разрушить спокойствие его сна. Не забытые, но тщательно спрятанные на воспоминания. Десятки грубых мужских рук, терзающих юное тело . Бесстыдно и жадно выкручивающие его ноги, раздвигающие бедра так, как им нужно. Жестокое надругательство над хрупкой, израненной душой. Кровь, боль и крики… Я разбудил Сиэля, а он так беззащитно и трогательно прижался к моей груди, заливая рубашку солеными потоками влаги, что, на мгновение не удержавшись, я поддался человеческой слабости – желанию обнять его так крепко, как мне хотелось. Запустить руку в темные вихры волос, поглаживая, утешая, показывая что он не одинок, и привязываясь к этому маленькому существу невидимыми, но прочными нитями. Немного успокоившись, мальчик вцепился в лацкан моего пиджака, почти беззвучно приказывая остаться. В ту ночь, когда решительный и непреклонный граф Сиэль Фантомхайв, всхлипывая, лежал у меня на груди, на один короткий миг превратившись в обыкновенного беспомощного ребенка, я, ненавидящий любое проявление слабости, презирающий одно понятие сострадания, вдруг сам оказался уязвим. Не способный отстранить это дрожащее тело, я аккуратно вытирал бегущие по щекам слезы. Сиэль нуждается во мне, поэтому я никогда не брошу этого мальчика, и всегда буду с ним как и обещал.