poisoned youth

14 февраля стреляет куда-то в район диафрагмы с четырьмя нулями на циферблате. Телефон разрывается сообщениями и звонками, рама на окне трескается вдоль сердцевины, а входные двери срочно оформляют страховку. Лидия недовольно шипит и утыкается носом в острые коленки Скотта; Кира даже не оборачивается - Лиам то ли задыхается собственной кровью, то ли ей же дышать умудряется. Стайлз от телефона оторваться не может - Малия перепутала маршруты, поворот не туда привел не к встрече с аборигенами, а к разорванным в хлам голосовым связкам и сошедшим с ума нервным клеткам. Лидия чужими локтями и коленями причиняет себе куда больше боли, чем вся стая схлопотала во время последней битвы; оболочка линяет все сильнее с каждым "приезжай скорее, Малия, я ведь волнуюсь", воздух дырявит легкие под аккомпанемент "больше не езжай никуда, Лидия, не сможешь справиться с этим, твои силы слишком никчемны, ты не способна спасти всех, а я не хочу терять тебя", а кости дробятся чуть ли не в мясорубке, подпевая "я никогда не отпущу тебя, больше никогда, обещаю". Стайлз выдыхает, а где-то в Альпах снег с гор опадает - страшно ведь, земля вся трясется; Лидия губы кусает - не уберегла, чуть все не испортила. Лиам обещает больше не лезть в самое пекло событий, но его голос давно на Луну перемещен - и не слышат его, и не верят уже. Малия врывается в дом Лидии где-то между глухим отчаяньем и стремлением позвонить супергерою - Оливер Квин, говорят, недавно в Старлинг Сити вернулся, а Барри Аллен так вообще вечно под ногами пляшет. Плечи Стайлза дергаются, Малия падает в распростертые объятия и убеждает, что точно купит себе навигатор, да на шею повесит - так точно не потеряется нигде. У Лидии в горле сгусток крови стоит - только хрипеть и получается. 14 февраля растворяется мгновенно, будто его в кислоту макнули. День Влюбленных, говорите? Лидии больше нравится немецкая версия праздника.