Небо, что увидим завтра

По аудитории разносился монотонный голос профессора, но студент его почти не слушал, ковыряясь в телефоне, который, как назло, начал глючить. Страничка браузера ни в какую не собиралась загружаться. Парень в раздражении закрыл вкладки и уставился на экран. До перерыва оставалось не очень долго, но всё равно ждать было утомительно, а заводила-подруга отсутствовала — та написала ему сегодня, что не придёт, мол, ей так плохо, так головка болит… Но он-то знал, что всё это отговорки, и ей было просто лень идти на занятия. — Савада, если вам так скучно на моих лекциях, то можете быть свободны. Савада Цунаёши вздрогнул, подавившись зевком. Профессор смотрела прямо на него, в его карие глаза. — Простите, я отвлёкся, — понурил голову Цуна, запуская пятерню в отросшие каштановые волосы, на самом деле не испытывая никакого сожаления, как и любой другой студент, оказавшийся на его месте. Видимо, профессор Фудзивара Каё, женщина под сорок, повидавшая на своём веку разных студентов, просекла это моментом. — Савада, а расскажите-ка мне, что из себя представляет мотивация, — спросила она, а в глазах так и искрилось ехидство различными оттенками сарказма. Цуна стал лихорадочно вспоминать, какой же у него сейчас предмет. Он, как и большинство студентов на последних курсах, если ходил на пары и действительно хотел заниматься тем, на что, собственно, покусился пару лет назад, решив стать психологом, то учился. Но надо же было так попасться строгой Фудзиваре, которая на экзаменах вытрясала всю душу из своих студентов? Но дураков, похоже, ничего не учит, и одни и те же грабли в очередной раз были любовно встречены лбом. — Я жду, Савада, — Каё и правда ждала, как и шесть с половиной полуживых студентов, которые соизволили явиться в аудиторию; скуку этих самых зомби и развеял лопухнувшийся одногруппник. «А, чёрт с ним, всё равно не промахнусь!» — воодушевлённо подумал Цуна и, поковырявшись в памяти, выбрал самое приемлемое определение: — Мотивация — весь комплекс причин, побуждающих человека к какой-либо деятельности. Профессор была явно удовлетворена, улыбнулась Саваде и продолжила рассказывать об основных этапах деятельности психолога-профайлера, которым он после получения диплома может стать, выбрав это направление из трёх своих профилей. Цуна облегчённо выдохнул, после чего заметил, что на смартфоне мигает зелёным огонёк. Это оказалось письмо от его шебутной подруги. «Цуна-сан!» — писала Миура Хару. «Что, предательница?» — тут же набрал на сенсорной клавиатуре он. Ответ пришёл незамедлительно: «Вопрос жизни и смерти!» Цуна сомневался, что это действительно так. Сколько раз Хару произносила эту фразу, он уже и перестал считать. Потому, скептически прищурившись, спросил её: «Ну?!», и получил ответом по голове: «Что вкуснее: чизкейк или кексик?!» В этот момент Цуне захотелось придушить Хару, из-за которой он сидел и давился беззвучным хохотом. Эта чудачка была невыносима: он мог поклясться, что она спрашивала не потому, что хотела съесть что-то из сладкого, иначе бы съела и то, и то, а на самом деле потому, что не могла решить, какой сшить костюм. Косплеем она увлекалась долго и упорно. От гнева профессора, в очередной раз спалившей его, спас перерыв. Цуна понял, что отсиживать остальные пары в университете не хочется, да и подруга пригласила к себе выбрать цвет ткани для костюма, которым хотела порадовать своего парня (Цуна его хорошо знал и даже ходил с ним на групповые свидания, хотя и безрезультатно). Потому, собрав быстро сумку, он выпорхнул в коридор, где чуть не столкнулся с Сасагавой Кёко — студенткой немного другой специальности, но с которой пересекались некоторые предметы. Девушка была знаменитостью в их университете, прославившись своей привлекательностью и покладистостью. Она была уже который год его личной головной болью, которая сводила с ума, но Цуна давно понял, что ничего с ней не светит, а потому просто сдался, даже не попытавшись познакомиться с Кёко. — Прости, — извинился он, тут же отворачиваясь от девушки и спеша прочь, вперёд по коридору. Кёко проводила его взглядом, вздохнула и побрела в аудиторию, из которой только что выбежал давно нравящийся ей парень, но шарахающийся от неё, как от прокажённой. Что с ней было не так, она не понимала — симпатичная, с фигурой, но он смотрел на неё, как на пустое место. И, как назло, явно решил прогулять совместную пару. Раздосадованная Сасагава зашла в помещение и по чистой случайности села на то самое место, где сидел до этого её возлюбленный. Тем временем сам Цуна, выбросив из головы неловкую ситуацию, миновал ворота родного университета и направился в сторону новостройки, в которой Хару снимала квартиру, и его внимание привлекло столпотворение перед магазином. Любопытство — один из главных пороков Савады, помимо язвительности и заносчивости, а также явных замашек типичного парня-цундере. Поэтому Цуна решил поглядеть, что же происходит. И не пожалел. Напротив соперника, на целую голову выше его самого, стоял паренёк с выкрашенными в светло-зелёный цвет волосами и с усмешкой смотрел на кардиста, творящего с колодой карт такие поразительные вещи, что толпа зевак ликовала. — Нет, ну это же скучно-о-о… — гнусаво протянул паренёк. — Смотрите, как надо-о-о… Он, вздохнув, достал из-за пазухи новую колоду карт, лёгким и явно отработанным движением, задействуя всего одну руку, откинул коробку из-под карт в сторону, выстраивая дорожку из карт до локтя. И тут взгляды паренька и Савады случайно пересеклись, когда тот под овации раскланялся, затем подымая голову. Что-то в его глазах мелькнуло, и он тут же подошёл к Саваде. — Парень, хочешь поучаствовать? Цуна рассеянно кивнул, зная, что эти ловкие мошенники могли на раз или два обчистить его. Но, также помня, что бумажник пуст — новые наушники выкачали все деньги с недавней подработки в баре — то есть можно поучаствовать. За телефон он не боялся: тот был в кармане бридж. — Тогда давай докажем, что ты можешь круче, чем этот зазнайка! — паренёк стрельнул взглядом в своего соперника, недовольно взирающего на них, и стал впихивать колоду Цуне в руки. — Этот палец сюда-а-а, это поверни рубашкой к верху-у-у… У Цуны всегда были ловкие пальцы, и они доказали, что он лучше справляется с картами, нежели тот недоучка-кардист-зазнайка. Паренёк поблагодарил случайного помощника, и они распрощались, после чего Цуна поспешил к подруге домой. Паренёк двинул за ним следом, подымая с земли картонную коробку из-под карт, аккуратно заталкивая сами карты, боясь смазать отпечатки пальцев. Убрав эту ценность в небольшой рюкзачок, он достал телефон и набрал один из номеров, вбитых в список контактов. — Вра-а-ай, Фран, чего тебе?! — Взревела трубка от недовольного баса. — Ты прекрасно знаешь, что я сейчас занят! — Длинноволосый придурок-капитан, помолчите-е-е, — вздохнул Фран, пытаясь не потерять юношу из виду. — Я встретил па-а-арня, точь-в-точь похожего на убитого Дес-я-ятого. Волосы ему подкрасить — и нормально-о-о. У меня есть его отпечатки на всякий случай, но я постараюсь его не упустить. С вас премия-я-я… — Фран, если ты шутишь, то я тебя нашинкую, как капусту! — проглотив обидное «придурок-капитан», пригрозил собеседник. — Будет тебе премия, только следи за ним, а мы выезжаем в Японию. Отбой! Фран почесал затылок, думая о воплях патлатой кильки, которые выдержать мог не каждый — уж больно любила она говорить преимущественно ультразвуком. Он вот не выдерживал, его бедные ушки были готовы взорваться вместе с барабанными перепонками. — Эх, не ценят иллюзионистов, не ценят… — прогундосил Фран себе под нос. После чего убрал телефон и продолжил следовать за незнакомцем, удивительно похожим на босса их семьи, которого пристрелили почти неделю назад. Этот парень был находкой, которая могла спасти Вонголу от стервятников и шакалов мафиозного мира.