«Мне холодно, когда тебе горячо. Я чувствую жажду, когда ты по голову в океане. Меня несёт по течению. Совсем в другую сторону». Гарри.
Pov Гарри. Я ощущал себя неправильно. Общение с Полом заставляло меня чувствовать себя хорошо от того, что я делаю неправильные вещи. Сначала это было потому, что я нарушаю свое обещание Луи не целовать никого. Между нами был секс пару раз, но это не было таким интимным, как наши свидания на скамейке в кампусе, посиделки в его захолустной квартире с одной единственной комнатой. Каждое его действие было наполнено нежностью и романтикой. Как будто я попал в идеальную диснеевскую сказку. Он часто играл на гитаре на улице, и мы собирали деньги для того, чтобы пообедать в кафе, где подавали большие порции бургеров. У меня были деньги на карточке, которую мне подарил Луи, но Пол всегда отказывался от его подачек. Это снова заставляло меня испытывать чувство отвращения к самому себе. Я использовал деньги одного парня, чтобы водить на свидание другого. Действительно, это не делало мне чести, но Луи всегда говорил мне, что я должен учиться и не думать о деньгах и работе, которые он мне и так может предоставить. Но были вещи, которые он не мог мне дать или не хотел. Я каждый раз искал в его глазах любовь. Реальную, ту, о которой говорит каждый, о которой я ничего не знаю. Это был вечер пятницы, когда я обычно долго задерживаюсь в мастерской, и Пол решил, что хочет проводить меня до дома. Мы остановились около стеклянных дверей, чтобы он смог поцеловать меня на прощание. — Завтра придёшь ко мне? — Смотря что ты мне хочешь предложить, — подразнил я. — Что-то абсолютно особенное, — он переплел наши пальцы, —, но это сюрприз. — Что-то романтичное? — Смотря что ты имеешь в виду под романтикой. Он потянулся ко мне, чтобы соединить наши губы в нежном поцелуе. Я мог чувствовать спокойствие в его руках, и да, он купил меня своими романтичными штучками типа песен на гитаре, цветов и ужинов на полу в его квартире при свечах. — О, невинная юность. Я буквально узнаю голос Луи из всех остальных семи миллиардов на планете. Он всегда звучит так звонко и с каплей сарказма в любом случае. Я быстро оторвался от Пола, которому в свою очередь тоже стало неловко. — Луи! — как-то неестественно сказал я. — Привет, Гарольд, — ответил он, —, а это прекрасное создание, скорее всего, твой близкий приятель, Пол. — Да, — единственное, что я смог сказать тогда, потому что это было унизительно в тот момент. — Жду тебя дома, — сказал он и развернулся, закинув ключи от машины в карман и поправив пальто. Я не мог видеть свое лицо в тот момент, но было ясно, что я был бледнее, чем свежевыпавший снег. Он сказал только, что ждёт меня дома. Никаких скандалов, ни капли ревности, просто поднялся в свой чертов пентхаус и сидит там, дожидаясь, пока я зайду и сгорю перед ним от стыда. — Мне, кажется, пора, — тихо сказал я. — Позвони мне. Я только поплелся вслед за Луи, который олицетворял собой полное спокойствие. Напряжение повисло в воздухе, когда я прошёл в комнату и снял с себя пальто. Всё, что у меня было — это Луи, и сейчас я ломал всё своими же руками из-за глупого желания совершать возвышенные поступки. Вся моя жизнь была пропитана им: одежда, дом, учёба, отдых. Он сделал так, чтобы я ни в чем не нуждался, но не может просто посвятить мне один вечер. Только мы одни, лежащие в обнимку на кровати. Я начал осуждать его, чтобы хоть как-то оправдать свое желание проводить время с Полом в его захудалой квартире, где даже мебели почти нет. — Луи, — робко позвал я, когда он уже снимал свою рубашку, — я хотел спросить… — Он неплохо выглядит, — перебил он. — Я- я знаю, но я хотел просто спросить, что случилось с нами? Почему ты не кричишь на меня? Не злишься. — Это твоя жизнь, Гарри. Да пошёл ты на хуй. Я ведь люблю тебя. — И тебе плевать, даже если я завтра уйду к нему? — огромный противный ком застрял в горле, как предвестник слез. Как я ненавижу это чувство. — Нет, но разве ты можешь предъявлять претензии ко мне? Это не я нарушал наш уговор никого не целовать, это не я придумал эти условия. Конечно же, он опять не упустит возможность указать мне на моё место. Это ведь всегда работает. — Он мне не безразличен, — вырвалось у меня. Лицо Луи вдруг стало каменным. Оно не выражало ничего ещё несколько секунд. Я пытался вызвать в нём хоть какие-то эмоции: злость, разочарование, отчаяние, но я видел лишь его потемневшие глаза. — Тогда чего ты хочешь от меня? — спросил он. — Я люблю тебя, придурок. Разве не понятно, чего я хочу? — я перешёл на крик и уже не контролировал себя. — Мне нужно, чтобы ты просто сказал то же самое, чтобы я сразу же забыл, кто такой Пол, чтобы он стал мне безразличен так же быстро, как вошёл в мою жизнь. — Хватит, — он оттолкнул меня от себя. — Я ненавижу эти истерики, разберись в себе и, наконец, выясни, кто тебе небезразличен, а кого ты любишь. Это ребячество. Он пошёл в сторону ванной комнаты, оставив меня, умирающего от стыда и боли. Просто я сам налажал.***
Луи и Гарри не разговаривали друг с другом около недели. Всё это время Гарри просто не мог подобрать слов, которые мужчина захочет выслушать. Он знал, что может вернуть прошлые отношения только одним движением бедер. Всё вернётся на круги своя, если он перестанет требовать от Томлинсона невозможного и согласится просто жить вместе и заниматься сексом. Дело было в том, что Гарри больше не хотел так существовать. Его фантазия выдавала тысячи сюжетов, где он мог жить полной жизнью, где есть место огромной любви, вечерам за прослушиванием музыки, рисованием и долгими тягучими поцелуями. Каждый раз он ясно понимал, что в этих мечтах нет места Луи, который уже привык жить своей жизнью. У него есть всё, и Гарри не сможет изменить его. Пол же прекрасно вписывался в эту радужную картину будущего. Он всегда разделял его мечты, любил всё, что любит сам Стайлс, никогда не подавлял его как личность и просто был всегда под рукой. Они сидели в дешёвой забегаловке и как всегда говорили о всяких мелочах. — Можно я у тебя переночую? — спросил Гарри. — Опять? — Да, просто мне надоело спать на диване. — Луи не пускает тебя в кровать? — спросил Пол. — Я сам просто не могу спать рядом, чувство вины и злости одновременно, знаешь ли. — Может, просто переедешь ко мне наконец? Гарри засмеялся, но потом по выражению лица Пола понял, что он на самом деле не шутит. — Ты что, серьёзно? — переспросил Гарри. — Конечно, я серьёзно. — Прямо вместе жить? — Да. — И кем мы будем? — Ты будешь моим парнем, — сказал он, и глаза Гарри загорелись ярким светом. — Луи никогда не разрешал мне называть его моим парнем. — Мы восполним этот пробел, — засмеялся парень. — Знаешь, мне нужно кое в чем разобраться. — Я готов подождать. Он готов подождать. Это как будто какая-то сказка, где Гарри играет роль несчастной принцессы. Он мечется между двумя огнями и не знает, чье пламя сожжет его дотла, где гореть будет слаще всего. Только Гарри не понимал одного: куда на самом деле делся тот огонь, который был между ним и Луи. Они были действительно счастливы, спали друг с другом, другими парнями, трахали их вместе, проводили ночи в клубе, пока ему не стало этого мало. Может, это чувство умерло так же быстро, как зародилось в его душе. Когда он вернулся домой, на удивление, Томлинсон лежал на полу около своей любимой картины голой женщины времен эпохи Возрождения и курил. — Привет, — тихо кинул Гарри. — Гарольд, — произнёс он, больше обращаясь в пустоту, чем к самому Гарри. — Я хочу тебе кое-что сказать. — Валяй. — Можешь встать? Это очень важно. Луи откинул голову и посмотрел на парня. Он выглядел божественно, впрочем, как всегда, но его глаза отражали полную растерянность. Томлинсон сел и постучал по месту на мягком ковре, приглашая Гарри к себе. Тот искривил губы в измученной улыбке и сел рядом. В этот момент он понял, сколько ролей ему приходится играть. Рядом в Полом он уверенный в себе человек, твёрдо убежден в том, что может уйти от Луи и ни разу не пожалеть об этом. Здесь же, рядом с мужчиной, он понимает, что это далеко не так легко, как ему казалось пару часов назад. Он заставляет Гарри чувствовать себя как-то по другому. — Так что же там у тебя, Гарольд, — тихо спросил он, — наконец, решил хоть слово сказать мне? — Я говорил с Полом. — Ты говоришь с ним гораздо чаще, вы, похоже, близки, — он как бы констатировал факт. — Да, и он предложил мне переехать к нему. Похоже, что Луи не был удивлен этим заявлением. Скорее, ему было жаль, что этот момент наступил так быстро. Он всегда знал, что Гарри уйдёт, а главное, он знал, что позволит ему это сделать. Не потому, что ему плевать на его жизнь. Это было далеко не так. Луи просто хотел, чтобы он прожил свою молодость как надо, а не бегал за ним, как преданный щенок. Сейчас он собирался позволить ему делать ошибки. В этом заключался смысл молодости. — Надеюсь, у него хорошая квартира. — Тебе, правда, плевать на меня, Луи? Я ведь не шучу, это навсегда. Мы расстаемся, — это была не угроза, а просто факт, который должен был вернуть Томлинсону здравый смысл. — Нет, Гарри, но это твоя жизнь, и, если тебе хочется уйти, то ты должен поступить так, — он взял его руку. — Я так люблю тебя, — он начал плакать, —, но я не вижу ничего для нас вместе. — Тише, Гарольд, — он придвинулся ближе, — у тебя всё будет хорошо, ты самый талантливый человек из всех, что я встречал. — Тогда не отпускай меня, пожалуйста, — слезы катались по щекам, и он даже не пытался их вытереть. Луи поднес пальцы к порозовевшим щекам и вспомнил тот вечер, когда Гарри лежал на холодном бетоне и умирал. Сколько уже пройдено. Перед глазами появился момент, когда он понял, что Энн разрешает им жить вместе, его счастье и недоверие. И тот вечер, когда он сказал этому юнцу, что он для него больше, чем трах на ночь. Теперь он хочет двигаться дальше, и кто он такой, чтобы мешать. Единственное, что он мог получить, это один поцелуй. Он соединил их губы и не двигался несколько секунд, просто оставляя в памяти это чувство, когда эти мягкие губы находятся так неприлично близко. Этот рот сводит его с ума каждую секунду; горячий язык, который не сравним ни с чьим. Это не похоже ни на что в этой вселенной. Гарри — что-то абсолютно особенное, и ему удалось отхватить кусочек этого счастья прежде, чем оно решило покинуть его. Они прервали поцелуй, и Гарри улыбнулся сквозь слезы. Это означало, что Луи отпускает его. Это его «прощай». — Мне пора, я должен встретиться с Найлом. Гарри просто собрал вещи и ушел. Как будто никогда не было их первой ночи здесь, он не лечился здесь от удара битой и не испытывал самых счастливых моментов в жизни. Отношения, которые вели в никуда. Именно так он описывал время, проведённое здесь. Его разрывают два чувства. Он хочет остаться и продолжать беззаботную жизнь в надежде, что Луи повзрослеет и поймёт, что им нужны зрелые отношения. С другой стороны, ему хочется новых ощущений и настоящей любви. И он уходит. Закрывает за собой тяжёлые двери квартиры и отправляется туда, где его ждёт новая жизнь.