Astia vala femundis

Memento mori

Помни о смерти

— Упал, тварь, отжался, тварь! Давай же! Сколько в тебе крови? С десяток демонов напьется? Мальчик чувствовал, что капли пота стекали по лбу и видел, как сухая, растрескавшаяся земля вбирает их в мгновение ока, не оставляя следа. Он отжимался упорно, стиснув зубы, даже когда понял, что на спину больно надавил сапог, с укрепленным мыском из железных пластин. Они больно царапали кожу, но он терпел. Еще разок, искры из глаз. Ему надо всего лишь дождаться того момента, когда надзирателю надоест. И демон его за язык дернул?! Спорить со страшим… Лито, ты придурок. Ты всегда был им… Упрямым придурком. — Маркус, оставь… Оно того не стоит, — кажется, за него попытались вступиться. — Остроухий, ничтожество, да ты и минуты в бою не продержишься, здесь, таких как ты, сдают в фонд помощи проведения кровавых ритуалов! Сапог надавил сильнее. Не выдержав, мальчик вскрикнул. — Что ты там пищишь, я не расслышал? Держишься, Лито? Молодец, не дай злости овладеть тобой. Воин должен сохранять самообладание. Не опускайся до их уровня. Собственный голос в голове позволил смолчать, хотя он готов был придушить надзирателя голыми руками. Но в очередной раз остановился, пробежавшись в мыслях по всему, что случилось с ним за последнее время. Его и Годора приняли в казармы на полное содержание, он прошел отбор для первых испытаний. Появился реальный шанс стать на шаг ближе к мечте о свободе! Он освободит свою семью. Он станет свободным сам. Станут свободными его друзья… Это слово въелось в мозг, став смыслом существования и прописной истиной, ради которой он готов был вынести, что угодно. Эльф продолжал отжиматься, замечая, что вокруг собралась толпа из новобранцев, с интересом следившая за тем, кому улыбнется удача. Спину жгло, словно сверху насыпали углей из печки. — Фаста васс, да ты больной! — закричал Маркус, пытаясь вдавить острый мысок сапога в кожу, что есть силы. Лито закричал, не размыкая челюстей. Это напугало парня надзирателя, он убрал ногу в замешательстве, и эльф успел подняться. Давай. Посмотри на меня. Попробуй побить меня. Посмотрим, чего ты стоишь. Драки среди бойцов, особенно среди новобранцев, жестко пресекались. Маркус смотрел на эльфа с презрением, но сделать ничего не мог. Отжимания сочтут за часть воспитательной работы, по вышибанию спеси из рекрутов, но драку свернут сразу же. — Больной! — бросил ему надзиратель Маркус, презрительно плюнув под ноги, — звери будут есть твои кишки на поле боя. Он смерил его тяжелым взглядом и пошел прочь. Вслед за ним разошлась и толпа интересующихся ребят. — Лито, ты как? — встревожено спросил Годор, — у тебя спина вся в крови. — Пустяки, зато эти придурки поняли, с кем имеют дело. — Ну ты даешь, я бы так не смог… — Жалко еду… — пробормотал эльф, глядя на краюху хлеба, одиноко валяющуюся в дорожной пыли. — Если бы ты не спорил, может они оставили бы нам немного… Лито развернулся и зашагал назад к казармам. Он спорил. Был излишне упрямым. Он не мог иначе, ведь он выживал здесь с первого дня или даже раньше. С того момента, как им зачитали приказ, подписанный магистром Данариусом, о зачислении в рекруты, для проведения состязаний. Лито был уверен, что Данариус подписал его, даже не глядя. Ведь, прибыв в казармы, он увидел таких же, как и он, зеленых новобранцев. Их было много. Восторженных молодых парней, каждый из которых мечтал стать здесь героем. Лито тоже верил в то, что он сможет победить. Ведь цена была высока. Ради нее стоило попытаться. Фенрис сел в кровати, схватившись за голову, чувствуя, как вспотела спина. Он был весь мокрый. Когда его посещали сны о прошлом, обычно весь следующий день занудно болела голова, а в этот раз вообще отказывалось отпускать. Он сидел в постели, сжимая и разжимая пальцы, словно они только что вновь касались той земли, а в носу до сих пор ощущался горячий воздух Сегерона и запах металла. — Фенрис. — Мм? — Откуда у тебя этот шрам? — Какой именно? — усмехнулся эльф. — Большой… овальной формы, — Хоук замялась, — на спине. — Не помню. — Он старый. Твои клейма нанесены поверх… — Значит, я получил его до ритуала. Так вот почему все это приснилось. Фенрис задумался на минуту, вновь погружаясь в воспоминания. Этой ночью сон был таким, словно он побывал в другом мире, находясь в чужом теле. У него было имя Лито. Неужели это действительно был он когда-то? Захотелось сию же секунду бежать к Хоук и рассказать об этом. Фаста васс, так вот почему преследовало это странное ощущение двойственности! Разные имена! Подсознание не обманывало, он действительно ощущал, как в голове проснулась вторая личность. Гордо вскинула голову, заявив о себе, и прочно обосновалась где-то в затылке… Мариан не обязательно это знать, пока он сам не разберется, что из себя представляет. Фенрис лег обратно на подушку и уставился в потолок. С того дня, в Висельнике, сколько времени прошло? Между ними ведь ничего не изменилось, хоть он и боялся. Сейчас, правда, он даже не знал, радоваться ли этому? «Эй…», — сказал эльф, тихо прикрыв за собой дверь в ее поместье. «Эй», — эхом отозвалась Мариан, перебирая какие-то бумаги на столе. Пожалуй, это гордое молчание тогда устроило обоих, и все снова стало как прежде. Ну, или почти как прежде. Я скучаю по тебе, Мариан. Я скучаю по твоей коже, по запаху волос и тела, по твоим прикосновениям, после которых хочется кричать и плакать, потому что нет сил сопротивляться, и мне нужно обнимать тебя целую вечность, и даже тогда будет мало. Ни слова о том безумии. Случайные прикосновения по прежнему вызывали ураган где-то внутри, но он подавлял свои желания, заталкивал ненужные мысли назад, запрещая себе думать о том, что могло бы случиться, задержи она свою руку на его плече чуть подольше. Венехидис… хватит, я так хочу прикасаться к тебе. Почему я не могу этого? Почему я не могу плюнуть на все и стать счастливым? Он посмотрел на свои ладони, проследив взглядом за лириумным узором от преплечья до кончиков пальцев. — Ты думал, это дастся так легко? Простая жизнь, как у людей, с обычным, но ни похожим ни на что другое, человеческим счастьем? Нет, Фенрис. — Неправда, Лито. Ты что-то хотел. Стать свободным, кажется? Теперь ты раб собственного тела. Раб своей дырявой памяти. Ты живешь в густом тумане, бросаясь на первого встречного, которого готов счесть врагом, не раздумывая. — Но у меня есть друзья… — Они были и раньше. Вспомни, что с ними стало. Фенрис схватился за голову. — Хватит! Замолкни! Я устал от всего этого! Лито отдохнет некоторое время, пока Фенрис не сообразит, как с ним поступить! Эти яркие сны все также посещали внезапно, но эльф научился подчинять их, просыпаясь ровно в тот момент, когда голова была готова взорваться от обилия подробностей. Раньше снились лица людей, какие-то слова вперемешку с ощущениями. А теперь целые события, по-настоящему, почти взаправду, словно он не спал, а находился там, вновь переживая происходящее. Сегодня, Фенрис едва не почувствовал, как начинает вспоминать что-то ужасное. Нехорошие мысли, вперемешку с тупой болью в груди, скручивающей все органы в узел, всплыли в густом тумане памяти… — Если ты устал, вернись в прежнюю жизнь. Продолжай убивать. Ни о чем не думай. Забудь ее. — Хоук, рядом с тобой мир стал выглядеть иначе. Я стал другим. Раньше, он делился всем этим с Мариан, потому что в противном случае, было бессмысленно бороться с ее упрямым любопытством. Но после того разговора, в ее доме, перестал, как только понял, что все это время их беседы крутились только вокруг его прошлого и каких-то насущных проблем. Они никогда не разговаривали о ней… — Тебе опять принесли письма… — в тот вечер Фенрис вошел в гостиную, протягивая ей пачку бумаги. — О… И что там? — Сама посмотри! — Я не могу, я ем! Он усмехнулся, глядя на то, как Хоук поедает куриную ножку, поддразнивая мабари. — Сам посмотри что там, ты же умеешь читать! — Мариан подбросила кость и радостно засмеялась, когда Дэни поймал ее. Эльф сложил конверты на стол, и вытащил один из них наугад. — Какая-то леди… не могу прочитать, непонятный почерк, — он замолк, вглядываясь в неаккуратные, угловатые буквы, — короче, тебя снова благодарят за спасение чьего-то сына… — А, это тот парень, которого я силком вытащила из Цветущей розы? — Из борделя?! Хоук громко расхохоталась, чуть не подавившись очередным куском курицы. Мабари недовольно заскулил, намекая, что не прочь полакомиться еще одним хрящиком. — Ой, что тогда было… — отсмеявшись, пробормотала она. — Не сомневаюсь… — вздохнул эльф, — особенно, если с тобой была Изабелла. — Куда же я без нее… у нее скидки в Цветущей розе, ты знал? — С какой стати мне это знать?! — ощетинился эльф. — Она сказала, что ей могли выдать абонемент, — ухмыльнулась Хоук, — а еще сообщила, что на тебя там запали несколько девочек, я думала, ты уже в курсе. — Иди в задницу, я в таком не участвую. — Все правильно, это же влияние Себастьяна! Я чувствую, скоро ты тоже дашь обеты и… — ХОУК! — Ладно, ладно, молчу! — Мариан встала, чтобы отнести тарелку на кухню и мабари с хитрым видом потрусил следом. Фенрис взял еще одно письмо. Конверт был потяжелее, и более потрепанный на вид, чем предыдущий. Внутри оказался сложенный вчетверо лист бумаги, исписанный убористым почерком. «Мариан, я так скучаю по тебе, без тебя здесь все не то». — Что там? Читай вслух! — крикнула Мариан из кухни. Читать не хотелось. Более того, захотелось бросить письмо в камин сию же минуту. Сжечь и развеять пепел по ветру. Но глаза предали в то же мгновение, продолжив бежать по строчкам. Сердце заколотилось как бешеное. Фенрис даже не задумывался о том, что у нее могло быть прошлое. Фаста васс, она бежала из Ферелдена, когда ей было двадцать три года. Почему он никогда не спрашивал, был ли у нее кто-нибудь? Судя по всему, был… «Как ты живешь? Когда ты сообщила свой адрес, написав мне, я, признаться честно, прыгал по казарме, как подросток. Смеешься? Надеюсь, удалось заставить тебя улыбнуться. Я всегда любил, когда ты улыбалась. У тебя такие смешные ямочки на щеках, когда ты смеешься, и нос вздрагивает. Это очень мило». Фенрис почувствовал, как ему попеременно становится то жарко, то холодно. Словно комната вдруг сжалась до размеров каморки, а письмо, с этим аккуратным почерком, обладателя которого он уже успел возненавидеть, заняло половину пространства, и принялось душить его. Ямочки… Я видел ямочки на твоих щеках. Я никогда не говорил тебе, как они прекрасны. Я никогда не смогу сказать тебе это. Теперь. Он хотел выбросить это письмо, или спрятать, или перестать читать и никогда не показывать ей! Но она же первая написала. Кто он? Что у них было? Вопросы посыпались ворохом, предположения бешено закрутились в голове, превращаясь в водоворот, но глаза продолжали читать. «У меня есть новости. Я медленно, но верно, продвигаюсь по службе. Мне еще далеко до самого главного, но, может быть, удастся получить увольнительную, чтобы смотаться на день другой в Денерим, а оттуда… Кого я обманываю, здесь не дадут столько времени, чтобы хватило добраться до Киркволла. Надеюсь, ты не сердишься на меня? Хотя, если написала, я смею верить, что все будет хорошо? Мне очень жаль, что я не был рядом, когда случилась беда. Я соболезную тебе, Мариан. Бетани была самой замечательной сестрой на свете». Фенрис опустил лист бумаги, чувствуя, как полыхнул лириум на ладони, перекидываясь на предплечье. Успокойся, вдохни глубже. Что с тобой творится?! — Эй, ты чего замолчал? Читай вслух! Кстати, чай будешь? Фенрис выругался про себя. О том, чтобы прочитать ЭТО вслух и речи быть не могло. Вот только… будет выглядеть глупо, если он сейчас схватит письмо и швырнет в камин вместе с конвертом? Ну конечно глупо, Фенрис. Может, спросишь у нее об этом? Фенрис глянул на имя, которым было подписано письмо. — Что ты там делаешь? — на кухне послышался звон посуды. Кто ты такой, демон тебя раздери? И почему мне кажется, что я сейчас задохнусь? Хоук вошла в гостиную с подносом, и удивленно приподняла бровь, уставившись на эльфа. — У тебя вид такой, будто мне Данариус написал, — усмехнулась она, начав расставлять на столике чашки. Фенрис сглотнул ком в горле. — Ну, давай же, колись, что там? — она сделала шаг к нему, и эльф отступил, сжимая бумагу в руке. — Фенрис, не смешно, — Хоук нахмурилась. Отдай ей это письмо, каффар. Немедленно… Мариан настойчиво потянула лист из его рук, и он сдался. Фенрис никогда не видел такой гаммы эмоций на ее лице. Глаза сначала расширились в удивлении, затем, меж бровей пролегла напряженная складка. Губы беззвучно шевелились, пока она бежала взглядом по строчкам, а Фенрис ощутил, что ему жутко хочется исчезнуть из комнаты. Но продолжал стоять на месте, словно прирос к нему корнями. Дочитав, Хоук шумно вздохнула и подняла голову. — А я-то удивилась, чего ты замолчал… Почему она не рада? У Фенриса в груди заметался настоящий ураган. Этот парень, кажется, питал к ней какие-то чувства, и ждал, что она напишет в ответ! Но напряженное лицо Хоук говорило о другом. Она расправила плечи и сжала лист в руках, отчего бумага смялась, затем резко развернулась и бросила комок прямо в огонь. В тот момент, Фенрис потерял нить собственных умозаключений, отдаваясь волне безумия. Хоук села в кресло, взяла в руки чашку чая, и, вдохнув в себя его аромат, принялась наблюдать, как пламя медленно поглощает бумагу. Неловкое молчание заполнило комнату, Фенрис заворожено смотрел на огонь, в висках бился лириум, тело казалось слишком тяжелым, чтобы сделать хотя бы шаг. Он хотел уйти, чувствовал себя лишним, понимая, что в это мгновение, его нога ступила за черту. Он узнал что-то такое, о чем Мариан, судя по всему, предпочла бы не говорить. И демон его знает, что там было, если она с такой беззвучной решимостью швырнула письмо в огонь. Он даже не был уверен, что хочет это знать. Переполнял гнев, эльфу стало страшно, что он может сейчас наговорить ей глупостей, и не имеет на это никакого права. Потому что он никто для нее. Он даже не удосужился спросить, как ей жилось до их знакомства! — Фенрис, извини, это было совсем не так, как мне бы хотелось… — она отставила чашку на столик и потерла лоб рукой, — хотя, что за чушь я несу, это слишком долгая история. И не очень приятная для меня, — Мариан повернула голову в его сторону. Фенрис сложил руки на груди, выходя из оцепенения. Если она не просит его уйти, значит, хочет рассказать что-то? — Ты действительно хочешь услышать об этом? — наперед угадывая его мысли, спросила она. Фенрис не нашел в себе сил ответить, вместо этого, лишь осторожно кивнув головой. Чувство было такое, будто они сейчас шли по острому лезвию, посреди пропасти, под которой лава. Если продолжать идти, будет очень больно. Но если остановиться – упадешь и сгоришь дотла. Он понимал, что хотел знать о ней все. Пусть даже часть из прошлого будет для него не слишком приятной… — Мы познакомились незадолго до того, как умер мой отец… — начала она, глядя на огонь в камине, — когда это случилось, я была вне себя от горя… А ему удалось привести меня в чувства. Глупо, но, мне показалось, что он был чудом, среди царившего кругом безумия. Я думала, что я не смогу без отца, мне казалось, нас с Бетани сразу же найдут храмовники, некому будет заботиться о маме, которая не могла в тот момент ничего, только плакала. Он помогал нам, делал всю работу по дому, постоянно был рядом. Я сама не заметила, как… мы стали близки. Вот бывает же… Спустя какое-то время, мне показалось, что я хочу рассказать ему о том, что мы с Бетани - маги. Я так верила, что он примет меня такой, какая я есть… но все изменилось в одно мгновение. Он пришел и сказал, что его приняли на обучение к храмовникам. Представляешь? Я тогда так разозлилась, чуть дом не спалила, — Мариан вяло усмехнулась, — я кричала, обзывала его предателем… Карвер нас еле растащил. В тот день он ушел, и я не стала провожать его. Когда утром за ним в деревню приехали, мы с Бетани убежали в лес. Боялись, что храмовники почувствуют нас. Я думала, что он расскажет им обо мне. Но на следующий день, когда мы вернулись, в деревне было тихо… — Мариан замолкла на какое-то время, продолжив, уже с нотками иронии в голосе, — не очень-то заладилась моя первая любовь, да? Фенрис не знал что сказать. Его словно разъедало изнутри. Парень ведь не проболтался про нее храмовникам! Он может быть, действительно любил ее? И ждал все это время? — Я сама не знаю, зачем написала ему, — Хоук глотнула из чашки, — я сообщила, что нахожусь в Киркволле, когда мы только прибыли и поселились у Гамлена. Не знаю, что меня дернуло сделать это. Фенрис нахмурился. У Гамлена Хоук не жила уже очень давно. Почему письмо пришло только сейчас? Спустя столько времени? — Странно, да? Прошлое возвращается, когда меньше всего ждешь, — Хоук задумчиво улыбнулась, — письму три года уже. Я уверена, что он написал ответ сразу. Однако, я же не получила его тогда. И думать забыла, ведь здесь столько всего навалилось потом. Какой-то добрый человек, который знает мое имя, нашел письмо и… Фенрис вздрогнул. Как могла сложиться жизнь, если бы Хоук получила ответ? Она ведь тогда даже не знала о существовании беглого тевинтерского раба. — Как думаешь, у него все хорошо? — спросила вдруг Хоук. — Что хочешь услышать, я похож на ясновидящего? — раздраженно ответил Фенрис. Хоук посмотрела на него так, что он был готов поклясться, она спросила нарочно, чтобы увидеть его реакцию! Затем она улыбнулась. — Главное - у меня все в порядке, — утвердительно произнесла она, — и я ни о чем не жалею. — Судьба вообще странная штука, — вырвалось вдруг у эльфа. — Почему? — Потому что вместо этого письма, ты получила другое. Мариан ехидно хмыкнула. — Ах да, помогите бедному гному с лириумом. А там целый отряд тевинтерских охотников! Ба! Стою и думаю, по чью, интересно, душу явились эти красавцы? Фенрис усмехнулся, вспоминая тот день, когда впервые встретил Хоук. — Ты ведь до сих пор считаешь меня особо опасной? — поинтересовалась Мариан. — Это прозвучит странно, и, давай сделаем вид, что ты этого не слышала, но… нет. Я так не считаю. — Ну надо же! — Хоук удивленно вскинула брови, — нет, пожалуй, я сделаю вид, что запомнила день, когда ты это сказал, на всю оставшуюся жизнь, — она засмеялась, — чаю? — Спасибо, — Фенрис принял у нее из рук чашку, усаживаясь в кресло рядом. — Ты действительно не жалеешь о том, что случилось? — спросил он спустя некоторое время. — Нет, — беззаботно ответила Мариан, потянувшись и зевнув, — какой длинный сегодня был день… На улице стемнело, Фенрис почувствовал, что и сам устал. Кажется, пора было вежливо уйти… Каффар, как же не хотелось этого делать! Хоук сидела рядом, чай был вкусным, в комнате так тепло грел камин… Эльф поежился, представляя, как входит в свое поместье, по которому гуляет сквозняк. — Эй, а ты уже дочитал ту здоровенную книженцию по истории империи? — спросила Хоук. — Угу, не самое увлекательное чтение в моей жизни, — улыбнулся Фенрис. — Я могу дать тебе кое-что получше. Может, поднимет настроение, после этого занудства, — с этими словами, она протянула ему тетрадь в кожаном переплете. — Это же… — Да-да, мой походный дневник. — Но зачем ты… — Да брось, он не то что бы личный. Варрик добавлял заметки на полях. А еще там есть рисунки Изабеллы. Прочитай, там все наши приключения. Варрик сказал, это весело! Фенрис принял тетрадь у нее из рук, едва ли не с благоговейным трепетом. Было приятно, что она делает это для него. Пусть даже этот дневник читал Варрик. Гном был ее другом, она доверяла ему. — Обязательно прочитаю, — улыбнулся Фенрис, поднимаясь из кресла. — Давай, можешь вставить там пару комментариев, если сочтешь нужным. Вдруг я где-то хватила лишку, приписав тебе пару несуществующих деталей, — она засмеялась. С тех пор он не рассказывал ей о своих снах. Даже чувствовал себя виноватым, вновь и вновь припоминая себе их беседу в тот вечер. Столько раз он тратил ее время, занимаясь самокопанием, рассказывая о том, как тяжело ему жилось, и ни разу не поинтересовался, каково пришлось ей? С таким количеством принятых решений за спиной, с такой невероятной ответственностью? Да он едва ли справился бы с этим! Фенрис встал с кровати и потянулся рукой к мечу, словно это могло помочь. Взмах, и он тяжело втянул в легкие воздух, опустив меч в пустоту. Еще раз, пока дурные мысли не выветрятся. И еще раз, чтобы прийти в себя. Тренировка неизменно помогала вернуть сосредоточенность. Скоро утро. Он обещал Хоук помочь с этим парнем, Фейнриэль, кажется, его звали… Нужно быть в норме. Хватит распадаться на части. Они условились встретиться возле Висельника, но подойдя к трактиру, Фенрис никого не обнаружил и решил зайти внутрь. Он услышал их разговор, еще когда поднимался по лестнице. Судя по голосам, Варрик был недоволен. — А что хорошего в этом игольчатом психопате, Хоук, скажи мне? У тебя во всем городе таких знакомых мало? — Варрик! Он - друг! — отрезала Мариан, — и вообще… это сложно. Действительно, это невозможно объяснить. — Вот! — послышался глухой стук, это Варрик поставил кружку на стол, — будь осторожнее с ним. Я не имею ничего против, но ты должна понимать, какое прошлое у него за спиной. И чем это грозит тебе. Он ненавидит магов! И всю жизнь убивал, потому что ему так приказали. Может он сбежал, но это не изменит того что останется вот тут после такой жизни! Фенрис представил, как гном касается виска пальцем. Хоук тяжело вздохнула. — Варрик… — Я просто беспокоюсь о тебе. Одно время Андерс мне плешь проел по этому поводу! А теперь… — Да что вы со мной так носитесь?! Я вполне могу сделать свой осознанный выбор – с кем мне разговаривать и куда ходить… — Обычно это приводит к одним лишь неприятностям, — усмехнулся Тетрас, — Хоук, пойми, мы ведь здесь все твои друзья, было бы странно, коли никто не обратил бы внимания на тебя и Фенриса. Дело то не в том, что ты с ним разговариваешь. Я с ним разговариваю! Себастьян с ним разговаривает! И, кажется, даже учит чему-то хорошему помимо смертоубийства, — гном сделал глоток и прокашлялся, — ты хоть раз видела себя со стороны? Видела, какими глазами ты на него смотришь?! Последовала недолгая пауза, и Фенрис вжался в стену, стоя на предпоследней ступеньке лестницы. — И как я, по-твоему, должна видеть себя со стороны, скажи-ка?! — воскликнула Хоук, но спустя некоторое время смущенно пробормотала, — неужели это так заметно… Варрик усмехнулся, а эльф задержал дыхание. В груди что-то подпрыгнуло и разорвалось, ударив в голову снопом разноцветных искр. — Заметно, Хоук. Я ничего не имею против Фенриса, но он же как дикий зверь иногда! Ты уверена, что можешь размахивать заклинаниями направо и налево, оставляя его прикрывать собственную спину? — Знаешь, Варрик, я совсем не хочу с тобой ругаться. Я скажу лишь… подумай вот о чем: он прошел большой путь, выдержав немыслимое количество испытаний! — Эк ты про него заговорила… — А разве не так? Но он не раб, он даже не был им никогда! Из него все это время пытались сделать послушное оружие, но он не поддался! И спустя столько времени сохранил разум! Да он вполне отдает отчет происходящему вокруг! Его не сломили в Тевинтере, не подкосили странствия и погоня… Знаешь, мне иногда кажется – его вообще ничего не проймет… — Таких называют тихими сумасшедшими, Хоук. Они ходят, себе на уме, думают о чем-то, а потом на тебе, отрубают голову, когда ты меньше всего этого ждешь! — Варрик, сколько времени прошло? Напомни? Два года? — Мариан задумалась, — да уже почти три года, с тех пор как ты знаешь его! И до сих пор не доверяешь? — Слушай, а я, по-твоему, говорю о доверии? Да ты втрескалась в него по уши! Осторожнее, ослепнешь. Сердце пропустило пару ударов. Хоук. Втрескалась. Какое идиотское слово… В арсенале Тетраса слов имелось великое множество, но гном почему-то отдал предпочтение именно этому! — Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Мариан. Настолько хорошо, что я боюсь тебя подвести. — Варрик… Он сильный. И не предаст никого из нас. По крайней мере, я верю в это. Все остальные пусть не верят, но я – буду! — громко воскликнула Мариан. — Ты точно хватила лишку, — засмеялся гном. Если бы ты годами не тренировал собственное самообладание, то наверняка разрыдался бы сейчас от умиления, идиот. Внешне, он оставался спокойным, и, может быть, именно поэтому казался излишне мрачным для остальных. Только Хоук видела его искреннюю улыбку. Задумавшись, Фенрис чуть было не попался на глаза Мариан, которая с шумом распахнула дверь ногой, выходя из комнаты. Он сбежал по ступенькам в нижний зал и каким-то чудом успел усесться за свободный стол, придав лицу безразличное выражение. — О… ты уже здесь… привет, — отрешенно бросила Мариан, проходя к барной стойке и передавая официантке поднос с чашками. Перебросилась парой фраз с Корфом, взяла сверток с посохом, и кивнула Варрику. По пути до Эльфинажа они ни о чем не разговаривали. Хоук угрюмо молчала и шла, глядя лишь себе под ноги. Тетрас рассказывал Изабелле подробности вчерашней посиделки за игрой в алмазный ромб, а Фенрис растерянно шагал рядом, не имея понятия, стоит ли начинать беседу. Хоук в очередной раз согласилась помочь магу, он помнил этого ребенка эльфийки и человека, которого они спасли от работорговцев. Кажется, Мариан сказала, он уснул и не может проснуться? Разве у магов такое бывает? Она говорила встревожено, про Хранительницу, которая прибудет в Эльфинаж этим утром, про то, что Фейнриэль может быть опасен для окружающих… Намечалось что-то серьезное, Фенрис это чувствовал. Впрочем, сейчас ему было спокойно. Ведь он шел с ней рядом и мог защитить, в случае опасности, масштабов которой, правда, не очень понимал. Хранительница Маретари ожидала их возле входа в дом. Кругом толпились эльфы, с нескрываемым восхищением разглядывающие гордую долийку. Фенриса всегда удивляли эти странные эльфийские обычаи, он не видел необходимости в погоне за наследием, о которой вечно твердила Мерриль. Хотя Фенрис и сам являлся эльфом, ничто не связывало его с этими существами, они будто говорили на разных языках, смотрели на вещи иначе… Одним словом, при виде Хранительницы долийского клана, стоявшей рядом с матерью Фейнриэля, в душе не вздрагивало ни одной ниточки. — Я спешила к тебе, Арианни. Мне не хотелось доверять письму рассказ о том, в какой опасности оказался твой сын, - начала Маретари, заметив их приближение, — магия сделала его тем, что тевинтерцы называли "сомниари" - сновидец. Фенрис вздрогнул от упоминания слова на тевине из уст эльфийки. — Сновидцы имеют власть над Загробным миром, который люди называют Тенью. Фейнриэль - первый выживший сновидец за последние две эпохи. — Почему они встречаются так редко? — спросила Хоук, разматывая ткань, в которую был спрятан ее посох. — Сновидцы в Тени обладают огромной силой. Они привлекают демонов. К счастью, разум большинства сновидцев оказывается слишком хрупок, чтобы выдержать власть демона. Сновидца-одержимого было бы почти невозможно остановить. — А есть ли разница между Тенью и Загробным миром? — скептически поинтересовалась Мариан. — Они суть одно и то же. Как ни назови Тень, она - царство духов, сердце Тедаса. Мир же смертных - его материальная сторона. Демоны, что обитают в Тени, больше всего мечтают завладеть смертным телом. Только маг способен бывать в Тени наяву. Остальные видят ее во сне. — Что именно мы собираемся тут делать? — Когда-то эльфы Долов отменно разбирались в искусстве сомниари. Они могли даже помочь войти в Тень тому, кто не обладал даром. Я как могла, постаралась восстановить ритуал. У нас есть детские вещи Фейнриэля. С их помощью его можно вывести из Тени. Фенрису стало не по себе, едва он представил, какими средствами Маретари сейчас собиралась провести ритуал. Войти в Тень тому, кто не обладал даром? Но Хоук маг, она прекрасно справится с вхождением в Тень сама… зачем ритуал? Заныло в затылке. — При упоминании ритуалов у меня просыпается аллергия, — проворчал Фенрис, и Варрик хмыкнул в ответ. — Что могут делать сновидцы? — спросила Хоук, заходя в лачугу за Хранительницей. Фенрис последовал за ними. — Сновидцы могут входить в Тень, когда пожелают, без помощи лириума. Только они на это способны. Там, в Тени, они могут изменять облик снов и даже сам мир по ту сторону Завесы. Тевинтерские сомниари часто проникали в разум спящих и убивали их прямо внутри сна. Жуть какая. Если бы Данариус так мог, ты не сбежал бы и на милю … — Отправь меня в Тень, — спокойным и уверенным голосом произнесла Мариан. — Говорила же я, что ее ничем не испугаешь! — мать Фейнриэля всплеснула руками. — Будь добра, Арианни, оставь нас одних. Нам нужно подготовиться. — О да, конечно, — эльфийка смущенно откланялась Фенрису и остальным спутникам, скрывшись за дверью. — Я должна сказать тебе еще кое-что, и ей лучше этого не слышать, — шепотом произнесла Маретари. — Вот тут и начинается самое интересное, — тихо усмехнулся Варрик. — Фейнриэлю грозит опасность? — Именно. И опасность исходит не о того, о чем ты думаешь. Фейнриэль не должен стать одержимым. Беды, которые он может учинить, невообразимы. Если не удастся спасти его от демонов, тебе придется убить его собственными руками. Умерев в Тени, он станет, как говорят в вашем Круге, "усмиренным". После этого он больше не будет опасен. Мариан тяжело вздохнула, принимая решение. — Я не допущу, чтобы он стал опасен. — Я желаю тебе удачи. Теперь, собери отряд, и мы начнем. Выбирай вдумчиво - каждый из твоих спутников столкнется с искушением. — Я никогда не поддаюсь искушениям, — вклинилась в беседу Изабелла. Хоук снисходительно улыбнулась пиратке, кивнув головой, и перевела взгляд на гнома. — Признаю - меня это интригует, — Варрик развел руками, выражая готовность ко всему. — Совершенно не жажду лезть в Тень, но если я тебе нужен - пойду... — пробормотал Фенрис, замечая, как взгляд Хоук потеплел, но лишь на мгновение, чтобы снова стать сосредоточенным и напряженным. — Начнем, — тихо произнесла Мариан, глядя, как Хранительница разматывает мешок, выкладывая из него на стол какие-то травы и корешки. Эльфу было не по себе. Даже хуже. Стыдно признаться в том, что Изабелла и Варрик нервничали, казалось, гораздо меньше чем он. Чтобы не мерить комнату шагами, он остановился возле окна, и принялся разглядывать густую крону дерева, растущего в Эльфинаже. Он не заметил, как подошла Мариан, но отчетливо уловил запах ее тела. — А ты нервничаешь, — утвердительно начала она. — Нет. — Неправда, я по глазам вижу! — Мариан облокотилась на подоконник, прислонившись к нему плечом. — Я не боюсь, потому что доверяю вам, — улыбнулась она, легонько толкнув Фенриса, — выше нос, это будет то еще задание. Ты когда-нибудь думал, что попадешь в Тень? Варрик выдумает из этого невероятную историю. — Хоук, ты всегда так уверена в себе? — Фенрис повернул голову в ее сторону. Губы девушки дрогнули, растягиваясь в улыбке. Эльф помолился про себя, чтобы она не притворялась сейчас, и это задание в очередной раз не столкнуло бы ее лицом со смертью. — Со мной крутой тевинтерский воин, напичканный лириумом, чего мне бояться? Это демоны пускай разбегаются по углам, от одного твоего взгляда! — Все готово, примите по чашке этого отвара, и ложитесь, Арианни подготовила перины, — Хранительница протянула эльфу и Мариан две емкости с дымящимся содержимым. — Что это? Мы будем пускать слюни, как младенцы, лежа на матрасах? — съязвила Изабелла, нюхая зелье. — Это поможет вам расслабиться, пока я буду отправлять вас в Тень, — спокойно ответила долийка, — пейте, у нас не так много времени. Напиток оказался неожиданно приятным на вкус, даже немного походил на тот чай, что Фенрис пробовал у Хоук дома. Он осторожно лег на матрас, напряженно наблюдая за тем, как Маретари чертит вокруг них какие-то руны прямо на деревянном полу, разговаривая сама с собой на эльфийском. Жуть. Он согласился на самую настоящую жуть, в очередной раз, вместе с этой ненормальной… Словно услышав его мысли, лежавшая рядом Хоук взяла его за руку. Он вздрогнул от ее прикосновения, но, когда их пальцы переплелись, вдруг ощутил спокойствие. — Все будет хорошо… — шепотом произнесла она, и эльф вдруг понял, что комната поплыла перед глазами. Он никогда не думал, что это будет похоже на сон. Каффар, да он никогда не думал, что окажется в Тени! Ни разу за всю свою жизнь! Он встречал демонов и раньше, он видел их искаженные, изуродованные сущности, но здесь… Место, где они оказались, словно открыв дверь и шагнув за порог, было другим. Это вообще не было похоже на комнату, хотя стены напоминали ему Казематы: те же статуи рабов, знакомые барельефы и плитка на полу. Не было потолка, Фенрис увидел лишь бескрайнее ночное небо, испещренное мириадами звезд. Окружающие объекты не давали сфокусировать на себе взгляд, словно в глаза что-то попало, их очертания были нечеткими. — Не будем здесь задерживаться дольше, чем нужно. Здесь все ненастоящее, — сказал он и испугался, услышав эхо собственного голоса. — Пойдем. Фейнриэль наверняка застрял где-то дальше, — Хоук шагнула вперед, махнув рукой остальным. Фенрис старался держаться рядом и не смотреть по сторонам. Ему казалось, что он пьянеет с каждым шагом, потому что мир перед глазами менял свои очертания на ходу. Стена становилась проходом, в том месте, где только что была статуя, уже находились ящики, коридор поворачивал налево, а они уверенно шагали направо… Закружилась голова, и тело стало каким-то непослушным. Фенрису не нравилось это состояние, но деваться было некуда, поэтому он шел, не выпуская Хоук из виду и стараясь ничем не выдать собственного страха. Интересно, а Варрику с Изабеллой виделось то же, что и ему? — Да... повстречать в один день две разновидности забытой магии - это редкий случай. Голос эхом прокатился по залу с колоннами, мгновенно заставив шевелиться волосы на затылке. Фенрис заметил, как засияло навершие посоха Мариан: она вдруг замерла, и он чуть не врезался в нее. Существо, материализовавшееся перед ними, не походило ни на одного демона, что он видел ранее. Оно не имело облика, очертания менялись одно за другим и были подернуты серовато-черной дымкой, которая распространялась по полу, достигая их ног и обволакивая, буквально забираясь под одежду. — Обычно в Тени все происходит неспешно, безо всяких сюрпризов. Не сказал бы, что мне понравился этот сюрприз... но что-то в нем есть. Существо, сотканное из Тени приблизилось к Мариан, и Фенрис вытащил меч из-за спины. Его тяжесть в ладонях на секунду придала уверенности. Ровно до того момента, пока он не разглядел у этой твари глаза. Вернее, там что-то светилось, и Фенрис подумал, что должны быть глаза… — Не доверяй ему. Эта тварь хочет заманить тебя в ловушку, — эльф начал говорить вслух, потому, что боялся сойти с ума. — Зовите меня Торпор. У меня есть предложение, которое вас заинтересует. — Я не поддамся соблазну, мерзкая ты тварь! — усмехнулась Мариан, перехватывая посох. Она ни секунды не раздумывала. Даже не колебалась. Фенрис не сомневался, в том, что Хоук встречала таких существ ранее, в своих снах и наяву. Ведь она была магом… Для него же все это казалось дикостью, чем-то запредельным и невероятным, до настоящего момента. До тех пор, пока он не оказался с этим лицом к … что там у этой твари вместо лица? — Поступай, как знаешь, — демон взмыл куда-то вверх, и каменный кулак, пущенный Хоук, пролетел в пустоту. — Проклятье! — выкрикнула она, и Фенрис увидел двух огненных демонов позади, — обратись в плоть!!! — закричала она и сложила пальцы в каком-то специальном жесте, направляя их в сторону существ. — У вас есть время! Давайте! Мечи, кинжалы, болты, все подействует, быстрее!!! Фенрису не нужно было приказывать дважды. Говорить с демонами? Гораздо понятнее убивать демонов. Вонзать меч во что-то, видя, как оно рассыпается снопом искр, проще. Он даже не успел осознать, как быстро закончился бой и стихли голоса, которые так и норовили разорвать голову изнутри. Хоук поднялась по лестнице и толкнула тяжелую дубовую дверь, ведущую в следующий зал. Фенрис увидел эльфа с посохом, в мантии чародеев Киркволлского круга. За ним стояла Хранительница Маретари, группа эльфов и сам Фейнриэль. Ну наконец-то! — Сородичи мои, представляю вам... нашу надежду. Выглядит он как человек, но в его жилах течет кровь Долов! Сейчас он пленник Круга, но с нашей помощью он обретет свободу! — начала говорить долийская Хранительница. — Я... я даже не знаю, что сказать... — замялся Фейнриэль, оглядываясь по сторонам. — Это обман, — Фенрис услышал голос Мариан, но им почему-то заговорил эльф с посохом. В голове зашумело. Он не видел рядом Хоук! Изабелла и Варрик тоже исчезли! — Первый Чародей? Что вы здесь делаете? Мама говорила, что долийцы - благородный народ! Зачем Хранительнице врать? — Фейнриэль переводил взгляд с Маретари на эльфа. — С какой стати она доверила бы своих соплеменников человеку? — Хоук говорила голосом Первого чародея? Первый чародей говорил голосом Хоук? Вашидан, если я выживу, то надеру тебе задницу, клянусь, это какое-то безумие! — Ты один из нас, Фейнриэль. Твоя магия возродит наше величие, — Маретари как-то странно вздрогнула, и Фенрис на долю секунды заметил, что ее лицо исказила неестественная гримаса. — Но я... я даже не владею своей магией. Круг говорит, что я обладаю даром, но не умею им пользоваться…. — в замешательстве бормотал парень. — Могут ли эльфы доверять тебе, способному изменить реальность? — неуклонно твердила Мариан. Или Первый Чародей. — Я... — Можешь ли ты доверять самому себе? — Не слушай его! Первый чародей хочет помешать тебе осознать твое величие! — Маретари изменилась в лице. Старые эльфийки не умеют хищно скалить острые длинные зубы… У них не бывает таких зубов. Это демон. — Хочет помешать мне поддаться искушению... демонов! Кто ты? Изыди, демон! — Фейнриэль махнул рукой, и Фенрис увидел, как изменился мир вокруг, словно он открыл дверь прямо за собой, и, едва шагнув назад, испарился в воздухе. — Эй ты! Кто просил тебя вмешиваться? — зарычал демон, — соединив свою силу с моей, Фейнриэль сможет изменить мир! — Ты когда-нибудь видел одержимых? Они просто уроды! — засмеялась Мариан, и у Фенриса отлегло от сердца, когда он увидел ее, целую и невредимую. — Ты придаешь так много значения внешности? Быть может, поэтому преданность твоих друзей столь поверхностна... Демон приобрел форму, которая была знакома Фенрису. Гордыня. — Думаешь, этот раб предпочтет тебя свободе? — несколько глаз пытливо обратились в сторону эльфа. — Искушай кого-нибудь другого, демон. Я уже давно отвоевал свою свободу у магистров, — спокойно ответил Фенрис. — Но ты по-прежнему боишься. Они оставили неизгладимые отметины на твоем теле, и в душе. Спина покрылась липким потом. В голове, одна за другой, начали всплывать картины прошлого. Все, что он так старательно пытался забыть, все самое отвратительное: чужое дыхание, запахи, слова… Фенрис моргнул, отгоняя от себя назойливое наваждение, но ничего не изменилось. — С моей помощью ты обретешь свободу навсегда. У тебя будет достаточно сил, чтобы противостоять всякому, кто захочет снова заковать тебя в цепи! — Ну как можно быть таким банальным? — Фенрис услышал голос Хоук, но он был слишком тихим, словно она находилась где-то далеко. — Лито, ты боишься? Я помогу тебе. Ты даже не представляешь, что мы можем сделать вместе. Доверься мне, мой милый мальчик. Мы сильные. Мы храбрые, так ведь? — Пойди прочь! Прочь от меня, демон! — Не надо так, я же спас твоих родных, как ты и просил. Не отрекайся от данной милости. — Я не обязан служить тебе! — ТЫ МОЖЕШЬ СРАЗИТЬСЯ С НИМ. — Сразиться с ним на равных? Я...что ты от меня потребуешь? — Одно мгновение твоей жизни, и только. Демон проник в сознание настолько глубоко, что Фенрису показалось – его уже нет. Рассыпался в прах, когда он отдал ему свое тело, польстившись на недостижимую цель, за которой бежал большую часть жизни. Он видел, как его схватили руки Мариан, слышал, как она звала его, прижимая к себе. По ее щекам катились слезы. Они капали ему на лицо. Даже после того, как он поднял на нее меч, против собственной воли, она все еще была рядом с ним. Она видела то, что видел он. Фенрис был уверен. В этом демоновом месте могло происходить все что угодно. Ее глаза расширились в немом удивлении, тело пронзила легкая судорога. Она читала его как раскрытую книгу. Все его страхи, всю его жизнь. Она увидела Лито. И то, что произошло. Арена, запах песка. Вздымающиеся вверх клубы пыли, которые мешают рассмотреть противников. Их слишком много. А Лито едва держится на ногах. Джейми улыбается, но по его виску тоненькой струйкой течет кровь. Микки тоже на пределе. Годор выдохся, опирается на собственный меч, стоя на коленях. — Немного осталось. Лито, ты справишься с ними. Мы прикроем тебя! — Ты совсем сдурел!? Мы все справимся, мы выберемся отсюда!!! — кричит эльф в ответ. Он все еще не верит, что это доблестное сражение так легко обратилось в бойню. Все их мечты, все, чему их учили. Превратились в убогое ничто перед тремя оставшимися соперниками. Турнир должен продолжаться. Зрители будут в ярости, когда увидят, что эти четверо сдались. Перегруппировка всадников затягивается, давая им маленькое преимущество, но они ничего не успеют сделать, едва ли. Каким-то чудом, не иначе, их четверке удалось выжить, Лито упорно не признает очевидное. Они мясо. Они не нужны. Сражение продолжится по сценарию, в котором они лишь досадная помеха. Лито смотрит на Микки с мольбой, ждет, когда парень снова скажет, что выход есть. Придумает что-нибудь, каффар, он всегда что-нибудь придумывает, выручая их задницы! Сквозь пыль сверкает наконечник стрелы, и эльф не успевает опомниться, видя, как Джейми ничком падает на песок. В его глазах ужас и немой вопрос. За что ты так со мной, Лито? — Мы перед ними как на ладони! Рассредоточиться! — кричит Годор, поднимаясь с колен и перехватывая меч. Лито хочет оттащить Джейми назад, но Микки одергивает его, увлекая за собой. Лито не верит в то, что их судьба может вот так просто решиться здесь, в эту самую секунду, потому что чья-то воля была изложена на бумаге. Потому что турнир должен продолжаться, не смотря ни на что. Смерть не может быть причиной. Смерть обычное дело для таких, как они. Пыль оседает, и эльф видит всадника, несущегося прямо на него. Микки как всегда находит выход из сложившегося положения, успевает вытащить кинжалы из-за пояса и ловко подрезает седло, отталкивая Лито в сторону. Всадник хватает руками воздух и падает. Толпа на трибунах ликует, звон тысячи голосов заглушает любые другие звуки. Лито кажется, что он вот-вот оглохнет. Микки кидается на упавшего всадника с криком, в котором жажда убить, перемешивается с желанием выжить и неотвратимым осознанием того, что отступать уже некуда. — УМРИ! — кричит он и всаживает кинжал прямо в грудь. Всадник не успевает выхватить меч, перекатываясь по земле, защищая голову руками, но поздно. Лито едва ли не радуется, видя, что другу удалось, и у них еще есть призрачный шанс спастись, все не напрасно. Но едва он успевает подумать об этом, едва только радость победы затмевает другие мысли в его голове, Микки падает на колени перед ним, хватая ртом воздух. У него из груди торчит лезвие. Кровь брызгает изо рта, Лито начинает истошно кричать, бросаясь на мечника, который оказался позади. Тот ухмыляется, парируя удар эльфа тем самым мечом, который только что был в теле Микки. На нем его кровь, она испачкала все вокруг. Кругом все красное, он едва может видеть силуэт соперника. А толпа продолжает скандировать: «Смерть, смерть, смерть!». Гомон в ушах, Лито не верит в происходящее, его руки действуют отдельно от тела, а мысли так далеко отсюда. Он размахивается мечом, и через секунду видит голову мечника, так нелепо откатившуюся в сторону от тела. Снова кровь. Он не боялся ее раньше, а теперь она почему-то приводит его в ужас. Впереди кричит Годор, Лито бросается к нему, но толпа вдруг сменяет гнев на милость, поднимая вверх руки, в знаке освобождения. Откуда ни возьмись, на поле появляются двое магов, которые утаскивают Годора под руки, окружая защитным барьером. Вздох облегчения вырывается из груди эльфа. Сражение подходит к концу. Толпа замолкает и Лито видит, как к нему спешит человек в мантии, за которым едва поспевает целая делегация. Зачем столько людей, чтобы казнить меня? Мысли роятся в голове, а по щеке стекает слеза. Из разбитой брови течет кровь, на языке ее соленый, металлический привкус. Очень хочется пить. Кажется, Джейми сейчас скажет какую-нибудь глупость, а Микки съязвит по поводу меча, ведь эльф допустил ошибку, сшибая голову соперника. Их нет. Они мертвы. — Ты можешь остаться жить, мне лишь необходимо твое согласие, — шепчет голос над его ухом. Они все мертвы. Весь отряд. Никого не осталось. — Убей меня, — умоляет Лито. — Ты нужен мне, сомневаюсь, что у тебя есть выбор. — Зачем тебе мое согласие… — вяло спрашивает эльф. — Это может спасти твою мать и сестру. И, кажется, твоего друга, которого только что помиловали. У него серьезное ранение, но я могу помочь. Мне нужно, чтобы ты сказал да. Незнакомец шепчет быстро, он запыхался и сильно недоволен. Лито стоит на коленях, руки упираются в горячий песок, он видит перед собой только ноги загадочного просителя. Он пытается поднять голову, но силы оставляют, а из груди вырывается сиплый вздох. — Давай же, эльф по имени Лито, ты можешь спасти несколько жизней. Я дарую свободу твоей матери, твоей сестре, твоему другу. Согласись. — Кто ты такой… — на выдохе произносит эльф и чувствует, как чья-то рука приподнимает его за подбородок. Солнце слепит глаза, он не в силах разглядеть его лица. — Мое имя Данариус, мой дорогой мальчик. — Поклянись мне, что ты выполнишь свое обещание, — дерзко отвечает эльф. — Ты просишь клятвы у магистра? — хохочет он в ответ, но эльф перехватывает его руку в немой угрозе и, кажется, удается быть убедительным. — Хорошо, Лито. Я клянусь. Я освобожу твою мать, твою сестру и твоего друга. Свидетелями мне будут мои коллеги. Лито не видит окруживших его людей. Один глаз совсем заплыл, кровь слиплась на рассеченной брови, но он улыбается. — ЛИТО, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!!! — крик матери раздается где-то поблизости. — Отойдите, немедленно, схватите ее! Лито поворачивает голову, и встречается взглядом с ее заплаканным лицом. Стражник держит крепко. Рядом с матерью Варанья, глаза тоже опухли от слез. Как они прорвались сюда, сквозь толпу стражников? — Ну что, Лито, ты принимаешь мою клятву? — насмешливо спрашивает Данариус, снова поворачивая его голову к себе. — Да. — Ты даешь свое согласие? — Считай, ты уже получил его. Он слышит рыдания матери, чувствуя, как руки магистра буквально отрывают его от земли, заставляя подняться на ноги. Он понимает, что ему некуда бежать. Данариус исполнит обещание. И это все, о чем он может думать в данную секунду. На его запястьях щелчком смыкаются железные кандалы. — Ты проснулся?! Выпей! Давай же! — горячий напиток обжег горло, эльф с трудом сделал глоток, как вдруг, едкий запах ударил прямо в ноздри, приводя в сознание. Комната больше не плыла перед глазами. Он повернул голову, увидев Хоук и остальных спутников. Они выглядели так умиротворенно, будто спали. ТЫ УБИЛ ИХ ВСЕХ. Фенрис вскочил, но руки Хранительницы остановили его. — Успокойся, ты вышел из Тени, с твоими друзьями пока все хорошо. Я слежу! Кажется, он зарычал на нее, но эльфийка не испугалась, тут же применив какую-то магию. Больно свело руки, и он не смог шевельнуться. — Посиди! Здесь! — он мгновенно приземлился на стул, услужливо оказавшийся под пятой точкой. Маретари нахмурилась. — Что произошло? Хоук вытолкнула тебя из Тени! — Я… — Фенрис глубоко вдохнул, чувствуя, будто его выпотрошили изнутри. Он видел все это, он вспомнил, что произошло! Был ли то демон или какая-то другая магия… да что бы то ни было, оно сняло барьер! Фенрис помнил тот день. Каждую деталь. И от этого ему вдруг захотелось умереть. — Соберись с мыслями, у нас кажется пополнение, — тихо пробормотала Маретари. Изабелла села на матрасе и шумно выругалась. — Чтоб я еще раз согласилась с ней на такое, мать вашу… Чтобы я хоть раз еще, дери их всех в зад! — пиратка поднялась с матраса, брезгливо отряхиваясь. Заметив Фенриса, она криво ухмыльнулась. — Продался? И я следом. Не смогла устоять, люблю большие корабли. Ох и покопалась у меня в голове эта красотка с рогами… — Демон желания? — переспросила Хранительница. — Желания-шмелания, пошли вы все… Мне надо выпить! — Изабелла, — шепотом произнес Фенрис. — Ну что еще? — Хоук… Он увидел, как глаза Мариан забегали под закрытыми веками, будто ей снился страшный сон. — Хоук… — прохрипел Фенрис, не в силах подняться. — С ней все в порядке, эльф. Я вытащу ее, если ей будет грозить опасность, — попыталась успокоить его Маретари. Когда Варрик сел на матрасе, схватившись за голову, Фенрис почувствовал, как похолодел. Неужели в порядке? Почему ты не очнулась?! Если я потеряю тебя… Каффар, Хоук, если я потеряю тебя… — ХОУК!!! — закричал он, бросившись к ней. Фенрис понятия не имел, что делать, он был в ужасе, все еще там, на арене, окруженный трупами своих друзей, которые отдали свои жизни и так нелепо погибли, по его вине… — Не трогай ее! — выкрикнула Маретари, и эльф почувствовал, как заклинание долийки возобновило свое действие, крепко сковывая его по рукам и ногам. Лириум взбунтовался, стараясь прорвать невидимый барьер. Если бы Хоук не очнулась, случилось бы что-нибудь ужасное. — Фейнриэль овладел своим даром, — первым делом сказала она, едва успев открыть глаза. Фенрис рухнул на пол, заклинание перестало действовать внезапно. Арианни вскрикнула, бросившись к Хоук. — Так он жив? Ты спасла его? Не знаю, как тебя благодарить! Эльф отполз в угол, испугавшись, что Хоук увидит его в таком состоянии. Он пытался успокоить себя, но выходило из рук вон плохо. Сердце выпрыгивало из груди, лоб горел, голова грозилась расколоться надвое… — Надо отправиться в Круг, навестить его. Теперь-то он наверняка меня простит! — мать Фейнриэля засуетилась, тут же начав собирать какие-то вещи. — Арианни, твоего сына ждет участь Сновидца. Это необычный путь. Не жди, что теперь ему станет легче жить! — Чтобы научиться, он должен отправиться в чужие края. В Киркволле ему никто не может помочь. Он просил меня попрощаться от его имени, — сказала Мариан, растирая виски пальцами. — Мой мальчик! О нет! Надо найти его, пока он не ушел! — Он мудро поступил, решив найти себе наставника. В Киркволле нет того, что ему нужно, — согласилась с Хоук долийка, — по правде говоря, я не думала, что такое возможно совершить. Ты истинное чудо среди людей, — она улыбнулась Хоук. Фенрис осторожно поднялся на ноги. — Я должен просить прощения за свою слабость. Мне-то казалось, что я не подвластен влиянию демонов, — быстро пробормотал он, заметив на себе встревоженный взгляд Мариан. — Значит, я не получу свой корабль? Вот дерьмо! — Изабелла раздосадовано махнула рукой. — Твои друзья не так давно проснулись. У всех нас есть слабости, которые легко находят демоны. С этими словами Хранительница покосилась на Фенриса. Лучшее время, чтобы уйти – сейчас. Пока они разговаривали, Фенрис вышел за дверь, чувствуя, что едва держится на ногах. Все что у него было - разбито. В душе все давно сломано, разум собрался воедино, но ему стыдно от одной мысли о том, что лучше бы он этого не вспоминал. Он просто не ожидал такого! Казалось, что темная часть жизни, проведенная в рабстве, это самое худшее, что с ним происходило… Но видеть, как погибают те, кого ты называл друзьями. Видеть и понимать, что ты не в силах помочь, потому что это была твоя идея, а они всего лишь последовали за ней. Он любил их, у них были такие глупые мальчишеские мечты… они так истово верили в то, что вчетвером смогут стать сильнее и пробить себе путь на свободу. В глазах защипало, и Фенрис ускорил шаг. Куда ему деться? Его преследовали назойливые взгляды прохожих, дети показывали пальцем, старики шептались при виде странного седого эльфа с огромным мечом. Они будто знают, что ты натворил. Эти клейма… ты заслужил каждый их завиток. Твоя гордыня, которой так легко воспользовался демон… Когда она взяла над тобой верх? Фенрис не заметил, как ноги сами собой привели его в церковь. Навещая Себастьяна, он обратил внимание, что здесь люди вели себя почтительно тихо, стараясь не мешать друг другу и соблюдая дистанцию. Тут на него никто не обращал внимания. В какой-то момент, он понял, что у каждого из присутствующих здесь, кто молился, были свои беды и горести. Здесь люди становились едины, и поэтому, сейчас он не чувствовал себя лишним. Фенрис накинул на голову капюшон и быстрым шагом прошел в дальнюю часть зала, где никого не было. Кругом царил полумрак, помещение наполнял аромат благовоний и тихий людской шепот. Подойдя к какой-то статуе, и подняв голову, он уставился на витражное стекло. Сквозь него пробивались лучи солнца, а ему хотелось содрать с себя кожу заживо, лишь бы перестало болеть в груди. А Джейми и Микки больше никогда не увидят света… Почему ты жив, Лито? Зачем тебе такая жизнь? — Мы все совершаем ошибки, — он даже не заметил, как Хоук оказалась сзади. — Ты видела это. — Я видела, Фенрис. Не совсем так, как ты, но видела. — Разве мне есть оправдание? — Они пошли за тобой, потому что верили. Фенрис не хотел встречаться с ней взглядом. Он вообще не хотел разговаривать с кем бы то ни было. — Я думал… что у меня есть причина. Причина бороться. Но, похоже, ее никогда не было? — Ты не виноват… — Зачем ты здесь?! — зашипел вдруг Фенрис, — зачем ты ходишь за мной следом, почему ты всегда рядом?! Спрашивать это глупо, я так одинок, что мне хочется выть. А тебе хочется, Хоук? Эльф не понимал, что сейчас забыл в церкви, для чего он вообще жил и сражался все это время? Ведь он был виной всем своим бедам с самого начала. Все запуталось. — У меня даже имя не настоящее… Я ненастоящий, Хоук… — пробормотал он, опустив голову. — Мы не можем изменить историю, Фенрис. А то, что произошло с тобой, уже стало твоей историей, — она вздохнула, все еще тактично оставаясь позади, — знаешь, что мне сказал Варрик однажды? Фенрис ничего не ответил, и Хоук продолжила. — Он сказал, что я не могу изменить события, произошедшие со мной, но в моих силах сделать правильный вывод. — Я виноват в смерти тех, кого называл друзьями, — хрипло произнес эльф. — А я виновата в смерти Бетани. В смерти мамы. В том, что Карвер ушел к Серым стражам, — сказала вдруг Хоук, — но порой, я задаю себе вопрос: что бы подумала моя сестра, если бы я опустила руки, прибыв в Киркволл? Осталась бы среди многочисленных беженцев, обрекая мать и брата на голод и нищету? Что бы сказала Бетани на такое?! Подул свежий ветер, и пламя свечей дрогнуло. — Я не подведу сестру. И маму. Они видели во мне что-то… не знаю что именно… Наверное что-то хорошее. Мариан вдруг обвила его торс руками, словно пытаясь снять то напряжение, в которое погрузилась каждая мышца. Боль, страх, отчаяние, мелкая дрожь, бьющая тело: она забирала всё и становилось чуточку легче с каждым вдохом. — Твои друзья тоже верили в тебя. Подумай, что бы сказал тот парень, по имени Джейми. Он ведь шутил над тобой, правда? Фенрис накрыл ладонями ее руки у себя на поясе. Никакой магии не было. Хоук просто стояла сзади, прижимаясь к нему так крепко, как если бы он прямо сейчас исчез с этого места, рассыпавшись пылью. Ему казалось, что лучше бы произошло это, чем… Чем помнить их крики, помнить плач матери, умолявшей его не делать этого. Видеть испуганные, опухшие от слез глаза сестры, и этот взгляд, съедающий душу. Его, Данариуса, его Хозяина, его Бога…. — Я надеялся, что мое прошлое не было таким ужасным, — сдавленно проговорил он, — мне больно, Хоук… Что мне делать теперь? — Расскажи обо всем, Фенрис. Он не знал, что ответить, только крепче сжимал ее ладони, чувствуя свои холодные пальцы. От Хоук исходило какое-то невероятное, но спасительное тепло. — Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось, — твердо произнесла она, и Фенрис почувствовал, как по его щеке скатилась слеза. К демонам твое самообладание. — Зачем мне такая жизнь? Я ничего о ней не знал… До последнего момента, мне казалось, что я управляю ей… — пробормотал он. — Ты действительно управляешь, — ответила Мариан, — ты всегда видел, когда кто-то пытался использовать тебя, и ты сумел разбить оковы и жить по своим правилам. Даже Данариус не смог использовать тебя, хотя очень старался… Я знаю, что тебе сейчас кажется, ты попал в западню, тебя несет по течению, и что твои друзья абсолютно напрасно рассчитывали на тебя и верили, но… Просто помни, что твоя жизнь принадлежит только тебе! Она твоя, каждый демонов день, ты именно тот, кем ты являешься, ничто не сможет изменить этого. Пусть это не будет напрасным! — она говорила, и Фенрис чувствовал, как дрожал ее голос. От волнения или страха? Что она сейчас делала рядом с ним? Почему не покидала его? — Мне всегда казалось, что я существую только для того, чтобы обеспечивать жизнь другим, понимаешь? Когда я был рабом, думал, будто я ненастоящий, что-то вроде инструмента, оружия… и эта идея все упрощала – я смирился с тем фактом, что должен все это делать, убивать их, что у меня нет выбора, ведь меня создали таким. Это все, что я помнил и знал. Но после сегодняшнего… я не знаю, кем или чем я являюсь, — шепотом ответил он, — кто я для тебя? — Фенрис… Ты самый сильный эльф, на всем белом свете, и ты знаешь это, — Хоук ласково потерлась щекой об его спину, — но ты также настоящий и живой! И что бы ты там не думал про себя… Ты все, о чем я мечтала. Или даже больше. Фенрис приоткрыл было рот, собираясь сказать что-то, затем развернулся, прижал Хоук к себе и запустил руку в ее волосы, склоняя голову себе на плечо, так нежно, как мог. Что бы ни случилось, а ведь могло случиться многое… они были рядом и поддерживали друг друга. И этого, каффар, этого должно было оказаться достаточно! — Я сумасшедший, Хоук, — пробормотал он, ткнувшись носом в ее волосы. — Я не против, Фенрис. — О чем ты? — Я совсем не против, если ты разделишь свое сумасшествие с моим. Немножечко тебе, чуточку мне… вдруг получится? — Я… — он услышал, как хрипло звучал его голос в стенах церкви, — в моей жизни было не так уж много хорошего, но ты… Ты заставляешь меня верить в лучшее. Только ты. — Впереди нас ждет много хорошего, — пробормотала Хоук, уткнувшись ему в грудь, и эльф был готов поклясться, что она улыбалась, произнося это. — Спасибо тебе, — пробормотал он, и перед глазами снова предстали лица тех, кого он успел назвать своими друзьями и не сумел спасти. Но боль стихла, спрятавшись где-то на глубинных тропах подсознания. Она вернется к нему, он не сомневался в этом, но тепла Хоук сейчас с лихвой хватало, чтобы унять все его страхи и тревоги… — Пойдем домой, Фенрис. Эльф сделал шаг назад, отпуская ее, чтобы заглянуть в глаза. Та интонация, с которой она произнесла эти слова, такая привычная, словно ничего особенного и не было в том, что она позвала его домой. Но куда? Он прекрасно знал ответ и все еще не мог заставить себя поверить в это. Хоук протянула руку, переплетая их пальцы и увлекая за собой. Фенрису стало жарко, когда он шагнул за ней, к выходу из церкви. Ты, Хоук. У меня есть ты. Я должен благодарить Создателя за то, что у меня есть ТЫ. Я должен беречь и защищать тебя. Он шел за ней, в тени переулков, не имея возможности разглядеть лица. И какая-то немыслимая нежность неуловимо перетекала через их прикосновение друг к другу, наполняя силой, смыслом и желанием жить.