Astia vala femundis

Nulla calamitas sola p.2

Беда не приходит одна ч.2

Я помню то время, когда мы только переехали на Сегерон. Сын перенес дорогу удивительно легко, корабль, поддерживаемый мною при помощи магии, достиг берегов острова менее чем за неделю. Климат здесь был еще жарче, чем на материке. В дневное время летом почти невозможно было находиться на улице. Жарко и сухо, а всюду кругом пусто и безжизненно. Моя дорогая жена так страдала, что я едва смог убедить ее о насущной необходимости уединенного места для наших исследований, и о том, что где, как ни здесь нам удастся осуществить все наши планы. Вскоре из Магистериума одно за другим начали приходить грозные письма. Изначально их тон был сугубо официальным, с небольшим подтекстом, указывающим на неодобрение того факта, что я покинул земли империи и принял решение обосноваться на острове. Я старался не придавать этому особого значения. Моя работа сводилась к исследованиям, а здесь я имел все ресурсы и возможности, чтобы их осуществить. Раз в месяц я стал отправлять на материк корабль с результатами, и Магистериум это вполне устроило. По прибытии мы были осведомлены о том, что один из магистров жил неподалеку от нас, почти на границе территорий, оккупированных кунари. Однако окромя него, всюду простирались одни лишь пустынные земли. Из-за плохого сообщения с империей, мы были вольны делать всё, что пожелаем, в рамках разумного. Однако требовалось содержать множество солдат, на случай нападений и, хотя противостояние с иноверцами не велось в открытую, нам все же было чего опасаться. Спустя некоторое время мой сын стал чувствовать себя хуже. Это не давало покоя Фаусто Серафини. Он, наконец, имел все возможности, чтобы проводить ритуалы крови, поддерживающие в нем жизнь, но они перестали помогать, как раньше! Слухи о его деятельности распространялись, рабы, отправляемые нами на заклание, сбегали, но их удавалось перехватить до того, как хотя бы один достигнул границы острова. Серафини контролировал отправку судов с грузами, а я вел учет всех, имеющихся в моем распоряжении людей, трудившихся на хлопковых плантациях, не считая собственных слуг. Последних я сократил во множество раз, оставив при себе лишь тех, кто служил нашей семье с рождения. Их преданность не подвергалась сомнению. Магистр Фелциус, воинствующий высокомерный глупец, проживающий на восточной границе острова, приезжал знакомиться с нами, едва только мы успели обустроиться. Он был чрезвычайно счастлив тому факту, что его гордое одиночество, наконец, было прервано. Его восхищала моя личная армия, он увлекался всем, что было так или иначе связано с войной и состязаниями, поэтому тут же предложил возобновить традицию боев на острове в таком отдалении от Империи! Мне пришлось согласиться, чтобы не вызывать подозрений, но к большому неудовольствию моего сына. В тот день мы поругались и больше он со мной не разговаривал. Это было невыносимо, думал я. Сейчас, однако же, стало ясно, как человек может заблуждаться. Как столь многое кажется незначительным и проходит мимо нашего взгляда! Фаусто просил все больше, и, да простят меня боги, если бы ему были нужны только деньги! Он требовал души. Ему нужны были души невинных и желательно молодых юношей. Когда я говорил с ним об этом, он начинал показывать, чего удалось достичь за весь период нашего сотрудничества. Признаться честно, я всегда был поражен до глубины души его упорством в любом начинании. То, что ему удавалось - вызывало во мне трепет. Я был теоретиком, Серафини, напротив, практиком. Он воплощал в жизнь то, что казалось несбыточным. Лириум всасывался в кровь жертв, замещал пораженные Фаусто органы, восстанавливая их! Однако, спустя некоторое время, вызывал спутанные речи, а вслед за ними - буйное помешательство. Мы не знали, как обратить этот процесс. Серафини считал, что нужен сосуд во много сильнее тех, что я приводил ему до этих пор. Нам нужно было проверить догадку о воздействии лириума на магию, но я понятия не имел, как мне добыть добровольцев из магов. Мнение Фаусто относительно болезни сына поддерживало во мне желание двигаться дальше. Все, что я когда-либо изучал, пришлось подвергнуть рассмотрению, однако, пока мы думали, время уходило безвозвратно. В минуты отчаяния, я стучал в комнату к сыну, надеясь поговорить с ним, но слуга шептал, что Силиус запретил открывать дверь. Мой мальчик вырос, и в его власти было приказывать своим рабам что угодно - те не смели ослушаться. Я мучился от того, что сын ненавидел меня и просыпался в кошмарном бреду, видя сон, в котором терял его вновь и вновь. Стоило ли говорить о том, как происходящее отражалось на моей бедной жене? Серафини сказал, что она больше неспособна зачать. Переживания неумолимо отразились на ее здоровье, она едва держалась! Я должен был успеть. В тот день я бежал, и стража едва поспевала за мной. Я знал, что произойдет на Арене! Это должен быть кто-то из отряда Максимуса, моего верного генерала! Меня терзали сомнения, но я доверял своему чутью. В тот день я ощутил нечто. Словно вспышка, будто схлопнувшаяся перед самым носом Завеса. Я помню, как почувствовал магию, и тело покрылось мурашками, словно это было что-то противоестественное и неправильное. В тот момент, прямо перед тем, как отдать распоряжение своему эдитору, я услышал песнь магии! Я успел добежать к смотровому балкону, и мне удалось застать их выход. Я видел, как солдат вели через территорию казарм к служебному входу Арены. Я шарил взглядом по разношерстной толпе собственных рабов, силясь отыскать источник. Эти вибрации воздуха, эта тончайшая связь, будто кто-то затаился, пытаясь спрятаться от любопытных глаз окружающих. Тот, кто был так нужен, находился у нас под самым носом! Вот один из них прошел мимо: они не подозревали о моем присутствии, я был на втором этаже, под навесом, сокрытый в тени. Я наблюдал. Второй, кудрявый и темноволосый, косая сажень в плечах, с широкой челюстью и большими ладонями. Не он. Нити магии плели свою паутину, отражаясь от тел, облаченных в легкие кожаные доспехи. Мои рабы шли на гибель. Недельные сражения на Арене должны были возобновиться, пополненные свежей порцией молодой крови. Я отправил туда этих ребят, зная, что они встретят собственную смерть от бравых вояк магистра Фелциуса. Некогда жалеть, мне нужно было продолжить бои, иначе, я потерял бы весьма внушительную сумму денег, чего нельзя было допустить, ведь я и так терпел немыслимые расходы на исследования Фаусто. Звон в ушах усилился, и я замер, сжимая в руках ткань своей мантии. Это был гул из самой Тени, я никогда не замечал здесь ничего подобного. Он шел, глядя на мир исподлобья: челка почти закрывала ему глаза, а большой двуручный меч, закрепленный за спиной, смотрелся нелепо, в сравнении с его худосочным телом. Мои солдаты питались достаточно, но этот казался чересчур худым и выглядел как ребенок, которого по чистой случайности приняли в отряд. Острые кончики ушей, выбивающиеся из-под густой черной копны волос, объяснили мне причину его жилистого телосложения. Передо мной оказался эльф. Но постойте, что же с ним было не так? Я до сих пор не могу дать разумного объяснения собственному чутью. Тогда я прервал бой. Впервые поступил так, что мои же собственные слуги начали шептать за спиной. Но я знал, что любой ценой должен был увести этого мальчика с Арены. — Ты можешь остаться жить, мне лишь необходимо твое согласие, — я нашел его на коленях, он был ранен, но, к моему великому облегчению, ничего серьезного. Он упирался ладонями в песок, и на них крупными каплями падала кровь. Меча эльф не отпускал до сих пор, пальцы, сжимающие рукоятку, побелели. Его трясло от ужаса, я видел, как те, кто были с ним, умерли. — Убей меня, — вдруг отчетливо произнесло это эльфийское дитя. В его словах было столько мрачной решимости, что по моей спине побежал холодок. Никогда не слышал, чтобы раб, пусть даже бесстрашный воин Арены, говорил с такой твердостью духа и совестливостью. Магия звенела вокруг, она окутывала нас и сплеталась с моей. Однако этот эльф, судя по всему, понятия не имел, что происходит. Он был в полнейшем замешательстве. — Ты нужен мне, сомневаюсь, что у тебя есть выбор, — я вложил в свои слова как можно больше уверенности. — Зачем тебе мое согласие… — вяло спросил он. Этот мальчик попытался поднять на меня взгляд, но кровь из рассеченной брови помешала ему что-либо рассмотреть, он зажмурился и снова опустил голову вниз. — Это может спасти твою мать и сестру. И, кажется, твоего друга, которого только что помиловали. У него серьезное ранение, но я могу помочь. Мне нужно, чтобы ты сказал да, — против воли я зашептал слишком быстро, опасаясь, что моя же собственная стража услышит нас. Я знал, что у него были родные, хоть и ни разу не видел их. Успел уточнить у распорядителя в отряде, надеясь, что это поможет мне. — Давай же, эльф по имени Лито, ты можешь спасти несколько жизней. Я дарую свободу твоей матери, твоей сестре, твоему другу. Согласись. Я подумал, что у меня осталось совсем мало времени. Лекари суетились, унося тела и подготавливая площадку для битвы со зверями. — Кто ты такой… — зашептал вдруг он, прерывисто вдыхая в себя горячий пыльный воздух Арены. — Мое имя Данариус, мой дорогой мальчик, - я приподнял его за подбородок, чтобы лучше разглядеть лицо. От прикосновения к нему, моей коже передался странный озноб: словно посреди жары я вдруг прикоснулся к неизвестно откуда взявшемуся здесь льду. — Поклянись мне, что ты выполнишь свое обещание, — выдал он, установив со мной зрительный контакт одним, еще не заплывшим от крови глазом. — Ты просишь клятвы у магистра? — я засмеялся от неожиданности и нелепости его просьбы, но последующие действия привели меня в немой ужас. Эльф схватил меня за запястье, так быстро, что я не даже успел сообразить и поставить мало-мальские защитные чары! Мое собственное имя, казалось, не произвело на него никакого впечатления. В моих глазах застыл холод и что-то еще, совсем жуткое - я до сих пор содрогаюсь, едва вспоминаю. — Хорошо, Лито. Я клянусь. Я освобожу твою мать, твою сестру и твоего друга. Свидетелями мне будут мои коллеги, — мне нужно было срочно заканчивать этот цирк. Если стража заподозрит неладное, поползут ненужные слухи, и я снова буду выглядеть идиотом… Слишком часто в последнее время за мной замечают подобные странности. Я пропустил уже столько собраний в Магистериуме, мне пришлось переехать на остров, отрезав себя от мира, чтобы дать Фаусто Серафини работать! Вихрь мыслей лихорадочно проносился в моей голове. — ЛИТО, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!!! — крик раздался слева, я повернул голову и увидел, что к нам бежала какая-то женщина в обносках, ее волосы растрепались на ветру. За ней по песку семенила маленькая девочка с тряпичной куклой. Я не успел даже понять кто это, как моя стража мигом скрутила их. — Отойдите, немедленно, схватите ее! — один из солдат быстро раздал указания остальным. — Ну что, Лито, ты принимаешь мою клятву? — спросил я, снова разворачивая его за подбородок к себе. Он вздрогнул, увидев эту женщину. — Да. — Снова эта твердость, снова непоколебимая решимость, которая восхитила меня. — Ты даешь свое согласие? — Считай, ты уже получил его, — выплюнул он, поджав губы. Женщина зарыдала и стала извиваться в крепких руках стражников. Она словно билась в предсмертной агонии. Один из моих телохранителей зажал ей рот, чтобы она ничего не закричала. Лишняя сцена, демон подери! Нужно было сворачивать этот концерт. Я поднял Лито с земли, и мне показалось, что этот эльф почти ничего не весит. Меч безвольно выпал у него из рук. Эдитор ловким щелчком сомкнул железные кандалы на его запястьях. С этим звуком внезапно рассеялся страшный гул, что явственно слышался мне в последние минуты. Я спас этого ребенка от неминуемой гибели, заплатил баснословную сумму нашим соперникам за неоконченное сражение. Вывел другой отряд, вместо разгромленного, нарушил все мыслимые правила проведения состязаний, ради него, ради Лито. Я отправил мальчика в лазарет и приставил к нему своего поверенного, наказав, чтобы тот понаблюдал его. Мне нужно было разобраться, представляет ли этот эльф интерес? Демоны Тени, если это сталось бы не так! Я решил, что лучший способ проверить – продолжать ставить на Лито в боях. Мы договорились с эдитором, чтобы он потренировал эльфа и рассказал мне о его потенциале. Спустя какое-то время я отправил его на смерть, потому что был уверен, что лишь желание жизни пробуждает в нас скрытые силы. В тот день я поверил своему чутью. И оно не подвело. — Почему я не удивлен? — Чему? — Мы снова вляпались! Нажья отрыжка... — Варрик расхаживал взад-вперед, оглядывая золотистое мерцание барьера, отрезавшее им путь назад. — Это место всех впускает, но обратно пройти не дает, — задумчиво протянул Карвер, — нам нужно продумать дальнейшие действия, иначе демон знает, где мы еще попадемся! Фенрис закончил чтение и отвлекся от пергамента. Они сидели на месте вот уже несколько часов - не могли решить, как поступить дальше и куда идти? Появившийся из ниоткуда барьер смешал все планы. Эльф мысленно поблагодарил младшего за то, что тот до сих пор не поддавался панике, в отличие от гнома. Он осторожно свернул бумагу с переводом Хоук и спрятал ее в кожаный тубус. Мариан с унылым видом копалась в наплечной сумке, расположившись неподалеку. — Сестренка, что ты можешь сказать о посохе, который мы нашли у главаря Хартии? — брат повернулся в сторону Хоук. Она пристроилась на большом валуне, бывшем некогда основанием массивной колонны. — Только то, что могу почувствовать. Им владел отец, — сухо выдала она, — не знаю, как он оказался у Хартии, но подозреваю, что они вряд ли сняли это оружие с трупа. — Это нехороший посох, Хоук, — Фенрис подошел ближе и осторожно взял древко из рук девушки, — смотри, — он провел пальцем по едва заметным желобкам, ведущим к навершию - его венчало подобие небольшого красного кристалла. — Вот здесь, — он надавил пальцем и на древке показались две тонкие, едва заметные глазу иголки, — очень удобно в бою, и не оставляет лишних порезов на коже. — Откуда ты это знаешь? — Карвер и Варрик заинтересованно склонились над оружием, разглядывая механизм, который продемонстрировал эльф. — Я видел такие посохи. Не трудно догадаться где? — Он же создан для магии крови! — Карвер поморщился. — Создатель милосердный, если правильно расположить руку, кровь будет течь к самому навершию, будто бы... питая его? Хоук выхватила посох из рук Фенриса и аккуратно закрепила за спиной. — Сейчас не об этом, — отрезала она на попытку младшего возразить. — Давайте с самого начала. Какие у нас сведения? — Корифей. Они хотят пробудить кого-то по имени Корифей, — напомнил Тетрас, — пьют кровь порождений тьмы, чтобы услышать его зов. — Нам противостоит порождение тьмы, — утвердил Карвер, — я не удивлен, ведь я тоже слышу его, — он огляделся по сторонам, — сейчас еще громче, чем когда мы были на подступах. — Ты в порядке? — заботливо поинтересовалась Хоук, но брат только хмыкнул в ответ. Фенрис покосился на Карвера и про себя отметил, как в глаза младшего начали закрадываться странные тени. Сомнение или, быть может страх? Он храбрился и старался выглядеть увереннее, чем на самом деле. Хоук рассказывала об этой черте его характера. Эльф даже успел провести параллель в сходстве брата и сестры. Он знал, что вечное беспокойство за Хоук давно входило в его планы, но теперь стал думать и о Карвере тоже. Если с младшим что-нибудь произойдет, каково придется Мариан? Она либо замкнется в себе, либо натворит дел, что в обоих случаях сулит неприятностями. Фенрис поежился от внезапной перспективы применения магии крови. Варрик прошел вглубь зала с колоннами и присвистнул. — Глядите-ка, здесь все кишмя кишит порождениями тьмы, — он сосчитал количество имевшихся арбалетных болтов и недовольно поцокал языком. — Что с водой? — Карвер проверил свой бурдюк на поясе, — у меня половина. — Почти целый, — отозвался Фенрис. — Дерьмо, выходили же налегке! — сокрушался Тетрас. — Знал ведь, что так оно и будет! — Предлагаю спускаться вниз, — эльф потянул шею и расправил плечи, — бездействие ничего не принесет. Отсюда нам ход отрезан — остался один путь, — он указал на лестницу, — вниз. — Поддерживаю, — Хоук ловко спрыгнула с разрушенного основания колонны. Мощные своды потолков местами обрушились, в лестницах зияли провалы, но в целом, крепость сохраняла былое величие. По стенам висели разодранные и поеденные насекомыми гобелены с символикой Серых стражей, в углах то и дело попадались останки из костей и доспехов. Хоук с сарказмом предположила, что заблудшие путники, уставая скитаться по замку, подыхали в углах кучками, но Карвер с присущим ему скептицизмом, пояснил, что порождения тьмы тоже могли стаскивать добычу в определенных местах, где останавливались лагерем. Так же, как и люди. Только трупов никто не сжигал, поэтому вонь в залах местами становилась почти нестерпимой. Фенрис заметил, что иногда им попадались и свежие тела. В основном порождения тьмы, реже – гномы из Хартии. Кто-то проходил здесь до них, совсем недавно. По дороге они набрели на освещенный факелами зал, часть которого была защищена от входа знакомым золотистым мерцанием барьера. Карвер указал на несколько трупов незадачливых гномов рядом с ним. Видимо, они попытались вскрыть барьер при помощи руны, или чего-то подобного. Варрик приметил по ту сторону здоровенный кованый сундук. Несложно было сделать вывод, что же прельстило жаждущих наживы глупцов. Судя по кровавым следам, уводящим вглубь тоннеля дальше, товарищи бросили их умирать. Хоук подошла к барьеру вплотную. Мерцание усилилось, а вместе с ним их глазам предстало существенное отличие преграды от той, что не дала им выйти в начале пути. На ней проступила темно-багровая руна. Она блестела и переливалась в свете факелов, причудливо изменяя свои очертания. Фенрис подумал, что субстанция, находящаяся в мерцании – не что иное, как кровь. И не ошибся. Когда Мариан протянула руку и коснулась ее – жидкость разлетелась на множество капель, это выглядело так, словно кто-то намеренно опрокинул бокал с вином. Пятно разрослось, и Хоук отпрянула, ухватив ладонь и потирая ее, будто бы обожглась. В то же мгновение стены сотряс басовитый голос. "...останется здесь на веки вечные с голодом усмиренным, яростью угасшей, страстью подавленной и гордостью сокрушенной. Во имя Создателя, да будет так!" При этих звуках Мариан вмиг сделалась белой. Через секунду на щеках проступили заметные красные пятна. Фенрис подошел ближе к барьеру, но девушка отстранила его назад. — Не пустит, отойди. Нужно искать эти руны. — Сестренка, впереди еще одна! — голос Карвера раздался из-за соседней стены. Прикоснувшись к следующей, Мариан настороженно прислушалась. Ничего не произошло, но сияние померкло. Кровь словно испарилась под ее пальцами, не издав ни единого звука. Фенрис понял, на что надеялась Хоук. Тот голос показался ей знакомым, но вместе с тем, сильно напугал. Эльф следовал за ней по пятам. Когда они нашли вторую печать, Хоук повторила свои магические пассы. Карвер скептически покачал головой, и эльф обратил внимание, что младшему тоже не по себе. Невозмутимым оставался только гном. Он уверенно сжимал в руках арбалет и смотрел по сторонам, опасаясь порождений. Их визг слышался где-то неподалеку. Хоук пробормотала что-то про себя, а затем вдруг лихорадочно поспешила обратно к барьеру. Последняя руна призывно блестела прямо по центру золотистого мерцания. Эльф заметил, что за ним начало сгущаться странное темное облако. Едва Мариан подняла руку, барьер спал, а за ним, прямо из воздуха материализовался демон. В ту же секунду голос снова сотряс стены. «Да, стражи используют демонов в этом месте. Я не могу изменить этого». Голос прозвучал разочарованно, но затем, словно в оправдание себе, добавил: «Но я никому не позволю говорить, что моя магия выпустила хоть одного демона в мир!» Убить создание из Тени оказалось совсем нетрудно, однако неожиданное разочарование на лице Хоук говорило само за себя: как только загадочный голос смолк, ее плечи поникли, и она даже не посмотрела в сторону предполагаемой добычи. Большой кованый сундук Тетрас принялся обшаривать сам. — Кто это был? Кажется, я знаю этот голос! – Карвер стряхнул останки демона с меча и подошел к сестре. — Похоже на голос отца, — хрипло ответила она, — но как? — Что же это демон тут охранял, одни лохмотья? — гном в растерянности отошел от сундука и развел руками. — Не охранял, его здесь держали, — Мариан неотрывно смотрела в сторону темного коридора. — Порождения тьмы, — прошептал Карвер. — Мы слишком шумим, привлекаем их внимание, — Фенрис вытащил из-за спины меч. Тварей было много, к концу боя эльф чувствовал себя выжатым до нитки. Кололо бок и сильно хотелось пить, но воды было мало, поэтому расходовать ее приходилось осторожно. Их продвижение вниз пока не увенчалось успехом. Кроме этого странного голоса и заточенного демона - никого не встретилось: они до сих пор не знали, как отсюда выбраться. Помещения сменялись тоннелями, прорытыми сквозь толщу скалы, они плутали сквозь них несколько часов, прежде чем Мариан вдруг остановилась, и сделала знак остальным, чтобы те не двигались. — Ключ! Они нашли его? Гномы? Я слышал, они... ищут... копают... Как ты пронесла сюда ключ? — к ним спешил хромой человек. В тусклом свете магических огоньков, созданных Хоук, Фенрис успел разглядеть, что голова незнакомца местами облысела и покрылась какими-то странными наростами. — Ты про это? Разве это ключ? — Хоук вытащила из-за спины посох. Пальцы левой руки сложились в жесте, который эльф тут же распознал. Мариан активировала над ними защитный барьер. — Это магия, древняя магия. Магия из крови. Она создала печати. И может их сломать, — приблизившийся к ним человек оказался стариком. Рассматривая его, Фенрис перебирал в уме догадки, как это существо до сих пор сохраняло способность двигаться? Его руки были покрыты сочащимися язвами, по телу беспорядочно копошились жуки. Доспех поржавел, кольчуга была порвана в нескольких местах. Глаза были подернуты пеленой, как и у тех гномов из Хартии. — Я ищу Корифея. Ты не знаешь где он? И кто это вообще? — с вызовом спросила Мариан. Карвер обнажил меч, а Варрик нацелил в старика арбалет. — Не зови его по имени! Он тебя услышит! Не буди его! Нельзя так делать, когда у тебя ключ! — Дай догадаюсь. Ты тоже хочешь выпить моей крови? — хохотнув, спросила Хоук. Напряжение в плечах исчезло, она расслабилась. — Кровь? Кровь самой Хоук? Ты - сама Хоук? — старик приблизился к ней, принюхиваясь. Фенриса передернуло, когда он увидел, как расширились его ноздри. На всякий случай, он сделал шаг ближе к Мариан. — Да. Да, да! Ты пахнешь ей... пахнешь магией! — существо в доспехах начало приплясывать и неожиданно замерло. — Но у тебя есть ключ! Ключ к его смерти... Да, я могу показать тебе путь. О да! — Кто ты? Что с тобой? — Хоук убрала посох и коснулась плеча эльфа. Этот жест означал «Не беспокойся», но Фенрис и не думал убирать оружие. Только не сейчас. Этот старик не вызывал доверия. — Ты спрашиваешь меня? Я тут живу, а ты нет. Ты не порождение тьмы! — заметил он и расхохотался. Сухая кожа на щеках натянулась, нижняя губа отвисла, приоткрыв зубы. — Такие доспехи носят Стражи. И больше никто, — подал голос Карвер. Старик обратил внимание на него. Прихрамывая, подошел, и снова принюхался. — Слышишь, да? Слышишь зов? Ты пахнешь им. — он улыбнулся, и эльф снова ощутил, как по хребту пробежал озноб, — Я знаю путь! Иди за мной! Вниз и вглубь... Вниз и вглубь! — Обожаю принимать советы от безумцев со скверной в крови, — заметила Мариан и толкнула Фенриса плечом. Она улыбнулась, подбадривая его. — Не безумцев, нет. Доверься мне! Я знаю тайну тюрьмы! Нас держат печати. Все входит, ничто не выходит. Выйти нельзя без ключа! Нужно использовать ключ, да, — он призадумался на долю секунды и добавил, — на печатях. Кажется, старик провел здесь слишком много времени и уже начал забывать речь. Слова он подбирал не сразу, больше принюхивался и пытался дотронуться до спутников. Карвер отшатывался от него, как будто тот мог быть заразным. Хотя Варрик с арбалетом, впрочем, как и Фенрис, не вызвали у старика особого интереса. — Все печати. К каждой приложи ключ. Только тогда они откроются. Только для самой Хоук. Не назад. Не наверх. Путь наружу идет только вниз. Сквозь сердце, — старик снова попытался потрогать Хоук, но Фенрис тут же оказался между ними. — Вниз... вниз в глубины, — грустно подытожил он и, хромая, побрел вперед по коридору. — Осторожнее. Чем глубже вниз, тем будет сложнее, — заметил Карвер. — Что ты имеешь в виду? — Хоук смотрела старику в спину. — Порождения тьмы. Их так много, что у меня голова готова расколоться от гула, — он устало потер переносицу. — Мне рассказывали, что так бывает, но я и не думал, что это настолько ужасно! Я бы лучше умер. — Не говори так! — с негодованием воскликнула Мариан. — Я уже давно стал Стражем, но ничего подобного не видел, — Карвер кивнул головой в сторону старика. — Наверное, поэтому я еще жив. Чтобы остановить Мор. Чтобы это никогда не происходило. — Не завидую тебе с такой работой, — Хоук двинулась вслед за незнакомцем. — Нападения, из-за которых я оказался тут, — это почти приятное развлечение. Нормальная атака на нормальных врагов. Совершенно нечему удивляться. Больше у нас ничего нормального нет. — Тебе надо побывать в Тевинтере, — хмыкнул Фенрис, — по степени нормальности он составит отличную конкуренцию. — Так, ребята, я чего-то не понял, или мы доверимся этому психу? — Варрик все еще оставался позади, словно не веря, что вся троица послушно последовала за хромым стариком. Он нагнал их, поравнявшись с Хоук, затем заглянул ей в глаза. — Что еще нам осталось? Этот полусгнивший труп здесь демон знает, сколько лет, и ты слышал, что он говорил о моем посохе. Будем искать эти печати. Что бы там не пробудилось, я заставлю это заснуть обратно. Фенрис усмехнулся и даже чуточку воспрянул духом. Храбрость Хоук каким-то образом передалась остальным. Весь следующий путь они перебрасывались шутками и дружескими подколками. До тех пор, пока странный барьер, точь-в-точь, как предыдущий не встал у них на пути. Быстро разделавшись с рунами, Мариан чуть не скрипнула зубами, когда вновь услышала этот странный голос. Фенрис собрался было спросить, что же ее так заинтересовало, как вдруг голос раздался вновь. "Да, я оставил Круг, но я дал клятву. Моя магия будет служить только лучшему во мне, а не низкому!" — Лучшему во мне. Так отец говорил вам, да? Тебе и Бетани? Ей все казалось, что она не дотягивает до его планки, — к концу предложения, голос Карвера дрогнул. — Я знаю, он бы гордился ею, — уверенно начала Мариан, но окончание её фразы внезапно утонуло во вновь раздавшемся раскатистом басе. "Лиандра, я купил нам свободу. Теперь мы можем вернуться домой, с ребенком. Мы будем вместе. Надеюсь, малыш пойдет в тебя. Никому не пожелаю обладать такой силой. Пусть наши дети никогда не узнают, что я сделал здесь". — Отец не хотел ребенка мага? Надо же - он дважды понял это неправильно! — лицо Карвера тронула едва заметная ухмылка. — Думаю, теперь Стражи кажутся не таким уж плохим выбором. — У нас совсем недавно была возможность убедиться: то, с чем подобные мне сталкиваются каждый день, тебе просто недоступно, — съязвила Хоук в ответ. — Угрожающе звучит, — парировал младший, — но меркнет перед Мором! Варрик многозначительно посмотрел на Фенриса. Тот закатил глаза. Гном развел руками и уже собирался что-то сказать, чтобы сменить тему и не дать брату с сестрой поцапаться. Эльф вспомнил день, когда впервые встретил их. Кажется, тогда они ругались о том же самом. Хоук предупреждала, что их отношения с братом напоминали булькающий котел. Кипяток вел себя непредсказуемо и то и дело норовил выплеснуться. — О, Создатель, такое чувство, что мы снова лаемся без повода в Лотеринге, — Карвер вдруг опомнился и разочарованно покачал головой. — Я иногда беспокоился за вас двоих. Бетани так хотела быть «нормальной». Как будто сравнивая себя со мной. — Она знала, какими мы можем стать. Я рада, что ты теперь тоже это понимаешь. — Поживем — увидим. — Младший вздохнул. — Хочешь не хочешь, а их больше нет. Я устал от потерь. Я скучаю по ней и по папе. И по маме. Даже по тебе… иногда. Хоук вдруг протянула руку и схватила ладонь Карвера. На мгновение ее лицо исказила гримаса боли, тенью отразившаяся на младшем. Они вдруг стали такими похожими! Фенрис смотрел, как неловко Карвер сжал ее ладонь. На секунду. Словно обоим было легче от этого жеста. — А Гамлен пускай отваливает! — вдруг воскликнул младший, и рука Хоук дрогнула. Она отступила на шаг назад, и Карвер вздохнул. — Ладно. Пусть эти разговоры останутся здесь. Первая из печатей, о которых твердил Серый Страж, пораженный скверной, оказалась похожей на алтарь. Магия, заключенная в четыре сосуда, завибрировала, стоило только Хоук сделать шаг на постамент. Засветился и кристалл на посохе. Хоук сделала над собой усилие и на мгновение посмотрела на эльфа. Фенрис кивнул головой, и Мариан словно набралась храбрости. Посох вобрал в себя энергию с низким гулом. Зал на мгновение озарился ярким светом, и от него у всех одновременно заболела голова. Карвер отметил, что когда Мариан разорвала цепь магии, шепчущие голоса разом стали громче. После страж заговорил с ними и даже вспомнил собственное имя, вместе со званием. Его звали Ларий, и он оказался командором Серых. Он также пояснил, что печати налагал Малькольм Хоук, и командор присутствовал при этом лично. История пополнялась все новыми подробностями. Они выяснили, что Корифей был для порождений тьмы кем-то, вроде древнего бога. Он копировал крик, призывал, чтобы его освободили. Любой со скверной в крови. Фенрис не оставил без внимания тот факт, что при словах о скверне Карвер вздрогнул. Ларий сказал, что Хоук должна убить Корифея, едва тот проснется. Потому что после долго сна он будет уязвим в своем замешательстве. — Значит, Варрик, эта твоя "шпионская сеть"... У тебя её нет, так? Ты всё выдумал? — вдруг спросил Фенрис, когда они, наконец, остановились на небольшой привал. Мариан отошла в сторону с Карвером. Судя по всему, они опять говорили о семье, но на этот раз уже не ругались. — Может быть, — уклончиво ответил гном, сощурился и хитро добавил, — а может, у меня есть гвардия эльфов-бродяжек и они все шпионят! — Странный ты, волосатый коротышка, — усмехнулся эльф. — Я бы попросил, насчет коротышки! — возмущенно заметил Тетрас. — Ладно-ладно, извини, — снисходительно ответил Фенрис, — на самом деле, я бы хотел попросить тебя об одной услуге. — А вот это уже интереснее, — Варрик сделался серьезнее, однако любопытство так и не исчезло из его глаз. — Ты мог бы, к примеру, разузнать для меня об одном человеке? — Если он в Киркволле, то без проблем, с охотой ответил гном. — А вот здесь как раз и начинаются загвоздки. Я не знаю, где он сейчас может быть, — вздохнул Фенрис. Идея вдруг показалась ему безумной. — Что за человек? — спросил гном. — Я знаю только его имя. И то, что он из Тевинтера... и напрямую связан с моим прошлым. — Ты же убил Данариуса, чего тебе еще надо? — удивленно поинтересовался Тетрас, и Фенрис поведал ему о дневнике магистра. Варрик внимательно слушал и мрачнел с каждым словом. — Знаешь, я могу тебе помочь. Точнее, попробовать, — подытожил он, — не уверен, выйдет ли, но я сделаю это. И для тебя и для Хоук. Хотелось бы, чтобы у вас все было хорошо, — он вдруг улыбнулся по—доброму, словно эльф сказал ему нечто приятное. — Ты бы видел, какой ты рядом с ней, — добавил он, — цени эти мгновения. — Эй, Варрик, иди сюда! — голос Карвера прервал гнома. — Иду! — откликнулся гном, — давай, эльф, назови имя. — Фаусто Серафини, — шепнул Фенрис, и Тетрас кивнул головой. — Я не забуду. Когда мы вернемся в Киркволл, постараюсь выяснить все, что смогу. На долю мгновения эльфу даже стало чуточку легче. Не сказать, чтобы он питал какие-то особые надежды на этот счет. События, описываемые Данариусом в дневнике, происходили много лет назад. Однако, наличие еще одного живого свидетеля тех дней не давало покоя. Фенрис бы с удовольствием задал бы этому Серафини пару вопросов. — Похоже, твоя кровь какая-то особенная, Хоук. Почему меня это не удивляет? — эльф сел на ступени рядом с Мариан. Очень хотелось есть, но кроме мешочка с вяленым мясом у них не имелось ничего съедобного. Варрик разделил кусочки поровну, оставив часть на потом, и посоветовал разжевывать медленно, чтобы обмануть чувство голода. Хоук натянуто улыбнулась. И это все, на что она была способна? Ни одной шутки? Ни единого колкого замечания? Фенрис молча поймал ее за руку и крепко сжал. Мариан чуть заметно кивнула и переплела их пальцы. Ей было страшно, и эльф чувствовал это. Они не знали, день или ночь сейчас на улице. Счет времени потерялся: Фенрис прикинул, сколько занял их путь в глубины. Когда они только приблизились к крепости - было ясно, солнце стояло в зените. С учетом этого вышло, что они пробирались сквозь коридоры нижних этажей примерно до поздней ночи. — Если хочешь - поспи? — предложил Фенрис, — я покараулю, — он улыбнулся, и Мариан благодарно кивнула, опуская голову к нему на колени. Она заснула почти сразу же. Карвер продолжал о чем-то беседовать с гномом - они отошли на некоторое расстояние, чтобы не беспокоить Хоук. Рука эльфа расположилась на ее плече. Он завернул девушку в собственный плащ, чтобы она не замерзла. Спать в этих тоннелях хотелось меньше всего, но они вымотались. Желудок урчал, а кругом поднимались пары смрада и зловония: подземные речки веками впитывали в себя трупы порождений тьмы и гномов: они разлагались и смешивались, придавая воде мутновато-зеленый оттенок. Фенрис растерянно гладил плечо Хоук, словно надеясь таким образом передать ей чуточку сил. Варрик сел прямо на пол и оперся спиной на стену, надеясь подремать хотя бы какое-то время. Вскоре он уснул, сложив на груди руки. Арбалет лежал в его объятиях. Карвер вызвался подежурить. Эльф еще раз взглянул на его силуэт, едва различимый в тусклом сиянии единственного факела, и сам забылся зыбким сном. Когда он открыл глаза, младшего рядом не было. Факел, который они приспособили, воткнув в щель между огромными валунами, почти затух. По осунувшемуся лицу гнома было заметно, что этот переход вымотал и его. Бесконечные бои с порождениями тьмы - эти твари оказались много сильнее тех, что по словам Варрика, им доводилось видеть на Глубинных тропах. Карвер тоже заметил, что гарлоки будто бы взбесились. Возможно, тот самый Корифей придавал им такую необыкновенную выносливость? Фенрис приподнял Хоук, подправил плащ под ее голову, а затем аккуратно встал. Карвера нигде не было видно, и это настораживало. Эльф пожалел, что не мог чувствовать порождений так же, как младший. Он пользовался лишь слухом и зрением - и эти два чувства сейчас подводили: кругом было очень тихо и слишком темно. Осторожно ступая, Фенрис пошел прямо на факел. Тряпки, которыми было обмотано толстое древко выгорели дотла. Эльф выругался и отправился дальше. Он прислушивался, в надежде, что Карвер подаст сигнал, но в подземелье глухо раздавались лишь его собственные шаги. Он набрел на брата Хоук неожиданно. Тот стоял на отвесном берегу возле подземной речки, расправив обе руки в стороны. Позади валялся снятый нагрудник доспеха и ножны с мечом. На Карвере была только рубашка и штаны, подвязанные поясом. Эльф среагировал молниеносно. Пришлось сделать рывок, чтобы успеть одернуть младшего назад, предотвращая неизбежное. Парень махнул руками по воздуху, словно уже оказался в воде. Фенрис ругнулся, хлопая Карвера по щекам. Тот не приходил в сознание. Эльф опустился на колени. Голова младшего запрокинулась, изо рта тонкой струйкой потекла слюна. Он вдруг всхрапнул и тихо зашептал что-то. Фенрис наклонился и разобрал отрывистые фразы. — Вода такая теплая, сходи искупайся, сынок. Там Бетани и Мариан! Вернешься, накормлю тебя твоим любимым супом, — Фенрису показалось, что лицо Карвера тронула тень улыбки, затем он нахмурился, — нельзя, не слушай их, не ходи в воду. Там что-то есть... — Карвер! — позвал эльф, и глаза младшего распахнулись. — Фенрис? — он сел и в ужасе огляделся, — как я... здесь оказался? — Я нашел тебя на этом обрыве. Ты чуть было не сиганул туда. — Создатель милосердный, — лицо брата посерело. Он умоляюще посмотрел на эльфа, — сестре не говори. — Это был Зов? — спросил Фенрис, помогая младшему с доспехом. — Не уверен. Определенно что-то похожее, но я не слышал этого раньше... — Корифей? — предположил эльф. — Надеюсь, что нет. Только не говори ей, — Карвер кивнул в сторону их стоянки. — Ты так уверен, что это не повторится снова? — эльф нахмурился. — Я ручаюсь за себя. Не беспокойся. И... не беспокой ее. Фенрис напряженно выдохнул. Спорить с ним - было все равно, что спорить с Мариан. Бесполезно и местами совершенно бессмысленно. Схожесть брата с сестрой всецело заключалась в упрямстве и в нежелании признавать собственные слабости. Однако они оба беспокоились друг за друга. Эльф чуть кивнул головой, и на лице Карвера отразилась слабая улыбка. — Спасибо. Я этого не забуду, — бросил он и зашагал к месту их временной стоянки. Фенрис пошел следом, надеясь, что Карвер оправдает свои слова, и эльфу не придется следить в бою за ними обоими. — Интересно, кто такой этот Корифей? — усмехаясь, спросила Мариан, когда сняла еще одну печать. — С таким именем он просто обязан в какой-то момент выдать зловещее "муа-ха-ха". Точно знаю. — Она глянула на Фенриса, но тот лишь покачал головой. — Нет, я серьезно! — продолжила она. — Снова кровь? Почему именно кровь, а не плевок, скажем? Или не клочок волос? — Ты уверена, что хотела бы встретиться с плюющимся магом? — переспросил Варрик. — Для разнообразия - вполне! — Хоук засмеялась, и Фенрис вздохнул с облегчением. Кажется, краткий сон пошел ей на пользу. Не улыбался только Карвер. Он шел позади, и эльф то и дело поглядывал в его сторону. Младший знал, что Фенрис следит. Встречаясь с ним взглядом, брат лишь отрывисто кивал головой, как бы подтверждая, что с ним все в порядке. Пока что. — Когда-нибудь я отправлюсь в приятное местечко, где не будет древних зол, ужаса, кошмарных эпидемий и безумия. Например, на пляж, — весело продолжала рассуждать Хоук. — Именно в тот день, когда ты пойдёшь на пляж, на горизонте возникнет армада свирепых демонов-пиратов, — добавил Тетрас, и они рассмеялись уже вместе. Фенрис улыбнулся краешком губ. Их не сломили толпы порождений тьмы и ловушки. Казалось, эта парочка шутила всегда. В какой-то момент эльф понял, что это даже начинало успокаивать его. — Слушай, почему, когда ты рассказываешь про наше бегство из Лотеринга, я там выгляжу круглой дурой? — спросила вдруг Мариан. — Хоук, ты же не влезаешь ни в какие рамки! — Варрик уклонился от ее дружеского тычка. — Надо было добавить тебе пару недостатков, просто чтобы на человека была похожа, — хохотнув, добавил он. — Не влезаю? Хочешь сказать, я жирная? — Мариан сделала вид, что закатывает рукава. — Точно. Именно так я и рассказываю. "Хоук обрушилась на врага, как огромная запеканка в мясной подливке". Так оно эффектнее звучит! — А почему в мясной-то? По-моему, лучше в шоколадной, — заметила Мариан и гном развел руками. — Всем не угодишь, — смеясь, заметил он. — Кстати, я слышала, обо мне ходят истории... личного характера, — загадочно улыбаясь, начала Хоук. — Ты же Защитница Киркволла. Люди интересуются всем, что с тобой связано. И всеми, кто с тобой связан, — он покосился на Фенриса, — я никому не говорил про твою связь с тревожным тевинтерским эльфом. Ищи болтливый язык ближе к дому. — С тревожным тевинтерским эльфом? — повторил Фенрис. Раздался дружный взрыв хохота. — Ну да, а что? Я всегда стремлюсь к точности. — Почему тревожным? — Ну хорошо, скажем, что ты был напряженный. — Я спокойный. — Нет, напряженный. Натянутый, как струна, — не унимался Варрик. — Я абсолютно спокоен, — заметил эльф. — Зануда, — хохотнула Мариан, и Фенрис улыбнулся. После того, как Хоук сняла последнюю печать, их настигли стражи. Ларий предупредил, что они слушаются Корифея, но выяснилось, что возглавляла отряд лишь сумасшедшая по имени Джанека. Женщина желала оставить разумное и могущественное порождение тьмы в живых, и рассказала также, что Малькольм Хоук налагал печати при помощи магии крови. Эта новость ошарашила Мариан - она не поверила. Джанека считала, что имея под рукой Корифея, они приобрели бы шанс для всего человечества. С его помощью, по ее мнению, можно было навсегда покончить с Морами. Хоук, как и Фенрис не одобрила подобного рода экспериментов. Завязалась драка, а затем бег наперегонки к самому святилищу. Они успели первыми. Вершина башни располагалась на поверхности, и вся компания с наслаждением втянула в легкие свежий воздух. Это придало сил. Даже Джанека, догнавшая их со своим отрядом, не стала серьезной преградой. Хотя доверие к Ларию подорвалось в самый последний момент. Он сознался, что Малькольм Хоук не хотел помогать Стражам. Пришлось убеждать его, угрожая здоровью Лиандры. Поскольку отец всегда ставил семью выше собственных интересов, он вынужден был согласиться. Джанека со своим отрядом пала под их натиском. Пришло время решить вопрос с Корифеем. Ларий попросил Хоук снять последний сдерживающий барьер при помощи собственной крови. Мариан отнеслась к предложению Серого Стража весьма скептически. Однако, мысль о том, что отец уже проделывал этот ритуал однажды, придала ей уверенности. Хоук шагнула к алтарю и осторожно взяла в руки небольшой кинжал, намеренно оставленный там, на случай необходимости укрепления печати. Она выпрямилась и вздохнула. Фенрис сжал руки в кулаки. Он дрожал, вспоминая, чем обернулось последнее использование этой магии. Хоук чуть не умерла. И это не было связано с демонами, ее ранил кунари. Неужели Корифей окажется хотя бы наполовину таким же сильным, как и Аришок? Все оказалось хуже. То, что воспряло ото сна, было во много раз хуже, каффар! — Святая сырная голова Андрасте! Эта мумия живая! — Мариан сделала шаг назад, вынимая посох из-за спины. Эльфу даже почудилось, что кровь закипела в жилах. Лириум всколыхнулся, порываясь к этому созданию. Корифей оглядел новоприбывших. Как и предполагал Ларий, порождение тьмы оказалось в большом замешательстве. Его память остановилась на временах, когда он был великим магистром, которому подчинялись все и вся. Он стал упоминать о Думате и о путешествии в Золотой город. Его рассказ был невнятен, а Хоук, задающая вопросы еще больше вводила Корифея в замешательство. При упоминании Золотого города он начал твердить про непроглядную тьму и взывать к богу Думату, кажется, даже не подозревая, что последнего уже много веков как убили в облике Архидемона. Хоук потеряла терпение первой. — Мариан, не смей! — в отчаянии закричал Фенрис. Он знал, что она собиралась сделать. — Бегите к балкону, я задержу его! — уверенно произнесла девушка. — Не будь дурой, его надо отвлечь! — Карвер встал рядом с сестрой. — Задницу тебе поджечь, чтобы он увидел?? А ну брысь! — рявкнула Хоук, и младший нахмурился. Едва эльф успел подумать, что эти двое снова нашли отличное место для ссоры, как Карвер толкнул сестру на Фенриса – и тот ухватил Хоук под руки. Убедившись, что эльф крепко её держит - младший с криком бросился на гигантское порождение. Того, похоже весьма заинтересовала бегущая фигура воина с мечом наперевес. Корифей замер, склонив голову набок, словно наблюдал за каким-нибудь причудливым зверьком в лесу. — Получай, гад! — вместе с рывком Карвера, в порождение полетела очередь из арбалетных болтов Варрика. А затем, младший словно врезался в невидимую преграду. Фенрис собственными глазами видел, как струйка крови из его носа взметнулась в воздух, а взрывная волна невероятной силы отбросила парня назад. Он упал и больше не двигался. — Карвер! — Хоук вскрикнула и вырвалась из рук Фенриса. Она вытянула посох в руке, в том самом жесте, который должен был облегчить поступание крови. Крови! Эльф рванул следом, но Мариан уже было не остановить. Багряный вихрь, сотканный из кровавых нитей, плотными витками опутал предплечье Хоук. Она направила заклинание под самый потолок башни. — Фенрис, хватай его и тащи в сторону балкона! — взревела девушка. Младший выглядел плохо. Он побледнел, а кровь струилась по виску, темно-багровой лужицей растекаясь по полу. Корифей отбросил его с высоты прыжка, и парень здорово приложился об камень. — Никто не тронет мою семью! Я НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЮ ДЕЛАТЬ ПЛОХО МОЕМУ БРАТУ! — яркий всполох озарил сводчатый потолок. Заклинание, подкрепленное кровью, рассыпалось молниями. Фенрис почувствовал легкое покалывание: Хоук успела окружить их защитным барьером. Он оттащил Карвера назад к Варрику. Тот быстро ощупал голову, оглядев ранение. — Дерьмо! Сильно его, — гном вытащил из-за пояса склянку с мутноватым содержимым, откупорил пузырек и влил тот Карверу прямо в горло, — давай! ДАВАЙ, Младший, приходи в себя! За грохотом молний, бьющих в стены башни, Фенрис едва услышал, как Варрик хлещет его по щекам. Нужно было помочь Хоук, времени думать о Карвере уже не было. Как и всегда в бою. Нельзя смотреть на потери. Что бы ни случилось, но за собственную жизнь люди всегда беспокоились больше. В том, чтобы постоянно думать о других, был большой риск – можно проглядеть собственную смерть. Хотя она-то как раз беспокоила эльфа меньше всего. Он бежал прямо под всполохи магии Хоук, перехватив меч и на ходу активируя лириумные клейма. Мариан защищала себя барьером, но Корифей был сильнее. Эльф чувствовал это кожей. Его шрамы выли, в голове раздавалась проклятая песнь, сильнее, чем когда-либо за всю жизнь. Что бы ни представляло собой это порождение тьмы, кем бы оно ни было – Фенрис отчетливо знал, что с его силой им просто так не справиться. Хоук держала удар, но по ее дрожащей руке было заметно, что он последний. Следующей атаки ей не вынести. Этот магистр, порождение, как его там, каффар! Он выплескивал наружу страх. Многократно усиленный и выброшенный в пространство ужас, который в мгновение ока, стоило только отвлечься, становился его собственным. Он опутывал мысли, мощным и нестерпимым визгом, будто лезвием полосуя по коже. Фенрис послал тело в прыжок, разрешая лириуму смешаться с кровью в той пропорции, которую старался никогда не превышать. Ужас моментально схлынул из разума. Эмоции исчезли. Эльф все еще видел перед собой чудовище, но чувствовал каждый сантиметр своего тела, контролировал работу каждой мышцы. Он понятия не имел, что находится за этой гранью. Что произойдет, если Фенрис превысит лимит? Даст лириуму чуть больше власти? Следуя словам из дневника Данариуса, эльф мог бы спятить в самом пылу сражения. Песнь в его голове снова перешла на визг. Он звенел в ушах, грозя разодрать мозг на клочки. В глазах потемнело, но эльф ударил. Меч вошел в плоть подозрительно мягко, словно в воду. Фенрис пролетел пару метров вперед, приземляясь на ноги, и, рывком поднимаясь, чтобы ударить еще. Но позади никого не оказалось. Хоук тяжело дышала, одной рукой вцепившись в посох, а другой, упираясь в колено. Все предплечье испещряли засохшие пятна крови: она слипалась на коже в большие темно-коричневые сгустки, и все больше напоминала какие-то неестественные наросты. Эльф оказался рядом с Мариан, помогая той удержаться на ногах. Она была мертвенно-бледной. — Еще раз, Хоук, — прорычал он, прижимая девушку к себе, — еще раз, и ты этого не выдержишь! — К-карвер, — вместо ответа прохрипела она, и эльф быстро огляделся в поисках Тетраса. — Хоук, сюда! — голос Варрика раздался с одного из балконов с большими бронзовыми статуями грифонов. Фенрис помог Мариан преодолеть разделявшее их расстояние. Младший был в сознании и даже стоял на ногах. Эльф почувствовал, словно с его плеч только что свалился огромный камень. — Где эта тварь!? Он как в воздухе испарился! — гном недоверчиво озирался по сторонам. — Он здесь, зализывает раны, — мрачно изрекла Мариан. — Хоук, послушай, — быстро заговорил Варрик, — мне правда не хочется, чтобы вся эта история закончилась словами «… и всех их разорвали на мелкие кусочки!». Пока я с тобой, и, надеюсь, так будет и дальше, но… Что нам делать? Фенрис медленно выдохнул и закрыл глаза. Собственную песнь лириума он давно мог отличить от любой другой. Все помещение до самого потолка звенело от вибраций, издающихся с четырех сторон. Что-то давало этой твари немыслимую мощь… Противоестественную силу, которую Корифей должен был черпать из… — Эти статуи… — Хоук ответила на вопрос, который эльф собирался задать. — Он черпает силу из статуй! — Надо уничтожить их! Пока мы еще можем! — Фенрис бросил на Карвера обеспокоенный взгляд. После такого удара головой сложно стоять на ногах. Что с ним могла сделать настойка Тетраса? Гном знал некоторый толк в изготовлении бомб и ядов… чем он напоил братца Хоук на этот раз? — Сестренка, у нас нет времени ломать ее руками, — подал голос Карвер, — сможешь зарядить в нее чем-то более разрушительным? Мариан улыбнулась и сощурилась, разглядывая грифона. Фенрис посмотрел в сторону алтаря. Корифей был где-то здесь, он чувствовал его всюду в воздухе. Словно эта тварь рассеялась среди столбов, дающих ему силу. Каменный кулак полетел в сторону бронзовой статуи. Голова грифона раскололась и с треском рассекла основание статуи до самого низа. — Проклятье, — выругалась Хоук, — убираешь одно – вылезает другое. Приготовьтесь! Здесь будет парочка демонов! Фенрис начал рубить мечом с одной стороны балкона, не забывая приглядывать за Карвером, орудовавшим с другой. Младший выглядел неплохо: за исключением запекшейся крови на месте удара головой, на нем не было ни царапины. Внезапный грохот сотряс стены башни, чуть не выбив эльфа из равновесия. Призрак рассыпался пеплом, но новый, куда более страшный враг, наконец, проявил себя. — Я послушник Думата! Ты не сможешь ранить меня! — Корифей возник над собственным алтарем, воздев руки к потолку, словно в молитве. Теперь, когда одна из статуй была разрушена, Фенрис почувствовал, или даже увидел, как тонкий шлейф магии, шепчущей, скукоживающейся от соприкосновения с воздухом, постепенно рассеивался. Корифей, если и заметил это, то виду не подал. Гигантское порождение тьмы телепортировалось по залу, обдавая их пламенем, поднимая из пола нагромождение причудливых острых камней, сыпля с потолка ледяной дождь... Хоук велела стоять ближе к ней - она, как могла, держала над ними защитный купол. Однако это и помогало и мешало одновременно. В таком положении Фенрис и Карвер не могли достать Корифея. Варрик выпустил почти все имеющиеся в его распоряжении болты. Не было времени собирать их по залу. От пламени приходилось убегать к балкону - там они помогали Мариан обрушивать статуи, наблюдая, как их противник теряет силу. Фенрис надеялся, что, в конце концов, Корифей ослабнет и одного удара будет достаточно, чтобы сражение завершилось их победой. — Ах ты, пердольский перламутр! — Варрик отшатнулся к стене, когда ледяная глыба усилиями Хоук в последнюю секунду отскочила от его головы. — Я все вижу! — весело крикнула она, посылая огненный шар прямо в алтарь, за который перенесся Корифей, — никто не обидит моего любимого гнома! — Если он из жопы дракона вытащит, я сматываюсь! — ответил Варрик, подхватывая с пола чудом уцелевший болт. — Как же? Даже на чай не останешься? — Фенрис схватил гнома за шиворот и успел затащить в проем балкона, прежде чем место, где находился Тетрас, опалила струя пламени. Корифей что-то кричал, но при таком шуме сложно было понять, что именно. Эльфу показалось, что он услышал знакомую речь, будто порождение тьмы заговорило на тевине. Вслушиваться, однако, возможности не было. — Последняя статуя, сестренка! — ободряюще крикнул Карвер, — ломай ее! — Эй, братишка, — Хоук размахнулась посохом, — мы с тобой когда-нибудь пили? — в бронзового грифона полетел каменный кулак. — Н-нет, вроде бы... — младший едва не растерялся, — ты говорила, что ни капли не нальешь, пока мне двадцать один не исполнится! — Так вот, ты уже большой мальчик! — со смехом прокричала она. Фенрис оттеснил двух демонов к стене, Карвер срубил им головы. Эльф отметил, что они неплохо сработались в бою. — Вернемся домой, я угощаю! — клятвенно заверила Хоук, разворачиваясь к летевшему на них Корифею. Времени на раздумья не оказалось - порождение тьмы кричало то ли от страха, то ли от того, что разрушенные статуи грифонов и вправду лишили его сил. Фенрис успел схватить Хоук за талию, уводя от сокрушительного замаха этой твари. Последний удар нанес Карвер. Он замахнулся мечом в прыжке и пронзил Корифея насквозь. Когда оба повалились на землю, Варрик уже был рядом, чтобы оттащить младшего от тела. Что-то словно начало разъедать Корифея изнутри, шипя и пузырясь, оно испарило даже рукоять меча. — Вот тварь... — выдохнул Варрик, сидя прямо на земле, — неужели мы справились? — Похоже, — ошарашено пробормотал брат Мариан, потирая голову в месте ушиба. — Никто никогда в это не поверит. Чтоб я сдох! — обескуражено выдал Тетрас. — Карвер! — Хоук выпуталась из рук Фенриса и побежала к младшему. Она упала перед ним на колени, — ты цел?! — Да цел я, цел, — отмахнулся он, — не трогай, больно же! Эльф помог Варрику подняться. Они оглядели место сражения и одновременно присвистнули. Мозаичный пол был разрушен, стены местами осыпались - на них темнели следы от ударов магией. Кругом разметало остатки бронзовых грифонов, а посреди этого хаоса высился алтарь, девственно чистый, словно стихия, бушевавшая в зале несколько минут назад, его даже не тронула. Ларий ждал их на мосту. Барьер на нем исчез, открывая спасительную дорогу на волю. Фенрис отметил, что спина стража распрямилась, и он больше не выглядел безумным. На первый взгляд. — Ты молодец, Хоук. Серые Стражи прежних времен не были способны на такое, — ровным голосом произнес он, а затем добавил, — я расскажу Стражу-Командору о твоей доблестной службе. — Я бы поостерегся. Обычно никто не возвращается после Зова, — вставил Карвер. Фенрис следил за каждым движением старика. — Я должен попытаться, — Ларий стоял к ним спиной, но внезапно развернулся, обращаясь к Хоук, — сегодня у тебя появился союзник. — Почему ты стал говорить по-другому? — напрямую спросила Мариан. — Голова прояснилась, — весело ответил Ларий. — Когда Корифей не зовет, я снова могу нормально думать, — он склонился в импровизированном реверансе, — благодарю тебя за свободу. — А мне подумалось, что у меня появилась головная боль, — с иронией заметила Хоук, и эльф вдруг заметил тень, мелькнувшую в глазах старика. — Я не забуду о твоем доблестном поступке, — подчеркнул он в очередной раз. — Тюрьмы больше нет. Приношу тебе благодарность за свободу, — с этими словами он развернулся и зашагал по мосту. Хромота исчезла, впрочем, как и безумие. Хоук вздохнула и оглядела спутников. — Святые помидоры, — хохотнула она, — ну и видок у нас! — Что будем делать, Хоук? — спросил Варрик, — признаться честно, я уже подумывал, какие гарлоки на вкус. — Фу, какая мерзость, — ругнулся Карвер. — Идем—ка домой, ребята! — Мариан зашагала вслед за Ларием. — Хоук, — окликнул ее Фенрис. — Чего? Эльф замешкался. Он хотел сказать ей, что внешний вид бывшего командора Серых Стражей показался ему странным. Но радость от победы и осознание того, что их жизнь находится вне опасности, разом перечеркнула все сомнения. — Ладно, не обращай внимания, — улыбнулся он, — идем домой. Ты обещала угостить нас выпивкой, помнишь? — Да неужели? — попыталась отшутиться она, — не было такого. Это все Варрик. — При чем тут я? — откликнулся гном. — Сестренка, у тебя в поместье наверняка есть погреб, — весело заметил Карвер, — и он доверху забит твоим любимым виски. Я уверен. — Карвер… — зловеще протянула Мариан и все дружно расхохотались.