Astia vala femundis

Si vis pacem, para bellum p.2

Хочешь мира, готовься к войне ч.2

Киркволл... Высеченный в неприступных Виммаркских горах и окруженный с юга бушующим проливом Недремлющего моря, город сам по себе возник там, где, казалось бы, невозможно поселиться человеку. Суровый климат, холодные ветра и неблагоприятные для строительства отвесные скалы – природа считала себя полноправной хозяйкой этих мест. Но Тевинтер никогда не отступал перед трудностями. Немыслимое количество рабов, привезенных из Империи или украденных и доставленных из-за моря, трудились здесь, не покладая рук. Со временем, на месте некогда небольшого форпоста у самых границ Империи, возникла крепость, вокруг которой предприимчивые тевинтерские магистры прорубили шахты по добыче камня из толщи Виммаркских гор. Так, оплот работорговли превратился в развивающийся промышленный центр. Рабы добывали агат для могучих храмов Минратоуса, а также камень и сталь для всего Тевинтера: день ото дня они трудились и умирали в огромных литейных и карьерах. С тех самых пор минуло уже много времени, но прошлое города оставило ощутимый след на всем его облике. После восстания рабов и свержения Тевинтерского владычества архитектура не претерпела значительных изменений: помпезные здания, украшенные колоннадами, портиками и статуями драконов или древних богов остались на своих местах. Предметы роскоши продолжали находить спрос у тех, кто разбогател на торговле или контрабанде, вектор развития не сменился кардинально. В горах по-прежнему сохранились заброшенные остатки карьеров, в которых содержали рабов. Теневая торговля людьми продолжалась, и Фенрис как мог, помогал Авелин восстанавливать порядок и пресекать подобную деятельность. Храмовники и немногочисленная стража сохраняли в Киркволле видимый порядок, как могли. Однако бродячие банды по-прежнему грабили тех, кто гулял в Нижнем городе без надежного путеводителя или карты, процветало воровство и мелкие хулиганства, а дым литейных мастерских, работающих круглосуточно, заволакивал переулки так густо, что там было невозможно передвигаться. Иногда местный воздух ненадолго очищался холодным зимним штормом, и начинались проливные дожди. Нельзя сказать, что ветер, приходящий вместе с ними и завывающий над зевами старинных шахт, приносил местным облегчение. Время от времени из катакомб вырывались клубы ядовитых испарений и за одну только ночь, уничтожали целые жилые кварталы. Ни о чем не подозревающие бедняки погибали во сне от удушья. Фенрис хорошо помнил, как застал один из подобных жутковатых эпизодов. В трущобы приволокли самодельные повозки, чтобы сгрузить задохнувшихся: взрослых, стариков и маленьких детей. Переулки заполнились плачем и стенаниями выживших родственников: чтобы успокоить обезумевшую от горя толпу привели сестер Церкви. Проповедуя, они отвлекали несчастных, позволяя стражникам закончить свою жуткую работу. Несмотря на годы, которые Фенрис прожил в Киркволле, ему по-прежнему казалось, что он никогда не сможет стать частью населяющих его людей. Холодный и сырой, каменный город был полон таких же холодных и, вместе с тем, упрямых жителей. Словно одержимые, они попадались Фенрису на каждом углу. Предприимчивые торгаши, готовые, не вздрогнув, прирезать соседского купца за снижение цен, шайки разбойников и воров, главари которых, вне зависимости от рейдов Хоук, возникали как грибы после дождя – с каждым годом они становились лишь сильнее. Большинство богачей не знали, что происходило в трущобах – они перемещались исключительно в районах собственных особняков. Если бы случайный путник вошел в Киркволл, не проходя захолустных кварталов Нижних ярусов, у него создалось бы впечатление, что он попал в роскошный и мирный город. Киркволл строился на контрастах. Бедность и разруха сочетались в нем с пышностью и непомерными запросами дворянства, роскошь улиц Верхних кварталов сосуществовала со свалками мусора в Клоаке и отходами от деятельности Литейных мастерских. Но механизм продолжал работать: в городскую Казну поступали деньги, а это значило, что торговля и промышленность процветали. Киркволл жил вопреки всему. Фенрис часто думал о том, что же все-таки заставило его остаться в подобном месте. Несмотря на все тяготы побега и редкие остановки в попытке прижиться хоть где-нибудь, эльф нашел себе дом именно здесь. Само собой, Мариан Хоук составляла самую большую и самую важную часть из того, что связывало Фенриса со здешними местами. Пообещав себе задержаться лишь только для того, чтобы восстановить силы и уйти, эльф прожил здесь уже… семь лет? Конечно, среди окружавшей его мрачности были и радостные моменты. Прогулки с Хоук вдоль берега моря, ежегодные торговые ярмарки и Большой Турнир, игры в карты, жучиные бои, придуманные Варриком. Совместная жизнь, которую Фенрис с Мариан проводили напополам в двух поместьях – полуразрушенном доме эльфа и милом и уютном особняке Амеллов. Он ни на что не променял то, чего добился за эти годы. Ведь когда-то и подумать не мог, что будет счастлив завтракать и видеть по утрам одного и того же человека! Но, как говорил Варрик, ко всему хорошему быстро привыкаешь… — Я хочу есть! — пробормотала Мариан. — Обжора! — не задумываясь, ответил Фенрис. Направляясь к ее особняку, они как раз пересекали торговую площадь, полнившуюся самых разнообразных запахов: лепешки с мясом, жареные на углях овощи, вареная кукуруза. От каждого шатра улавливался свой неповторимый и манящий аромат. Фенрис неспроста размышлял о Киркволле – совсем недавно Тетрас привел к нему человека, который продавал особняки и фермерские хозяйства на побережье всей Вольной марки. Варрик считал, что Хоук будет рада приобретению нового дома, вдали от городской суеты, поближе к природе и такому необходимому в последнее время для них спокойствию. Гном помог заключить сделку о покупке, и начались финальные приготовления. Временный владелец рассказал, что дом сделан добротно и ремонта почти не требуется. Эльф забеспокоился, что приобрел его без осмотра, но Тетрас убедил в правильности решения, мотивируя выбор наличием собственных связей. Своим поверенным Варрик доверял безоговорочно. Они условились не сообщать об этом Мариан до тех пор, пока дом не будет готов к вселению. Было решено устроить сюрприз спустя какое-то время. — Мы не ели целый день! — Хоук обиженно надула губу и упрямо зашагала вперед. Фенрису показалось, что он услышал, как у нее заурчало в желудке. Он хмыкнул и улыбнулся, по привычке отвернувшись и посмотрев в противоположную от девушки сторону. Сохраняя внешнюю невозмутимость, эльф раззадоривал Хоук еще больше. Ему нравилось видеть этот нахмуренный и возмущенный взгляд, ведь Мариан не обижалась: через секунды после их словесной перепалки, девушка не выдерживала и звонко смеялась сама над собой. Орана, как всегда, приготовила шикарный ужин. Фенрис с трудом привык к роскоши смены блюд с закусок на суп и горячее, однако же, он научился быть благодарным за чужие старания и заботу. Зардевшись от его похвалы, эльфийка убрала со стола и, шикая на мабари, семенящего следом, в надежде на лакомства, исчезла на кухне. — Все еще не чувствую в тебе ни следа от магии… — Хоук вытерла рот салфеткой. — Это не дает мне покоя. — Как ты видишь это? — отложив вилку и отодвинув в сторону пустую тарелку из-под закусок, Фенрис с наслаждением откинулся на спинку стула. — Магия вокруг, мир состоит из нее, она является воздухом, водой, землей и огнем… Магия составляет этот мир. — Хоук задумалась, пытаясь сформулировать окончание фразы. — Это все равно, что слепому пытаться объяснить, как выглядит тот или иной цвет. — Проще говоря, для тебя видеть магию также естественно, как и дышать? — Угу. — А я ведь тоже чувствую её, — Фенрис вздохнул и задумался, припоминая ощущения, которые в нем вызывали различные проявления магии. — Никогда не знал, что было тому причиной. Лириум или же… факт, что я должен был быть магом от рождения? — Возможно и то и другое? — предположила Мариан. — Просто лириум, соединившись с кровью, подавил в тебе магию. Он захватил ее! Если говорить о нем, как о чем-то инородном, что вторглось в твое тело, само собой. — Хоук оттолкнулась ногами от пола и принялась мерно раскачиваться на стуле. — Подумай, — продолжила она. — Данариус писал о том, что лириум живой по своей природе. Магию крови осуждают за попытки призвать к жизни уже умершее, соединив между собой, к примеру, части тела трупа, — при этих словах Хоук передернуло. Мелькнувшее в глазах воспоминание о смерти матери, не ушло от внимания Фенриса. Он не сомневался в том, что она, как наяву, вновь увидела последние минуты жизни Лиандры. Однако Хоук почти сразу же взяла себя в руки и продолжила говорить. — Если взять за основу рассуждение Данариуса о том, что лириум живой, выходит, в тебя поместили нечто… обладающее сознанием? И войдя в контакт с кровью, это самое нечто создало необратимые изменения, уничтожив того, кем ты являлся. — И за столько лет оно не проявило ни грамма активности? — Фенрис скептически изогнул бровь. — Вспомни о своем путешествии в Тень. Мы ведь были там физически. Это заставило твое тело реагировать, ты же сам видишь! — Хоук указала на размытые линии клейм на предплечьях эльфа. — Что бы там ни было, лириум нас защитил! Ты помнишь то, что сделал? — Урывками. Я думал только о том, как бы нас не прибило обсыпающимися с потолка камнями. — Твое сознание находилось на пределе. Впрочем, как и умственное состояние тоже. Прикосновение к демону повлияло на нас обоих. — А что было с тобой? Ты ведь тоже находилась внутри. — Мне он до сих пор снится… — Хоук зябко поежилась. — Тот демон? — Да. — И как ты… держишься? — Фенрис пытливо заглянул ей в глаза. Хоук снова придала своему лицу беззаботное выражение. — Как и всегда, — она улыбнулась. — Впрочем, мы сейчас о тебе! Находясь в критической ситуации твое сознание пошло на контакт с лириумом? — А до этого оно играло с ним в молчанку? — Данариус искал того, кто проявит недюжинную сопротивляемость бешеной концентрации этого вещества! Именно в тебе с лихвой хватало стойкости, упрямства и ненависти по отношению к магии. Это же идеальные пропорции! После ритуала твое тело доделало все само! Фенрис вздохнул и почувствовал, как по спине пробежалась стайка мурашек. От мысли, что в нем все это время находилось нечто разумное, было не по себе. — То есть, после Тени я изменился? — продолжил он. — Ты был в панике и жутко испугался. Никто, даже Данариус не знал, какое влияние на тебя окажет подобная ситуация. Возможно, ее отголоски мы и наблюдаем сейчас. Ты стал видеть духов, но это могло быть вызвано лириумом, а не магией! Он проявляет себя, просто ты слишком много использовал. Имощаг говорили, что красота человека, равно как и его сила, исчерпываются с годами. Но в твоем случае, я полагаю, что это не совсем так. Данариус упоминал о возобновляемости источника! Смешанный с твоей кровью, лириум имеет способность к самовоспроизводству. Не спрашивай, как я всё это выяснила! — Хоук смешно всплеснула руками. — Чтобы перевести этот текст у меня ушла уйма времени! Но, исходя из него, следует, что ты сможешь пользоваться лириумом и дальше, нужно лишь подождать! — Надеюсь, что это так, — эльф постарался улыбнуться. Слова Мариан обнадежили его. — Если ты не против, я предлагаю принять ванну и как следует выспаться. — Хоук поднялась из-за стола. — Эльтина ждет меня завтра, на переговоры с Мередит. — Волнуешься? — заботливо поинтересовался Фенрис. — Ну разумеется! Эта старая кочерга Мередит… Заноза в заднице! А еще мне перед ней жутко неловко… все время кажется, что я вот-вот в чем-нибудь, да облажаюсь! Они приняли ванну и переместились в спальню. Хоук погасила свечи, подбросила в камин немного дров, чтобы не замерзнуть ночью. В этот раз решили, что мабари будет спать в холле, так как Мариан было неловко от того, что собака слышит, как они занимаются сексом. Фенриса же подобная ситуация только веселила. По утрам, встречаясь с псом взглядом, он будто бы чувствовал на себе его осуждение! В этот раз, Дэни не пришлось долго уговаривать. Увидев, как эльф развязывает на Мариан тесемки от халата, пес встал и сам направился за дверь, деловито смерив их взглядом и чуть недовольно тявкнув. — Твоя собака меня ненавидит. — Еще бы. Раньше здесь была его половина кровати. — Хоук хихикнула, и Фенрис провел носом вдоль ее шеи, медленно вдыхая в себя сладковатый абрикосовый аромат. Не выдержав, он повалил Мариан на кровать и закутал их в одеяло. Едва эльф оказывался с ней в одной постели, он забывал обо всем. С одной стороны в этом и заключалось самое большое искушение: Фенрис не хотел забывать о проблемах, он хотел их решать. Но желание быть с этой девушкой пересиливало все разумные пределы, и иногда эльф даже боялся той связи, которая возникла между ними спустя столько лет. Он неоднократно убеждался в том, что был готов пожертвовать собой ради Хоук. Его пугало то, что девушка, вне всякого сомнения, сделала бы то же самое и для него. Потерять ее, когда все только начинало налаживаться? Эльф предчувствовал новый повод для собственных ночных кошмаров. Прислушиваясь к ровному дыханию Мариан, Фенрис понял, что сон затягивает в свои объятия и его. С робкой надеждой на то, что в этот раз ему приснится нечто хорошее, он закрыл глаза. — Лито! — голос раздавался в голове очень тихо. Настолько, что все прочие мысли могли с легкостью отодвинуть его на задний план. Кто-то звал его достаточно давно, эльф просто не сосредотачивал на этом внимание. Каждый раз, засыпая, он отсекал зов, как что-то неважное и незначительное. Однако именно сегодня, Фенрис интуитивно прислушался. А затем огляделся. Пейзаж нельзя было назвать богатым – кроме бескрайних полей выжженной травы, здесь не было ничего, на чем мог бы задержаться взгляд. Горизонт терялся, сливаясь с оранжевым закатным небом. Деревьев или кустов почти не попадалось, погода стояла сухая и жаркая. Фенрис глубоко вдохнул, и понял, что место, в котором он находился, похоже на Сегерон. Остров давно ему не снился. Как и полагается во всяком другом сне, события и декорации сменялись, не следуя каким-либо законам логики. То, что он видел перед собой бескрайние степи, никак не волновало его сознание. Едва он вспомнил о письме отца и о том, что написал Варанье ответ, перед глазами мгновенно возникло знакомое крыльцо барака, в котором они жили в детстве. В ноздри ударил запах свежеприготовленной кукурузной каши. — Лито, лито, рубаха зашита! — Варанья сидела на ступеньках и напевала песенку, убирая иголки и нитки в небольшую шкатулку. Сестра всегда что-нибудь сочиняла. А еще она просто обожала выдумывать рифмы к его имени. — Перестань, — угрюмо проворчал черноволосый мальчуган, принимая из ее рук свою одежду. — Годор приходил, синяк под глазом! Что вы натворили? — Варанья хитро сощурилась. Сквозь сон, Фенрис почувствовал, как улыбнулся. Он перевернулся на другой бок, и притянул к себе спящую Мариан. — Когда придет мама? Я голодный. — Нетерпеливый Лито, пойди отмой корыто! — сестра расхохоталась и увернулась от тумака. — Получишь у меня! — Получу и маме расскажу! А мама расстроится и тебе не поздоровится! Сцена исчезла так же быстро, как и пришла – Фенрис больше не видел их дома на Сегероне. Теперь он бежал по сухой траве, вдоль наезженной дороги: торопился куда-то, но темп выдерживал. Взгляд фокусировался в точке, где-то на линии горизонта. Горячий воздух раздражал кожу, но эльф вспотел, и теперь бежать было даже легче. Он был весь мокрый, и оттого ветер казался ему чуть прохладнее. — Лито! — Чего тебе от меня надо!? — неожиданно для самого себя спросил эльф. Дыхание сбилось, и он едва не прикусил себе язык. — Я это ты, — ответ вышел настолько неожиданными, что эльф остановился. — Не может быть. — Из-под ног поднялись клубы пыли, он закашлялся и не сразу разглядел, что перед ним кто-то был. Отдышавшись, Фенрис поднял глаза и уставился на самого себя. Существо было им, но в то же самое время нет. Глаза, скулы, нос и губы – точно такой же эльф стоял напротив и приветливо улыбался. Только волосы были черные... Хотя, пожалуй, их главное различие заключалось не только в этом! Настоящий Фенрис был угрюмым. Он до сих пор по старой привычке хмурил брови и смотрел на собеседника чуть исподлобья, пряча взгляд за густой челкой. Напротив появилась его противоположность. Не Фенрис. Кто-то чужой. А может, сон показывает ему того, кем он мог бы стать, если бы не случившиеся потрясения? Словно услышав его мысли, двойник вдруг перестал улыбаться. — Я рад, что ты заговорил со мной, — сказал он. — Я говорю сам с собой? — Фенрис недоверчиво зажмурил глаза. Но когда вновь открыл их – ничего не изменилось. — Нет. Я существую, — эхом откликнулся его же собственный голос. Тембр и интонация были абсолютно идентичными. Неотличимая копия! Вымышленный брат-близнец? Раздвоение его обезумевшего сознания? Эльф терялся в догадках. Тем временем, сменились декорации. Ступни ощутили сырой камень, подул промозглый ветер. Стало холодно. Они находились в Киркволле. — Я это ты. И не пытайся найти подходящее объяснение! — двойник усмехнулся. — Я говорю и думаю одновременно с тобой. Мы единое целое. — Ничего не понимаю. Какой бессмысленный сон, — Фенрис изо всех сил пожелал проснуться, но… ничего не произошло. — Я то, что в тебе. Я смешан с твоей кровью. — Лириум? — Фенрис вспомнил об их с Мариан вечернем разговоре. Неужели происходящее наложилось на его мысли и выразилось во сне таким странным образом? — Можно сказать, что ты спишь и думаешь одновременно. — Двойник снова заулыбался. Фенрису не понравилось то, как быстро он улавливал ход его мыслей. Словно подстраивал под себя всю линию беседы! — Чего ты хочешь? — резко спросил эльф. — Того же, что и ты. — Я могу от тебя избавиться? — Фенрис решил не упускать шанса и узнать то, что интересовало его все эти годы. Пусть даже вопрос он задаст сам себе. Лириумный призрак покачал головой. — Я познал тебя, когда моя часть уже находилась внутри. — Он потер переносицу. — Я помню день, когда появился в тебе. Фенрис молчал, ожидая продолжения. — Магистр извлек меня из очень древней жилы. Там я был много больше, чем нахожусь с тобой. Но когда меня отделили, я забыл все, что знал. И теперь, внутри тебя я являюсь твоей частью. — То есть, ты связан со мной навечно? — Вечно и нераздельно, — кивнул призрак. — Я пытался облегчить боль, которая охватила тебя, когда начался ритуал, — виновато пробормотал он. — Я помню, как меня наносили: медленно и осторожно, а от того слишком мучительно для тебя. Я слышал каждый твой стон, чувствовал каждую мышцу и ее болезненную реакцию. А когда оказался внутри окончательно, к этому примешались еще и твои мысли. Твой разум сразу же исторгнул меня. — Двойник вздохнул. — Мне было больно. Все это время ты держал меня на привязи, не желая даже знать. — Что изменилось? — Фенрис не заметил, как зашло солнце. В его сне время текло по-своему, то медленно, то слишком быстро. — Ты звал меня. Молил о помощи. Я не мог не прийти. — Это было в Тени? Лириумный призрак на секунду отвел взгляд, словно припоминая что-то. В сгущающихся сумерках стало заметно, что клейма на его теле едва заметно светились. Фенрису даже показалось, что изменился и сам цвет глаз. Он словно отражал голубоватое сияние татуировок. — Что произошло? — эльф не чувствовал ненависти, хотя и предполагал, что именно она подпитывала каждый его шаг все это время. — На какое-то мгновение мы смогли стать единым целым. Я поддерживал тебя, когда вытащил из Тени, медленно возвращая к жизни. — А Хоук? — Я знал, что ты любишь ее. Не мог не помочь, потому что я — это ты. — Ты можешь мыслить? — Я твое отражение. Твои мысли — мои мысли и наоборот. Фенрис растер виски пальцами. Может же быть такое, что он удерживает во сне сам себя? По собственной воле… Пришло время разговора? Он сам захотел расставить точки в бесконечно мучавших его вопросах? — Что теперь будет? — в бессилии ответить самому себе, спросил он. — Ты хочешь меня вернуть. Ты зовешь, но этого мало. Разум тянется, но тело не пускает, поэтому я нахожусь в тебе, но по-прежнему взаперти. — А если я впущу тебя? — недоверчиво поинтересовался Фенрис. — Я буду помогать, — тут же ответил призрак. — И я не превращусь в одержимого? Не стану пить кровь и убивать всех вокруг? Лириумное отражение Фенриса звонко рассмеялось. — Ты говоришь сам с собой, а это уже в какой-то степени безумие. Я лишь хочу быть частью тебя, я лишен всего остального. Ты читал дневник Данариуса, я знаю не больше твоего! Только ритуал помню чуть лучше. Я избавил тебя от боли воспоминаний о нем, но мое существование заключается в тебе. Если ты примешь меня – наконец обретешь покой, которого так долго искала твоя душа. — Разве сейчас мне мало покоя? — Фенрис подумал о Хоук и об их, вроде бы налаживающейся жизни. Лириумный двойник снисходительно улыбнулся. — Ты убегаешь от вопросов, но любопытство пересиливало тебя всегда. Впрочем, думай сам. В конце концов, я – это ты. И ты решишь. Сон оборвался внезапно, Фенрис проснулся от громкого стука. Судя по настойчивости, в дверь колотили уже довольно продолжительное время. Мабари заливался лаем в гостиной. — Хоук! — Фенрис растолкал сонную Мариан. — Кто-то ломится в дом! — Что? — девушка протерла глаза и огляделась вокруг. — Мы что… О, Создатель, я так крепко спала? — с этими словами она вскочила с кровати и принялась одеваться. Положение луны за окном говорило о том, что они проспали всего-навсего несколько часов. Но Фенрис не чувствовал себя разбитым, напротив, этот странный сон будто придал ему сил. Эльфу казалось, что он проспал с полсуток, не меньше. Но в данную минуту куда больше заботили раздававшиеся в холле крики. Орана открыла дверь и отступила под натиском недовольного ночного гостя? Хотя, судя по интонациям, голоса были скорее встревоженные, чем гневные. — Защитница, хвала Создателю! — внизу их встретил мужчина в мантии Киркволлского круга. Глядя на его встревоженное лицо, Фенрис понял, что случилось нечто ужасное. Увидев Мариан, спускающуюся по лестнице, маг ринулся навстречу. — Что стряслось?! — осадила Хоук, выставив руки впереди себя. Гримаса ужаса на лице ночного гостя говорила о том, что тот был готов вцепиться в Мариан голыми руками. Его била мелкая дрожь. — Первый Чародей Орсино не на шутку повздорил с рыцарем-командором! Он вырвался и отправился к Владычице Церкви, но Мередит побежала следом! Боюсь, сегодня прольется кровь… — Какая прелесть… — мрачно подытожила Хоук и посмотрела на эльфа. Маг переминался с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывая на дверь. — Переговоры утром и чего ему не сиделось на месте? — проворчала Мариан. — Орана! Будь так добра, напои господина горячим чаем. — Нет-нет, Защитница! Немедленно следуйте за мной! Это совсем не так, как было ранее! Я слышал, что Храмовники даже поговаривали о Праве Уничтожения! — последние слова маг произнес со зловещим шепотом. Фенрис покачал головой. — Хоук, надо идти, — подтвердил он. Мариан замешкалась на мгновение, но спорить не стала. Всего лишь захватила посох, накинула на себя плащ и строго-настрого велела Оране следить за домом и никуда не выходить. — Нужно предупредить Эльтину и заглянуть за Себастьяном, — бросила Хоук, сбегая по ступенькам крыльца в ночную прохладу. Еще несколько минут назад Фенрис чувствовал легкую сонливость и ломоту во всем теле. Что-то изменилось, едва он вышел на улицу. В воздухе витало напряжение. Не только в Казематах, теперь и далеко за их пределами. То, что таилось в Круге, словно распространяло свое влияние. Фенрис сосредоточился, пытаясь передать свои ощущения в словах. Недоверие, страх, боль. — Идемте! Немедля! — маг подгонял их изо всех сил, забегая вперед и нетерпеливо оглядываясь и переминаясь с ноги на ногу. Себастьяна пришлось поднять из постели. Эльтина находилась в своих покоях, ее Мариан тревожить не решилась. Пока Фенрис ждал Ваэля и Хоук в главном зале, краем уха услышал у себя за спиной едва слышное дыхание. — Нара, слишком громко, — улыбнулся он. Девочка вскрикнула от негодования и вышла из тени колонн. — Вы здесь, и я хочу пойти с вами! — гордо заявила она. — Хочу путешествовать с Защитницей и эльфом. — В пижаме? — подловил Фенрис, и Нара нахмурилась, оглядывая свою ночную одежду. — Нет уж, геройствовать будешь потом! — Там случилось что-то плохое? — поинтересовалась она. Веснушчатый нос смешно сморщился. — Почему ты так решила? — удивленно спросил Фенрис. — Духи волнуются, — виновато проговорила девочка. Она не хотела выдавать себя, но эльф заметил, что Нара выглядела напуганной. Он подошел к ней ближе и взмахом руки взъерошил волосы на затылке. Кажется, когда-то давно он делал то же самое своей сестре. Варанья фыркала и выворачивалась, показывая ему язык. — У тебя будет важное задание, — заговорчески начал Фенрис. — Здесь твои ребята, будешь их охранять. Я могу доверить тебе такое поручение? Нара скептически изогнула бровь, но видя его твердость, не решилась перечить. — Но потом я смогу пойти с вами? — робко поинтересовалась она. — Обязательно. — Пообещай мне! — упрямо заявила она. — Вы мне понравились! — Обещаю, — улыбнулся эльф и пожал ее маленькую ладошку. Всю оставшуюся часть пути Ваэль спорил: они с Хоук обсуждали варианты развития событий, решали, что говорить на завтрашних переговорах, и как поступать с магами. Фенрис думал о Наре и о странном беспокойстве, разраставшемся в груди. Его не покидало предчувствие беды. Он коснулся Мариан, непроизвольно, просто, чтобы почувствовать, что она здесь и с ней все в порядке. Девушка удивленно взглянула в его сторону. Сказать ей, что он ощущал? Нет, пожалуй, этим он напугает ее еще больше. Фенрис едва заметно улыбнулся. На улицах было подозрительно спокойно. Они приближались к Нижнему городу. Совершенно неожиданно для себя, эльф услышал песнь. Это был странный, нарастающий ритм, проникающий глубоко в мозг. Он задевал за живое, заставляя тело подергиваться в такт, словно следуя чьим-то незримым приказам. Пение, похожее на его лириум, но… немного другое. Сбегая по длинной лестнице к рынку, эльф даже оглянулся, – ему показалось, что наверху кто-то стоял. Снова духи? — Что же мог забыть Орсино? Что можно обсудить с Владычицей глубокой ночью? — спросил Себастьян, поправив лук за плечами. Фенрис не ответил, его взгляд был прикован к воротам, ведущим в порт. Женщина в белом, которую он заметил вчера, стояла неподалеку от пришвартованных кораблей. На секунду показалось, что их взгляды встретились. Конечно, с подобного расстояния это невозможно, но эльф все равно непроизвольно поежился. Происходящее давило на психику. В Казематах действительно творилось что-то неладное. Внутренний голос нашептывал худшее, лишний раз подогревая беспокойство. Однако песнь, которую он теперь слышал, исходила вовсе не от духа. Фенрис неотступно следовал за Хоук, сам не замечая того, как взывает к Создателю. Больше всего на свете эльф хотел суметь защитить Мариан. Что бы ни произошло, он молил себя о том, чтобы у него хватило сил помочь. На площади перед входом в порт собралась целая толпа. Ночные прохожие, бедняки, попрошайки... Эльф различил фигуру Авелин и нескольких сопровождающих ее стражников. Это обнадежило, хоть и ненадолго. Заметив Мередит, Фенрис безошибочно определил источник странного ритма, звучащего в голове. Его словно молнией ударило. Мелодия то затихала, то начиналась вновь. Она исходила от этой женщины, в особенности от оружия, закрепленного за ее спиной… Все, что казалось ему неправильным, заключалось именно в нем. Про себя эльф также успел отметить, что рыцарь-командор выглядела гораздо хуже, чем в их последнюю встречу. На лице прибавилось морщин, под глазами залегли темные круги. Она разговаривала с Орсино на повышенных тонах, оба были на взводе. — Я обыщу всю Башню! Сверху донизу! — чеканя каждое слово, Мередит рубила в воздухе рукой. — Нет, не обыщете! У вас нет на это права! — судя по мантиям, напротив Орсино находилось несколько Старших Чародеев. Рыцарь-командор тоже была не одна, ее отряд составляли трое Храмовников. Напряжение, висящее в воздухе можно было потрогать руками. — У меня есть право на все! Вы укрываете магов крови, а я намерена истребить их, пока они не заполонили город! — Магов крови? Да вы хоть что-нибудь видите вокруг, кроме магов крови?! Стоит моим людям чихнуть, как вы уже рядом, чтобы их обвинить! — Не шутите со мной, мессир маг! Моё терпение заканчивается! — выкрикнула храмовница. — Что-то я не видел, как оно начиналось! — парировал Орсино. — Милые бранятся, только тешатся, — подоспевшая Хоук перевела все внимание на себя. — Вас это не касается, Защитница, — сказав это, Мередит, тем не менее, сделала шаг к Мариан навстречу. Фенрис почувствовал, как напряглось все тело: его словно свела судорога. Что вызывало такую странную реакцию? Неужели то просыпался лириум? Или же… — Я позвал ее! — Орсино удовлетворенно кивнул. — Люди имеют право знать, что вы творите! — Что я творю!? — каждая реплика Старшего Чародея вызывала волну протеста со стороны рыцаря-командора. — Я защищаю город! Постоянно! Без устали! Еще я защищаю вас, магов, от вашего проклятия и вашей собственной глупости! — Мередит снова перевела взгляд на Хоук. — Я не прекращу это делать! Не ослаблю бдительности! У меня нет такого права! Хоук нахмурилась и бросила взгляд на Орсино. — Есть ли в её словах хоть крупица правды? — она обратилась к Чародею. — Это только обвинения! А что если она не найдет искомое? Как далеко она пойдет, чтобы искоренить несуществующее!? — Защитница лучше других знает, насколько испорчен Круг! — Мередит, судя по всему, надоел этот бессмысленный спор, и она решила перейти к действиям. — Я должна найти корень зла! — Вам выражение «крыша поехала» ни о чем не говорит? — с этими словами Мариан покрутила у виска пальцем. Орсино растерянно покачал головой, а Фенрис схватился за меч. Еще секунду назад, он увидел мелькнувшую в глазах рыцаря-командора решимость. Безжалостный взгляд убийцы. Но затем, словно пересилив себя, Мередит неожиданно смягчилась. Ее лицо приобрело страдальческий вид, а мелодия, бившаяся в ушах эльфа, неожиданно затихла. — А что еще нам остается делать? — взмолилась она. — Скажите, Защитница, неужто вы собственными глазами не видели того, что они делают? Не слышали ложь магов, рвущихся к власти? — Не только они лгут и рвутся к власти, — в свою очередь заметила Хоук. — Вы готовы всех нас определить в злодеи! — вставил Орсино. — Но это ведь не так! — его плечи поникли, он покачал головой, и устало потер переносицу. — Я знаю и мне больно все это делать, но мы должны сохранять бдительность! Если не можете предложить иной способ, нечего клеймить меня тираном! — Мередит выглядела расстроенной, но еще секунду назад Фенрис был готов поклясться, что она гневалась! — Так мы ни к чему не придем… Только Владычица Эльтина может положить этому конец, — с этими словами Старший Чародей зашагал к лестнице. Мередит мгновенно изменилась в лице. Невидимый барьер или ее собственная сила воли, рухнули. Рыцарь-командор зашипела. — Не смейте впутывать сюда ее милость! — храмовница ловко поймала Орсино за руку. Фенрис перевел взгляд на Хоук, та собиралась что-то сказать. Но голос, неожиданно раздавшийся за их спинами, не дал ей этого сделать. — Владычица Церкви вам не поможет! Эльф успел увидеть знакомую мантию и посох: одновременно с этим его сердце ухнуло куда-то вниз. Подозрения, зародившиеся в голове так давно, вдруг обрели ясность. Фенрис корил себя за то, что вспомнил об этом только сейчас. Минуло столько дней… Нет-нет, минуло несколько месяцев с тех пор, когда он в последний раз слышал хоть одну новость об отступнике. Андерс словно затаился. Долгое время не подавал ни малейшего признака активности... Что у него на уме?! — ОБЪЯСНИСЬ, МАГ! — глаза Мередит сузились. Похоже, она, как и Фенрис, почувствовала ауру уверенности, которую Андерс буквально излучал кожей. Он нервничал, но лишь самую малость: внешне ему удавалось выглядеть абсолютно спокойным. — Я не собираюсь стоять и смотреть, как вы равняете магов с преступниками, — начал он. — Пока наши предводители пресмыкаются перед своими тюремщиками… — Да как ты смеешь! — взревел Орсино. Андерс ударил посохом об камень. — Круг изжил себя, Орсино! Даже вы должны это видеть! — с каждым произнесенным словом, голос отступника менялся, исчезая за Справедливостью. Дух рвался на свободу. Кожа на лице Целителя покрылась сотнями маленьких трещин, словно сущность из Тени стремилась изменить его облик, проникнув в реальный мир в подобном обличье. Фенрис услышал его вопль — крик боли и ужаса, молящий выпустить на свободу. — Настало время действовать! Больше никаких полумер! — продолжал он. — Андерс! Что ты задумал? — голос Хоук сорвался на хрип. — Дороги назад быть не может, — отрезал маг. Фенрис в мгновение ока оказался рядом с Мариан, собираясь вмешаться, как вдруг почувствовал нарастающие подземные толчки. Земля под ногами вибрировала… Одновременно с этим усилился гул. Прохожие и стражники испуганно переглянулись друг с другом. А затем… раздался взрыв. Когда грохот настиг Фенриса, он покачнулся и пригнулся, закрыв уши руками. Где-то в небе над городом словно расцвел диковинный огненный цветок, и на мгновение стало светло как днем. Все, что эльф помнил потом – яркая розовато-красная вспышка, и как он упал, успевая накрыть собой тело Хоук. Он не смог понять, через сколько времени все очнулись и пришли в себя. Отовсюду валил густой белый дым, и дул сильный ветер. Он разносил песок и пыль, мешая сфокусировать взгляд. Эльф почувствовал ужасную боль в районе спины, наверное, именно это и заставило его очнуться. Он не мог двинуться ни на миллиметр, и не иначе, как чудом, ему удалось повернуть голову. Поперек спины лежала длинная балка. Небо над Киркволлом приобрело красноватый оттенок. Лишь спустя мгновение Фенрис почувствовал, как Мариан ухватила его за руку. Она что-то кричала, эльф даже успел подумать, что оглох, но слова с каждой секундой становились все отчетливей. Нижний город охватил огонь. Чувства возвращались медленно. Фенрис и Мариан с трудом поднялись на ноги и огляделись. От дыма было сложно дышать, эльф ощущал страшный жар буквально со всех сторон. Улица, на которой они находились, была сплошь покрыта горящими обломками. Часть входа в Литейную обсыпалась, огромная створка ворот оказалась неестественно вывернутой наизнанку. Какой немыслимой силы должен быть взрыв, чтобы сотворить такое? Где он произошел? Фенрис посмотрел на Мариан: лицо девушки исказила гримаса неподдельного ужаса. В ту же секунду она прижала руки ко рту, словно боясь, что вот-вот закричит. Её глаза были устремлены в сторону лестницы, уходящей наверх к богатым кварталам. Поднимающиеся с земли и помогающие друг другу выбираться из-под обломков люди, устремляли свои взоры в ту же самую сторону. Фенрис протер саднящие глаза и посмотрел туда же, куда и остальные. И тут до него, наконец, дошло. Лишь два здания высятся в городе над всеми остальными. Лишь только две постройки можно увидеть почти из любой части Киркволла! Мрачная крепость Казематов и Церковь, которой сейчас просто… не было. Ноги Хоук внезапно подкосились, Фенрис подхватил ее под руки. — Создатель, смилуйся! — позади них раздался возглас Мередит. — Мира быть не может… Фенрис не понял, кому принадлежала последняя реплика. Треск пожара не давал возможности отчетливо различать голоса. — ЭЛЬТИНА! О, СОЗДАТЕЛЬ! НЕТ!!! — находившийся рядом Себастьян схватил себя за волосы и повалился на колени. Кажется, он начал молиться... его голос утонул в криках раненных. — Помогайте им выбраться из-под завалов! — издалека донеслись громкие и четкие команды. Это Авелин направила солдат к ближайшему зданию. Запахло горелой плотью... Тот факт, что вокруг были мёртвые люди с обожженной и отваливающейся кожей, точно не оспаривал это предположение. Фенриса и Мариан окружали живые куски угля... Неподалеку из-под камней выползла какая-то женщина. Она была ранена, и вероятно, всё ещё в шоке, но, тем не менее, медленно и упрямо потащилась к первому стражнику, которого увидела. Жертвы появлялись отовсюду. Они следовали друг за другом, образуя массу кровавых, обожжённых зомби, которые шатались и почти вслепую искали укрытие. Кругом висел удушливый дым, от горящих построек исходил немыслимый жар. Сила произошедшего взрыва спустя минуты создала короткий штормовой фронт: внезапный сильнейший всплеск огня вызывал ливень, который смешался с пеплом, оказавшимся в воздухе, и обрушился на землю липкой, чёрной водой. Вёдра яда, льющегося прямо с небес. Фенрис вытаскивал раненных из-под завалов, бросаясь туда, где слышал хотя бы какие-то крики, свидетельствующие о выживших. Три или четыре человека сидели на ступенях всё в том же положении, – тела были розовыми, их одежда выгорела полностью. Фенрис с ужасом понял, что когда человеческая кожа отрывается, а кровь в теле закипает – оно выглядит розовым, а не красным... Он понял, что у него страшно тряслись руки. Агония, в которой эльф оказался, не давала думать ни о чем, кроме собственной безопасности. Где Хоук?! Он старался держать ее в поле зрения. Если бы не барьер, которым она успела окружить их в момент взрыва… Они превратились бы в таких же несчастных, обожженных людей! Эльфа охватил ужас. Мариан оказалась неподалеку – она помогала магам и останавливала огонь, мгновенно захватывающий лачугу за лачугой. Фенрис почувствовал, как по его щеке скатилась слеза: в глазах сильно защипало от дыма. Он стиснул зубы и продолжил разгребать завал перед входом в горящее здание. Нет времени. Нужно спасать людей, попавших в ловушку. Но в висках упрямо билось имя. Голову и грудь сковывало, ему казалось, что он вот-вот задохнется. Нара! В Церкви была не только Владычица. Там была Нара и дети. Много детей, которых они собственноручно проводили туда из Круга в целях их же собственной безопасности! Фенрис закричал. Последний крупный камень поддался и с шумом откатился в сторону. Из дома с воплями и плачем выбежали малыши. Их мать бросилась к ним, с силой оттолкнув эльфа в сторону. Он обернулся, снова ища взглядом Мариан. Кажется, рядом с ней были Изабелла и Варрик... В порядке ли Висельник? Хотя, если эти двое здесь, значит, трактир пострадал меньше... Рухнули только самые хлипкие лачуги, все остальное охватил непрекращающийся пожар. Эльф закашлялся и устремился к Хоук. — Зачем? Зачем ты это сделал?! — он увидел Орсино. Пошатываясь и придерживая рукой бок, Старший Чародей взывал к Андерсу. Фигура отступника выделялась на фоне царившего хаоса черным пятном. — Я устранил возможность компромисса, потому что нет никакого компромисса! — твердо ответил маг. В приступе гнева Фенрис пошел прямо на него, но его остановила Мередит, начавшая говорить как раз в тот момент, когда эльф протянул к Андерсу руки. — Владычица Церкви убита магией. Церковь разрушена… — храмовница произносила эти слова, словно убеждая себя в том, что происходящее реально. — Как рыцарь-командор Киркволла я провозглашаю Право Уничтожения. Все маги Круга должны быть казнены – немедленно! — Круг не имеет к этому отношения! — взмолился Орсино. — Защитница, не позволяйте ей! Это безумие! — он нашел взглядом Хоук, в надежде заручиться ее поддержкой. — А я призываю вас поддержать порядок! После того, что случилось, вы не можете отрицать мою правоту! — Рыцарь-командор произнесла последние слова с каким-то извращенным удовлетворением. Лицо Мариан побелело, она едва держалась на ногах. Фенрис подоспел и встал рядом, заслоняя её от Мередит. — Почему мы говорим о Праве Уничтожения, когда зверь, который это сделал, здесь!? — Себастьян поравнялся с Фенрисом и, указав пальцем на Андерса, продолжил. — Клянусь, я убью его! — Войну уже не прекратить. Придется выбирать, с кем ты. — Отступник вперил в Мариан выжидательный взгляд. Он снова стал прежним. Справедливость исчез в Тени, наслаждаясь чувством выполненного долга. Эльф переводил взгляд с одно лица на другое. В голове все смешалось. Он с трудом представлял, что сейчас должна была чувствовать Мариан. Хоук хмурилась, на её лице застыла маска непроницаемости, твёрдость которой подчёркивали сведённые к переносице брови. Она держалась. — Так ты… ради этого просил меня отвлечь Владычицу Церкви? — сухо, но достаточно четко и громко произнесла она, обращаясь к Отступнику. — Ты участвовала в этом?! — Себастьян выглядел сбитым с толку. — Если бы ты знала, что я задумал, то сочла бы своим долгом мне помешать. Я не мог рисковать. — Сочтя такой ответ достаточным, Андерс обратился к выжившим. — Круг − это несправедливость. И не только в Киркволле, но и за его пределами. Надо показать это миру! — Эльтина − это не Круг! Она была хорошей женщиной, и ты убил ее! — Себастьян едва держал себя в руках. Фенрис с осторожностью следил за его поведением. Каффар, ему хотелось разделиться на несколько частей, потом что угроза для Хоук исходила ото всех присутствующих! — Идиот! Ты всех нас обрек на смерть! — прокричал Орсино. — Мы уже были приговорены. Быстрая смерть сейчас или медленная потом. Я предпочитаю умереть в бою. — Андерс отвечал и глядел на остальных непреклонно. Фенрис знал этот взгляд: так смотрят люди, которым больше нечего терять. — Ты убийца. Владычица церкви, маги… их кровь на твоих руках! — в голосе Мариан звенела сталь. Целитель не успел ответить, кулак Хоук молниеносно, с тошнотворным треском встретился с его лицом. В этот же самый момент, окружавшие их Храмовники бросились в атаку. Фенрис отвел выпад одного из них, исключая опасную близость к Мариан. Думать, как всегда, было некогда. Он успел заметить, что Мередит отступила к Казематам, и уже от этого испытал немалое облегчение. Небольшой отряд из Храмовников не представлял особенной трудности. Маленький бой закончился, но после него эльф почувствовал дрожь во всем теле. Словно ему выпал жребий биться с целой армией без возможности на короткую передышку. Но последняя все же представилась. Он схватил Мариан за руку, девушка разгневанно дернулась, но, тут же вскрикнув от боли, ошарашено замерла. — Дай посмотрю! — взревел Фенрис, сам не ожидая, что его голос прозвучит настолько взволнованно. Костяшка среднего пальца правой руки была разбита, это эльф определил сразу же. Хоук скривилась, когда он чуть надавил на ссадину пальцем. Заживет, хотя будет слегка увеличена в сравнении с остальными… Когда-то давно, Фенрис и сам получил подобные дефекты от излишнего фанатичного усердия, помноженного на собственное невежество. Эльф спохватился в тот самый момент, когда клейма на его руке слабо засветились. Во взгляде Мариан отразилось неподдельное изумление. Лириум, заструился по его венам, словно с ним ничего не происходило. Размытые линии выстроились заново, с кончиков пальцев сорвался небольшой голубоватый сгусток. Он перетек на кулак Хоук, на мгновение обволок его целиком и затем исчез. — Холодно, — пробормотала Мариан и удивленно тряхнула рукой. — Не болит? — спросил Фенрис, с удивлением переводя взгляд со своей ладони на Хоук. Она не успела ответить. — Значит, вот до чего дошло, — слова дались Орсино с трудом. Старший Чародей огляделся по сторонам. Он хотел лучшего для Круга, но такую цену не был готов заплатить никто. Эльф поднял посох с земли и протянул его Мариан. — Не знаю, победим ли мы в этой войне. — Со вздохом продолжил Орсино. — Но… спасибо вам, Защитница. — Он покосился на Андерса. Фенрис заметил, что маг так никуда и не ушел. — Вашего… друга я оставлю вам. Мне нужно вернуться в Казематы. Приходите туда, как только сможете. С виска Целителя тоненькой струйкой стекала кровь, ссадина на скуле предвещала большой синяк. Волосы выбились из хвоста и спутано висели, обрамляя его полубезумное лицо. Казалось, он не ожидал, что Мариан поступит именно так. Ведь Хоук била его до тех пор, пока он не захрипел. Сейчас её рука лишь мелко дрожала, Изабелла уже была рядом, придерживая девушку за плечо и тихо шепча какие-то бессмысленные успокаивающие слова. Варрик отошел в сторону Фенриса. Он собирался что-то сказать, но, к собственному удивлению, не нашел подходящих слов. Все были растеряны и озадачены случившимся… Орсино нетвердой походкой поплелся к переправе. Где-то в глубине трущоб все еще горело, слышался треск сухой древесины и стоны раненных. Фенрис не боялся одержимого. Еще каких-то полчаса назад в Андерсе была угроза, но после случившегося… Казалось, отступник испугался самого себя. Словно все, что произошло, вышло для него полнейшей неожиданностью, и он вдруг очнулся от долгого сна. Эльф подумал, что отчасти это действительно было так. Не Андерс, так Справедливость руководил всеми его поступками, вступая в дело в те моменты, где характер мага давал слабину. Случившееся привело к трагедии, однако, судя по сгорбленной, словно зажатой изнутри фигуре отступника, он и сам это прекрасно понимал. Хоук убрала руку Изабеллы, решительно кивнула Фенрису и подошла к Целителю. — Ты не скажешь ничего, чего я уже не сказал сам себе, — надрывно, с непривычной дрожью в голосе огрызнулся он. Мариан даже не начинала. — Я впустил в себя духа и изменился навсегда. Это справедливость, которой ждали все маги. — Это дух толкнул тебя на такое? — Хоук опустилась перед отступником на колени и попыталась заглянуть тому в глаза. — Нет… — Андерс отнял руки от лица и, столкнувшись взглядом с Мариан, снова опустил голову. — Когда мы слились, он перестал существовать. Мы стали единым целым. Теперь несправедливость в Круге претит мне также, как и ему. Хоук тихо и с горьким сожалением рассмеялась. Она дотронулась до его колена, но Андерс резко одернулся. — Если бы ты рассказал все мне, я бы поняла, — она произнесла эти слова почти шепотом. — И ты смирилась бы с этим? – первым не выдержал Себастьян. — С ужасной смертью невинной верующей женщины? Которая знала тебя! Которая верила тебе и сотнями других? — Я хотел рассказать, — продолжил говорить Андерс. — Но если бы ты помешала мне? Или, что хуже, решила бы помочь? Я не мог позволить тебе сделать это! При последних словах Целителя Фенрис содрогнулся всем телом. Решила бы помочь? От одной только мысли об этом по спине бежал ледяной холод. Если бы Мариан оказалась виновной, как бы ты поступил? Он погнал эти мысли прочь. Тем временем Андерс продолжал. — Надо открыть глаза всем. Тогда мы перестанем притворяться, будто Круг – это выход. А если я отдам за это жизнь… значит отдам. Может быть, тогда Справедливость наконец обретет свободу. Хоук тяжело вздохнула и поднялась. Выражение ее лица в одно мгновение претерпело разительную перемену: из обессиленного и напуганного, оно вдруг сделалось решительным и в ее глазах сверкнула непоколебимая уверенность. — Убирайся, — процедила она, и, не оглядываясь, зашагала в сторону переправы. — НЕТ! — закричал вдруг Ваэль. — Нельзя позволять одержимому уйти! Он умрет, иначе я возвращаюсь в Старкхэвен! Хоук развернулась на каблуках. В ее взгляде не было ничего кроме мрачной обреченности и гнева. Фенрис почувствовал, что растерялся. Он понимал, что в данной ситуации предпочел бы согласиться с Себастьяном, ведь тот был ему другом. Смерть близкого человека повлияла на поведение Ваэля, но речью руководило одно только желание мести, а Фенрис был слишком хорошо знаком с этим чувством. Он знал, что оно не вело ни к чему, кроме новой боли. — Я вернусь с целой армией, и тогда этим малефикарам нечем будет править − от Киркволла камня на камне не останется! — Не вмешивайся, Себастьян. — Пригрозила Хоук. Эльф понял, что она не шутит, Мариан крепко сжимала в руке посох и была готова воспользоваться магией. — А я-то думал, что знаю тебя, Хоук. — с горечью в голосе выдавил Ваэль. — Я оставил Старкхэвен, чтобы служить Создателю, но Он отвернулся от Киркволла, потому что тут скрываются еретики. Клянусь тебе, — он сделал выдох на этом слове. — Я вернусь и найду твоего драгоценного Андерса и покажу ему, что такое настоящая справедливость!!! С этими словами Себастьян зашагал прочь. Варрик покачал головой и двинулся в сторону порта, чтобы выяснить, остались ли там лодки для переправы. Изабелла устремилась за ним. Авелин осталась, чтобы командовать солдатами: как капитан стражи, она единственная делала то, что сейчас было нужнее всего. — Бороться за права магов… Это не входило в список моих планов на сегодня, — ворчал Тетрас, отыскивая глазами более менее пригодную лодку. — Варрик! — Изабелла свистнула, — эта сгодится! Залезайте! — велела она и устремилась к канатам. Завеса вокруг непривычно вибрировала. Фенрис обернулся в сторону берега и увидел, что вдоль небольшого пирса один за другим появлялись демоны. Эти создания продирались через трупы, упиваясь магией крови, которую теперь некому было контролировать. Убитых в одночасье людей стало слишком много, от этого столпы реального мира пошатнулись, давая Тени возможность проникать всюду, где ей хотелось. Один из демонов взвился вверх и неестественно выгнулся от удара широким мечом. Фенрис безошибочно определил размах и точность, с которой был совершен выпад. — Мариан! — к ним сломя голову несся Карвер. Его нагрудник с грифоном был запачкан густой коричневатой кровью. Он снял шлем, волосы насквозь промокли, а на лбу, как раз там, где находился незащищенный участок кожи, красовался свежий порез. — Твой брат умеет появляться неожиданно, — пробурчала под нос Изабелла, отвязывая канаты. Узлы не поддавались, в конце концов, она начала рубить их своим острым кинжалом. — Я везде тебя искал! — выпалил он. Хоук кинулась было к нему и хотела обнять, но широкий нагрудник и выступающие наплечники помешали ей сделать это. Она ухватила его за руку. — Я думал, тебя уже нет в живых! — Карвер старался сохранять невозмутимость, но собственный голос подвел его. — Все в порядке, Карвер! Ты не ранен? О, Создатель, я так рада, что ты здесь… — Я вернулся в Киркволл так скоро, как смог, а здесь случилось… Люди…Столько раненных, Храмовники вершат суд прямо на улицах… Церкви больше нет… Где Себастьян? — он оглядел спутников Хоук, едва заметно кивнув Фенрису. — Все разбрелись… — недовольно пробормотал гном и стал помогать Изабелле с лодкой. — Кроме тебя, у меня никого не осталось! Если тебе нужна помощь в бою с храмовниками ты только скажи! — выпалил Младший, смутившись и высвободив свою ладонь из крепкой хватки Мариан. — Стражи не держат нейтралитет? — поинтересовалась Хоук. — Сейчас я не Серый Страж. Сейчас я твой брат, — твердо произнес Младший. – Я злился и обвинял тебя в том, что ты отправила меня к Стражам, но это был мой единственный шанс на жизнь! Я не прав… — Твоя помощь мне очень пригодится, — с усталым облегчением выдохнула Хоук. — Хорошо. Брат и сестра снова заодно, как в старые добрые времена. — Карвер попытался улыбнуться. Заметив взгляд Фенриса, он смутился и похлопал Мариан по плечу. Эльф кивнул, выражая признательность за поддержку. Он знал, что для Хоук это сейчас важнее всего. После того, что ей пришлось сделать за такой короткий промежуток времени, требовалось что-нибудь, что помогло бы стоять на ногах. Хоть они и являлись для нее семьей, Карвер все же был родным. Зная, что брат рядом, Мариан не будет бояться. — Что будет в Казематах? — спросил Тетрас, крепко пожимая руку Младшему. — Делаем ставки, господа. Как скоро наши тушки вынесут оттуда в общий костер? — он усмехнулся и протянул Карверу весла. Фенрис не слушал Варрика, он молча работал веслами и неотрывно смотрел на Мариан. Она стояла на носу лодки, устремив свой взгляд на крепость, к которой неотвратимо приближался их корабль. Оттуда доносились взрывы, яркие вспышки молний на долю секунды отражались от стен, затем гасли, и крепость снова погружалась в густой туман. Пролив сковала магическая дымка, завеса в этом месте истончилась до предела. Лириум пульсировал на ладони, требовал испробовать себя, нетерпеливо и почти настойчиво. Однако новые ощущения не занимали эльфа, он беспокоился за Хоук больше себя. Как она там? Поговорить о случившемся им удалось лишь в самой крепости. Мередит загнала Орсино в угол, и маг прибегнул к кровавому ритуалу. Уничтожив его, Хоук, фактически осталась одна. Небольшая группа выживших волшебников испуганно жалась к стене. Варрик вызвался побеседовать с ними и по возможности успокоить, в то время как Хоук, счищая с себя кровь и слизь монстра, в которого превратился Первый Чародей, молча отошла в сторону. — Ты делаешь правильно, Мариан, — начал было эльф, но сверкнувший в полумраке взгляд заставил его осечься на полуслове. — Если бы хоть что-то в этом городе происходило правильно, — сквозь зубы процедила Хоук, завязывая мешающие волосы в хвост. — Я об Андерсе. — Фенрис помог девушке обработать ссадину на щеке. — Я отпустила его… — прошептала Хоук. — Создатель, я отпустила его потому, что не смогла бы убить. — И не надо, — эльф погладил ее по щеке, и Мариан подняла на него удивленный взгляд. — Он будет жить с тем, что натворил. Поверь мне, это намного хуже, чем легкая смерть, которую ты могла бы ему подарить. — Ты думаешь, он выживет? — спросила девушка. — О да, — эльф улыбнулся. — Даже если захочет умереть, у него не выйдет. — Я устала, Фенрис, — Хоук уткнулась носом ему в нагрудник. — Мы справимся, — эльф положил ладонь ей на макушку. — А что нам еще остается? — спросила она и, подняв голову, попыталась улыбнуться. В ее глазах стояли слезы. — Уйдем, как только избавимся о желающих нас преследовать. — Фенрис поцеловал ее в лоб. Он не знал, получится ли у них, но не позволял себе сомневаться. Нужно было верить. Фенрис огляделся вокруг и вдруг понял, что этот город, со всеми его ужасами и несправедливостью, сумел дать то, чего эльф так отчаянно хотел. Он понял, что для него значит свобода. Он знал, за что хотел бороться. Это был его выбор, и он был готов к любым его последствиям. Тяжелые ворота Круга с трудом отворялись, эльф перехватил меч поудобнее. Лириум в его теле больше не ощущался чужим. Он по-прежнему пел, но то была песнь радости. Что находилось внутри долгие годы, наконец, обрело свободу и с благодарностью делилось своей силой в ответ. Если там впереди что-то есть, мы это увидим, Мариан. Мы выберемся из Киркволла. Я клянусь тебе в этом. Фенрис встретился взглядом с Варриком и прочитал ту же самую уверенность в его глазах. Это придало сил. Держась друг друга, они вышли на площадь, прямо к Храмовникам.