Феникс моей души

За стенами родового поместья Малфоев звёздная, немного морозная осенняя ночь уже вошла в свои права. Яркий свет звёзд, сиявших в небе, мерцал в глазах хозяйки замка, превращаясь в тусклые безжизненные блики. Словно изваяние изо льда и холода безысходности, Нарцисса неподвижно сидела напротив распахнутого окна, не видя ничего вокруг. Где-то за спиной хлопнула дверь. Она не стала оборачиваться – ей и так было известно, кто это. Люциус быстрым шагом подошёл к окну и решительно закрыл его: - Теперь ты себя в могилу свести вздумала? – его голос был тихим, но в глазах мелькнул огонёк ярости. - Это моя жизнь: как хочу – так и поступаю, - безучастно ответила она, не сводя неподвижного взгляда с неба за окном. Он схватил тёплую шаль, лежащую на кровати, и набросил ей на плечи: - Нарцисса, ты должна беречь себя, - теперь в его голосе поразительно сочеталась угроза и нежность. Она обернулась, резко поднимаясь с места: - Будто тебе есть дело до того, что со мной! – яростно выкрикнула она. Люциус удивлённо взглянул на супругу. До чего порой она похожа на свою сестрицу Беллу! Он постарался придать своему голосу как можно больше мягкости: - Цисси, я очень беспокоюсь за тебя, и ты прекрасно знаешь, что я всё делаю ради тебя и сына. Она бессильно махнула рукой и вновь опустилась на краешек кровати, глядя на звёзды. - Я не сделаю этого, - проговорила она дрогнувшим, будто потусторонним голосом. В глазах Люциуса блеснула сталь: - Мне казалось, что этот вопрос мы уже обсудили. Нарцисса, ты ОБЯЗАНА сделать это. И сделаешь. Она вновь подняла на него глаза. Он думал, что увидит слёзы, но ошибся – не было и намека на них. Не было ничего – лишь пустота – холодная, пронзительная, бесконечная… - А у меня разве есть выбор? Люциус отрицательно покачал головой. - Спасибо за честность, - холодно ответила она. Он опустился рядом с ней и взял за руку: - Цисси, мне очень жаль, правда. Но другого выхода нет. Она резко выдернула руку из его ладоней и отвернулась. Он смотрел на её заострившиеся черты лица, побледневшие руки, будто постаревшие за эти несколько дней. Измученный вид и тёмные тени под глазами, которые были заметны даже сейчас, при тусклом свете, в профиль – будто это была совсем другая Нарцисса, а не та прежняя гордая красавица. Она долго держалась. До его прихода казалось, что слёз уже не осталось в её душе, да и самой души тоже. Но после слов Люциуса вновь нестерпимо захотелось плакать. Даже говорить было трудно, смотреть же на него – невыносимо. Почему он так жесток?! Она смогла собрать всё своё мужество и выдержку – и сдержала слёзы, пока он говорил эти ужасные слова. Слова правды. А вот сейчас, когда он замолчал, глаза вдруг затуманились, и она почувствовала, как первая слезинка уже прочертила дорожку на её щеке. - Цисси, - он заметил это. – Прости. И нежно коснулся губами плеча, укутанного шалью, прижавшись щекой. Она пахла розами, и этот запах уносил его в вихре самых счастливых воспоминаний в далёкое, даже казавшееся нереальным, прошлое, когда они были молоды и счастливы, когда они не боялись мечтать и рисковать всем ради мечты. Мечты, которой не суждено было исполниться… Он сделал лишь один неверный шаг – и великий, благороднейший и древнейший род Малфоев в одно мгновение стал проклятым… *** Стрелки часов приближались к полуночи, когда Гермиона тихонько прокралась в гостиную Гриффиндора, возвращаясь из библиотеки. В комнате был лишь Гарри, который с энтузиазмом полировал метлу, стоя у камина. Гермиона сбросила с себя мантию-невидимку и аккуратно сложив, протянула ему. - Спасибо, Гарри. Он вздрогнул от неожиданности и оторвал взгляд от прутьев «Молнии». Видимо, он о чём-то сосредоточенно думал, если не сразу заметил её. - А, Гермиона! Ну как? Что-нибудь нашла? Она неопределённо пожала плечами: - Только то, что, чем ближе Птица-молния, тем больше молний вокруг. Всё остальное – это легенда Полумны. - Ну и хорошо, - улыбнулся он, ставя метлу и критически её осматривая. – Значит, будем искать молнии. - Гарри, - как-то непривычно неуверенно проговорила Гермиона, - скажи, ты уверен, что правильно поступаешь? Он удивлённо взглянул на неё и кивнул. - Просто, - продолжила она, - мы же действительно ничего не знаем, кроме легенды… - Дамблдор говорит, что порой легенды достовернее фактов. - Ты говорил с ним об этом? - Нет, - улыбнулся он, - но, по-моему, он догадывается… Это было небольшим утешением, хотя, надо признать, очень слабым. Гарри сам совсем недавно сказал, что Дамблдор постарел и лишился былой дальновидности. - Но почему именно ты? Гарри развёл руками: - Там сказано обо мне. По крайней мере, я на это надеюсь. Если ты обратила внимание, Малфой сам хотел выполнить это задание, а потому и спросил, сколько я летаю. А вот это для Гермионы было неожиданностью: - Как?! То есть, ты хочешь сказать, что он сам мог бы оказаться на твоём месте? Гарри вновь кивнул: - И даже собирался, хотя, не думаю, что он не понимает всей серьёзности происходящего. Он рассчитывал, что я, как и он, учился полётам с детства, а в этом случае он бы всё равно опередил меня по сроку практики, и значит, отправился бы сам за первой стихией. - А ты летаешь всего семь лет, - продолжила за него Гермиона. – И уже достиг и даже превзошёл его уровень! Потому что родился с этим! Гарри слегка поморщился, он устал от тонн похвалы, каждый день обрушивающихся на него, и сам не преувеличивал свои таланты: - Ну, вроде того. - Выходит, он был готов рисковать своей жизнью ради нас и… тебя? - Гермиона, Малфой не так плох, как тебе кажется. И я искренне рад, что его затея не удалась. Я не хочу подвергать вас опасности, а сам уже привык к риску. Гермиона не понимала, что происходит. Нет, она не считала Малфоя плохим, но этот момент, которого она сама не заметила, и который раскрыл для неё Гарри, открыл очень многое для неё. Получается, что они, Гарри и Драко, эти мальчишки, враждующие с детства и лишь сейчас каким-то чудом нашедшие общий язык, очень похожи друг на друга. Шальная мысль пронеслась в голове. - Гарри! – воскликнула она. - Да? – он не понял столь резкой перемены в ней и встревожился. - Скажи, если бы кто-то угрожал жизни кого-то из твоих друзей, например, моей, ты бы мог его убить? - Да, - не раздумывая, решительно ответил он. – Гермиона, с тобой всё в порядке? Ты… немного странно себя ведёшь? Она кивнула, не услышав толком его вопроса, погрузившись в свои мысли. Значит, они ещё больше похожи, чем она предполагала. А ведь она считала их абсолютными противоположностями… А выясняется, они просто отражения друг друга. Возможно, именно поэтому они оба так дороги ей… Она бросилась к Гарри, обнимая его: - Береги себя, прошу! Вернись живым, Гарри! – шептала она, а он растерянно гладил рукой её волосы. – Если с тобой что-то случится, я не переживу! Он легонько отстранил её и внимательно посмотрел в глаза: - Я вернусь. Я обещаю. А она тонула в омуте изумрудных глаз. Ведь именно изумрудный цвет она видела в своей душе. Цвет его глаз… Цвет, без которого она не сможет жить… *** Несмотря на предыдущую бессонную ночь и насыщенный день, Драко вновь не мог уснуть. Множество противоречивых чувств раздирало его душу. Он знал, что может ему помочь, но сдерживал себя из последних сил. А может быть, удерживал его тот самый страх, что сидит глубоко внутри. Что, если он придёт туда и не увидит её, и выяснится, что всё, произошедшее прошлой ночью – не более, чем сон, игра его воображения? Нет, он не пойдёт! Хотя думать об этом было непросто, сдерживать себя приходилось титаническими усилиями воли. Сегодня звёзды и луна быстро скрылись за облаками, и сейчас накрапывал неспешный осенний дождик. Наверное, в такую погоду её волосы пахнут дождём и ветром… Он ясно представил себе капельки дождя на её коже, ресницах, губах… И стало ещё хуже. Нет, он не пойдёт туда сегодня! Он должен проявить волю с ней и с самим собой! Хотя бы раз! «Нужно подумать о чём-то отвлечённом». Чем-то «отвлечённым» оказался Поттер. И кто его дёрнул выскакивать со своими умениями?! Хотя это ведь сам Драко завёл разговор о полётах, а мог бы просто заявить, что летает дольше всех, поэтому летит он. Но он ведь не знал, что Поттер снова окажется уникальным! И всё же, спокойнее ему было бы, если бы тот во время первого испытания стихии оставался на земле. Ведь, как бы Лорд не охотился за ними всеми, Поттер – первый на прицеле. И у них он своеобразный «козырь», а они отпускают его в первую же схватку со стихией, которая неизвестно, чем может закончится. Надо было переубедить его. Хотя это было фантастикой. Драко вспомнил его взгляд, когда слово «опасность» облекло себя определённые формы: дерзость, решимость и азарт. Драко даже допускал, что Поттер немного сумасшедший. («Это ведь ненормально, что при угрозе жизни и здоровью, человек бежал не ОТ, а К опасности!»). Хотя это же Поттер! А он его никогда не понимал. Они настолько разные, что понять друг друга не смогут никогда. Они – абсолютные противоположности… В тревожных мыслях о предстоящем дне Драко забылся неспокойным, тяжёлым сном…