Темные Миры

Над Иаконом было ещё темно; главный зал Храма был укрыт мраком, но не пуст. Тихое клацанье в едва воспринимаемом диапазоне, отблеск жёлтой оптики – существо прокралось до кабинета Триона и... исчезло. – Ты обезумел! – Прайм ударил кулаком по столу. – Это необходимость, – Трион был спокоен и явно уверен в себе; он позволил себе сесть, но нависший Прайм его не пугал. – Хватит все оправдывать необходимостью, – Сентинел был на грани: артефакт внутри жег кислотой, Прайм не знал, чего от него хотят, но боль подхлестывала ярость. Вспомнились странные слова Проула, будь он неладен: «Праймов сменилось много, а Жрец один с начала самого Завета». Много Праймов сменилось после Примы, войны и катаклизмы отправляли их в дезактив, а Альфа Трион был всегда; его долгом было помогать Праймам управлять, быть проводником воли Праймаса – второй глас после Матрицы. Матрица ни разу не проявляла себя до нынешнего момента, и Сентинел чувствовал, что попал в западню. На словах принять, а потом начать подрывную деятельность? Артефакт разжал тиски боли, Сентинел передернул плечами и, упав в кресло, обреченно кивнул. Трион смотрел на перекошенный фейс Прайма и понимал, что тот ускользает из его хватки. Что ж, у него есть более послушные кандидаты. Придется еще немного подтолкнуть события, Прайм падет, и присягу произнесут новому лидеру. Сентинел ушел: нужно было связаться с разведкой и составить план, нагрузить тактический отдел... Судьба этого Прайма была уже предрешена.

***

Орион заставил себя войти в святилище: увы, он не имел права не присутствовать. Жрец был уже тут, как и шесть меха, призванных для создания. Пахло горячей броней, опоенные учёные дрожали от переизбытка энергии; тот, что должен будет дать массу, был высок и силен, но страх, граничащий с безумием, сквозил в его полях и оптике. Орион старался держаться подальше от избранных, но и не мог отойти от Триона; тот одним взглядом указал место ученику – молодой мех впервые ощутил, насколько сильны и подавляющи поля Жреца. Находиться рядом было тяжело, но он сопротивлялся давлению чужой воли и, упрямо поджав губы, расправил плечи. Как он не замечал этого раньше? Теперь Орион решил, что будет следовать только своим убеждениям, и этим решением он определил себе судьбу. Тот, кто идёт против, все равно находится в раскладе событий и идёт в их течении. Трион подал знак, и избранные заняли свои места. Пол святилища был весь изгравирован, но это была не просто прихоть: во время обряда по линиям направлялась энергия, по величине способная разрушить весь Храм – сила Искр и мощь, призванная из Колодца. Орион смотрел – Искра сжалась, когда пятеро открыли Искры; пространство, казалось, стало густым, энергия, дарующая жизнь, рвалась на свободу. Она поглотила все чужие поля – ее было много, слишком, она рвалась к остальным Искрам; присутствующие падали на колени, стояли лишь Жрец и Орион. Альфа Трион, уперев посох в пол, направлял энергию, не давая ей рассеяться, Орион же, стиснув денты, не давал себя захватить общему безумию: он был готов выдержать все до конца. Крик разорвал полную тишину, царившую в святилище: шестой мех принял в себя энергию остальных. Он был накачан нанитами, которые, обезумев от прилива энергии, беспорядочно воспроизводили кибертроний. Избранного выгнуло; остальные рухнули на пол – они отмучились, а последний кричал от огня, сжигавшего его корпус и Искру. Нагрудная броня не раскрылась, а лопнула, страшным чавкающим звуком излилась масса металла – тёмного, неестественного, пытавшегося сразу отформатироваться в новую форму. Отвратительно и страшно это выглядело – два связанных существа; вязкая полуформа тянула все силы из учёного, и вспыхнул свет – новая Искра заняла своё место, и полуформа с влажным всплеском упала на пол. Колодец не открылся... Праймас отказался от этого существа. Все, кто мог, отползали от форматирующегося кибертронца, он обрёл жесткую форму и цвет. Орион кинулся в шестому ученому и оттащил его в сторону. – Джиаксус, – назвал своё имя мех, с презрением взирающий на окружающих жёлтой оптикой. – Приветствую, брат, – Трион шагнул к новому меха, но и Жрец не рискнул подойти слишком близко. Джиаксус склонил шлем на бок и сложил манипуляторы на грудной пластине: белая с неприятным жёлтым оттенком броня, красный шлем и... тонкие, едва ли пригодные для полёта крылья. Он был странным, несуразным – слишком много открытых взору коммуникаций, и этот взгляд… – Кто ты? – Джиаксус посмотрел в оптику Жреца, и тому потребовался весь его опыт в переговорах, чтобы не скривиться. – Я Альфа Трион, Жрец Праймаса, моей и его волей тебе дана жизнь! – Трион взял себя в манипуляторы: пред ним лишь новая отливка, плохо ориентирующаяся в новом для него мире; пусть он и несёт запас памяти и частично опыт учёных, но в остальном он такой же, как остальные мехлинги, с таким же набором программ. – Я подумаю, почитать тебя или нет, все в этом мире требует доказательства, – Джиаксус оскалился. Орион слышал этот разговор и лишь мрачно усмехнулся: все произошло как произошло, Трион получил прогрессивного трансформера... теперь требовавшего доказательств. Молодой грузовик тряхнул шлемом: сейчас он не имеет права поддаваться безысходности, он будет бороться, как борется Мегатрон! Он помогал выводить учёных и младших жрецов; тихий смех созданного чудовища прокатился по стенам: Джиаксусу было весело, у него для игр целая планета! Орион же срочно собирался обратно в Каон: его ждали там, его Искра рвалась к Шоквейву. Он больше не мог находиться рядом с Трионом, он увидел более чем достаточно. А по Каону ползли слухи, и лился на Арене энергон во имя Мегатрона; имя его гремело среди погруженных во тьму – они сползались к нему, страшные и невменяемые, но верящие ему.