***
— Гре-е-ег! — лечу я, вереща во всю глотку по этажу инфраструктуры. — Грег. Толкнув дверь в салон, застаю там Хирут, которая колдует с пирсингом над красноволосой Бесстрашной. — Чего орешь? — высовывается из подсобки синяя «щетка» ирокеза. — Грегушка, миленький! — канючу я усиленно. — Ты же все можешь. Ты такой молодец! Самый умничка! Исправь как-нибудь это… — тыкаю я на свой затылок. Сегодня Роджер снял швы с моей бедовой головы, но красующийся на затылке выбритый участок до того напрягает, что меня неудержимо потянуло к родственным душам, которым можно пожаловаться на жизнь, испортив настроение своим нытьем и тем самым получить утешение. Грег оглядывает меня, чешет свою волосню и разводит руками: — Могу только обрить наголо. А чё, креативненько будет! Или ирокез зазвездячить. — Вот уж спасибо! — изобразив на лице священный ужас, притворно ною я. — Хочешь, чтобы я страшилкой ходила? — Ой, только не реви, — принимается увещевать меня парень. — Волосы отрастут, а пока можно кепочку надеть. Да там почти и не заметно. — А-а-а! Хнык-хнык, — еще жалостливей пускаю я слезы, наблюдая, как все собираются возле меня. — Или парик, — предлагает Хирут. — Да не скули ты, — отмахивается от моих всхлипываний девушка. — Пошли вечером в бар, развеемся? — Куда я с такой рожей? — скептически произношу я и строю самую несчастную гримасу. — Меня только в зоопарке показывать, на потеху. — Подумаешь, тоже мне проблема, — утешает она меня. — Да мы твою рожу так отштукатурим, ни одного следа от фонаря не останется. — У-у-у-а-а-а, — продолжаю я испытывать терпение ребят. Из соседнего салона на вопли прибегают Дэвид с Сарой и вместе с остальными начинают кружить вокруг. — Ты же Бесстрашная, а соплей развела, как детсадовка! — строго укоряет меня татуировщик. — Или ты что, думаешь, у бойцов не бывает синяков и шрамов? — Я уро-о-одка, — хлюпаю носом. Да, я та еще заноза в заднице. — А если капюшончик надеть? — влезает в нашу перепалку красноволосая, а я, повернувшись на ее голос, резко захлопываю рот. Нет, я, конечно, все понимаю, но… девица стоит голой по пояс и ничуть этого не стесняется, посверкивая блестящими колечками на сосках. Грег на радостях, что я заткнулась, сразу гнусаво сюсюкает: — Хочешь капюшончик? Ну, скажи. Да? — Да нафиг он мне сдался?! А вот в бар все-таки хочу! — радую я собравшихся, вызвав общий вздох облегчения. — И моську наштукатурить хочу. И вот такое тоже хочу! — бесцеремонно тыкаю на красноволосую Бесстрашную. А я говорила, что нельзя меня бить по голове, но кто ж умных советов слушает. — Заметано! — хлопает в ладоши Хирут, а я довольно улыбаюсь во все тридцать два зуба.***
Облачившись в приобретенные на свои талоны моднючую кожаную жилеточку с кучей всяких клёпочек и красные туфли на шпильке, я уже целый час кручусь на барном стуле, рассматривая разнопеструю толпу Бесстрашных. Мои собутыльники устроили соревнования по армрестлингу, и теперь все по очереди меряются силами против недюжего бармена с огромными ручищами. Поговаривают, что это какой-то местный чемпион, которого удалось победить только одному Джойсу Саммерсу. Блондинчику, то есть, что гонял нас по башне Хэннок. Оно и неудивительно, с такими-то габаритами! — Привет! — подсаживается ко мне прибывший Ворон. Внимательно оглядывает и вдруг идиотски гнусавит: — Крошка, глазам не верю. Красавица. Повезло кому-то… но не мне. — Тебе, тебе, — сурово киваю я. — Так что прошу любить, холить и лелеять. — Ты девушка моей мечты, но мечта хороша на расстоянии, — смеется он. — Что, совсем не нравлюсь? — притворно пугаюсь я. — Еще как нравишься, — с готовностью признается Ворон, и мы дружно прыскаем. Хороший он всё-таки парень, а поржать с ним вообще за милую душу. — Только не каждый день ты просишь себя любить. — Хочешь, я тебя и завтра попрошу? — Конечно, — явно дурачится Ворон. — А также послезавтра и всю оставшуюся жизнь. Но ты не попросишь, а я хоть и страдаю по этому поводу, но считаю это своей большой удачей. — Очень интересно, — фыркаю я, выслушав такую пламенную речь. — И как я должна понимать вышесказанное? — Характер у тебя паскудный, Крошка, — досадливо качает он головой. — И хреновая привычка бить людей по голове. — Уж какая есть, — развожу я руками, поражаясь чужой злопамятности. Хотя тогда Ворон сам был виноват, нечего было приставать. — С этим надо бороться, — вздыхает парень и снова улыбается от уха до уха. — Нет, я серьезно. Прекрасно выглядишь. А то привык видеть постоянно побитую после тренировок… Скажешь мне что-нибудь доброе? — Ты — мужчина моей мечты, — мстительно тяну я, улыбаясь до ушей. — И что это значит? — состряпав недоверчивую физиономию, тут же вопрошает он дурным голоском. — Это значит, люблю я тебя без памяти, но совершенно напрасно, — кривляюсь я сильней. — Врешь ты неубедительно, — нарочито печально вздыхает Ворон. — Вот явлюсь к тебе, и тогда попробуй выгнать. Я тебе все-все припомню. — Ты меня поражаешь своей непостоянностью: только что ныл про мои дурные привычки, как уже снова готов отхватить по голове? — хихикаю я ехидно. — Не забывай, что в этом баре полно бокалов. — Во-от, начинается! — закатывая глаза, кручинится парень. — А потом еще удивляешься, что тебя в пропасть спихивают. Не вычислила иуду-то? — Затихнул, гад, — печалюсь я и уже хочу выдать ему что-нибудь очень оптимистическое, как Ворон подмигивает мне хитро и быстро ретируется к остальным ребятам, оставив меня в гордом одиночестве. Пока я недоумеваю, чего это на него нашло, поведению Ворона находится объяснение в виде появившегося рядом лидера. Он бросает пару слов бармену и принимается сверлить взглядом мою опущенную макушку, но я усиленно всматриваюсь в свой стакан, пытаясь там разглядеть что-то интересное, и не тороплюсь замечать присутствие столь важной особы. Лидер тоже не особо стремится со мной общаться, молча ожидая свой заказ. Ох и не к добру эта его неразговорчивость, как будто у него все на десять шагов вперед рассчитано, и что-то он такое сейчас сделает или скажет, что явно не приведет меня в восторг. Что ж, прям с нетерпением жду. Бутылку пива ему приносят в рекордно-короткие сроки, он не спеша отпивает из горла хмельной напиток и наконец выдает недовольным голосом со своей чарующей хрипотцой: — Режим, правила, дисциплина — ты умудряешься забивать абсолютно на все, да еще и в бар за каким-то хером приперлась! Ты вообще в курсе, что неофитам запрещено пить? Только за одно это нарушение я уже могу снять тебя с инициации. — Какие нарушения, лидер?! Отбоя еще не было, веду я себя прилично. Не буяню, никого не трогаю, даже не матерюсь! Употребляю исключительно безалкогольные напитки. Сок, — уставившись на него во все глаза, укоризненно выдаю я как на духу и для убедительности сую свой стакан ему прямо под нос. Стакан его мало интересует, а вот на меня Эрик таращится аж целых пару секунд. Правда, легко справляется со своим удивлением, возвращая себе скучающий вид. Впрочем, в душе я всё равно довольна. Очень довольна и ехидничаю, радуясь тому, что Хирут не зря потратила время на мою моську, нанося тонну штукатурки. Раньше я и не догадывалась, сколько существует косметики и что с ее помощью можно так дурить мужиков, но разглядывая себя в зеркало после преображения, сама невольно чуть в ступор не впала. Поглядываю на него самым проникновенным взглядом, то и дело облизывая свои губы с яркой помадой, но лидер демонстрирует полнейшее безразличие, снова отпивая из бутылки, вот только уходить что-то не спешит. Наоборот — со всеми удобствами приваливается к барной стойке, будто ему тут медом намазано. Косится на меня, уже собираясь что-то сказать, как нас отвлекает неожиданное появление. — Милый, вот ты где, — тянет пьяненьким голоском новоприбывшая нимфа, повисая на плече лидера. И я вынуждена признать, что выглядит она впечатляюще: хорошенькая мордашка с густо намазанными ресницами и пухлыми губами, целый водопад вьющихся рыжих кудрей и огромная грудь, как два арбуза, рискующая вот-вот вывалиться из откровенного декольте. Да уж, я такими округлостями похвастаться не могу, как бы меня рядом с этой дамочкой не настиг комплекс неполноценности… Однако невзирая на весьма выдающиеся кхм… формы, «милый» смотрит на свою подружку так, словно вообще видит первый раз в жизни. А вот девица этого не замечает, потому что все ее внимание поглощено мной. Она весьма невежливо тычет в меня пальцем с невероятно устрашающим маникюром и спрашивает: — А это еще кто? — Ослепла, что ли? Я его сокровище! — нахально выпаливаю дамочке и улыбаюсь. Эрик хмыкает на мои слова, а девица заметно теряется и с недоумением на него косится. — Не припомню, чтобы я тебя сюда звал. Так что проваливай, — не глядя на нее бросает Эрик. Вполне сдержанно, но таким тоном он обычно расчихвосчивает неофитов перед тем, как перейти к карательным мерам. И это, видимо, знаю не только я, но и рыжая. Обиженно поджав губы, она тут же бросается наутек, не забыв при этом наградить меня ненавистным взором. Не спеша крутанувшись на стуле, я заинтересованно провожаю взглядом удаляющуюся дамочку. Где-то мне ее даже немножко жалко, лидер со своими девицами не привык церемониться. — Кажется, я ей не понравилась, — с сожалением жалуюсь я Эрику. — Тебя это волнует? — изумленно спрашивает он, вздернув вверх проколотую бровь. — Ничуть. Просто удивительно, с какой скоростью я способна наживать себе врагов, — невозмутимо отмахиваюсь я, возвращая свой взгляд к Эрику. — Ты что-то от меня хотел, лидер? Или просто так девицу прогнал? — Поговорить, — лениво пожимает он плечами. — Или боишься меня? — Вообще-то, опасаюсь немного, — вздохнув, признаюсь я. — После недавнего нашего «разговора» я даже не помню, как покидала твое приятное общество. Лидер морщится, заметно, что ему эти воспоминания не приносят ничего хорошего. Лицо становится мрачнее тучи, хмурится, сведя брови так, что на переносице залегает суровая складочка. — Ты меня вывела. Опять, — отвечает он, обходя меня со спины и присаживаясь рядом на свободное место. — За что и огребла. Снова. Чего-чего? Вывела? Огребла? На колу мочало, начинай сначала! Что и требовалось доказать! Все эти качели, драки, словесные перепалки нужны только с одной целью — мастерски перевести стрелки, переложить с больной головы на здоровую! Потрясающее самомнение, корона-то у него не покосилась? Я даже присматриваюсь внимательнее к его макушке, слегка прищуриваясь. Не-е-е, не покосилась. Съехала по полной! — Вот так вот, да? Я же еще во всем и виновата? — А кто, я, что ли, виноват? Я заебался уже предупреждать насчет языка… — Да, я помню, он у меня поганый, — огрызаюсь я, перебивая лидера, пока он не наговорил чего-нибудь лишнего и непристойного. — Точно, — глотнув из бутылки, соглашается Эрик. — Как только еще не укоротили? — Я была против таких кардинальных мер, — криво ухмыляясь, демонстрирую целостность своего языка с серьгой. Наблюдать за попытками Эрика казаться при этом беспристрастным сплошное удовольствие. Шумно втягивая воздух, он корчит мне презрительную мину и раздельно выговаривает: — Так, может, ему стоит найти другое применение? — Так, может, у твоей рыжей это лучше получится? — ядовитым тоном возвращаю колкость обратно лидеру, сердито глянув на его нахальную физиономию. — Уверена, она сильна в подобных упражнениях. — Звучит так, будто ты ревнуешь, — хохотнув, весьма издевательски произносит он, качая головой. Но серые глаза в ореоле темных ресниц смотрят очень внимательно за моей реакцией. — Конечно, — соглашаюсь я с самым серьезным видом и предлагаю: — Хочешь, устрою сцену? Переколошмачу в баре всю посуду, выцарапаю твоей девке глаза или выдеру лохмы. Только скажи, внутренне я всегда готова к любому безумству. Могу даже заехать тебе в челюсть, хотя это будет очень экстремально. — Забавно было бы на это посмотреть, — как-то даже беззлобно усмехается Эрик. — Ну да, а потом ты снова отправишь меня в лазарет, — предполагаю я. — Или сразу в пропасть, чтоб наверняка. Лучше уж начну глотать успокоительное, чтобы не обращать внимание на твое блядство. — Ты снова нарываешься, малявка, — мрачно предупреждает Эрик, призвав на выручку все запасы спокойствия, и я понимаю, что доверительного разговора не получится. Опять. Впрочем, с таким человеком, как он, невозможно хоть как-то поговорить и не нарваться на грубость, обвинения или другую какую-нибудь гадость. — Ты именно об этом хотел со мной поговорить? О моем языке и моей вине? — Нет. Я хотел спросить — как ты? — А как твои руки? Больше стены не крушил? — с гаденькой заботой вопрошаю я, и не думая давать ему поблажек после устроенного на крыше рукоприкладства. Эрик машинально бросает взгляд на свои разбитые костяшки, потом поднимает глаза на меня. Я вижу, что он начинает заводиться, и понимаю, что опять затеваю опасные игры, но ничего не могу с собой поделать. Молчком сносить обиды выше моих сил. Между нами нарастает напряжение, и лидер на несколько секунд задерживает дыхание, будто пытается успокоиться, потом недовольно качает головой. — Не играй со мной в эти игры, крошка, — в его голосе отчетливо слышится тихая угроза, и в этот короткий миг наши глаза встречаются. Из-под меня будто стул выбивает, отчего я так и остаюсь с открытым ртом, ничего не ответив. Может, потому что у меня до этого никогда не дрожали колени от одного только взгляда, будто его обладателя настиг очередной виток бурного недовольства мной. — Ладно, если тебя это правда заботит, то уже все в порядке, — вернув свой утерянный дар речи, отвечаю я, призвав на выручку все запасы оптимизма. — Что еще интересует лидера? — Ты меня избегаешь. На это есть причины? — Не избегаю, а всего лишь больше не ищу встреч, потому что каждый раз наше общение заканчивается для меня плачевно. — Тогда, может, тебе стоит быть более покладистой? — без намека на шуточку бросает он. — Или тебе контролировать силу удара? — Ну хорошо, я погорячился, довольна? — раздраженно признается Эрик. — Это было слишком, да, но я не хотел… чтобы так вышло! У меня глаза на лоб лезут. И все? За все время его хватило только на «погорячился» и «не хотел», словно это вполне заменяет банальные извинения? Лидер утыкается в свою бутылку, пытаясь сохранить самоконтроль, я тоже демонстративно отворачиваюсь, потому что от возмущения мне словно отключает подачу кислорода и парочку других необходимых систем жизнеобеспечения. Передышка в несколько дней, чтобы собраться с мыслями и привести чувства в порядок не помогла, и этот сукин сын продолжает ни на шутку волновать мою кровь невзирая на понимание, что на взаимность чувств с его стороны рассчитывать глупо. Эрик лишь изредка позволяет к себе подступиться, как крупные хищники благосклонно разрешают себя погладить отважившимся людям пока сыты и в хорошем настроении. Так бы нам и сидеть, бойкотируя друг друга, но тут рядом материализовывается весьма симпатичный паренек, которому я выдаю свою лучшую улыбку. Парнишка довольно хрюкает от такого приема и произносит: — Ух ты, какая киса! Скучаешь? Этого ему кажется мало, он еще решает и подкатить, но тут же натыкается на суровый взор моего собеседника. Все для себя уяснив из этого красноречивого зырканья, он, быстро схватив свою порцию алкоголя, исчезает от греха подальше. — Да ты от меня уже всех парней разогнал, — ужасаюсь я, кося на лидера озорным взглядом. — Имей в виду, если меня никто замуж не возьмет, то тебе самому придется мучиться. Перепугавшись такой неожиданной перспективы, Эрик заезжает себе горлышком бутылки по зубам и, немного повращав глазами, сплевывает. — Эта мысль такая неприятная? — резко спрашиваю у него. Лидер пожимает плечами и едко ухмыляется. — Я что, похож на идиота? Ах, вот как? Ну ладно, сам напросился! Сказала бы я, на кого он похож, но вместо ответа закидываю ногу на ногу и медленно веду мыском туфли по его лодыжке вверх. Не забывая при этом томно поводить плечами, похлопывать ресничками и закусывать губки, старательно воспроизводя все женские штучки, которые половину вечера терпеливо вдалбливала в мою голову Хирут. — Ты решила меня подразнить? — нахмуривается Эрик, зажимая мою шаловливую ступню ногами. Знаю, что опять позволяю себе слишком много, но самое волнующее в этом то, что он мне тоже позволяет. — Разве тебе вообще есть до меня дело, если у тебя твоя рыжая имеется! — недоумённо округляю я глаза. Эрик щурится, шумно втягивая воздух и, протянув руку к моему стулу, вдруг подвигает его к себе ближе. — А то, что я ее прогнал, тебе ни о чем не говорит? — ведет он бровью, незаметно для всех оглаживая меня по бедру ладонью. Сперва невесомо, потом более откровенно, и, чувствуя эти прикосновения, я против воли заливаюсь румянцем. — Ну так что? Может, бросишь свои дурацкие игры и пойдешь со мной? Я заглядываю ему в глаза, чтобы убедиться в серьёзности слов, потому что по тону не понимаю, шутит он или нет. Интересно, Эрик действительно считает, что я вот так запросто соглашусь после всей той грубости, которую он проявил? Пока я пребываю в небольшом ошеломлении, он берет мою руку, переворачивает ладонью вверх и ведет по ней большим пальцем. Я не отстраняюсь, эта странная ласка действует на меня почти гипнотически, ещё на крыше я не смогла устоять против неё, и сейчас сижу, как завороженная, несмотря на то, что на крыше как раз все закончилось печально. Но я, пребывая в странном оцепенении, только молча прислушиваюсь к этой необычной ласке, от которой мурашки бегут по коже, что не остается для лидера незамеченным. Он усмехается, а я не вижу ничего смешного в том, что, оказывается, я у него вся как на ладони, и не утаишь ничего. — Я, может, и чокнутая, но прекрасно помню, как мгновенно ты умеешь сменять милость на гнев, — сдавлено отвечаю я Эрику, вытаскивая из его пятерни свою ладонь. — Не бойся, я умею не только драться, — прямо-таки завораживающим голосом проговаривает он, окончательно лишая меня душевного покоя. — Кхм, кхм… Извините, — громко раздается рядом, и я аж подскакиваю от неожиданности, запоздало обнаруживая появившуюся возле нас Хирут. Интересно, много она успела услышать? — Эшли, мы уходим. Ты с нами или… — С вами, — опомнившись, собираюсь я подняться на ноги, как лидер удерживает меня рукой на месте и одним только выражением лица дает понять, что мы еще не договорили. Объяснять Хирут, конечно же, ничего не приходится. Она только незаметно мне подмигивает и поспешно напоминает: — Не забудь утром зайти. Нужно обработать новый пирсинг и проверить, как идет заживление. И это не шутка, — грозно дополняет девушка, чмокает меня в нос и подхватывает под руку трущегося рядышком Грега. Он машет мне на прощание, и они удаляются восвояси, оставив меня на растерзание изучающему взгляду из-под ресниц, под которым я немедленно начинаю ёрзать. Хирут, заразка такая, наверняка специально озвучила про новый пирсинг при лидере, а мне теперь выкручивайся, как хочешь. — Занятно, и где же ты сделала пирсинг? — то ли фыркает, то ли усмехается Эрик, не обнаружив ничего нового на открытых участках моего тела. Но от его тона у меня аж томно ёкает в животе. — Попробуй угадать, — не отступаю я, потому что едва ли теперь в этом есть хоть капля смысла: раз начала партию, нужно доводить до конца. Его брови снова взлетают вверх, лицо довольное. — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, не находишь? Я уже озвучил тебе своё предложение, идем, — слегка хрипло произносит Эрик с жирным таким намёком. И по его страшно самоуверенному виду не скажешь, будто он сомневается в том, что я немедленно пойду с ним. Впрочем, лидер в любой ситуации всегда чувствует себя хозяином положения. — А разве я его принимала? — едва слышно сглотнув и не отводя от него взгляда, преувеличенно удивленно интересуюсь я и как можно более равнодушно передергиваю плечами. — Ах, да, как я могла забыть — лидер же привык, что ему не смеют отказывать. Особенно какая-то шлюха! Но не всегда в этом мире все складывается так, как хочется вашему величеству. — Чего ты опять добиваешься? — нарвавшись на отказ, спрашивает он на пределе серьезности, глядя на меня исподлобья. Правая рука крепко сжимает бутылку, вены вздуваются змеями, выступая под кожей. — Мы уже это проходили, но ты отчего-то до сих пор думаешь, что я буду все это терпеть! — Нет, не будешь, слишком гордый. И в то же время тебе не удаётся так просто выкинуть меня из головы, ведь теперь я как твой локоток, вроде бы близко, а не достать! — Ты очень ошибаешься, переоценивая себя, потому что мне ничего не стоит свернуть тебе шею, — глухо чеканит Эрик. Он на пределе — насупленные брови, раздутые ноздри и губы, сжатые в тонкую нитку. Взгляд такой… в общем, очень пугающий. — Возможно, так и будет, — не берусь я спорить, шустро спрыгивая с барного стула, пока он не затеял против меня военные действия. Повиснув на локте у подвыпившего Ворона, осчастлививаю его тем, что сегодня право провожатого выпадает именно ему, и мы отправляемся на выход. Но возле самых дверей я оборачиваюсь на следящего за мной недобрым взглядом лидера, посылая ему воздушный поцелуй. — Не понял, а что у тебя с Эриком? — сразу же принимается выпытывать Ворон. — Ничего. Мы просто разговаривали. — Да? А чего у него вид такой, точно ему одно место дверью прищемили? — Может, и прищемили. Почем я знаю? — пожимаю плечами, надеясь, что не слишком переборщила. Как бы мне потом не огрести за эту выходку… Да и хрен бы с ним, зато хоть разок нос ему утерла.