Odi at amo

Никогда ещё Ньюту не было так страшно, как сейчас, когда он стоял перед дверью квартиры Томми и боялся нажать на звонок. У него аж руки взмокли, и внутри всё похолодело и задрожало от ужаса. Он никак не мог справиться с нахлынувшими эмоциями, и когда, наконец, позвонил, чуть не сорвался и не сбежал вниз. Замешкай Томас хоть на секунду, так бы оно и случилось. Ньют чувствовал себя отвратительно, как желе. Казалось, его скелет махнул ему ручкой и ушёл. Ньют подумал, что сейчас превратится в лужу прямо на коврике у двери Томми. Дверь открылась резко, так, что Ньюта обдало жаром, хотя в подъезде, в общем-то, было тепло. На пороге, ни жив – ни мёртв, стоял Томми. Казалось, Томас, который выглядел таким же взволнованным, уставшим и напуганным, и так же, как и Ньют, готов был бежать. Он выглядел так, будто его поймали с поличным. А Ньют, выпятив глаза и сцепив руки за спиной, переминался с ноги на ногу, никак не решаясь ни войти, ни поздороваться. В этот момент у него, кажется, атрофировались все органы чувств, потому что он стоял как истукан и искренне не знал, что делать. Последующие несколько секунд прошли как в тумане. В следующий момент Ньют ойкнул от неожиданности, потому что его грубо схватили за рукава пальто и втащили в квартиру. Он услышал скрип закрывающейся входной двери, и следующее, что он понял, так это то, что оказался прижатым к ней. От столкновения затылка с твёрдой поверхностью больно отозвалось в висках. Он зажмурился, издав шипящий звук, а когда открыл глаза, то замер, забыв, что значит дышать. Напротив него, расставив руки по обе стороны от Ньюта, стоял Томас, из глаз которого разве что искры не сыпались. Он стоял так близко, что Ньюта это стало тревожить чуточку больше, чем боль в голове. -Томми!.. – выдавил он, не отрывая взгляда от его лица. -Где. Ты. Пропадал?! – негромко, но очень отчётливо проговорил Томас, сверкнув глазами. Он выглядел очень недовольным, и Ньют внезапно подумал, что никогда ещё не видел его в таком состоянии. Томас был не то что недовольным. Он был чертовски злым. Кажется, на своём веку Ньют не помнил, чтобы он доводил Томаса до такого приступа. -Я всё объясню, – сказал Ньют, примирительно поднимая руки и слегка тыкая кончиками пальцев в грудь Томаса, намекая на то, что тот находится в личном пространстве. Но Томас никак не хотел понимать, чего от него требует Ньют. Он всё так же упрямо стоял на месте. Это сбивало с правильного настроя. Весь любовный запал Ньюта куда-то испарился, оставив место разочарованию и досаде на себя и на такую глупую ситуацию. -Я слушаю! – любезно напомнил Томас. Ньют закатил глаза, но, поняв, что Томас не сдвинется с места (нравилось же ему заставлять человека чувствовать себя неуютно!), протянул: -Хорошо. Первое, что я должен сделать: извиниться. Прости, что сбежал тогда с вечеринки. Просто…. Просто то, как ты себя вёл, вызвало во мне…. Чувство дискомфорта…. – с каждым словом Ньюта брови Томаса взлетали всё больше вверх. – Я хотел разобраться в своих чувствах, потому что для меня всё это очень быстро. Я не хотел, чтобы…. Чтобы всё было очень спутанно и скоротечно, и…. – на этом он замолчал, потому что вид удивлённого Томаса шокировал его, и он не знал, продолжать ему говорить или нет. Так они стояли ещё несколько мгновений, прежде чем Томас, кашлянув, произнёс: -То есть, ты ушёл не потому, что тебе было неприятно моё внимание, а потому, что ты не мог разобраться в себе? Ньют облегчённо выдохнул: -Господи, да! Томас легко оттолкнулся руками от двери и, пригладив волосы на затылке, хмыкнул: -М-да…. Неловко как-то получилось. Чёрт, а я думал, что я противен тебе, и что ты…. Ньют понял, что разговорами положение дел не исправить, поэтому, наплевав на последствия, и послав свой разум куда подальше, в два счёта оказался рядом с Томасом, притянул его к себе и поцеловал. Он обнял его за шею, не прижимаясь, но и не отпуская от себя, ласково обводя языком губы Томаса, но не проникая вглубь рта, как бы играя. И такие лёгкие прикосновения дали положительный результат. Следующий момент для Ньюта стал настоящим откровением, потому что Томас неловко обнял его за талию, притягивая к себе и углубляя поцелуй. Ньют тут же потерял инициативу, кажется, от неожиданности, но Томас, не растерялся, жадно приникая к его губам. Когда они, наконец, разорвали поцелуй, оба выглядели до того ошалелыми, что невольно прыснули и засмеялись. Ньют опёрся о дверь, а Томас – о противоположную стену, и так они и стояли, смеясь и не разрывая контакта. Ньют просто не мог поверить, что они только что это сделали. Это было до того неожиданно, что он…. Да, он готов был повторить. Он призывно облизнулся, зная, каким развратным и диким выглядит сейчас со стороны. Воздух накалился до такой степени, что, кажется, нечем было дышать. Оба, как начали смеяться, тотчас так же и прекратили, и, не сговариваясь, снова шагнули друг к другу, чтобы слиться в более страстном и раскрепощённом поцелуе. Они грубо целовались, пытаясь выиграть лидерство, в то время как оба резко дёргали друг друга за одежду, желая прижаться ближе. Ньют с усилием тянул Томаса за волосы, проталкивая язык как можно глубже в роскошный, влажный рот, пленивший его с самой их первой встречи. Томас не уступал ему в этой страстной борьбе, постанывая ему в губы, и с каждым стоном порывисто вжимаясь в Ньюта бедрами, изо всех сил пытался сорвать с него свитер. Остались одни лишь ощущения – горячие прикосновения. Когда Ньют оторвался от губ Томаса, чтобы снять с себя свитер, призывно кивнул в сторону друга, будто намекая ему, что пора бы снять и с себя одежду. После того, как Томас стянул футболку с каким-то дурацким принтом, оголяя роскошный для глаз Ньюта торс, зарычал и, прижав к себе друга, засосал нижнюю губу Ньюта, кусая ее и впиваясь пальцами в задницу блондина через ткань штанов. Они тяжело и часто дышали, жадно отбирая друг у друга воздух, царапая кожу и прижимаясь друг к другу, чувствуя жар, исходящий от их тел. Ньют так потерялся в своих чувствах и эмоциях, которые сейчас рвались наружу с сумасшедшей силой, что не сразу заметил, как они оказались в просторной комнате, где стояла широкая и мягкая кровать. Перед тем как упасть на неё, Ньют вцепился в ремень джинсов Томаса и протяжно застонал, когда тот впился в его шею жадным поцелуем, засасывая небольшой участок кожи. -Стой…. – он пьяным взглядом обвёл лицо Томаса, который тщетно пытался выглядеть разумным и серьёзным. Ньют сглотнул, чувствуя, что время сейчас явно не для разговоров. – Как далеко ты хочешь зайти? – но он должен был знать о желаниях Томаса. -Не знаю…. – выдохнул тот, рвано целуя Ньюта. – Я просто хочу тебя. От этих слов Ньюта словно током пронзило. Он утянул с собой Томаса, тут же переворачиваясь и ускользая от властных рук, пытающихся схватить его в объятия. Не-е-ет, у Ньюта были другие планы. Он торопливо расстегнул свои брюки, а затем стал стаскивать и джинсы Томаса, который болезненно охнул, когда Ньют задел грубой тканью полувставший член. Ему это польстило, поскольку он даже мечтать не смел о том, что у Томаса могут быть взаимные чувства к нему. Если бы можно было написать книгу, где бы описывалось идеальное мужское тело, Ньют немедленно бы выдвинул кандидатуру Томми. Потому что (о боги!) его тело действительно соответствовало всем параметрам Ньюта. Некстати сейчас Ньют вспомнил их уроки физкультуры, и раздевалку, где он изредка поглядывал на тощее подростковое тело Томаса, жилистое и ещё не сформированное полностью. Уже тогда он ловил кайф только от одного вида Томаса, но сейчас…. Сейчас он готов был сойти с ума только от осознания, что ему позволено не просто смотреть, но и действовать, как ему самому заблагорассудиться. Не сдержавшись, Ньют припал к груди Томаса, с жадностью обцеловывая каждый участок кожи, с наслаждением ловя вздохи и полустоны Томаса, который так эротично закусывал губы и жмурил от удовольствия глаза, что ехала крыша от мысли о том, что можно сделать с этим прекрасным телом. Приблизившись к низу живота Томаса, Ньют сверкнул потемневшими глазами от порочности и страсти, облизнулся и неторопливо прошёлся языком по всему стволу, а затем и обхватил губами головку члена. Где-то на задворках сознания Ньют услышал гортанный стон Томаса, дёрнувшегося от приятных ощущений. Не сказать, чтобы Ньют часто кому-нибудь делал минет (да и кому, с его-то ненормальной музыкальной жизнью!), но тем не менее, не считал себя профаном, и доставить удовольствие партнёру умел. Томас двинул бёдрами вверх, давая понять Ньюту, что ему приятно. Ньют ритмично двигал языком, помогая себе рукой. Вот и теперь, сжав член у основания, он обхватил губами головку, и, используя давление сжатым ртом, втянул в рот член полностью. Вскрик Томаса и невнятное бормотание по поводу того, что он сейчас умрёт, стало Ньюту приятным комплиментом. Если бы Ньют был приличным мальчиком с блестящей репутацией маменькиного сынка, уже только одни скользкие и развратные звуки, создаваемые его ртом и рукой, повергли бы его в шок. Но он был чёртовым суровым рокером, делающим минет своему некогда лучшему другу, а сейчас, по сути, любовнику, и…. Вашу мать. Такие потрясающие, чертовски развратные звуки были блаженством, музыкой для ушей Ньюта. Его язык не переставал двигаться. Не прекращал прижиматься к горячему члену, когда тот проникал глубже в его рот. Все также обводил головку, когда та практически выскальзывала из плена его губ. Однако самому терпеть тоже было невмоготу. Вставший член отзывался болезненной тяжестью в тесных брюках. Ньют недовольно оторвался от своего занятия, снимая с себя штаны вместе с бельём, а затем, не успел он опомниться, как был подмят Томасом. Глаза того выражали не то шок, не то восхищение, не то нетерпение. Томас грубо поцеловал его, и тут же выдавил: -Ты… Ты ведь делал уже это, да?.. Ньюту не пришлось уточнять, что именно, он просто кивнул. Тогда Томас, помедлив буквально секунду, развратно облизал свой указательный палец, заставляя зрачки Ньюта расшириться ещё больше и вздрогнуть от увиденного зрелища. А затем он осторожно коснулся влажным пальцем сжатого колечка мышц, вырывая из Ньюта шипящий свист. Ньют привстал на локтях, облизывая в нетерпении губы, наблюдая за медленными, но уверенными движениями Томаса, который как будто невзначай коснулся рукой члена Ньюта, и того словно пронзило. Ньют неистово прогнулся под Томасом, судорожно дыша, видя из-под полуопущенных век дьявольски довольную ухмылку Томаса, который, мало того что лениво водил рукой по члену Ньюта, так ещё и прибавил другой палец, растягивая анус. Ньют запоздало подумал о том, что и не вспомнит сейчас, когда у него в последний раз был с кем-то секс. Правда, он тут же выкинул эти мысли из головы, ибо связно мыслить в таком положении было крайне сложно. В тот момент, когда пальцы Томаса уже достаточно свободно проникали в его тело, он, приблизившись к лицу Ньюта, ловя губами очередной стон, выдохнул в губы: -Посмотри в тумбочке…. Там должна быть смазка…. Но Ньют отчаянно замотал головой, а затем нажал на плечи Томаса, заставляя того отстраниться. -Какая, к чертям, смазка! – рвано выдохнул он. – Я почти не соображаю сейчас, о чём ты вообще!.. Давай уж как есть…. Томас, ещё немного посомневался, но затем смачно плюнул себе на руку, размазывая слюну по всему члену. Ньют замер. Это был момент, которого он ждал. Момент, о котором грезил во снах и наяву. Все эти годы ожидания – мыслей о том, что это никогда не произойдет. Долгие годы игнорирования воспоминаний. Ньют чувствовал, что время сейчас остановилось. Что всё в мире замерло, остановилось, умерло, сгорело, исчезло, превратилось в пыль…. Потому что расстояние между ним и Томасом сократилось до таких размеров, что вряд ли бы уместилось бы хоть что-нибудь весомое. Потому что лицо Томаса было так близко, что можно было почувствовать его горячее дыхание и увидеть пухлые алые губы, зацелованные им самим. И потому что в его глазах, казалось, были те же эмоции, что бушевали сейчас внутри Ньюта. Он отчаянно вцепился в плечи Томаса, резко втянул в себя воздух, когда Томас, припав к его плечу мягким поцелуем, вошёл в него. Перед глазами Ньюта рассыпались звёзды, а сам он издал долгий гортанный стон, выгибаясь в пояснице, сжимая талию Томаса ногами, блокируя его движения. Голос друга был где-то в другом месте, как будто не здесь. -Ох, Ньют…. – прошипел Томас, жмурясь. Он что-то ещё неразборчиво пробормотал, но Ньют уже даже не слушал. Для него все границы стёрлись. Ничто не имело значение. Одна только мысль, единственное желание, чистейшая, неподдельная нужда быть ближе. Касаться больше. Чувствовать ярче. Двигаться быстрее. -Давай! – скомандовал Ньют, но Томасу и не нужно было повторять дважды. Издав полузадушенный стон, Томас почти вышел из Ньюта и тут же вошёл, заставляя того вскрикнуть от боли, переполнявшей нижнюю часть тела. Некоторое время Томас, как ни пытался, сбивался с ритма, так что Ньют даже приподнял услужливо поясницу, чтобы лучше принимать его в себя. Постепенно толчки стали размеренными, и уже не так причиняли боль Ньюту, как раньше. Ему казалось, что он умирает. Ему было чересчур хорошо – словно изощрённая пытка, причиняющая боль, когда и хочется всё прекратить, и в то же время, чтобы это длилось вечно. Ему определённо нравилось, что Томас успевает ещё и жадно насиловать языком его несчастную шею, покрывая покрасневшие участки кожи бесчисленными поцелуями. Ньют обнял его за плечи, притягивая ближе, насколько это вообще было возможно. Он задыхался от переполнявших его ощущений. Глаза Томаса сузились до темных щелок, он был полностью сосредоточен на том, чтобы проникнуть как можно глубже. Каждый раз он вбивался в тело Ньюта, вгоняя свой член как можно дальше, но этого, казалось, было мало обоим. Практически с каждым его движением головка члена Томаса дразняще касалась простаты Ньюта. От этих прикосновений, Ньют мычал и жалобно вздыхал, глотал воздух в кратких промежутках, уплывал от растущего жара во всем теле, словно погружаясь в самого себя, и слышал только их громкое тяжелое дыхание и звуки тех порочных действий, которые они воспроизводили. Член Томаса посылал горячие волны в районе живота, внутри все скручивалось, копилось, стягивалось в один нарастающий жар, он просто был не в силах терпеть всей этой сладкой и болезненной истомы. -Как же ты хорош…. – всё, что удалось пробормотать ему, когда Томас сделал очередное резкое движение, задевая простату и заставляя Ньюта сжаться от наслаждения. Томас хмыкнул, но тут же обхватил член Ньюта рукой, собирая перламутровую жидкость предспермы с головки. От ласковых прикосновений Ньют вцепился в руку Томаса, а затем оттолкнул от себя, заставляя того выйти на мгновение из его тела, чтобы лечь. Поскольку анус был хорошо растянут, Ньют безболезненно уселся на Томаса сверху. Теперь ему были отлично видны все эмоции, переполняющие Томми. Раскрасневшийся, с прилипшими ко лбу волосами, он казался воплощением красоты. Не сдержав восторга, Ньют склонился к нему и трепетно прижался губами к кадыку, облизывая медленно и вяло. Он двигался лениво, приподнимаясь и тут же резко насаживаясь на член Томаса, зная, что тому это нравится. Когда его простата была задета чуть сильнее, он дернулся, а его бедра напряглись, прежде чем он снова поднялся. Чувствуя скорую развязку, Ньют, поддерживаемый Томасом, стал двигаться быстрее, ощущая покалывание в голенях. Такая скачка потом ему ещё аукнется, но это того, чёрт подери, стоило! Томас уже и сам поддавался бедрами навстречу, и с каждым движением был слышен легкий стук спинки кровати о стену, сопровождаясь ритмичным звуком их действий, совершенно развратных и бесстыдных, и от того приносящих еще больше наслаждения. Они были так близки на пути к фантастическому оргазму, и от этого Ньют ощутил прилив сил, двигая бедрами навстречу сильным толчкам Томаса под ним. В какой-то момент всего этого стало так много, что Ньют не выдержал и, издав полувсхлип, сжавшись вокруг члена Томаса, кончил, изливаясь тому в руку. Томас не заставил себя ждать: резко дёрнув бедрами вверх, жадно потянув Ньюта вниз, входя в него так глубоко, как это было возможно, он кончил прямо в него. От ощущения какой-то странно-тёплой, разливающейся внутри заполненности у Ньюта закружилась голова, и он поспешил приподняться с Томаса, держась за его плечи, так как ноги совершенно не держали. Томас лежал с широко открытыми глазами и тяжело дышал. Грудная клетка его быстро то поднималась, то опускалась. Ньют не мог сдержать ликующей улыбки: и ведь это он, Ньют, доставил ему такое удовольствие! Он знал, что выглядит сейчас до жути развратно, так, каким он сам себя даже представить не мог. От этого было немного стыдно, но вид выдохшегося Томаса говорил о многом. И в первую очередь, о том, что это именно Ньют постарался. Ньют потянулся к нему и коротко поцеловал Томаса. Впрочем, тот не растерялся и притянул его ближе, беспрепятственно проникая внутрь влажного рта. Они ещё некоторое время целовались беспорядочно и лениво, а затем, когда оторвались друг от друга, Ньют пробормотал: -Хорошо бы в душ сходить… -Ты ещё в состоянии ходить и стоять? – слабо улыбнулся Томас. -Ну не грязными же спать ложиться, – смутился Ньют. Но всё же прилёг на другую сторону кровати. Только сейчас, расслабленный, довольный, он позволил себе улыбнуться и сказать: -Я никак не думал, что наша встреча закончится таким потрясающим сексом. -Да-а…. – протянул задумчиво Томас. – Знаешь, я тоже как-то не ожидал. Они переглянулись и снова прыснули, как два школьника, подсмотревших за чем-то неприличным. Потом они немного помолчали, когда Томас неторопливо и осторожно спросил: -Так то, что произошло…. Это значит, что мы…. -А что бы ты хотел, чтобы это означало? – поинтересовался Ньют. Томас пожал плечами. Помолчал немного, затем ответил легко, не задумываясь: -Я бы хотел жить с тобой. Не знаю, у тебя или у меня, неважно где. Просто хочу каждое утро просыпаться с тобой, видеть твою сонную рожу, варить тебе кофе и готовить тосты или омлет…. Ходить на репетиции, давать вместе с тобой интервью, сниматься для журналов, выступать…. И снова засыпать с тобой, перед этим хорошенько занявшись сексом! – Томас, положив одну руку за голову, а другою водя в воздухе, будто писал картину, сказал Ньюту то, что, в общем-то, было у него самого на уме. Ньют улыбнулся, приподнялся на локтях и склонил голову набок. -Я думаю, мы сможем договориться, Томми! Затем склонился и поцеловал. * * * Когда Ньют проснулся, то первое, что он ощутил, это ломку во всём теле. -«Твою же мать, чем я вчера таким занимался, что мне так паршиво? – вяло подумал он, ибо даже думалось неохотно. Но увидев, что он не у себя дома, вспыхнул от смущения и догадок о своём времяпрепровождении. – Ну конечно…. Действительно, чем же!». Он огляделся в поисках хозяина квартиры, но, не обнаружив его, осторожно присел в кровати, кутаясь в тёплое одеяло, и огляделся по сторонам. Квартира Томаса была однокомнатной, довольно широкой и очень уютной. Мало того, кажется, хозяин этой квартиры обладал дизайнерским вкусом: две стены были выкрашены в цвет молотого кофе, одна другая – в цвет крем-брюле, а четвёртая представляла собой фотообои, выполненные в стиле ретро, и изображающие Биг-Бен и вид на Темзу. Занавески представляли собой молочного цвета лёгкий тюль и тяжёлые тёмно-шоколадные шторы. -«Так вот почему вчера было так темно, – пронеслось в голове Ньюта. – Шторы были задвинуты…». В одном углу был стеллаж с книгами и дисками, в другом, стоял небольшой комод с двумя открытыми ящиками, в третьем углу стояли разобранные барабаны, на которых была свалена их одежда. Ньют снова покраснел: воспоминания о прошлой ночи заставили его тут же закрыть глаза. Было хорошо. Только вот страх всё ещё бился в глубине души Ньюта пойманной птицей. Он действительно не знал, чем закончится вчерашний вечер, и чем это всё обернётся для них обоих сегодня. Поэтому и было страшно: вчера на них напала страсть, поэтому они толком и не поговорили…. Хорошо, они вообще не поговорили. Как бы некогда было…. -Ой, заткнись! – самому себе прошептал Ньют, открывая глаза. В общем-то, мебели в комнате почти и не было. Несмотря на неряшливость, было довольно-таки чисто. Ньюту здесь нравилось. Прислушавшись, он понял, что хозяин на кухне. По звукам мурлыкающего себе что-то под нос Томаса, Ньют догадался, что тот напевал их песню «The Black Envelope». По запаху, кажется, варился кофе. Ньют не заставил себя долго ждать, обернулся в одеяло и поковылял (иначе не скажешь!) на кухню. Встав в проёме, улыбаясь, как идиот, он смотрел, как Томас подрыгивает плечами в такт мелодии, и барабанит ложками по поверхности стола. На нём были свободные серые штаны и широкая оранжевая кофта. Обернувшись и наткнувшись взглядом на Ньюта, Томас улыбнулся, подскочил к нему и щёлкнул по носу. -Добрый день, чучело! Ньют только сейчас понял, что не знает, сколько времени. Он предсказуемо завертел головой в поисках часов, а Томас услужливо подсказал: -Да не бойся, всего двенадцать. -Сколько?! – Ньют оторопел и повыше натянул на себя одеяло. Томас изогнул брови в удивлении. -А ты что, торопишься куда? -Да не то что бы…. – пробормотал Ньют. -Ну тогда вали умываться и приходи завтракать. Я почти закончил. Гренки делаю. Ньют послушно побрёл в сторону ванной комнаты, а когда дошёл, с наслаждением зашёл в душ и прислонился спиной к стене, ощущая, как прохладная вода смывает с него следы ночной страсти. Надо же…. Томас так свободно вёл себя. Неужели для него события прошлой ночи всего лишь предсказуемый финал, а не результат философских метаний и смятений?.. -«Может, вообще иногда не стоит париться по какому-либо делу?.. – подумал Ньют. – Может, вся философия в жизни в том, чтобы жить не по теории? А просто – жить?». Ведь Томас, в общем-то, никогда не был склонен философствовать и предаваться размышлениям о бренности мира. Он просто жил, получал кайф от этого и довольствовался каждым днём. В отличие от Ньюта, который ломал себе жизнь, размышляя о тщетности бытия. Когда Ньюту удалось привести себя в порядок, он выклянчил у Томаса домашнюю одежду, и в итоге сидел за небольшим кухонным столом, уплетая ещё дымящиеся гренки. Томас с таким же удовольствием ел сам, иногда комментируя Ньюту то, что прочитал из утренних новостей. Этот завтрак казался Ньюту таким обыденным и непринуждённым, словно они жили вместе уже очень давно, и были самой настоящей супружеской парой. От этого слегка кружило голову и бросало в дрожь, но, в общем, было сладко на сердце. Допивая кофе, Ньют вздохнул: -Наверное, мне пора. Томас нахмурился. -Куда это? Не останешься? -Томми, у меня дома дела. Я же сразу к тебе поехал, даже домой не заезжал…. – оправдался Ньют. -Слушай, может, съедемся, а? – спросил Томас, подперев рукой подбородок. Ньют замер и опустил кружку с остатками кофе на стол. Томас задумчиво продолжал. – Ну чего мы, в самом деле, словно дети малые? И так столько времени шарахались друг от друга как ненормальные, столько всего натерпелись…. Так неужели ещё и тут столько ждать придётся? Ньют улыбнулся и потрепал Томаса по голове. -Нет, Томми. Если уж на чистоту, то всё это как-то быстро. Я так не могу…. Это не значит, что я не хочу быть с тобой, – тут же добавил он, увидев, как хмурится Томас. – Но сам подумай: нам одной квартиры будет мало, нужно подобрать подходящий вариант, нужно перетаскать все вещи. Это ж столько времени займёт! Я не против наших встреч, и, если хочешь, мы сообщим нашим о том, что между нами, но давай пока не торопиться, ладно? Томас задумчиво смотрел на него, но потом пожал плечами. -Ладно, валяй, я не против. Только ты от меня теперь никуда не денешься! – твёрдо сказал он, прищурившись. -Как будто я пытаюсь! – фыркнул насмешливо Ньют, пихая того ногой по голени. Тут он вспомнил, что не рассказал другу о том, где пропадал. -Я же к нам в город уезжал, после того, как ушёл с вечеринки. Представляешь, кого я там встретил? Не поверишь!.. – и поведал ему историю о встрече с Брендой. Всё это время Томас сидел и хмуро слушал его, затем вздохнул: -Да, если бы я знал, к чему приведёт роман с ней…. Ни за что не согласился бы с ней встречаться! – он кисло улыбнулся. – Но жаль её…. Не держу на неё зла, так что, хотелось бы, чтобы и у неё всё сложилось. Ньют, пожав плечами, согласился. Да, он не малодушный человек, и Бренду было жаль. -Удивительно выходит, – подумав, сказал он. – Ведь это действительно Судьба нас связала, Томми. Ещё давно…. Задолго до всех бед и несчастий. И какой же я был дурак, что бегал от Неё, от тебя, что пытался доказать кому-то, что смогу перехитрить Судьбу. И всё же, несмотря на то, что я не хотел тебя видеть, не хотел играть с тобой в группе, не хотел слышать тебя…. Несмотря на всё это, погляди, любовь оказалась сильнее…. Он тут же осёкся, потому что ещё не говорил Томасу прямых слов о своих чувствах к нему. Поэтому он замер, настороженно вглядываясь в расслабленное и спокойное лицо Томаса. Тот накрыл его руку своей, и улыбнулся: -Да я тебя тоже люблю, придурок философский! Ньют подумал, что, пожалуй, вопрос с переездом решится в кратчайшие сроки. Действительно, какой уже смысл в их раздельном житье, когда Судьба сама толкнула их в объятия друг друга?