***
Красавица стояла на стене замка и задумчиво глядела вдаль. Ее внимание привлек клуб пыли, появившийся где-то возле линии горизонта. Через некоторое время стало ясно, что это – карета, которая двигалась по направлению к замку. Девушка спустилась со стены и неторопливым шагом направилась в просторный зал, где обычно принимали гостей. – Госпожа Анидаг, вас хочет видеть наиглавнейший министр Абаж! – доложил слуга. На бледном лице красавицы мелькнуло подобие улыбки. – Кажется, сегодня вы ехали куда-то еще, но перепутали дорогу и попали к нам, – сказала она подошедшему Абажу, обиженно надув губы. – Министр Абаж, вы не удосуживались навестить меня целых четыре месяца! – Простите, дорогая Анидаг, я был очень занят. Вы же знаете, как глуп наш наикоролейший король Йагупоп! Вся ответственность по управлению государством лежит на плечах министров… – Ох, ладно, вы, министры, только и делаете, что жалуетесь, как вам тяжело! А Йагупоп… был бы он и вправду глуп, то не продержался бы на троне так долго. – Вы правы, – ответил Абаж уже более серьезным тоном, – но не совсем. Как правитель наш Йагупоп – ноль без палочки. Он – просто кукла на троне. – А кукловоды – это министры? – усмехнулась Анидаг. – Скорее не министры, а министр. Главнейший министр Нушрок! Абаж заметил, что когда он произнес «Нушрок», по лицу Анидаг пробежала легкая судорога. Вот как! Нет, она и раньше не питала к отцу теплых чувств, но это – что-то определенно новое, что он совершенно непозволительно упустил. – Да, – продолжил Абаж, – министр Нушрок только и знает, как круглые сутки пропадать в столице. Ах, если бы у меня была такая дочь как вы, Анидаг! Взгляд Анидаг потеплел. – Я искренне благодарна вам, министр Абаж! Вы были так добры со мной с самого детства! Мой отец… – Да, он совсем не уделяет вам времени… – Нет, в последние месяцы все-таки начал уделять… Внимательный Абаж снова отметил, как изменилось выражение лица Анидаг. Нет, здесь определенно что-то не так! – Мне нужно ехать, – произнес он вслух, стараясь держаться как можно более непринужденно, – меня ждут дела! – Хорошо, министр Абаж, не буду вас задерживать!***
Абаж ушел, а Анидаг погрузилась в воспоминания. Мать она не помнила – та умерла, когда девочке было всего два года. Отец воспитывал ее один. Хотя когда же он ее воспитывал… Ее всегда окружали няньки и гувернантки, а отец уделял ей от силы полчаса в неделю. Ему всегда было некогда, он мог не возвращаться в замок несколько дней кряду. Да, раз в пару месяцев в замок наведывался Абаж, и Анидаг ждала его приезда как праздника, ведь наиглавнейший министр всегда подолгу болтал с малышкой, называл ее маленькой королевой и обязательно дарил какие-нибудь милые безделушки… Иногда по вечерам, когда слуги после трудового дня возвращались в свои жилища, она взбиралась на стену замка и наблюдала, с какой радостью дети встречали своих отцов и висли у них на шее. Сначала эти наблюдения вызывали у нее зависть и горечь. Но время шло, она подросла и больше не испытывала прежней потребности в общении. Теперь большую часть дня она проводила в библиотеке, за книгами по математике и экономике. С отцом она стала видеться еще реже – ему по-прежнему было не до нее, а теперь и ей стало не до него. Это был период, когда она впервые поняла, что испытывает к Нушроку легкую неприязнь. «Он думает только о себе, а я ему не нужна, – рассуждала Анидаг. – Но ведь и он мне не особо нужен. Да, быть дочерью министра Нушрока очень выгодно. В конце концов, я получу в наследство титул, замок и неплохую сумму денег». Так продолжалось еще несколько лет, пока не произошло непредвиденное. К тому времени Анидаг исполнилось уже двадцать два года. В тот день в королевском дворце было организовано пышное празднование – исполнилось десять лет со дня, как король Йагупоп LXXVII взошел на трон. Нет необходимости говорить, что по столь важному поводу была приглашена вся знать Королевства Кривых Зеркал. Это был первый случай, когда Нушрок прибыл ко двору вместе с дочерью – так обязывал этикет. Анидаг была рада побывать во дворце, хоть и не показывала этого – и этот визит и правда удался на славу. Она ловила восторженные взгляды, слышала возгласы восхищения, но для нее это было нечто естественное, не более и не менее. Главное же состояло в том, что ей представился великолепный случай блеснуть эрудицией в кругу знатных вельмож, и она превосходно справилась! Все это было так прекрасно, но… Начиная с того самого дня Нушрока как будто подменили. Теперь он каждый вечер возвращался из столицы в замок и старался проводить с Анидаг как можно больше времени – приглашал ее вместе поужинать, обсуждал с ней проблемы экономики, делился новостями. Анидаг терялась в догадках – что это с ним случилось? Но через пару недель она заметила, что порой Нушрок смотрит на нее как-то не так… слишком пристально… не по-отечески… Анидаг решила, что ей показалось. Но однажды Нушрок вернулся позже обычного, очень довольный и, судя по походке, подшофе. Анидаг, как обычно, пожелала ему доброго вечера, но вместо ответа он подошел к ней вплотную и погладил по щеке, а потом вдруг обнял и еле слышно прошептал ей на ухо: «Я люблю тебя… дочка», после чего отпустил ее и быстрым шагом удалился в свою комнату… Анидаг стояла, как пораженная молнией. Все детали, казавшиеся раньше случайными и нелепыми, внезапно начали обретать смысл. «Так вот в чем дело! Ненавижу!» Анидаг бегом добралась до своей спальни и закрыла дверь изнутри. «Что же мне теперь делать? А если он … Проклятый извращенец!» Случилось так, что где-то через неделю после этого происшествия ее навестил Абаж, и она в первый раз была не рада его приезду. Она вообще хотела остаться одна. Совсем одна. Ей было страшно. Но Нушрок больше себе такого не позволял. Наоборот, теперь он был очень мягок и почтителен с ней. Но чем лучше он к ней относился, тем больше в ее сердце разгорался огонь ненависти. А в один прекрасный день Анидаг поняла, что бояться ей нечего. Он не причинит ей вреда. Тогда почему бы и не извлечь из этой, так сказать, симпатии, какую-нибудь пользу? Сказано – сделано. Теперь по вечерам она встречала Нушрока с приветливой улыбкой, целовала в щечку и участливо расспрашивала про служебные дела. Нушрок просто таял от такого отношения. Вскоре Анидаг убедилась, что ее новая стратегия оказалась верной – отец был рад исполнить любую ее прихоть. Так прошло два года. Между тем, в среде вельмож зрело недовольство Йагупопом LXXVII и в воздухе запахло государственным переворотом, а Нушрок уже в который раз озвучивал мысль, что кому же еще быть новым королем, если не ему… Анидаг, борясь с то и дело захлестывающими ее волнами ненависти, утвердительно кивала в ответ, а про себя думала, что, вообще-то, «королева Анидаг Первая» – это было бы куда как лучше, чем «король Нушрок Первый». Кто знает, что ему взбредет в голову, если он станет королем? А вдруг он начнет мечтать о наследнике престола и женится во второй раз? Да если и не женится, если сделает ее наследницей… ведь он явно не собирается скоро умирать. Надо же… Пятый десяток разменял – а ведь держит себя в прекрасной форме и ни одного седого волоса на голове… Сколько же лет ей придется ждать? Двадцать? Тридцать?***
Асырк замолчала и закрыла глаза. – Тетя, – как будто издалека донесся до нее голос племянницы, – как это все ужасно! А что же ее отец? – Нушрок? Он просто влюбился. Ну, что ты так на меня смотришь? Он ведь фактически не принимал в воспитании своей дочери никакого участия и не был связан с ней какими-то духовными узами. Я подозреваю, что он вообще иногда мог забывать о ее существовании. А потом, на том празднике, он как будто заново ее узнал…***
Главнейший министр сидел в своем кабинете, вновь и вновь пытаясь заставить себя сосредоточиться и дописать начатый еще вчера доклад, но безуспешно. Нушрок откинулся на спинку кресла и задумался. Как такое могло случиться с ним, с Нушроком, в жизни которого никогда не было места сантиментам? Когда-то давно у него была жена – но это был обычный для дворянского сословия брак по расчету, и Нушрок не питал к ней особой привязанности. Когда она умерла, то он даже испытал некоторое облегчение и с головой окунулся в дворцовые интриги, тем более, что его нынешний статус способствовал продвижению по карьерной лестнице – все-таки, вдовец и отец дочери – это выглядит куда более солидно, нежели холостяк. И вот настал день, который разделил его жизнь на «до» и «после»… Все случилось на том злополучном празднике у короля. Нушрок обменивался любезностями с кем-то из высокопоставленных гостей, когда вдруг услышал, что какая-то группа приглашенных, человек пять-шесть, горячо спорит по экономическим вопросам. Он стоял к ним спиной и не мог видеть их лиц, но из любопытства решил-таки послушать, к какому результату они придут. И вдруг до него донесся голос по-видимому еще молодой девушки. Как блестящи были ее доводы, как широк был ее кругозор! Нушрок хотел слушать ее еще и еще. «Какой у нее прекрасный аналитический ум! Уверен, она многого добьется в будущем, – подумал он. – Интересно, а кто же это?» Он повернулся и обомлел – это была его дочь Анидаг! Нушрок плохо помнил, что было дальше. Он стоял, прислонившись к колонне, и слушал, слушал, слушал… А потом вдруг заметил, что Анидаг не только умна, но и потрясающе красива. И очень похожа на него, Нушрока. «Она – само совершенство!» – пронеслось у него в голове. Совершенное на празднике открытие поразило министра так сильно, что теперь он старался видеться с Анидаг как можно чаще и общаться с ней как можно больше. Он чувствовал, что это общение приносит ему какую-то совершенно новую, неописуемую радость. Единственным нюансом, который доставлял ему беспокойство, было совершенно неуместное ощущение, что он восхищается Анидаг не как дочерью, а… Он чувствовал, что теряет голову, но ничего не мог с этим поделать. Каждое утро перед отъездом в столицу он клялся себе, что станет прежним Нушроком, любящим только себя. Но с наступлением вечера какая-то неизвестная сила тянула его обратно в замок, к Анидаг, и он просто не мог не смотреть на нее, не разговаривать с ней… Только бы она ничего не заподозрила… Хотя один раз Нушрок чуть было не дал волю своим чувствам. В тот день он одержал победу в очередной политической игре, на радостях выпил лишнего и, вернувшись в замок, не сдержался, обнял Анидаг и даже шепнул ей «Я люблю тебя», но вовремя спохватился и добавил «дочка», быстро повернулся и ушел к себе. Нушрок долго корил себя за эту безобразную сцену. После нескольких недель борьбы с собой он окончательно признал, что не в силах противостоять этому новому для него чувству, и логично рассудил, что лучше будет принять влечение к дочери как данность. В конце концов, кому от этого плохо? Он ведь не собирается сделать ее своей любовницей, нет! Он будет относиться к ней как любящий отец, сделает все, чтобы она была счастлива… и чтобы никогда не заподозрила в его поведении ничего предосудительного. А он будет наслаждаться ее обществом, будет украдкой смотреть на нее и предаваться фантазиям. Ведь запретный плод и вправду так сладок!***
Наиглавнейший министр Абаж стоял возле плахи и отдавал палачу распоряжения относительно казни своих врагов. Внезапно он заметил, что прямо рядом с ним, спиной к нему, стоит какой-то человек в длинном балахоне с капюшоном и косой в руке. Абаж окликнул незнакомца. Тот повернулся к нему лицом… и на месте, где у людей бывают лица, Абаж увидел голый череп и пустые глазницы. «Смерть!» – сверкнуло где-то в подсознании. Наиглавнейший министр хотел закричать, но не смог даже открыть рот. Смерть сделала к нему шаг и вкрадчивым голосом пропела: «Наиглавнейший министр Аба-а-аж!» Абаж открыл глаза и увидел, что полулежит в кресле у себя в кабинете. Ох, так это был сон! – Наиглавнейший министр Аба-а-аж! – пропел тот самый вкрадчивый голос уже прямо над ухом, – вы слышите меня? Абаж подпрыгнул в кресле и неимоверным усилием воли повернул голову в направлении голоса, но уже через секунду совладал с собой и его лицо приняло обычное надменное выражение. – Сколько раз я говорил тебе – не входи без стука! Что ты, что твои подчиненные дармоеды – вы все отбились от рук! … Ладно. Какие новости сегодня? – Хорошие новости, господин министр! Мои дармоеды узнали нечто невероятное про вашего главного врага министра Нушрока! – Что же? – Вы не поверите! Он неровно дышит к своей дочке! А она его ненавидит так, что дальше некуда! – Чего-чего? – Да, господин министр. Мои люди нашли подход к их кучеру Бару. Он хоть и не семи пядей во лбу, но чертовски наблюдателен. Говорит, что Нушрок так пялится на дочку, ну прямо глазами раздевает. А та хоть и любезничает с ним, но на самом деле убить готова. Бар ее настроение без слов угадывает – она же у него на глазах выросла! – Н-да, неплохо! Но как же его удалось разговорить? – Это было нетрудно, господин министр. Бар ведь так любит ром!... И знаете, что он еще говорит? Что я бы, мол, убил бы этого извращенца! – Замечательно! – Абаж довольно потер руки, – похоже, твоя команда заслужила дополнительное вознаграждение! Ну Нушрок, ну пройдоха! А то я все думал, чего это он опять стал ездить верхом. А ведь ему сорок семь лет уже… – Господин министр, но это еще не все! – Да? А что еще? – Сегодня в городе видели двух каких-то очень странных девчонок. Маленькие еще, но одеты как-то странно и ведут себя тоже странно. Гуляли по городу и забрели во двор зеркальной мастерской. А там как раз один зеркальщик что-то с начальником цеха не поделил, его побили, а он возьми и расколоти зеркало. А в этот момент Нушрок со свитой приехал. Ну, вы знаете, он и так порисоваться любит, а в последнее время у него вообще крыша съехала – вместо того, чтобы выгнать этого хулигана, приказал заточить его в Башню смерти. – Ну и что? – А то, что девчонки решили этого хулигана, как его зовут-то… Гурд! Да, так они этого Гурда решили освободить и умудрились проникнуть в королевский дворец, минуя охрану. Я думаю, с нашей стороны было бы глупостью не использовать такой взрывной потенциал в своих интересах! – Да, – согласился Абаж после нескольких минут раздумья, – ты говоришь дело. Странные девчонки. Ими и вправду следует заняться вплотную!