Смотри, не влюбись.

Самый обычный жаркий день лета. Самые обычные городские пробки в час пик. Самые обычные вечно спешащие куда-то люди, то и дело поглядывающие краешком глаза на медленно тикающие часы. Если призадуматься, то куда мы все так спешим? Спешим на работу, на учебу, на важную встречу, в магазин или еще куда-нибудь — это не столь важно. Спешим сделать выбор, спешим сделать вывод, спешим выбежать из дома и наоборот, спешим полюбить. Вся жизнь в спешке. И, сами того не замечая, спешим прожить жизнь и успокоиться. Вот скажите, кто-нибудь из вас остановился однажды и посмотрел на небо, мысленно отметив то, как прекрасен день? Наверняка, нет. Все зависит от точки зрения человека. Мы не обращаем внимания на мелочи, но какого же наше удивление, когда мы смотрим на наш привычный мир иными глазами? У каждого свой уникальный взгляд на мир, на людей, на их чувства. Но, зачастую, все мы не видим очевидного — именно чувств людей. Не исключение и Мисаки Аюдзава. Столько лет находясь рядом с ним, как ей казалось, по чистому невезению девушки (но на самом деле причиной тому являются родители), она не увидела его истинных чувств, поспешив исполнить мечту всей жизни. Парни подождут — думала она, полностью отдаваясь работе над собой. Но здесь кроется также и другая причина, но об этом позже...

***

— Хикари... — холодные, слегка шершавые пальцы рук нежно коснулись мягкой теплой руки девушки, чей взгляд был направлен в большое окно, из которого была видна большая часть сада. — Прошу, не надо... — брюнетка перевела умоляющий взгляд в голубые глаза, будучи готовой расплакаться. — Вы — мой хозяин. А я, — она указала на форму горничной, в которую была одета, —простая служанка. Мы не можем быть вместе. — Какая разница: кто я, а кто ты? — блондин сильнее сжал руку горничной, слегка притянув к себе, чуть вдохнув аромат черных волос. — Я ведь люблю... — Нет, — девушка резко перебила Шидо со слезами на глазах, вырываясь из объятий. — У вас есть девушка. — Зеленоглазка грустно улыбнулась, смахивая слезы. — К тому же, вы в скором времени поженитесь. Я не хочу мешать вашему счастью, Шидо-сама. Простите... — прошептала она, убегая прочь. — Снято! — громкий, с нотами строгости и восхищения голос эхом раздался по съемочной площадке. - Мисаки, ты молодец! Особенно твои слезы, — режиссер похлопал, — это было нечто. Актеры, с легким вздохом, наконец расслабились. Это был самый трудный в эмоциональном плане момент за историю всего сериала, так что чувства, отражавшиеся на лице главных героев, нужно было изобразить как можно реалистичнее. И Аюдзаве это удалось. С трудом, с пятого дубля, ибо выдавить слезы оказалось не так уж и легко, как предполагалось, но все-таки удалось. И теперь, когда последняя сцена завершающей серии второго сезона снята, можно было со спокойной совестью отдохнуть пару недель, пока не напишут новый сценарий следующего сезона. По словам режиссера, последнего. Хотя, черт знает, чего они там со сценаристом могут напридумывать... Служанка, с усталой улыбкой, быстрым шагом направилась в гримёрную. Первой причиной тому служили линзы — эти жутко раздражающие глаза зеленые стекляшки, которые ей приходилось носить каждый божий день по нескольку часов. Второй причиной стала встреча с матерью, назначенная в семь, однако съемки затянулись и Мисаки немного опаздывает. Наконец вернув глазам натуральный карий, с отблеском золота, цвет, девушка удовлетворенно улыбнулась отражению в зеркале. И все же, глаза немного покраснели. Вот только от линз или слез? Хотя, черт знает, это не так уж и важно. Больше, скорее, не повезло ее партнеру, играющему роль Шидо — ему-то парик приходилось носить. А это не самая лучшая участь — он в любой момент может сползти и испортить дубль. К тому же, он наверняка жутко чешется и мешает. Так что же все-таки хуже? Ответа на этот вопрос Мисаки не дала, поскольку мельком взглянула на часы — 18:24. Быстро схватив сумку и куртку, она на бегу попрощалась со всеми и пулей вылетела на улицу прямо в костюме горничной. Дело в том, что она не так часто видится с мамой, ибо та вечно на работе, а тут такой случай! Нельзя терять ни минуты. Она доехала до дома сравнительно быстро — к её удивлению, — пробки к концу дня магическим образом рассосались, и за двадцать минут она добралась из одного района в другой. Припарковав машину около дома, девушка кинулась к двухэтажному особняку из белого кирпича, огражденному кованным высоким забором, украшенным серебряными узорами. Участок, в общем-то, был скромных размеров, однако в себя вмещал многое: небольшой особняк в классическом стиле с коричневой черепицей занимал большую часть земли, за ним маленький садик с беседкой и еще немного свободного места для машины. Мисаки по-прежнему шла быстро, однако, заметив пожилого садовника, остановилась и поздоровалась с ним. Милая беседа о ее делах затянулась на пару минут, не больше. Влетев в дом, она с разбега скинула обувь и по привычке крикнула «Я дома!», хоть и живет отдельно уже два с лишним года. По пути в гостиную она чуть не сбила с ног свою няню. — Мисаки! Так же и убить... Оо, я погляжу, ты решила мне помочь, раз не выходишь из образа? — Сацуки улыбнулась, присвистнув. Сацуки Хёдо живет в семье Аюдзава вот уже тринадцать лет. Все началось с тяжелых времен, после того, как отец оставил семью и свалил в другую страну с деньгами фирмы. Сравнительно небольшая часть денег осталась на счету матери, которая первые месяцы была полностью разбита. Именно тогда на помощь пришла Сацуки — ее подруга, когда-то они были однокурсницами. Она подняла ее на ноги, и через пару лет компания снова процветала. Сначала Сацуки-сан сидела с Мисаки и Сузуной по просьбе Минако, пока та была на работе. Однако после закрытия по неизвестным причинам библиотеки, в которой добрая женщина работала, нянчить дочерей стало ее официальной работой. Так что она девочкам стала второй мамой. — Конечно, Сацуки-сан, — Мисаки взяла поднос с чаем и отнесла его в гостиную. Минако немного удивилась, завидев дочь в костюме горничной, хоть и частенько видела ее такой по телевизору — это был любимый сериал Сацуки. Ну, как же иначе, ведь «Там играет моя Мисочка!». Но услышав причину этого, мягко улыбнулась: — Надо бы больше времени уделять тебе и Сузуне. А-то скоро так и будем видеть друг друга только на экранах телевизора. - Женщина хохотнула. — Ну да... — поддержала смех Мисаки. — А где Сузуна? — Она с ночевкой пошла к подруге, — ответила мать, и вдруг изменилась в лице. — Знаешь, это даже к лучшему... — Кстати, ты же хотела что-то со мной обсудить? Минако серьезным взглядом впилась в дочь и нахмурилась, чем озадачила Аюдзаву-младшую — не часто ее увидишь в таком состоянии, кроме как на работе. Значит, это «что-то» связанное с работой. — На работе все нормально? — тихо спросила брюнетка, заглянув в глаза матери. — Ну... — чуть помедлив ответила женщина, однако Мисаки сразу стало ясно, что проблема именно с работой. — В общем-то, да. Есть кое-что... — Рассказывай, мам. — Понимаешь... Ты ведь прекрасно знаешь, что семья Волкер помогла нам, одолжив крупную сумму денег, когда папа ушел? — Мисаки кивнула. — И даже сейчас она продолжает помогать нам в трудных ситуациях, все-таки, одна из самых влиятельных компаний Японии. И мы отвечаем им тем же, и... — Минако запнулась, виновато улыбнувшись. — Нуу... — Мам, к чему именно ты клонишь? Не ходи вокруг да около, говори прямо. — Ну и мы подумали, что могли бы объединить наши усилия и создать совершенно новую компанию, которая могла бы повысить наши доходы вдвое. Однако, ты понимаешь, что не все могут быть с этим согласны. Да и всем остальным не сразу станет ясно, с чего же это мы просто так объединили две компании? Тем более, мой любимый муж позорно сбежал с крупной суммой денег, и наши конкуренты все делали, чтобы нас «придавить», а семья Волкеров помогла — причем заметно помогла! — отмахнуться от них. Поэтому нужна прочная основа для объединения и... — И ты хочешь выдать меня замуж за наследника Волкеров? — Мисаки чуть склонила голову вбок. Минако нелепо улыбнулась и, чуть погодя, медленно кивнула. — Но это будет фиктивный брак? — Минако снова кивнула. — А за кого именно? — Усуи Такуми. Лучше бы Минако не упоминала его имени. У Аюдзавы задергался левый глаз, как только до ее ушей дошло имя Такуми. Боже, почему именно он? Помнится, когда Мисаки еще училась в университете, буквально год-полтора назад, и была президентом студенческого совета, этот блондинчик немало нервов ей потрепал своими выходками. Усуи учился очень даже хорошо, даже отлично, да и внешностью вышел (кстати, из-за нее частенько получал нагоняй от Аюдзавы — каждый раз, когда отшивал какую-то девчонку). Но порой, даже очень часто, выводил президента из себя. Ему это даже доставляло особое удовольствие, как он сказал ей однажды. Правдой то было или нет, Мисаки выяснить даже не пыталась. Она просто его чуть не убила. Благо Сакура (ее подруга) была рядом и вовремя остановила ее. — Мне нужно подумать... — мрачно буркнула девушка, залпом осушив чашку с чаем. — Мисаки, милая, я тебя не заставляю, нет. Просто подумай, как это было бы замечательно! Да и Такуми-кун такой милашка. Будь бы я его ровесницей, сама бы за него замуж убежала. — Минако хихикнула. — Нуу... Ты просто его с моей точки зрения не видела... — Мисаки, не стоит относится так враждебно ко всем особям мужского пола. Тебе почти двадцать четыре, скоро и замуж выходить пора, а до сих пор парня нет. Да и не все же мужики на планете такие, как наш папа. Брюнетка молча допила еще одну чашечку чая и покинула дом матери. Она даже не заметила, как быстро добралась домой. Мгновение — и она уныло листает каналы, укутавшись в одеяло, но смотрит не на экран, а сквозь него. Полностью погруженная в свои мысли, Аюдзава переваривала информацию. Стоит ли вообще соглашаться на такое? Ведь Усуи Такуми, сколько она себя помнит, ее вечный враг, соперник. Все началось, когда они встретились в двенадцать лет и — еще тогда — друг другу не особо симпатизировали. И, по иронии судьбы, попали в одну и ту же среднюю школу, но, к счастью, в два разных класса. Тогда-то все и началось, когда место лучшего ученика каждый месяц менялось: либо Аюдзава, либо Усуи. Это стало таким частым явлением, что на первые места даже перестали обращать внимание — а смысл, если всегда одно и то же? Обрекать свою жизнь на полугодовое заключение в одну камеру с ним? Хотя, интересно, что же об этом думает сам Усуи? Хотя, не трудно догадаться, что он, скорее всего, руками и ногами «за». Почему? Да потому что ему нравилось заставлять ее взрываться, выходить из себя, бесить. Ну, или одним словом — мазохист. Но это все-таки полгода под одной крышей, в одной кухне, в одном зале, за одним телевизором, в одной спальне. Стоп! Она сказала «в одной спальне»?! Да Мисаки его на метр к своей кровати не подпустит! Пусть только попробует и... Хмм, тут, пожалуй, масса вариантов, что будет после «и». Смотря на настроение Мисаки. Тем не менее, это будет выгодно для компании. Для мамы это многое значит, ведь она почти жила на работе, когда дела шли совсем плохо. Ее можно было понять: она хотела спасти то, на что потратила полжизни. Больше у них ничего не было. Только помирающая фирма. Да и за круглосуточной работой она отвлекалась от мысли предательства и со временем это вошло в привычку. К счастью, к спиртному она никогда не прикасалась, и даже тогда ей просто нужно было работать. И семья Волкер ей помогла поставить все на ноги и уверенно шагать. Еще немного поразмыслив, она взяла телефон в руки и ловкими движениями пальцев набрала нужный номер. На секунду замешкалась, но в тот же момент уверенность ярким янтарным пламенем вспыхнула в глазах девушки. Долгие гудки и спокойное материнское «алло«. — Я согласна. — Секунду помолчав, твердо произнесла Аюдзава, крепче сжав телефон. — Ты уверена, Мисаки? — Более чем, мам. В конце-то концов, я знаменитый демон-президент, "актриса года", номинант премии "роль года", пробившаяся в ТОП-20 актеров страны! Так чего же это, я не вытерплю пары месяцев совместного проживания с каким-то там Усуи Такуми? — Она самодовольно усмехнулась. - Да нифига! — Узнаю свою дочурку! Я звоню Господину Усуи... Она еще долго размышляла над своим решением, прежде чем провалиться в сон. Однако пришла к выводу, что не бросит эту затею — она ведь Мисаки Аюдзава. И никогда не бросает начатого!