Дикий фамильяр

Читать под Mørland & Debrah Scarlett – A Monster Like Me

Снова этот дурманящий сознание амбре: опавшие сухие листья и древесная кора. Но даже в этих мрачных нотках улавливается сладковатый аромат. Ее аромат. Только сейчас все иначе. Он видит ее не в лесу, как во всех снах о ней годами ранее, а в большой комнате, окутанной холодным, нежилым уютом и полумраком. Стоя в полуобороте у французского окна, она заметно запыхалась, словно только прибежала откуда-то. Пышная грудь вздымалась частым дыханием. Ее тело, были прикрыто неброским бежевым вафуку* без рисунка, легкая ткань которого развевалась полами ночного ветра, демонстрируя стройные ноги и подчеркивая трепетный стан. В некоторых местах одежда была порвана и запятнана грязью: проглядывались бурые пятна, смутно похожие на кровь. Длинные золотистые волосы, спутанными локонами хаотично небрежно ниспадали потоком восхищающей красоты вдоль спины до самых бедер. Рыжие ушки, с черными, заостренными кончиками, настороженно прислушивались, а такой же рыжий с черным кончиком пушистый хвост, мерно покачивался, противореча ее видимому состоянию, симулируя спокойствие. Она ощутимо была напряжена. Притягивала и отталкивала одновременно. Томный, игривый, такой характерный взгляд ее лазурных глаз с вертикальным зрачком, скользит небрежно по наблюдателю, подсвечиваясь в темноте лазурью. Полные, слегка обветренные губы, растягиваются в угловатой улыбке, демонстрируя клыки и слегка искажая полоски усов-шрамов на щеках. Он помнит и этот взгляд, и эту улыбку, ведь лишь сны не дают времени стереть очерк ее образа из сознания. Она взрослела вместе с ним, она жила вместе с ним, хоть и являлась лишь во снах. Он искал ее, но она видимо не хотела находиться. Ведь как объяснить иначе? Если, будучи ребенком он еще мог воспринимать ее, как воспоминание. Сейчас, она была лишь сном, фантастически ощущающимся в реальности живым. Всегда он был лишь наблюдателем, не имея возможности даже во сне прикоснуться к ней, но сейчас, она сама с присущей лишь ей грацией хищника повернулась и подошла. Близко, настолько близко, что сердце рвалось в груди навстречу ей, а руки сами потянулись, словно руководствуясь не застывшим в оцепенении сознанием, а ниточками неизвестного кукловода. Его небольшое преимущество в росте, позволило склониться над ней, окутывая объятиями, защищая, разве что от самого себя, от своих едва сдерживаемых чувств. Руки чувствовали ее, а глаза закрылись, в блаженной неге растворяясь эмоциями. Пытаясь впитать каждое ощущение столь эфемерной близости. Она приподнялась на носочках, и уха коснулся горячий воздух шепота, провоцируя дрожь всего тела: — Еще немного, осталось чуть-чуть… Тишина в дуэте с пустотой внезапностью пронзили расслабленное во сне тело. Темные, как сама ночь глаза распахнулись в недовольном, разочарованном и удивленном взгляде, а руки нехотя скользнули по напряженной плоти вместе с томным стоном вырвавшемся из груди. Как давно именно так он стал реагировать на ту, которую практически не помнит? Как давно она стала частью его жизни, ведь виделись они всего раз, несколько минут? Как смеет он так думать о ней? Ведь она никогда, никогда не принадлежала и не предназначалась ему. Как можно было так сильно привязаться к созданному самим собой образу, вероятно не существующего существа? Лучше бы он умер тогда в том лесу, и не мучился остаток жизни неизвестностью, беспокоясь, что сходит с ума. Свисающей с постели руки молодого мага коснулся влажный язык. Саске, проведя ласково рукой по морде верного фамильяра брата, сказал хриплым из-за пересохшего горла голосом: — Я проснулся, — после чего снежный барс лизнул руку еще раз и мягкой поступью отправился к своему хозяину. Саске никогда не понимал почему аники настоял на охране сна младшего братишки, и, видимо, не поймет, пока не встретит того, кого будет столь трепетно оберегать.