Слова сплетаются в затейливую нить...

Гроттер чувствовала себя крайне потерянной и сегодня, и вчера. Она понятия не имела, когда успела уйти от некромага, но, тем не менее, ночь провела в собственной комнате, чувствуя себя слишком плохо для того, чтобы хоть сдвинуться с места и сделать нечто полезное или нужное. Не вышло. Она просто спала. Гроттер предчувствовала нечто вроде краха, и ей не хотелось разочаровывать себя своими же собственными мыслями, которые не оставляли ей ни единого шанса для маленькой передышки. Ничего. Рыжеволосая попыталась убедить себя в том, что на самом деле всё в порядке, но она-то знала, что это совсем не так! Таня усмехнулась собственному отражению в зеркале и удивилась, насколько хорошо помнила всё, что было с её телом прежде. Словно это её память. Нет, Таня всё ещё ничего не знала о Валялкине и о Бейбарсове, это оставалось запретной темой, но прочее… Почему бы и нет? Она помнила. Гроттер хотела бы вспомнить всё о Бейбарсове. Действительно, именно о нём, потому что определённые осколки воспоминаний были связаны только с чем-то плохим, а всё хорошее и приятное, логично, спряталось где-то в странных моментах её памяти, которые умудрились так и не вернуться. Пожалуй, та, кто была в этом теле до неё, действительно относилась к Бейбарсову больше, чем хорошо. Таня удивилась и собственному поведению, которое не было свойственно ни ей в прошлом параллельного мира, ни в прошлом этого. Расклеилась. Гроттер только сейчас убедила себя в том, что на самом деле она слишком сильно переменилась, слишком плохо теперь будет жить в прежнем мире. Она надеялась на поддержку преподавателей – сама не знала, почему ноги понесли её к Сарданапалу, но постепенно, тихо рассказывала всю правду. На неё смотрели, как на сумасшедшую. Уже теперь, когда Гроттер оказалась за границами кабинета, посреди слишком серого коридора, она подумала, что ей не собирались верить, её даже не думали считать Татьяной Гроттер. Даже если б она вышла из параллельного мира – Глеб говорил, что это вполне возможно, - она всё равно была бы той же Таней. Они слились бы вместе когда-то и, возможно, воссоздали бы совершенно цельную, правильную личность. Ну, или абсолютно неправильную, всё зависело бы от того, что соединилось бы, а что оставалось лишним. Добро или зло. Нынешняя хозяйка тела, конечно, выбирала второе, но у неё пока что не было никакого смысла сопротивляться собственным мыслям. Тут она стала грубой. Удивительно грубой – Татьяна Гроттер превратилась в пыль, уступая место Танье Грутти. Они вместе составляли непонятную смесь, которая могла существовать за счёт себя самой. Не следовало верить в то, что хотя бы одна из составляющих до сих пор сохраняла собственную идентичность – безумное приключение, у которого нет смысла, продолжало разрывать реальность и приносить боль. Трудно быть чужой и совершенно… непривычной, что ли, для этого мира, но зато в этом мог быть хоть какой-то смысл, если, конечно же, попытаться его найти. Другое дело, что никому до этого попросту не было дела. Гроттер потеряла всякое желание сражаться с самой собой, у неё не было желания восстанавливать воспоминания, которые бились в немой клетке и пока что так и не вырвались на свободу. А давно пора было уже, если они на самом деле оставались чем-то ценным, для её двуединства. Сфинкс рычал на неё. Гроттер протянула руку, пытаясь провести кончиками пальцев по мягкой золотистой шерсти, но сфинкс упрямо отпрыгнул в сторону. Ему было неприятно. Конечно же. Гроттер усмехнулась. Ей никто даже не собирался верить, судя по тому, как на неё вообще всё отреагировало, и рыжеволосая попробовала почувствовать себя нормальной. Всё будет хорошо – но она больше не имела никаких сил сопротивляться собственной мысли. Она оглянулась, попытавшись посмотреть через дверь, но ничего не случилось, ведь она не воспользовалась пока что магией. Прислушалась. Девушка попыталась понять, что именно было слышно, о чём ей говорили, ведь мало ли, что может случиться. Рыжеволосая предчувствовала, что ей не верят, но ни единого слова она не услышала, хотя, впрочем, осколки… Осколки фраз. - Лжёт. Это было единственное слово, выданное на слишком громкой ноте крика, и оно заставило Таню подпрыгнуть на месте. Гроттер дрожала. Рыжеволосую тошнило, и она понимала, что её просто обманули, никто не пытался как-то убедить девушку в том, что на самом деле ей никто даже не думал верить, её этой странной правде. Она совершила глупость, на которую не имела совершенно никакого права. Не следовало никому доверять, и уж тем более она не имела никакого права доверять такому, как Бейбарсов, но уже совершила всё, что только могла сделать. Пожалуй, она проиграла самостоятельно, свершила всё, что требовалось для того, чтобы прямо сейчас отправиться к праотцам. Было ли это глупостью? Несомненно, было. И не осталось пока что ни единого здравого шанса изменить что-то, потому что это глупый рок её жизни – преследовать себя саму такими вот мыслями, поведением, которое требует хотя бы малейшего внимания. - Чума! Девушка содрогнулась, она слышала это слово, но не могла понять, кто такая эта самая Чума. Впрочем, она осознала сей факт уже спустя мгновение, когда осознала, что на самом деле это была именно Чумья. В её теле, так все считали, была именно матерь-опекунша, которая обязательно уничтожила бы всех, моментально. Но она ничего не думала об этом. Гроттер стало плохо. Рыжеволосая подумала, что ей только послышалось, поднялась на ноги и направилась куда-то в сторону. Тане хотелось выть, но спустя мгновение она внезапно осознала, что будет сражаться, и сжала руки в кулаки. Её предали! Её действительно должны были предать, потому что другого выбора, казалось, пока что даже примерно не было. Гроттер собиралась бороться, она знала, что просто так отступить она не имела права, потому что это привело бы к неожиданным последствиям. Она должна. У неё просто не было никакого другого выбора, она ничего не могла с собой поделать, и всё вокруг просто превращалось в поток мыслей. Сражение. Ей не доверяли, и она обязательно докажет, что сильная, что способна сражаться с этим чёртовым миром. У неё ещё есть шансы на победу, шансы, которые совершенно не уменьшились со временем, она ведь сильная! Очень сильная. …Девушку уже совершенно не интересовал чёртов сфинкс, который рычал и пытался преследовать её. Она была тёмной, и следовало как-то подтвердить это, хотя, впрочем, у неё не оставалось совершенно никакого шанса. Действовать! Никто пока что ничего не доказал, она всё ещё имеет право на перемещение по школе, а значит, она всё ещё на свободе. И останется тут. Её преследовала какая-то необыкновенная решимость, которая сковала Гроттер по рукам и ногам и просто не позволяла ей спокойно выдохнуть воздух. Это было поразительное ощущение, с которым оказалось слишком трудно сражаться, и теперь она знала, что должна делать. Невероятная сила вспыхнула в душе и не планировала утихать, потому что это было правильным шагом с её стороны. Она должна была победить злой рок, который навис над её головой, должна была продемонстрировать всему миру, насколько сильная, насколько способна на величайшие действия, которые только может придумать человек. Гроттер знала, что нельзя настолько много думать о подобном. Но сила пылала в ней, сила была тут и являлась самым могущественным на свете, что только оставалось придумать. Сила существовала и имела право на эту реальность, точно такое же, как и сама Гроттер, как и всё, что окружало её. Она не хотела просто так погибать. Нет, и задание выполнять казалось девушке тоже совершенно бессмысленным – а она желала жить исключительно для себя одной, может быть, ещё для человека, который для неё что-то значил, но откровенно не для сира, который стремился её преследовать и уничтожать в собственном невообразимом упрямстве. Нет, исключительно не для этого, потому что правильным было именно бороться за свою свободу. И так и будет.