Слова сплетаются в затейливую нить...

Гроттер проснулась тогда, когда солнце только-только пыталось подняться, сопротивляясь тучам, окружившим его. Солнце сражалось с тучами, пытаясь заставить их отойти куда-то в сторону, сдаться, просто так отступить и больше не поддаваться на провокацию со стороны отвратительного ветра. Эта борьба действительно казалась поразительно заметной, вот только обращать на неё внимание – глупость, ведь подобное происходит очень и очень часто. Может быть, тучи были слишком лёгкими и практически невесомыми, может – наоборот, но не хотелось даже пытаться помочь какой-то из сторон, ведь вместе они могли существовать просто прекрасно. Кому нужны облака ночью? Только сумасшедшим, которые приходят исключительно ради того, чтобы рассматривать их, ведь без солнца их не видно совсем-совсем. И в тот же миг, солнце, когда нет ни единой тучки, тоже лишь надоедливое светило, от которого просто хочется настоятельно отмахнуться, игнорируя всё, что только оно способно привнести в эту реальность. Она зевнула, потянулась, словно пытаясь отогнать сон как можно дальше, а после наткнулась взглядом на пророчество, которое Бейбарсов так и не стал перечитывать, наплевав на то, что, кажется, должен был больше внимания уделять своему же спасению. Впрочем, переубеждать Глеба было дурным делом – он всё равно совершено никогда никого не слушал. Казалось, Бейбарсов предпочитал и вовсе не обращать внимания на то, что люди могли бы называть здравым смыслом. А зачем? Он был некромагом, соответственно, убить его оказалось бы поразительно трудно, если б вообще возникли желающие. Оных пока что не было. Таня устроилась рядом с Бейбарсовым, стараясь не разбудить его, и рассматривала в полумраке черты его лица. Странный он. Казалось, она вот уже сколько дней назад посвятила его в собственную тайну, пыталась рассказать об этом преподавателям – и ничего. Они все только улыбались. Сначала Бейбарсов, который говорил, что она лишь глупости заявляет, что на самом деле она не должна считать себя другой и чужеродной. После Сарданапал, который с улыбкой на губах попросил не говорить ерунду, а после сказал, что им следует думать о Чуме, а не о том, о чём она только что рассказала. Были ли полезными советы Сарданапала? Она не могла знать. Она просто подозревала, что это всё лишь окончательные глупости, которые он будет повторять раз за разом, потому что привык уже давно к подобной постановке вопроса. Но слушать его совершенно не хотелось, равно как и видеть, и пока что не было совершенно ничего, что могло бы примирить её с этим человеком. Таня не верила Черноморову, его внешний вид она считала шутовским, а всё, что было связано с Сарданапалом, превращалось в бесконечный абсурд прямо перед нею, и это тоже не увеличивало ему рейтинг, надо сказать. Это, возможно, не имело никакого смысла в глазах у Гроттер, но они-то все что-то знали, должны были знать. И именно осознание этого факта вызывало у Тани порывы заставить их всех переменить собственное решение. Гроттер словно чувствовала, что нельзя просто так отступить в сторону, что следует сделать всё так, как надо, а не совершать глупости и без конца творить какую-то бесконечно-безупречную ерунду. Она устала от того, что все её считали другим человеком, и не могла уже вспомнить того момента в своей жизни, когда была счастлива. Действительно, когда? В последний раз весь мир просто плыл у неё перед глазами, и она даже не вчитывалась в пророчество, но теперь… Теперь она должна. И, перечитывая раз за разом строки, которые, казалось, должны были вселить в неё надежду, Таня понимала, что она ошиблась. Сильно ошиблась. Она до этого мгновения верила в то, что, предположительно, то, другое пророчество тоже было реальным. А теперь она поняла, что они друг от друга зависели, что сами исключали действия второго, и какое-то было ложью. Какое? Чумы пока что не было даже и близко, Таня понимала это, пусть она и не читала предыдущее в полном варианте. Это была ложь. Сама Чума была ложью, и всё, что о ней только могли говорить – тоже, потому что такое существо просто не могло существовать совершенно спокойно в реальном мире. Да и вообще, чрезмерное, слишком большое количество выдумок давно уже смешались в единое целое в этой реальности, не оставляя ни единого шанса просто поднять голову и вдохнуть воздух. Отказываться от боли, которая окутывала с ног до головы, нельзя было, но и принимать её тоже казалось достаточно опасным, хотя, может быть, существовали исключения. Кровь прильнула к разуму, словно разбивая его на мелкие осколки и пытаясь удивить новыми фактами, но совершенно ничего не получалось. Ложь. Сплошная ложь. Слухи, которые были единственным источником информации, не помогали ей правильно всё проанализировать. Но как иначе? Гроттер всматривалась в почерк, такой, как всегда был у Древнира, ведь она уже видела его пророчества. Она узнала всё это. Девушка попыталась разбудить Бейбарсова, но тот лишь повернулся набок и попытался сделать вид, что не услышал её слов, хотя, вероятно, он уже достаточно давно не спал. - Просыпайся! – топнула ногой девушка. – Просыпайся, иначе я силком поволочу тебя к морю, понял?! - Как ты, светлая ведьма, умудряешься держаться на ногах? – фыркнул Бейбарсов. – Мы же спали всего часа три. Таня отмахнулась. - Я не светлая, и ты прекрасно знаешь об этом, - проворчала она. – И вообще, послушай… Я считаю, что пророчество о Чуме – ложь. - Да неужели. - Глеб! Бейбарсов, казалось, совершенно не спешил верить ей на слово. Он зевнул и вновь закрыл глаза, но больше не засыпал. Наколдованное вчера тонкое одеяло за ночь почему-то стало влажноватым от мокрого воздуха, и Таня поняла, что шёл дождь. Ещё и сильный. - Гроттер, а ты в курсе, что ты до сих пор не одета? – внезапно с оттенком издевательства в голосе протянул Бейбарсов. Таня, которая только натянула на себя нижнее бельё, а на остальную одежду буквально наплевала, вскрикнула, попыталась пнуть некромага ногой, а после поспешила нырнуть под одеяло. Да и замёрзла. У Бейбарсова, как оказалось, руки были чрезмерно горячими, и она попыталась привыкнуть к его слишком настойчивым прикосновениям, которые, возможно, не принесли бы ей ничего хорошего. Гроттер прикрыла глаза и усмехнулась. Гроттер казалось, что она вспыхивала огнём от каждого прикосновения Бейбарсова, с каждым днём становилось всё хуже и хуже, хотя ей очень сильно хотелось сопротивляться чувствам, которые рождались у неё в душе. Это выглядело немного странным, но Таня предпочитала вообще ни о чём подобном даже не думать. Ей казалось, слово она на самом деле только что вспыхнула, да и так и не перестала гореть непонятным, но достаточно приятным, несмотря ни на что, пламенем. Гроттер хотелось, чтобы всё наконец-то вернулось на свои места. А ещё она мечтала раскрыть секрет, который до сих пор оставался для неё под огромным вопросом. - Прочти! – настояла она. – Ведь ты должен понимать, что от этого зависит твоя жизнь, а ты ведёшь себя, как капризный ребёнок. - Это кто ещё из нас ребёнок? Таня рассмеялась. Она понимала, что должна проявлять больше последовательности в действиях, но это почему-то показалось Тане лишним, и Гроттер почувствовала, что так, как сейчас, ей жить в десятки раз легче. Намного. Она больше не думала о плохом, а просто таяла от каждого его прикосновения, чувствуя, что может быть спокойной. У них всё получится. Всё. Гроттер не хотелось говорить вслух об этом, потому что счастье было слишком легко испугать, но она знала, что думала исключительно о правде. Ведь, как ни крути, они достаточно долго были вместе, чтобы свыкнуться с мыслью, что способны прожить вместе жизнь. Если он её не ненавидит. - Я расскажу всё Сарданапалу, - внезапно сообщила Таня, а после поняла, что говорит так, как говорила бы прошлая Гроттер. Та, у которой она отобрала жизнь. Та, которой она никогда не станет. И одна мысль об этом разрушила всё, что можно было назвать хотя бы немного идиллическим в их отношениях до этого. Абсолютно всё.