Слова сплетаются в затейливую нить...

Осталось только сделать последний шаг – Таня знала, что ей до того, чтобы покинуть Тибидохс, осталось одно заклинание. Но если будут искать? Это оказалось не самой приятной перспективой, и Таня попыталась убедить себя в том, что это совершенно нормально, что она улетает. И не прощается. Башня привидений всегда была достаточно странной на вид, но даже сейчас она казалась попросту удивительной. Может быть, это было действительно неправильно – думать нынче о ней, но высота, до которой доходило это строение, говорила сама за себя. Великолепные виды, которые открывались отсюда, нельзя было не заметить, и, может быть, если бы население Тибидохса оказалось более романтичным, то оно бы увидело такое великолепие… Тут нельзя было просто так взять и пройти мимо, нельзя было не смотреть на красоту, которая казалась просто неописуемой и великолепной, ведь всё это превратилось в совершенный идеал природы. - В народе это называется "уйти по-английски", - протянул Бейбарсов. – Может быть, ты меня хоть поцелуешь на прощание? Таня подскочила на месте, а после обернулась, внимательно глядя на него, и едва ли не уронила свой контрабас. Впрочем, она умудрилась положить его на каменный пол, а после уже посмотрела пристально на Бейбарсова. Вроде бы всё в порядке. Даже не кусается. - Да ты не переживай, - фыркнул Глеб. – Я не собираюсь тебя убивать, просто не хочу, чтобы ты улетела. - Тебе ещё десять раз повторить, что я не твоя Таня?! – топнула ногой Гроттер, а после, когда он её поцеловал, лишь протестующе замычала, пытаясь укусить Бейбарсова то ли за язык, то ли за губу. Поцелуй опалил её кожу, словно оставив след какой-то, будто бы прожёг в сознании несколько глупых дыр, а после захлестнул девушку странным ощущением бесконечной безопасности, которая действительно имела место быть сейчас. Она понимала, что доверие становилось слишком сильным, но не должна была отталкивать его сейчас, потому что понимала, что это совершенно никакого смысла не имеет. Тане просто хотелось показать, что на самом деле она более чем понимает, о чём говорит, что она всё-таки обязана сбежать, вот только на самом деле хотелось остаться тут, рядом с Глебом, и никуда больше не уходить. Словно надеясь на то, что это поможет ей отвлечься, Таня попыталась посмотреть куда-то вниз, где плескалась почти что невидимая вода, где реальность смешалась со странной болью глупостей, которые когда-то кто-то творил. Она почувствовала себя почти слабой, и это было смешным, может быть, именно сейчас, но она принимала подобное как совершенно нормальный порыв. Наконец-то всё превратилось в бесконечную реальность, и Гроттер шумно вдохнула носом воздух, прикрыла глаза и попыталась расслабиться, свыкнуться с мыслью о том, что она находится где-то в нормальном месте, а не в пустоте, которая окружила её одним сплошным дурацким кровом. …Что-то полыхнуло. Внезапный порыв перемешал все её воспоминания, укладывая их в цельную картину, превращая в нечто единое. Гроттер почувствовала, что её разум окончательно заполняется непонятными чувствами, которых прежде не было. Воспоминания окончательно затянули её в бесконечный порыв какой-то глупости, ещё чего-то непонятного. Она ничего не понимала. Могла только пытаться восстановить мысли. Но они не поддавались ничему, ни реальности, ни воспоминаниям, и Гроттер испытывала что-то… Глупое. Вернулась. Воспоминания пришли слишком внезапно, слишком быстро и с поразительной скоростью, ворвались в её память, не оставляя ни единого шанса на то, чтобы вырваться из их пелены. Боль продолжала обвиваться невероятной пустотой, кровью и чем-то глупым, непонятным, безумным, вот только всё сжало горло и продолжило тянуть в непонятную пустоту, выдёргивать из реальности и просто окунать в сумасшествие. А после она внезапно поняла, что рада этому. Понимала, что счастлива, понимала, что всё это совершенно нормально, а самое главное, она прекрасно знала о том, что стала наконец-то счастливой и может радоваться, радоваться жизни и всему, что только происходит вокруг. Счастье. - Я всё вспомнила, - прошептала она. Бейбарсов обнял её за талию, словно пытаясь успокоить девушку, а заодно и показать ей, что всё в порядке. Как прекрасно! Таня только сейчас окончательно поняла, что даже счастлива, что она совершенно не желает никуда уходить. Не хочет. Гроттер запрокинула голову и громко рассмеялась, чувствуя, что так выпускает собственную ненависть. В сторону. Убегает. Рыжеволосая обвила руками шею Бейбарсова, поцеловала его в губы, прижимаясь к парню всем телом. - Это действительно слилось воедино, - прошептала она. – Воедино, понимаешь… Понимаешь?! Гроттер наконец-то испытала определённое облегчение, которое, кажется, налетело на неё сплошной волной. Она чувствовала свободу. Она больше не была чужой, не была тут иной, была просто девушкой, которая сумела привыкнуть к этому миру. Она жила тут. Она провела тут всю свою жизнь, она привыкла к этому миру, несмотря на то, что прошлые мысли слишком уж запомнились. - Я словно прожила две жизни, - прошептала девушка, отводя взгляд в сторону, словно это имело какой-то смысл. - Ну, ты ж не умираешь. - Не умираю, - кивнула Таня, смирившись с понятием того, что она на самом деле была совершенно счастливой. - И это, Гроттер, поверь мне, хорошо. - Но ты не позволил Жанне слиться с её новой сущностью, - вновь вспомнила об Абот девушка. Глеб лишь усмехнулся, словно пытаясь ответить, но всё равно не собираясь этого делать до определённого момента. Он поцеловал её в висок и осторожно сжал ладонь девушки, не собираясь её от себя отпускать. Казалось, всё это было слишком, чрезмерно странным – но она будто бы таяла от каждого прикосновения, чувствовала, что ей слишком приятно, чтобы просто так взять и вырваться, попытаться оказаться на свободе, а не в кольце его рук. Бейбарсов обнимал её достаточно нежно, стараясь не отпустить от себя ни на метр, и всё это постепенно переходило на уровень какой-то предельной трепетности, в которой тоже был определённый смысл, наверное. Гроттер просто прижималась к нему, понимая, что, может быть, совсем скоро уйдёт навсегда, вот только уходить-то как раз ей хотелось меньше всего на свете. Таня понимала, что просто не может вот так взять и попрощаться навсегда с ним, разорвать отношения, которые выстроены были с таким трудом. Она не знала, почему так, но просто подчинилась реальности, которая существовала вокруг неё невероятным потоком мыслей и глупых планов на будущее. Она даже не хотела смириться с тем, что случилось, просто запрокинула голову, глядя на вечернее небо и игнорируя пустоту. - Вся беда в том, что тогда и в нас с Ленкой влились бы параллельные отражения, а меня это не устраивает. Гроттер кивнула. Может быть, он был и прав – к тому же, её испугала мысль о том, что Гулеб мог бы вернуться в этот мир. - А если бы всё равно прорвался тот, кем ты был в том мире? – спросила наконец-то она, глядя на Бейбарсова. - Ну, как бы тебе правильно сказать… - Бейбарсов усмехнулся. – Все попытки я пресекаю на корню. - И как же? - Просто заблокировал своё сознание, несмотря на то, что была вроде бы как ночь, да и всё. Моё параллельное отражение потерялось чёрт знает где, понятия не имею, где именно. Таня кивнула. - Хорошо, что так вышло, - прошептала она. – Лучше так, чем иначе. Гроттер склонила голову набок, присматриваясь к Бейбарсову и пытаясь привыкнуть к нему хоть как-то. Ей так хорошо. Ей спокойно. Рыжеволосая прижалась к нему и смотрела на Глеба так, словно тот был единственным, с кем она могла прожить. Единственным. - Такой плохой был мой двойник? - Да, действительно отвратительный. Глеб кивнул, усмехнувшись. Кажется, это тоже его развеселило на одно мгновение. - Ну что, ты меня непоследовательно ненавидишь? – весело спросил Бейбарсов, обнимая девушку за талию. - Нет, некромаг. Я, увы, тебя люблю, - фыркнула девушка, а после рассмеялась, впервые за долгое время почувствовав себя спокойной.