Слова сплетаются в затейливую нить...

Склепова валялась на кровати, вытянув длинные ноги, и выглядела, казалось, совершенно спокойно. Гробыня развалилась на кровати и весело усмехалась, словно откровенно издеваясь собственным поведением над всеми, кого только видела рядом. Она была чрезмерно расслабленной, да и вообще, казалась слишком спокойной и равнодушной, как на человека, с которым могло бы случиться что-то не то. Может быть, не доставало этому отвратительному образу только ногу на ногу закинуть – но Гробыня обещала совсем скоро справиться и с этой задачей, благо, наглости ей хватило бы уж точно, она умела демонстрировать все чувства даже без выражения лица и слов, одними только жестами, хотя обычно предпочитала полную картину. Казалось, что-то сильно развеселило её, потому что Гробыня улыбалась, как какая-то сумасшедшая. Она посмотрела на Таню, махнула ей рукой, а после принялась листать журнал, который появился в её руках из воздуха. - Ритка сдурела, - сообщила она. Гроттер удивлённо изогнула бровь, не понимая, откуда такие выводы. - С чего ты взяла? - Да много с чего, - хмыкнула Склепова. – К примеру, она только что назвала меня каким-то странным именем. Неужели ещё одно параллельное отражение? Тане хотелось бы верить в то, что больше никем они не станут, а самое главное, что всё останется на своих местах. - И каким же? - Да обозвала какой-то Гробо, и Гуню тоже непонятным именем, правда, более похожим на его нормальное, - фыркнула Гробыня. Чёрт. Она всё забыла. Тане хотелось бы убедить Гробыню в том, что она и есть Гробо, вот только она понимала, что это совершенно бессмысленно. Гроттер смотрела в пустоту, которая словно сгущалась вокруг неё, создавая странный ореол. Зачем всё так? Рыжеволосой очень хотелось бы просто так взять и разорвать все нити, которые связывали её с подобным прошлым. Но ведь ничего нельзя предсказать. Вообще ничего. Рыжеволосая молчала, понимая, что не должна нарушать то, что называлось сейчас тишиной и спокойствием. - Странная Ритка. - Да, конечно. Склепова смотрела на Гроттер так, словно та только что совершила что-то совершенно ненормальное, как и Шито-Крыто. Впрочем, Гробыня не задавала вопросов, прекрасно зная, что это было бы лишним и, соответственно, бесполезным. Может быть, не следовало пытаться отыскать себе какие-то хлопоты на голову, но это уже не имело никакого значения. Вероятно, реальность – слишком гадкая штука. Вероятно, давно следует попрощаться с нею, как и со всем остальным, и не обращать никакого внимания на окружающих. - Ты сегодня, Гроттерша, тоже странная, - сообщила внезапно Склепова. – Косишься куда-то в сторону постоянно. Ей хотелось удивиться. Действительно, откровенно хотелось просто состроить какую-то странную гримасу, которая означала бы её крайнее возмущение и удивление, вот только такой не находилось в подходящем наборе мыслей, который она пыталась использовать в собственной жизни. Гроттер не боролась с собой, она слишком устала от этого, и теперь недовольный мир наконец-то сказал ей, что пора бы и уходить. Со всеми это случается. - В глаз что-то попало. Какое хорошее пояснение! Удивительно, что Таня подумала об этом только сейчас – теперь уже поздно было что-либо менять. Она просто подошла к окну, всматриваясь в дальний лес, в то, что можно было бы увидеть там. Казалось, сама Заповедная роща взывала подойти к себе поближе. Красота была просто необыкновенной, тут всё буяло в таких красках, что просто невозможным оставалось банально отвести в сторону взгляд. Великолепие, которое постепенно могло получить статус всемирного, простилалось огромными лесами, создававшими атмосферу удивительного и родного дома. Никаких пустынь, ничего, что могло бы пугать – и звери, такие же идеальные и великолепные, как и все очередные последствия любви в этом мире. Действительно, тут было слишком красиво, слишком прекрасно, чтобы отыскать в себе силы отречься от этого мира и вернуться в прошлое, в котором всё оставалось только исключительно кровавым и отвратительным. Но доверие и без того было уже на нуле, а сил не оставалось ни капельки – реальность продолжала тянуть в собственный мир, в котором было слишком много плохого и слишком мало хорошего, в отличие от того, что вырисовывалось в розовых мечтах. Но вот перед глазами регулярно появлялась уже желтеющая, превращающаяся в осеннюю Роща, которая продолжала просто и безвозмездно всех радовать, безо всякого смысла для себя самой, но всё равно гениальная и идеальная, будто бы такое может быть в мире. Удивительно, как человек быстро привыкает к хорошему – а ведь никто не замечает, насколько тут всё прекрасно, насколько много живописи в каждом маленьком уголке этого мира!.. Но только одна сплошная пустота ознаменовалась для неё в той дали, не оставалось и вовсе никакого повода для изменений. Рыжеволосая усмехнулась сама себе и попыталась сделать вид, что у неё всё в полном порядке. Получилось хуже некуда. - Ты сегодня, Гроттерша, что-то слишком темнишь. - Да, пожалуй. Может быть, у меня просто плохое настроение, - пожала плечами Таня, словно другой причины быть не может. - Ты уверена? - Да, уверена, - Таня кивнула. - Слушай, ну… а как у тебя с некромагом? Неужели всё серьёзно, Гроттер, а? Как ты думаешь? - Всё серьёзно. Она сказала это крайне неохотно и только потому, что надо было хоть что-то сказать, но рыжеволосая вообще не желала тратить время на разговоры. Зачем? Рыжеволосая почувствовала себя пустой и ненужной – теперь в стекле отражалось её лицо, слишком испуганное. - О, это хорошо, - кивнула наконец-то Склепова. – Рада, что вы больше не бегаете друг от друга. Ну… а как там у вас? - Да всё хорошо. - Насколько хорошо? Назойливые вопросы постепенно начинали надоедать, и Таня лишь закатила глаза, стараясь не думать о Склеповой. Надо было бы ещё заблокировать сознание. Впрочем, последнее казалось совершенно необязательным, просто Таня понятия не имела, как разобраться с давлением, которое на неё оказывала Склепова. - Ну, а как он в постели? Фыркнув, Таня швырнула какую-то подушку в Гробыню, а после плюхнулась на кровать и попыталась отвлечься от глупых мыслей. - Ну скажи! - Прекрасно, - скривилась рыжеволосая. – Отстанешь ты от меня или нет? И больше ни единого вопроса! - И всё же… Таня оборвала её коротким, полным раздражения жестом, и Гробыня закатила глаза, словно пытаясь показать своё недовольство. Может быть, лучше сбежать? Мечта побега зародилась в душе Тани поразительно быстро, и она уже загорелась этой идеей навсегда. Только надо взять контрабас. И улететь. Гроттер схватила свой инструмент и направилась к двери, не подумав даже и прощаться с Гробыней. Невероятным почему-то казался сейчас даже контрабас – такой же, как и прежде, с грифом, на котором нельзя было сейчас отыскать ни единого изъяна. Полётный инструмент был отполирован как раз так, как следовало, да и вообще, сейчас он должен был лететь просто прекрасно. Казалось, не существовало в мире совершенно ничего более идеального, чем этот полётный инструмент, и им действительно можно было исключительно гордиться, просто слишком восторженно смотреть на это чудо, которое навсегда оставляло свой нестираемый след в душе каждого человека, который когда-либо брал в руки этот контрабас. А уж если летал на нём!.. - Ты куда? - спросила та, вскочив на ноги. - Прогуляться. Громко хлопнула дверь, знаменуя о том, что она больше никуда не вернётся.