Просто будь рядом со мной

Шум аэропорта в первые же секунды закладывает уши. Такая громкость кажется непривычной после почти идеальной тишины самолета. Кучи столпившихся людей — дети и взрослые, мужчины и женщины, бизнесмены и представители среднего класса — суетятся, бегают в разных направлениях, кричат что-то, ищут кого-то или что-то. Но их это не будет касаться. Для них специально выделили полосу, чтобы не мешали назойливые «фанаты», которые больше похожи на преследователей. Пробегаясь взглядом по кучке встречающих, он встретился глазами с милыми наивными детскими глазками. Уже буквально через пару секунд это самое маленькое создание срывается с места и движется в сторону четырех, уже более взрослых, парней. А следом за этим ангелочком начинает бежать и она — самая идеальная из всех. Сколько девушек он не повидал за эти пять лет, но никого, кто мог бы хоть на сотую долю сравниться с ней, не было. Ей действительно не было равных. Останавливаясь в паре метров от Киоссе, Соколовская смущенно отводит взгляд в сторону, будто пытаясь подобрать нужные для этой встречи слова. Но она так и не издала не звука, просто прошла мимо него, слегка улыбнувшись. — Папочка! — с диким визгом четырехлетняя девочка проноситься мимо него и запрыгивает на руки к Рамму. — Привет, моя маленькая принцесса, — он бережно обнимает ребенка, будто держит в руках самое большое из всех сокровищ в мире. Хотя, для него это маленькое создание и есть самым большим сокровищем. — Привет, солнышко, — Влад целует девушку в щеку, а она лишь охватывает его двумя руками. — Мама, отойди, — девочка запротестовала. — Ты еще успеешь наобниматься с папой, я больше соскучилась за ним. Папочка, я так сильно-пресильно люблю тебя, — «маленькая принцесса» решительно отодвигает маму в сторону своими маленькими ручками, заливаясь искренним смехом. Все с умилением наблюдают за этой картиной. И только самый юный из участников группы чувствует боль от этого умиления. Все это могло быть его жизнью, его счастьем, если бы он только однажды поступил по-другому, не поддался своим желаниям. Кто-то похлопал его по плечу, сочувственно заглянув в глаза. Нужна ли ему эта жалость? Определенно нет. Ведь она только еще сильнее усугубляет чувство собственной вины во всем случившемся за это время. Вся группа начинает постепенно двигаться к выходу, но только он один остается на месте. Ждет, когда же все-таки наступит момент, когда можно будет наконец-то спросить. Теперь у него хватит мужества для этого. — Аня, — шатен нагло хватает ее за руку, оттягивая в сторону. — Просто скажи, это ведь моя дочь? Это мой ребенок? — в его глазах сияет столько надежды. — Я ведь ее НАСТОЯЩИЙ отец? — рука невольно еще сильнее сжимает ее хрупкое запястье. Сердце девушки забилось быстрее от этого вопроса. Казалось, что оно сейчас просто выскочит из груди. — Нет, — в голосе слышен лишь только холод. — Это мой ребенок. Мой и Влада, — от волнения она поправляет волосы рукой, на которой красуется обручальное кольцо. — У нее есть только один отец. Настоящий. И это не ты. Можешь не волноваться, — кажется, что она бы уже убила его взглядом, если бы только кто-то дал ей такую возможность. — Даже если бы я беременна от тебя, то ты бы не мог называть этого ребенка своим. Ни у кого бы язык не повернулся назвать тебя ее отцом. Ты просто не достоин этого, — кареглазая ткнула его пальце в грудь. — Понимаешь? После всего, что ты сделал с матерью этого ребенка. Не дос-то-ин, — слова ли четко разбиты на слоги, каждый из которых она выговаривала отдельно, после длинной паузы. — Не лезь больше в мою жизнь. Ты и так сделал достаточно пять лет назад. Мне хватило, — она пытается не дать волю слезам, которые уже душат. — Привет, Никита, — разговор не дает закончить белокурая девушка, которая подбегает к Киоссе и впивается в его губы жадным поцелуем. — Я уже думала, что сойду с ума, пока дождусь тебя, — она кидает недовольный взгляд на брюнетку. — Привет, Ань. И ты тут? Как там малышка? — Привет, — улыбаться этой сучке абсолютно не хотелось. Наверное, один из худших вариантов, которые только мог выбрать Никита. — Да все отлично. Лана вот захотела встретить папу. Даже истерику устроила. — Ладно, я пойду. Не буду вам мешать. Рада была повидаться, — ее проводили взглядом полным высокомерия и непонятной злобы. Но можно было смело сказать, что все это было лишь, своего рода пинками для Соколовской, которые помогали ей не расслабляться и не забывать о том, которые люди все-таки окружают ее на самом деле.