Спички

Я никогда раньше не бывала на таких крупных и ответственных мероприятиях как День Рождение нефтяной фирмы, что обладает филиалами по всей стране, поэтому заранее чувствую неловкость и дискомфорт, когда смотрю на себя в отражение зеркала, которое расположено на одной из раздвижных дверей шкафа-купе в спальне справа от кровати, – на меня смотрит невысокая девушка с круглым миловидным личиком, на котором сегодня особенно ярко выделяются большие зеленые глаза, обрамлённые чёрными, прокрашенными ресницами, и аккуратно подчеркнутые тем же цветом подводкой, пухлые губы естественного розового оттенка и длинные рыжие волосы, убранные назад, что ниспадаю закрученными кончиками вдоль спины, достигая конца лопаток, а фигуру стесняет темное трикотажное платье-футляр выше колен, но и не короткое, имеющее небольшой разрез ниже ягодиц, который делает платье более нарядным и сексуальным; рукавов оно не имеет, поэтому мои руки остаются открытыми, что нельзя сказать о ногах, их я обтянула капроновыми колготками в маленькую сеточку, – и могу думать лишь о том, как меня воспримет «золотое» общество, когда увидит рядом с сыном основателя фирмы? Какие взгляды будут обращены на меня: жалкие? удивленные? восхищенные? быть может завистливые и презренные? В любом случае, ничего хорошо от предстоящего вечера я не ожидаю, но надеюсь, что мне удастся остаться незамеченной среди людей, я просто растворюсь в толпе, попробую дорогого спиртного, наемся разных вкусностей, которые навряд ли мне удасться отведать когда-нибудь ещё, и Петрищев отвезёт меня обратно. Было бы неплохо, если так. Я обращаю внимание на свою шею: засосы почти прошли, но осадок в виде желтых синяков до сих пор напоминают о них, я попыталась припудрить их, замазать косметическими средствами, но все это бесполезно, поэтому остаётся надеяться на густые волосы, что, возможно, немного прикроют их от лишних глаз. Я обращаю внимание на циферблат золотых часиков, которые тоненьким сплавом охватываю мое запястье, – через каких-то нескольких часов начнётся банкет. Весело. Вместе с этими мыслями дверь в спальню тихо открывается и входит Лёша, наполняя её приятным ароматом дорогого парфюма. Я бросаю на него небрежный (насколько это получается) и мимолетный взгляд – на нем официальный костюм в цвет моего платья, который идеально подчеркивал его спортивное телосложение и делал Лешу ещё более привлекательным и сексуальным – и в тот же миг ловлю себя на мысли, что могла бы любоваться на него часами. Я отворачиваюсь к зеркалу и делаю вид, что занята своим внешним видом в отражение в то время, когда стараюсь сохранять спокойствие и непоколебимость под его оценивающим взглядом – в его присутствие я чувствую, как напрягается каждая клеточка моего тела, выдавая меня приливами смятения к щекам, и в квадратной комнате сразу становится душно и дурно, пот собирается у основания волос на лбу, ладони также потеют от волнения, которое я тщетно пытаюсь скрыть, скользя ими по ткани вдоль своего туловища. Лёша делает несколько шагов и в короткое мгновение оказывается позади меня. Я замечаю в его руках бархатную прямоугольную коробочку, которые чаще всего используют в ювелирных магазинах. Наши взгляды встречаются в зеркале, когда он извлекает из нее золотую цепочку из тонкого сплава, а затем кладёт коробочку на прикроватную тумбу и касается моих волос. – Что ты делаешь? – едва приглушенно спрашиваю я, ошеломлённая его действиями. Мы все ещё смотрим друг другу в глаза в отражение зеркала. Он медлит с ответом, но продолжает свои движения – он нежно перебрал мои локоны на левое плечо, и теперь они лежали на груди, блистая в свете лампы. Лёша первый прервал зрительный контакт, но только потому, что ему было необходимо надеть на меня золото, что переливалось в его руках. – Ты прекрасна, – тихо произносит он над моим ухом, обдувая своим горячим шёпотом чувствительную впадинку за ним, отчего миллионы мурашек плавно разбегаются по коже; мои ресницы были опущены, и зрачки перекочевали навстречу его словам, но я ничего не видела перед собой, как будто я могла только слышать. – И это украшение не сделает тебя ещё более прекраснее, потому что оно ничто по сравнению с таким совершенством как ты, но зато выгодно подчеркнёт глубину твоих глаз. – Моё сердце замирает на вздохе, когда он касается своими холодными пальцами обнаженного участка кожи на моей шее сзади, чтобы застегнуть сплав. Я снова обращаю взгляд в зеркало и на небольшую каплю, аккуратно выточенную из белого алмаза, которая отягощала и дополняла цепь. В одночасье я резко разворачиваюсь на пятках и едва не врезаюсь в грудь Леши, смело поднимаю на него взгляд и задаю вопрос, который вытеснил все мысли в голове: – Что это значит? – Это подарок. – Мне не нужны такие дорогие подарки, а уж тем более – от тебя, – твёрдо отрезала я. – Забирай обратно. – Я хотела снова развернуться к нему спиной, чтобы предоставить ему возможность снять бижутерию, но его слова остановили меня. – Я разве сказал, что это мой подарок? – скептично произнёс он, сложив руки на груди. – Но тогда чей? – Я заволновалась, потому что никогда раньше мне не приходилось принимать такие вещи от поклонников, а тем более от тайных поклонников. – Петрищев просил отдать тебе, заходил сегодня утром, когда ты спала, – он говорил без тени смятения: спокойно и убедительно, но я сомневалась в достоверности его слов, поскольку Гоша в последнее время вызывал у Леши раздражение. – Это не так. – Он сказал, что ты его сильно обидишь, если откажешься надеть это. Хотя бы сегодня. – С каких пор ты передаешь то, что просит Петрищев? Помниться, ты его избил, – недоверчиво изрекла я, задирая подбородок. Я не знала, что Лёша собирается ответить на вопрос, и видимо он останется без ответа, потому что вместе с моим вопросом воздух разрезала оглушительная трель дверного звонка – Гоша – и как всегда не вовремя. Мы оба обернулись на шум. Позабыв о подарке, я живо прыгнула в закрытые красные туфли на небольшом каблуке, схватила того же цвет клатч с кровати и, смирив Горелова скептическим взглядом, отправилась встречать своего кавалера на сегодняшний вечер. Лёша пошёл вслед за мною. Прежде чем я открыла дверь, он произнёс: – Я надеюсь ты не в обиде на меня за... – язвительно и самодовольно и указал пальцем на свою шею, намекая на отметины. Я заглянула в его глаза, которые не источали раскаивания за содеянный поступок на кануне, а более того – искрились неподдельной гордостью. Я решила ничего не отвечать, поскольку посчитала глупым отвечать на вопрос человека, который не испытывает ни капли вины, и отворила дверь.