Кровоток

Женя чувствовала себя чужой в этом доме. В этой холодной тёмной комнате, в которой никто не жил вот уже много лет. Как сказал Саша, она всегда являлась гостевой, а так сюда никто не заглядывал, разве что протереть пыль и проветрить помещение. Парень предлагал Черновой свою комнату, предлагал гостиную, но девушка отказывалась. Ей было всё равно где спать, ведь куда бы она не легла, этот дом всё равно будет для неё чужим. Отец Саши сегодня не приезжал домой, но он в курсе, что девушка уже "переехала" к ним. По словам парня, Константин Сергеевич совершенно не против того, что Женя будет проживать у них какое-то время. А Черновой было неловко, жутко неудобно. Она видела, как Саша старается. Делает всё, чтобы Женя осталась. Для него это... важно, да? А для неё? Девушка не знала. Да, может быть, это просто, задать себе вопрос, который так волнует её, но Чернова не может. Мысленно она спрашивала себя, что же чувствует к Саше, но как будто всегда натыкалась на невидимый барьер, за которым находился этот ответ. Чувство потерянности. Что-то глубоко в душе засело, но что — понять невозможно. Перекатившись на спину, Женя приподнялась на локтях и оглядела комнату, окутанную полумраком. Здесь пахло свежестью, как она и любит, но девушка не ощущала себя здесь хорошо. Напротив, чувство тревоги, какого-то необъяснимого страха. Как будто она осталась одна во всём этом доме, хотя прекрасно знала, что за стеной спит Саша. Дверь его комнаты находится совсем рядом, совсем близко. Чернова тягостно вздохнула, вглядываясь в темноту. По правую руку стоял ночник, она потянулась и зажгла его. Помещение тотчас осветил тусклый свет. Девушка приняла сидячее положение и запустила пальцы в волосы, массируя голову. Похоже, заснуть на новом месте ей так и не удастся. Женя выползла из одеяла, поправляя задравшуюся футболку, и прошла к окну. Темно. И наверняка морозно. В комнате было прохладно, но не так, как в студии. Чуть теплее. Всего на несколько градусов. Она упёрлась руками в подоконник, низко опуская голову, так, что волосы свесились на лицо. Моргнув, девушка резко подняла голову, устремляя взор светло-зелёных глаз куда-то вдаль. Ничего не видно, но если смотреть долго, то можно будет различить очертания зданий. Неинтересное занятие. Чернова снова подошла к кровати, посмотрев на койку так, будто та её ужасно оскорбила. Это не её место, Саша. Совершенно. Почему ты этого не понимаешь?.. Схватив со спинки кровати старую вязанную кофту, она накинула её на плечи и вышла из комнаты, тихо закрывая за собой дверь. Женя остановилась у двери Саши, не решаясь прикоснуться к ручке и войти. Это правильно, вот так заходить к нему ночью? Чернова убрала руку, словно обожглась. Потом снова дотронулась до ручки, затем снова убрала. Несколько секунд Чернова простояла так, прижимая ледяные пальцы к сухим губам. "Он спит. Уйди, хватит". Женя закрыла глаза и глубоко вздохнула, отходя от двери на два шага назад, кутаясь в тёплую кофту, как будто та могла спасти её от всего на свете. Странно, но когда девушка вот так зарывалась в неё, это немного успокаивало. Не в этот раз. Девушка уже собралась вернуться в комнату, как тут дверь, у которой она простояла не меньше пяти минут, распахнулась. Женя обернулась. Увидев Сашу, в душе как будто расцвели цветы. Дыхание участилось. Что с ней творится?.. — Тоже не спится? — спросил он, стоя в дверном проёме и тепло улыбаясь. — Или... — он сузил глаза. — Ты следишь за мной? О боже, как я мог пустить тебя в дом, убить меня хотела, что ли? — Саша наигранно испугался, а Чернова даже не улыбнулась. Она стояла как идиотка в это тёмном коридоре и смотрела на парня. Вдруг до неё дошло, что она действительно выглядит глупо. — Я просто... — она указала большим пальцем куда-то за спину. — Не заснуть мне, в общем. Саша покачал головой, мол, это я уже понял. — Научишь играть меня в карты? — вдруг спросил парень, почёсывая макушку. — Прямо сейчас? — вопросом ответила девушка, пальцами теребя рукав кофты. — Ну а когда же ещё? — заулыбался пуще прежнего Саша, отходя в сторону, чтобы Женя вошла в его комнату. — Ты не спишь, я тоже не сплю. Почему бы и да? Чернова приподняла уголки губ и дёрнула бровью, но в комнату всё-таки вошла. Его "пристанище" отличалось от других. Здесь было уютно и светло даже без света. Маленький ночник, стоящий на прикроватной тумбочке, освещал лишь незначительную часть помещения, но этого было достаточно, чтобы увидеть всё. На стене висели плакаты каких-то, по всей видимости, музыкальных групп. Жене они были неизвестны, зато Саше, похоже, они нравились. На рабочем столе лежали книги, какие-то тетрадки и прочая мелочь. Эта комната дышала Сашей, она была пропитана его запахом. Запахом пшеницы и лёгким, едва уловимым ароматом мяты. Его девушка узнает из тысячи других. В углу комнаты, рядом с окном, стоял мольберт. — Ты рисуешь? — удивлённо спросила она, поворачиваясь к нему. Саша хмыкнул и коротко махнул головой. — Почему ты не рассказывал? — Ты не спрашивала, — как-то грустно сказал он. Женя подошла к мольберту и увидела, что рядом стоит маленькая старенькая тумбочка. — Там лежит моё... барахло, называй это так, — опередил её вопрос Саша, подходя к Жене. — Только громко не смейся. — Почему? То есть, почему я должна смеяться? — не поняла Женя. — Я рисую, что могу. И это не всегда получается красиво, — он помолчал. — Я же, мать его, будущий архитектор! — Саша раскинул руки в стороны. — Этого ты тоже не говорил, — парень уже хотел ответить, сказать, что она, чёрт побери, тоже ничего о себе не говорит, но Женя его опередила: — Можно?.. — Чернова кивком головы указала на тумбочку, где хранились его рисунки. Саша, поджав губы, махнул правой рукой, мол, конечно, что спрашиваешь. Чернова раскрыла первый ящик и выудила оттуда увесистую стопку листов. Парень молча наблюдал за девушкой, а Женя, взяв все до одного рисунки, села на пол и начала рассматривать их. Зарисовки каких-то зданий, эскизы, начатые, но незаконченные портреты. Всё это было нарисовано простым карандашом, но, чёрт, такой красоты Женя давно не видела. В своей жизни ей не удавалось встретить человека-художника, и вот теперь она встретила Сашу. — Ничего себе... — восхищённо проговорила Чернова, рассматривая творения парня. — Ну надо же. Это... восхитительно, — она подняла глаза на Сашу, который сидел на кровати, поднеся кулак к губам. — Ты мне льстишь. — Да брось! — девушка поднялась на ноги, захватив зарисовку дома, который был как один похож на дом парня. — Ты так талантлив, ну надо же, — она улыбалась, а Саша фыркал. — Перестань фыркать! Почему твои рисунки лежат в этой тумбе? Ты должен развесить их по дому! Саша заржал. — Отстань! — он попытался забрать у неё рисунок, но Женя завела руку за спину. — Положи на место, — продолжая смеяться, Саша потянулся за листком, но Чернова отскочила в сторону. — Да боже, ты меня с ума сведёшь. — Не отпирайся. Сам ведь знаешь, что так охеренно рисуешь, так почему прячешь свои творения в тёмный ящик? — она плюхнулась на кровать рядом с ним. — Как давно ты рисовал? Имею в виду, твой последний рисунок. — Хм-м, наверное, прошло около трёх месяцев, — Саша приподнял брови. — Ты зарываешь свой талант в недры этого старинного ящика, — она ткнула пальцем куда-то в угол. — Кто так делает? — Архитектура и рисунки... это не совсем то, чем бы я хотел заниматься, понимаешь? — Саша резко помрачнел. Женя повернула голову к нему. Они лежали на койке, их руки почти соприкасались, и, чёрт, это было как-то непривычно. Саша тоже повернулся к ней лицом. Их глаза были на одном уровне, и девушка снова почувствовала, как утопает в этой синеве. У парня были чёрные ресницы, которые подрагивали, когда он обворожительно улыбался или что-то увлечённо рассказывал. Родинки на левой щеке. Губы. Кажется, она запомнила каждую деталь. — Почему? — двусмысленно спросила Женя, и снова отвернулась, потому что смотреть в его глаза — всё равно, что тонуть в море. Одновременно и хорошо, и плохо. — Я никогда не хотел заниматься чем-то подобным, — ответил парень, не отворачиваясь. Он разглядывал профиль Черновой, и теперь ей становилось неловко. Впервые неловко перед Сашей. — Я хотел бы связать свою жизнь с музыкой. Не важно, как. Продавать музыкальные диски или выступать на сцене. Это не имеет значения. Главное, чтобы в моей жизни было много музыки. — Я тоже хотела бы этого. Музыка... это нечто такое... — ... что спасает нас от всего, — закончил за неё Саша. Женя снова повернулась к нему, улыбаясь. — Правда, я не умею играть ни на одном инструменте. Папа ни за что бы не купил мне, скажем, гитару или барабаны, — парень смахнул чёлку со лба. — Нет, он не жлоб в этом плане. Просто зациклен на том, чтобы я рисовал и занимался архитектурой. Как я уже говорил, этого хотела мама. А папа слишком любил её. — Я играю на гитаре, — Жене очень захотелось отвлечь Сашу от грустных мыслей. Она знала, как это — потерять любимого человека. Сама каждый день плакала, забывалась. Ей не хотелось, чтобы Саша сейчас уходил в себя. — Правда? — парень улыбнулся. — Ух-ты. Покажешь мне как-нибудь? — Если не забыла, где какая струна находится, — невесело усмехнулась Чернова, постукивая пальцами по пледу. — Ты прекрасно рисуешь. Я раньше не видела, чтобы люди так замечательно рисовали, я серьёзно. Не бросай это дело, — она поджала губы. — Покажешь мне как-нибудь? — девушка передразнила его тон. — Что? — Саша продолжал улыбаться. — Процесс рисования. Я хочу посмотреть, как ты это делаешь. — Боюсь, что не получится, — парень деланно грустно вздохнул. — Почему? — огорчилась Женя. — Потому что ты будешь сидеть напротив, — сказал Саша таким тоном, как будто это было очевидно. — Как думаешь, кто стал моим вдохновителем и му-узой? — весело пропел он. Чернова села, глядя на парня во все глаза. На макушке её волосы образовали небольшой кокон и выглядел он как гнездо. Забавно. — Я буду рисовать тебя, — прерывая (мало ли) поток бессмысленных вопросов, проговорил Саша. — Да ладно? — Женя удивлённо приподняла светлые брови и приоткрыла рот. Ну вроде бы ничего такого нет в его заявлении, но что-то в этот момент щёлкнуло внутри, словно огонёк зажёгся. У девушки не было слов. — Я больше двух месяцев не рисовал, а ты завела этот разговор, и я как-то... — Саша забавно пожал плечами, тоже принимая сидячее положение. — Сразу руки зачесались рисовать. Женя сложила руки в замок, не отрывая взгляда от парня. Лохматые чёрные волосы смешно торчали в разные стороны, синие глаза блестели в полутёмной комнате. — Меня никто раньше не рисовал, не обращай внимания... — девушка махнула рукой. — Да, меня тоже никогда не рисовали, вот так совпадение. Завтра же нарисуешь меня, — решительно заявил Саша. — Ага, лучше сразу миксером в глаза, — немного смущённо засмеялась Чернова, опуская голову. Они немного поговорили, прерывая болтовню дружным хохотом. Саша выключил светильник, и теперь в комнате было темнее ночи. Парень снова рассказывал истории из школы, колледжа да и вообще из своего детства. Жене нравилось слушать то, что он рассказывает. Нет, не так... Ей нравилось слушать его голос. Такой тёплый, успокаивающий, приятный на слух. Чернова зачарованно ловила слова, которые произносил Саша. Местами ему удавалось всего одним словом или выражением лица рассмешить её. В его компании девушка чувствовала себя как никогда спокойно. Давно она не ощущала себя так хорошо. Эти рассказы Саши были как холодный компресс на ожог. Как бальзам на душу. Наверное, парень и сам не понимал этого. Неизвестно, сколько времени они провели вместе в комнате парня. Никто из них не следил за временем, да и зачем? Кому это надо сейчас? У Саши и Жени сейчас так много его... ещё завтра целый день... и послезавтра. У Жени уже слипались глаза, и сон затягивал в своё царство. Но девушке так не хотелось покидать комнату Саши, что она упорно заставляла себя сидеть здесь, слушая рассказы парня. — Да ты же спишь, — он нежно дотронулся до её руки. — Да, засыпаю... — Чернова мотнула головой. — Я пойду, — она поднялась, — к себе... ну, — Женя рукой махнула себе за спину. Саша ухмыльнулся, — в ту комнату. Чернова уже коснулась дверной ручки, как вдруг до неё донёсся голос парня: — В той комнате довольно холодно. В ней ведь никто не живёт, так что можешь... ну здесь, короче, лечь, — он похлопал ладонью по постели. Сердце Жени пропустило удар. — Я могу лечь на пол, — Саша поднял руки в знак капитуляции. Девушка улыбнулась, проводя рукой по волосам. — Можно, да? А-то мне там не заснуть никак. Я правда пыталась, но не вышло, — она закусила нижнюю губу. Саша слез с койки, жестами приглашая девушку лечь на кровать. Сам же парень полез в шкаф, доставая плед и ещё какие-то вещи. Женя, чувствуя себя крайне неловко, аккуратно легла на его кровать, укрываясь тёплым одеялом. Она обернулась, глядя на то, как он раскладывает плед и подушку на полу. — Э-это же твоя кровать, — неуверенно начала Женя. — Ложись. Саша замер и повернулся к ней. Чернова слабо улыбалась. Отчасти потому, что в сон клонило ужасно. Ну и естественно потому, что ей было до чёртиков неудобно перед парнем. Он лёг рядом с ней, нечаянно коснувшись её бледной руки. — У тебя руки ледяные, — прошептал одними губами Саша. Женя сквозь сон улыбнулась. — Я читал Чехова, — девушка тихо прыснула. — Это от сердца.* Он переплёл их пальцы, и Чернова почувствовала, какие тёплые руки у Саши. Это было приятно, засыпать вот так, когда ни о чём не думаешь. Когда ты засыпаешь, и тебе не нужно волноваться, что завтра тебя разбудят социальные работники, заставят идти к психологу или на процедуры. Когда знаешь, что родители, которые каждой клеточкой души ненавидят тебя, не будут больше трогать тебя. Сейчас Женя ничего не чувствовала. Почти ничего. Она чувствовала только одно — тепло, исходящее от Саши.

***

— Проснись, взгляни в мои глаза, — шептал тихий голос парня. — Я хочу, чтобы ты прикоснулась к моему лицу. Он сидел к ней спиной прямо на полу. Женя тихонько приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть, чем Саша там занимается. Парень пел какую-то песню и рисовал. Чернова улыбнулась, заправив прядь волос за ухо. Музыка доносилась из маленького проигрывателя, который стоял на комоде. Композиция была явно англоязычная, но Саша подпевал ей на русском. — Слова могут прекрасно слагаться, — снова запел он наряду с певцом. — Они могут раскрыть твою сущность.** — Почему ты поёшь на русском, если музыкант исполняет песню на английском? — сипло спросила Женя. Саша резко повернул голову. — Я эту песню давно знаю, — наводя штрихи на бумагу карандашом, проговорил он. — Перевод уже выучил. Мне нравятся слова. Девушка сползла с кровати и села рядом с ним, разглядывая то, что Саша рисовал. — Что рисуешь? — Не знаю, — парень отложил карандаш и посмотрел на наброски, которые успел накидать. — То, что вижу, то и рисую. А что это — я без понятия. Женя подпёрла голову кулаком и принялась изучать карандашные наброски. Какие-то линии, штриховка... где-то слегка смазано, но это не портило впечатление, наоборот, создавало некий шарм данному рисунку. Саша рисовал очень необычно. Вчера он рассказал ей, что, когда рисует, уходит глубоко в себя, и достучаться до него вряд ли получится. — Это похоже на какого-то человека... или лес, — Чернова задумалась. — А, человек в лесу! — Не знаю, на что это похоже, — он поднялся на ноги и посмотрел на Женю сверху-вниз, — но этому наброску место в тумбочке. Женя раздражённо засопела. Скрывает такой талант. Вот дурак, а. — Покажешь мне, где ванная? — Да, пойдём. После того, как она умылась, переоделась и привела себя в порядочный вид, Саша позвал её на кухню, дабы позавтракать. Чернова сидела за столом, с интересом наблюдая за парнем, который распахивал один шкафчик за другим и ругался каждый раз, когда тот оказывался пустым. — Папа хочет, чтобы мы сдохли от голода. Очень круто, — заключил он, с шумом закрывая последний ящик. — Я могу и поголодать, — рассмеялась Женя. — Да, я помню, — Саша вспомнил будни девушки в психиатрической больнице. — А вот я не могу. Есть хочется ужа-асно, — простонал он, падая на соседний стул. Они посидели немного, ничего не говоря. Потом Саша вдруг поднял голову, подскочил и метнулся к лестнице, бросив что-то вроде "я сейчас". Женя выпятила нижнюю губу, складывая руки на столе. Через минуты три-четыре на кухне появился парень, кидая на стол какой-то предмет. — Надо сходить в магазин, — Саша указал кивком головы на предмет, который оказался бумажником. — И кто пойдёт? Я на голодный желудок ничего делать не хочу, — он развалился на стуле. — Ну да, ты ж рисовал, — Чернова громко фыркнула, складывая руки на груди. — Я тоже не пойду. Я не знаю даже, где находится ближайший магазин. Я просто-напросто потеряюсь тут. — Вилкой в глаз, или метнёшь в магаз? — Саша сузил глаза, подаваясь чуть вперёд. Женя округлила глаза, стараясь не заржать в голос. Несколько коротких смешков всё-таки вырвались, а потом и вовсе истерический хохот. Фраза была смешной, но видеть лицо парня — это нечто посмешнее всяких слов. — Хватит ржать, Чернова, поднимайся, мы вместе пойдём в этот чёртов магазин! — Саша попытался поднять со стула ржущую Женю, но она специально завалилась на стол, не прекращая смеяться. Парень не выдержал и тоже засмеялся. Это было здорово — прогуливаться с ним по улице, беззаботно смеяться из-за всяких пустяков. Женя чувствовала себя свободной. Именно в такие моменты хочется кричать от радости, если ещё учитывать то, что в жизни девушки было так мало хороших моментов. Саша же умудрился за пол-года наполнить ту пустоту в душе, не целиком, конечно, но она так была благодарна ему за это. Чернова не могла словами передать, какое тепло разливается внутри, когда парень смотрит на неё, берёт её за руку, заставляет смеяться... Он и сам, скорее всего, не понимает, как спасает Женю. На улице было прохладно, но ветер был не особо холодным. Но Чернова всё равно куталась в своём шарфе, а на Саше было пальто, на вид не такое тёплое, но тот даже не мёрз. Разве что пальцы рук немного закоченели. — Даже домой не хочется идти, — они с хохотом уселись на скамейку — единственную в округе. — На улице хорошо, — блаженно прикрывая глаза, промолвил Саша. — Кто-то говорил, что умирает с голоду, — она попыталась спихнуть его со скамейки, но парень лишь на чуть-чуть сдвинулся с места. — Ну мы же уже сходили в магазин, — он махнул рукой туда, куда они поставили пакеты с продуктами. — Давай я сейчас сгоняю, куплю нам мороженное и вернусь, идёт? А потом пойдём домой, приготовим что-нибудь съестное. Женя сцепила руки в замок и, махнув Саше головой, откинула голову. Парень, спрятав руки в карманы, быстрым шагом пошёл в сторону ларька. Чернова провожала его долгим задумчивым взглядом, пока фигура Саши не скрылась за поворотом. Что она делает? Что он делает? Это такой способ найти общий язык? Но они ведь уже, вроде как, друзья. А что же будет потом? Их пути в любом случае разойдутся, и тогда они расстанутся уже навсегда. Глупо привязывать себя к нему, а потом привязываться к воспоминаниям, которые будут грызть изнутри. Женя итак настрадалась. Итак пережила слишком многое. А если ещё придётся попрощаться с Сашей... — Добрый день, — от размышлений её прервал грубый мужской голос. Девушка вскинула голову. — Не помешаю, если присяду рядом? — парень в спортивном костюме уже было уселся рядом с Женей, но та повернулась и вытянула на скамье ноги. — Помешаете, — язвительно ответила Чернова, с отвращением глядя на подозрительного типа. Тот чему-то рассмеялся. Она сузила глаза. — Да ладно тебе, — он пожал плечами. — Не хочешь со мной прогуляться? У меня дома никого нет... — Садитесь, скамейка свободна, — Женя встала, подхватывая пакеты с продуктами, когда увидела ещё двух парней, которые, похоже, были друзьями этого придурка. Небольшая волна страха окатила с головой. — А ты куда это собралась, красавица? — сладко пропел парень, хватая девушку за предплечье. — Пусти, — Чернова попыталась выдернуть руку, но это всё равно что сдвинуть машину с места. А те парни всё приближались. Она запаниковала. — Отпусти, идиот! Отпусти! Он перехватил её руку покрепче и потащил в ту сторону, где уже поджидали дружки. Те угодливо ржали. Жене вдруг вспомнилась вечеринка, на которую она попала совершенно случайно, проследив за Тёмой. Там было так много народу, и какая-то девчонка вечно верещала, чтобы её не трогали какие-то парни. Выронив пакеты (этот урод слишком сильно сжал её локоть), Чернова попыталась отделаться от этого парня, но тот лишь уродливо улыбался, его улыбка была похожа скорее на звериный оскал. Ужасно. — Я закричу! — А у нас район небольшой, вряд ли кто услышит, — вякнул один из дружков. Женя скривилась от боли. Рука ныла от захвата этого чокнутого недоноска. Ещё вдали она увидела Сашу, случайно повернув голову назад. Сердце пропустило удар, и дышать стало ещё труднее, чем прежде. Вроде бы и расслабилась, а вроде бы и нет. Саша шёл медленно, хотя видел Женю и группку этих ублюдков. Чернова делала вид, что не видела парня, чтобы те не подумали чего, но такой вид делала не только она. Нагнав их, Саша обогнул группу и пошёл дальше. Парни подозрительно переглянулись. — Если вы всё-таки собираетесь её изнасиловать или, скажем, прикончить, я бы выбрал район получше, — вдруг развернулся Саша, идя спиной вперёд. — Нет, ну я серьёзно, что здесь ловить? В принципе, эта дама прелестна, — он послал многозначительную улыбку Черновой. — Но подумайте сами: в новостях вас не покажут, так как район дерьмо. К чему вы стремитесь, граждане? — Слушай, пацан, вали куда шёл, — громила ещё крепче сжал руку Жени, та ойкнула. Саша кинул на девушку беглый взгляд. — Я шёл сюда, собственно, а вы куда? — он запустил пятерню в волосы, обворожительно улыбаясь. Эти придурки остановились. Саша тоже. — Между прочим из-за вас, конченые вы ублюдки, я лишился крутого завтрака, — невозмутимо заметил парень. — Что ты сказал, урод?! — взревел парень. — Простите, я назвал вас конченными ублюдками? Нет мне прощения, но всё же, — он отвесил шутливый поклон, — прошу меня простить, долбаные мрази. Двое, которые шли впереди, побежали на Сашу. Женя вскрикнула, но Саша-то был готов к этому. Он быстро достал из-за пазухи мороженое и выставил перед собой. Всё застыло. — Мороженку? Тот парень, который держал Женю, конкретно разозлился. — Ну ладно, — пожал плечами Саша. И тут-то это и случилось... Саша кинул мороженое прямо в того громилу, который, получив прямо в глаз, чисто машинально отпустил Женю, и та сразу рванула к Саше. Но те дружки, верные подстилки, чтоб их, среагировали мгновенно — один обхватил Чернову за талию, но девушка тоже не промах, что есть мочи отдавила ему ногу тяжелым ботинком. Ещё один плюс этой обуви. Саша пока закинул второе мороженое за шиворот другому подонку, тот начал отплясывать что-то нереальное. У них было буквально секунды две, чтобы убежать. Они ими и воспользовались. Давно Женя так не бегала, но вместе с тем её распирал истерический хохот. Ветер дул им прямо в лица, так, что даже дух захватывало. Дышать было, безусловно, тяжело, но Саша с Женей не останавливались. Всякие ругательства доносились за их спинами, но они уже были далеко. Забежав в какой-то переулок, Чернова остановилась. Саша также притормозил. Девушка схватилась за бок, тяжело отдуваясь. Парень сел прямо на асфальт, прислонив голову о каменную стену. Поймав взгляд Жени, Саша прыснул раз, другой, а потом и вовсе заржал, как неадекватный. Девушка присела на корточки, пытаясь побороть новые приступы смеха. — Мы остались без завтрака, обеда и ужина, — парень, ещё посмеиваясь, поднялся на ноги. — А всё из-за тебя. — Почему из-за меня? Это ты ушёл, а не я, — Женя провела рукой по волосам. — Нечего такой красивой быть, — фыркнул Саша и двинулся дальше, к дому. — Идёшь? Чернова стояла, обдумывая смысл его слов. Не просто же так он это ляпнул. Наверняка не просто так. — Иду.