* * *
Я направлялась к дому Бри, при этом наблюдая, как маленькие снежинки, кружась, опускаются на все вокруг. Это была воистину волшебная прогулка, которая очаровывала от начала и до конца. В одном ухе у меня был наушник с нежной, успокаивающей песней, которая вызывала во мне только положительные эмоции. Я отметила для себя, что темнеть стало гораздо раньше, и стоит рассчитывать свое время более универсально, при этом не забывая про быстрый приход ночи. Фонарные столбы находились уже в рабочем состоянии и излучали тонкий желтый свет. Вся эта атмосфера способствовала непроизвольному формированию улыбки на моем лице. Какой-то странный звук заставил меня насторожиться. Но я не обратила на него особого внимания. Звук, чем-то напоминающий оклик, вновь повторился и на этот раз громче. На всякий случай я вынула наушник, что было вполне своевременно. — Кайла! — я резко обернулась. Передо мной стояла запыхавшаяся Луиза, которая, кажется, совершила в беге уже третью попытку остановить меня. Я взглянула на нее, а она тут же замолчала и попыталась отдышаться. Но мне было абсолютно все равно, что нового она придумала в ответ на мои слова, поэтому я вновь надела наушники, правда, на этот раз заткнула ими оба уха. Луиза стала, по-видимому, что-то пищать, а я тем временем уверенно продолжила свой путь. Однако та не собиралась отступать и схватила меня за рукав. — Просто иди нахрен, — закатив глаза, я автоматически выдала эту фразу, так и не остановившись. Какое-то время мне не было слышно назойливого жужжания Луизы, но вскоре все возобновилось. В итоге, я не выдержала и все же решила уделить ей минуту внимания. — Я рада за тебя, что ты придумала ответ на мои слова, сказанные днем, но мне искренне плевать, — честно призналась я. Луиза выглядела на редкость странно. Но больше всего меня поразили ее глаза, которые выглядели... заплаканно. И в этот момент я жутко пожалела обо всем, сказанном мною. — Я-я... не в этом дело. Ты...— она закашлялась. Мне стало до глубины души тревожно. Ее потрескавшиеся губы были обкусаны, было видно, что она нервничала. Не было румянца на щеках, и я даже могла разглядеть у нее синяки под глазами под толстым слоем тонального крема. — Луиза? Что-то... — только я хотела задать наиболее интересующий меня вопрос о том, что именно произошло, как была перебита. — Нет, пожалуйста, дай мне сказать. — Слышать "пожалуйста" от Луизы было для меня вновинку, но я решила не зацикливаться на этом. — Я должна... — она вновь закусила губу. Я видела, что она ломалась изнутри, что ей было сложно как никогда выговорить следующие слова. — Я должна извиниться перед тобой. Прости меня. Я замерла. Не знаю, сколько длилось мое сильнейшее оцепенение ввиду шока. Но наверное, прошло порядком минут пять. — Луиза, что-то случилось? — Н-нет, ничего, — она отвела взгляд и еще сильнее закусила губу, уже до крови. — Ты... ты ничего мне не должна, а тем более — извиняться передо мной, — это была наглая ложь, и я лгала точно так же, как это делала сейчас Луиза. Я понимала, что она извиняется неспроста, и у нее явно что-то стряслось. — Я виновата. Я многое сделала не так, — я чувствовала, что она говорит это против своей воли, как будто ее кто-то заставлял это делать. — Прости меня. Меня еще больше озадачило ее повторное извинение. — Нам с тобой необходимо поговорить, — быстро пробормотала я. — Нет, не надо. Я уже извинилась перед тобой, а ты прости меня. Надеюсь, больше ничего от меня не надо? — сказано это было с такой болью, будто я сама заставляла ее говорить это, приставив к ее виску дуло пистолета. — Луиза, мне ничего и не надо было от тебя. — Но ему надо было, — она взглянула на меня своими красными глазами, и постепенно пелена неведенья стала покидать меня. Ему.65.
5 декабря 2015 г. в 00:14
"Жизнь — это неутомимая жажда насыщения, а мир — арена, где сталкиваются все те, кто, стремясь к насыщению, преследуют друг друга, охотятся друг за другом, поедают друг друга; арена, где льется кровь, где царит жестокость, слепая случайность и хаос без начала и конца," — я беглым взглядом пронеслась по выделенным мною еще давно строчкам из произведения "Белый клык" Джека Лондона. Когда я впервые прочла это произведение, я была эмоционально потрясена. Та точность, с которой переданы малейшие смысловые оттенки душевных переживаний, без сомнения, неподражаема. Взаимодействия животного мира и мира растительного, описанные так подробно, вызывают благоговейный трепет.
Но при написании этого произведения имел ли автор в виду отношения лишь между животным миром? Разве эти подчеркнутые строки не находят отклик в нашей, людской жизни?
Их соотношение с лично моей жизнью выдает поразительные результаты. Когда я только приметила именно этот фрагмент текста, он в точности описывал взаимодействие учеников нашей школы. Я терпела издевки и похуже, чем те, которые настигли меня в этом году. Это чувство ненависти между всеми учащимися, иногда скрытое, а иногда слишком явное, это презрение, надменность витали в атмосфере школы на протяжении всего моего пребывания в ней. И действительно, в этом учебном зведении и по сей день "царит жестокость", а ученики своеобразно "охотятся друг за другом".
Я устало вздохнула. Было прискорбно осознавать, что даже от моего ухода устойчивый социальный уклад в школе останется неизменным.
Но что, если во всем, происходившем со мной, есть прежде всего моя вина? Ведь это я не сумела поставить себя должным образом в классе, закрепить о себе правильное представление. Издавая звуки, схожие с кряканьем, в ответ на издевки, неужели я не понимала, что ничего этим не изменю? А пыталась ли я вообще что-то изменить?
В ответ на жестокость надо реагировать столь же жестоко. Да, сейчас далеко не времена "кровной мести", да и вообще месть — один из самых из низких пороков, хоть и пороки не делятся на "хорошие" и "плохие". Но разве можно назвать это местью? Это лишь защитная реакция, но не та, которая могла бы вызвать плохие последствия. Наверняка, ответив на жестокость жестокостью, можно, как минимум, поставить этого человека-агрессора в тупик. Постепенно такого рода люди могут перестать приставать к вам, разве нет?
Так почему же мне не начать сейчас относиться к людям именно так, как они этого заслуживают на самом деле? Возможно, это не самое подходящее время, вряд ли изменение моего отношения к людям уже что-то изменит, но попробовать — никогда не поздно.