Пополам

" - Поединок должен заканчиваться смертью одного из противников. Это правильный взгляд на бой. Потому что противостояние двух сил так или иначе всегда превращается в схватку добра и зла. Какую сторону вы предпочитаете? - Я предпочитаю победить." ("Мор.Утопия") Умное лицо - это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа, улыбайтесь. ("Тот самый Мюнхгаузен")

1. Медовуха была холодной. Не то чтобы зубы сводило, но всё равно заставляло задуматься, что такое делает Лазло со своими бочками, если даже летом напиток не нагревается. Скорее всего, даже не обошлось без Тармаса. А не всё ли равно? И то верно, - мысленно согласилась сама с собой Адель, делая ещё один внушительный глоток, разгоняя медовуху во рту языком прежде чем проглотить, чтобы терпкая сладость задержалась на нёбе. Солнце давно село, и ночной мрак, такой же ленивый как солнечный свет, волнами наползал сквозь влажный, пахнущий мхом воздух, струился по улочкам Западной Гавани, стекая вниз по склонам, к Топям, где сливался с их вечной землистой мглой. В подступившей прохладе гудели комары, но тоже как-то лениво. Конечно здесь, у шатров, где толпился весь народ деревни, никаких комаров не было слышно, но стоило Адель прислушаться к ним, к размеренному дыханию болот – и уже шум Ярмарки Урожая становился не более чем далеким, неважным писком… Под рёбрами чуть покалывало. Снова. В том самом месте, где под левой грудью пролегал старый глубокий шрам. Он был у неё с младенчества, так говорил отец, и обычно не доставлял хлопот – лишь иногда, после сильного напряжения, где-то в глубине её грудной клетки начиналось это слабое, болезненное нытьё. Незаметно потерев шрам через куртку, девушка поморщилась и переключила своё внимание обратно на кружку. Кружка была интереснее. - Эми готова, - заключил сидящий рядом с ней Бевил, наблюдая за их общей подругой, которая самозабвенно распевала что-то на помосте под шумное одобрение всех собравшихся. Мелодия, которую играли музыканты, давно потеряла свою стройность, но людям, похоже, это только нравилось – под такой мотив можно было танцевать и петь всё, что угодно. Только стоя в стороне, у стены одного из амбаров, и Бевил, и Адель благополучно избегали участи быть втянутыми во всеобщие пляски. – Если она сейчас опять полезет танцевать на крышу, я умру от хохота. - Может, ещё обойдётся, спать захочет, - протянула Адель без особой надежды. Чего медовуха не вызывала точно, так это сонливости - наоборот, любимый алкогольный напиток Западной Гавани прояснял мысли, осветлял душу и поднимал настроение так, что потом не знаешь, как бы его опустить обратно. - Сомневаюсь я что-то, - Бевил фыркнул. По его голосу, да и по мимике, Адель без труда определила, что юноша и сам был недалёк от кондиции Эми. Всё-таки она была благодарна своей эльфийской «полукровности» хотя бы за то, что её так легко алкоголь на абордаж не брал. – По-моему, рада нашей победе сегодня больше меня. - Ну так плащик-то ей достался. А нам с тобой на двоих один горшок. Бевил хохотнул, едва не поперхнувшись медовухой, и Адель сочувственно похлопала его по спине, позволяя прокашляться. - Злая ты, - прохрипел он. – Это ж символ, гордиться самой победой надо. - Я горжусь. Правда. Просто пьяная, а так бы обязательно исключительно гордую позу заняла. - Зато мы – три новых Кормика. Говорят, кроме него до нас никто не умудрялся выиграть все состязания. Адель порылась в памяти, отыскивая имя, но всё, к чему пришла – это смутные очертания улыбчивого лица с тёмными глазами и стриженные ежиком волосы одного из бывших патрульных Георга, которое вынырнуло из далекого детства. Лица давно уже не было на улицах деревеньки, его обладатель отчалил в сторону Невервинтера попытать удачи, как и многие молодые люди – и, как и многие молодые люди, предпочёл не возвращаться. - Если честно, я «старого»-то Кормика не очень помню, - призналась она, делая ещё один глоток из кружки. - Не, я помню. Всё-таки, он единственный, кто смог победить нашего Лорна в кулачном бою. Он потом в Невервинтер уехал, на службу вроде поступил, - Бевил подтвердил её собственные воспоминания, и Адель удовлетворённо кивнула, испытав облегчение от того, что ещё не слишком пьяна, чтобы не соображать. - Наверное, и сейчас где-нибудь там околачивается. Он не добавил, что Лорн, возможно, тоже – это была одна из запретных тем. Старший брат Бевила в своё время тоже взял дорогу на Невервинтер. Вот только в отличие от многих его предшественников и последователей, в отличие от того же Кормика, письма от него перестали приходить во время войны с Лусканом несколько лет назад. Навсегда. Обведя взглядом всех присутствующих, Адель покачала головой: - Так странно, все такие радостные. Георг вот говорил, что когда-то в этот день произошло что-то страшное. - Война, - ответил Бевил, осушая стакан. – Во всяком случае, так мне отец говорил. Деревню почти всю выжгли. Тебе Дэйган не рассказывал? Адель выразительно взглянула на него, и Бевил понимающе хмыкнул: - Да, что это я. Мне вот интересно, вы когда вдвоём дома, вы разговариваете вообще? - Иногда. Он редко дома бывает. - Мама говорила, у Дэйгана жена погибла в той войне… - Он не говорил. - Да никто не говорит. Он вроде терпеть не может, когда об этом кто-то вспоминает. Не то чтобы я могу себе его представить в ярости, но… как-то не хочется узнавать, если ты меня понимаешь. - Да уж… Адель глубоко вздохнула, зная, когда ближе всего её приёмный отец подходил к ярости – когда она промахивалась из лука или пропускала его выпад в дуэли, а сразу после этого начинала намекать, что устала. В такие моменты безучастный изумрудный взгляд безмолвно вонзался в её глаза, и единственной возможностью убрать этот взгляд от себя было улыбнуться и признать, что она не так уж устала, чтобы не исправить свою ошибку. Зато это давало результаты. Во всей Западной Гавани – да и в нескольких ближайших деревушках – лучше неё из лука стрелял только Дэйган. Нет, она по-прежнему не могла расщепить надвое угодившую в стену стрелу с помощью другой, как описывают в книжках, но, потренировавшись в тайне сама по себе, пришла к успокаивающему выводу, что это просто-напросто невозможно и книжки врали. Но иногда у неё даже выходило подстрелить зайца на бегу. Когда это получилось впервые, Дэйган слегка улыбнулся – увидев это, Адель споткнулась и упала. Оттолкнувшись спиной от стены, возле которой они стояли, девушка встряхнула головой: - Ладно, я пойду, пожалуй. Мне хватит уже. Победительнице Ярмарки пора спать и спать много, - подхватив выигранный кубок, она помахала им в воздухе. – Горшок пока мой, погоржусь немножко. - Тебя проводить? Только не опять. Адель выдавила из себя усталую улыбку. Это был уже не первый раз – вроде бы простой вопрос, обычные слова, но ухо ей так и резал этот тон, не столько интересующийся, сколько надеющийся. Иногда ей становилось по-настоящему обидно, что они уже взрослые тётка и дядька, а не та мелкая бесштанная команда, что носилась по дому Ретты, сшибая стулья и врезаясь в углы – в то время всё казалось… проще. Проще, чем пытаться объяснить лучшему другу, с которым она выросла бок о бок, что, нет, никогда не будет (и не должно быть) ничего больше. Хотя бы потому, что это казалось до отвратительного неправильно. Как инцест. Да и потом, это же был Бевил. А она перестала спать с плюшевыми игрушками уже лет десять как. - Да уж не потеряюсь. Прогуляюсь немного, проветрюсь. Если пьяная спать лягу, то завтра голова раскалываться будет, - она снова улыбнулась. – Ты лучше пригляди за певицей нашей. - …Хорошо. Кивнув ему и нескольким другим знакомым, Адель прошмыгнула сквозь празднующую толпу, машинально увёртываясь от многочисленных рук, намеревающихся потащить её танцевать, и двинулась вверх по улице, на окраину деревни, где на отшибе стоял дом Дэйгана. Как будто того, что мы во всей Гавани единственные не-люди, мало – ещё и дом построил чёрти где. Вздохнув, девушка нащупала на затылке плетёный кожаный ремешок и стянула его, позволяя волосам из хвоста рассыпаться по плечам и отстранённо пытаясь расчесать их пальцами. Бесполезно. Ей часто казалось, что её волосы, эта дикая неуправляемая копна чёрно-белых прядей, живут своей жизнью, где главное занятие локонов – пытаться друг друга передушить, а так же пожирать расчёски. Она вновь печально усмехнулась, вспомнив, как в ответ на похожую жалобу Бевил ответил, что ему её волосы нравятся. Именно из-за таких ответов она всё чаще была готова начать его избегать. Оставив деревню за спиной, Адель перешла небольшой деревянный мост через узкую тихую речушку, преодолела двор и поднялась на крыльцо дома. Распахнув дверь, она вошла во мрак, пахнущий влажным деревом и мхом – ароматами, которые Дэйган всегда приносил из Топей. В прихожей стояла тишина. Не зажигая свечи, девушка по памяти добралась до лестницы, ведущей на второй этаж, к спальням. Остановившись у комнаты отца, она прислушалась. Ничего. Куда бы Дэйган не исчез сразу после праздника, он ещё не вернулся. Чуть качнув головой, Адель вошла к себе, притворила дверь, машинально сунула кубок на полку и начала раздеваться, задумчиво глядя во мрак перед собой. Опьянение почти прошло, и, как всегда после протрезвления, она почувствовала себя одиноко, тем более в этом большом пустом доме. Натянув домашнюю тунику, девушка забралась под одеяло, свернулась клубочком, в последний раз потёрла старый шрам и сунула руки под подушку, закрывая глаза. Она подумала было не спать, пока не вернётся Дэйган, но быстро передумала. В конце концов, одни боги знают, когда это произойдёт. Да, вот так и живём… Наверное, всё изменится, когда она выйдет замуж, заведёт своих детей… если выйдет и заведёт, конечно. Впрочем, в такой небольшой деревеньке выбора у тебя почти нет. Выйдет, куда денется. Она невольно улыбнулась, вспомнив бродячего барда, который несколько лет назад проходил через Западную Гавань… Он потом предлагал ей сбежать с ним, куда-нибудь далеко, в Невервинтер или Уотердип… Нет. Иногда, конечно, ей хотелось повидать мир, все эти места, о которых она читала в книгах, но… Куда лучше быть уверенной в том, что тебя ждёт впереди… Правда ведь? Она успела уснуть к тому времени, когда с треском распахнулась входная дверь…