Двое

— Виктор Иванович, я вам что сказал? Поставить три дополнительных опоры, а вы что сделали? Точнее НЕ сделали!       Ромкин рык из прихожей я услышал аж в спальне на втором этаже. Вот же бля! Время полночь, а он только что приперся домой, да еще и подчиненных строит. Это когда-нибудь кончится или нет? — Не надо думать! Благодаря вашей самодеятельности чуть люди не погибли, и я не собираюсь спускать все это на тормозах. Мне осточертело разгребать за вами дерьмо!       Тяжелые шаги раздались на лестнице, и я поспешил повернуть голову Ромке навстречу. Похоже, он в ярости, а это означало, что секса мне сегодня не видать. Черт побери! Я, понимаешь, не спал, готовился к жестокому разврату, а он! Все испортил. Опять. — Еще одно слово, и я вас уволю к чертовой матери! Похуй мне на ваши прошлые заслуги. Я взял вас по рекомендации человека, которому доверял, и что в итоге? Два серьезных инцидента на объекте за полгода, недовольство персонала и отставание от графика строительства на две недели!       Ромка шагнул в двери спальни, с размаху зашвырнул папку с документами в угол и плюхнулся рядом со мной на постель. Ой-ой-ой. Я закрыл ноут, убрал его под кровать от греха подальше и заставил Ромку сесть. По ходу, придется применять крайние меры, чтобы спасти вечер. — Виктор Иванович, вы мне угрожаете? — голосом Дарта Вейдера сказал Ромка в трубку.       И я понял, что мужик только что подписал себе смертный приговор. С Ромкой в таком настроении спорить категорически запрещается. Я подумал-подумал, принял стратегическое решение и принялся стягивать с него пиджак. Хоть помацаю, и то вперед. — Юристы? Конечно. Они разденут вас до нитки за погубленное оборудование и срывы сроков прохода основного ствола.       Я откинул пиджак в сторону, но поймал Ромкин укоряющий взгляд, закатил глаза к потолку, прошипел: — Зануда!       И понес пиджак в гардеробную. Чтоб ему пусто было, педант хренов! Я тут, понимаешь, добровольный доброволец, а он! Никакого уважения к моим титаническим усилиям!!! — Дальше? Я скажу, что будет дальше! Дисциплинарная комиссия и суд, который лишит вас всех категорий и допусков!       Я вернулся к Ромке и уронил его на постель спиной. Хрен с ним, пусть ругается. В конце концов, его шикарная задница в этом не участвует, мне и ее вполне достаточно. Я наклонился и расстегнул ремень на Ромкиных брюках. Медленно вытащил его из петель и задумался. А что если…       Кованые завитушки в изголовье придали моим мыслям весьма определенное и даже слегка маньячное направление. Ромка, распятый в изголовье, будет смотреться просто великолепно! И болтать не сможет. И будет в полном моем распоряжении. В паху потяжелело. — И что вы предлагаете? — спросил Ромка в трубку, увидел выражение моего лица, перевернулся на живот и шустро пополз прочь. — Ха! — хмыкнул себе под нос я, любуясь картинкой, и поймал его за пояс брюк. — Тпру, лошадка!       Перевернул на спину, уселся на его бедра и принялся расстегивать пуговицы на рубашке, оставляя галстук напоследок. Вторая пуговица. Третья. Ромка сделал большие глаза и отчаянный рывок. Я свалился на постель, но успел поймать его за пояс и придавил носом к постели. Правая запонка с рукава прочь. — Я в эти игры не играю! — рыкнул Ромка. Интересно, это он мне или мужику? — Не вздумайте предлагать мне взятку! Я вас за решетку упрячу!!!       Не мне. Вот и замечательно. Левая запонка. Рывок за Ромкины бедра. Теперь потянуть за плечо, усаживая его на колени. Прижаться сзади. Провести руками по бокам. Скользнуть по груди к пуговицам. Поцеловать-лизнуть в шею под правым ухом. — Р-р-р! — зарычал Ромка и попытался вырваться. Ага. Конечно! — Да! Я рычу! Вы меня заебали!       Четвертая пуговица. Рукой провести по груди, коснуться торчащих сосков. Расстегнуть пуговицу на поясе брюк. Это одной рукой, а второй приласкать нехилый такой бугор в паху. — Я виноват? Вы в своем уме?! — возмутился Ромка, отпихивая мои руки своей одной. — Наивный, — хмыкнул я ему в свободное от телефона ухо и загнул руку за спину.       Расстегнул ширинку. Шестую пуговицу рубашки. Стянул галстук. Теперь самое вкусное. Я спустил рубашку с могучего плеча и прошелся по нему губами и языком. — Блять, еб твою мать! — простонал Ромка. — Как вы мне все дороги, а?!       Я потянул рубашку со второго плеча и поцеловал матершинника в шею. Он послушно переложил телефон к другому уху и дал ее с себя стянуть. Ха! Враг практически повержен! Я уронил его на спину и обвел языком пупок, за что схлопотал жестокие пальцы в волосы, которые завели меня неимоверно. Я посмотрел Ромке в глаза и сказал одними губами: — Брось телефон! — Нет! Я на такое пойти не могу! — отрезал Ромка, глядя на меня с жадностью путника в пустыне.       Я хмыкнул ему в пупок, отчего он аж передернулся, и пополз губами к черным шелковым боксерам, стягивая их вниз вместе с брюками до бедер. Член рванулся мне навстречу. Ха! Я протянул руку к тумбочке, взял бутылку минералки и, глядя Ромке в глаза, открутил крышку. — Нет! Нет-нет-нет! — Да! — расплылся в безмолвной зловещей улыбке я. — Еще как да!       Ромка едва успел сдернуть с ног брюки. Вода полилась на головку, на мою руку на его члене, на яйца и на черные боксеры, которые я с него окончательно стянул через минуту. Вытер воду с паха, наклонился… — Все. Вы уволены. Разговор окончен! — страшным голосом сказал в трубку Ромка, отключился и бросил телефон на столик у кровати. — Серж, похотливый ушлепок! Ты что, подождать не мог?! — Не мог, — выпрямился на коленях на постели я.       Ромка облизал меня взглядом и положил руку на жестоко топорщащийся кораблик в моем паху. — Твои любимые труселя — это просто нечто. Ты в них, как школьник-переросток, — Ромка скользнул ко мне, распуская руки. — Тебе хренова куча лет, а ты из них не вылезаешь! — Чувствуешь себя педофилом? — прижался к нему поплотнее я. Оставил засос на шее и скользнул руками к заднице. — Р-р-р-р-р-р!!! — Ну уж нет, — сжал мои булки в своих лапах Ромка. — Ты сорвал мне переговоры! Так что будешь снизу. — Ты сорвал наши планы на вечер! — не остался в долгу я и подло уронил его на спину. — Так что это ты будешь снизу! — А у нас были планы? — удивился Ромка и ослабил хватку.       Я воспользовался этим сполна: подхватил с покрывала ремень и успел продеть в него одну руку Ромки до того, как он понял, что я задумал. Раз! И его рука пришпилена к изголовью. — Серж! Охуел?! — дернулся он, но я был настороже, а потому успел перехватить его вторую руку. Ромка напряг мышцы, и я чуть ее не выпустил. Силен, зараза! — Ты что это задумал?! — Спокойствие, только спокойствие! — пропыхтел я, привязывая его вторую руку к изголовью. — Фух. Получилось.       Скатился с постели и встал рядом, уперев руки в бока. Ромка, распластанный посреди кровати, привязанный и беспомощный, едва не сорвал предохранители с моего члена. — Ладно. Хорошо. Уговорил, лежу и не трепыхаюсь, — перестал дергаться Ромка. — Дальше что? — Дальше я буду тебя пытать, — сказал я и потер руки в предвкушении. — По поводу? — прищурился Ромка, скрывая улыбку. — Ты должен пообещать не нагибать подчиненных позже шести часов вечера по местному времени. — Тебе от этого какая выгода? — Если ты не будешь нагибать их, то у тебя останется время, чтобы нагнуть меня.       Ромка расхохотался. — Я согласен, но только после десяти вечера. — После шести! — уперся я.       Ромка ухмыльнулся в предвкушении. — Можешь начинать пытать.       Ха! Это он зря ляпнул. Дошло это до него, как только я надел под его яйца и член резинку. Не фиг кончать раньше времени! Я прогулялся на кухню, притащил лед, сливки в баллончике, клубнику, персиковый джем и восковую свечу со спичками. Живописно разложил все на прикроватном столике. — Серж, ты же не собираешься опробовать на мне ВСЕ ЭТО?! — распахнул глаза на пол-лица Ромка. — Сдавайся, — покачал клубникой в руке я. Облизал ее крайне неприлично и скинул на пол труселя. — Ни за что!       Ну что же… Первым в ход пошел лед: прозрачный кубик скользнул с Ромкиных губ по подбородку на грудь, а следом за ним поползли мои губы. Ромка напрягся всем телом и неожиданно захрипел: — Врагу не сдается…       Я едва не рассмеялся, но на провокацию не поддался: разрисовал ледяным кусочком соски на могучей груди под хохлому и слегка их покусал. — Наш гордый «Варяг»…       Я отпустил ледышку скользить по ложбинке пресса вниз до паха и взял в руки баллончик со сливками. — Пощады…       Член Ромки покрылся кучерявыми белыми волнами. Кусок льда добрался до живота и скользнул по паху на яйца. — Никто-о-о-о-у-у!       Я наклонился и слизнул сливки с головки члена, не забыв пощекотать языком уздечку. — Не-е-е-е-е-е…       Стянул со столика самую большую клубнику и заткнул ею Ромке рот. — М-м-м-м- же-е-ла-а…       И поцеловал в губы, собирая вкус клубники с его рта языком. — Е-е-е-ет… Сер-ш-ш-ш-ш-ш!!! — Сдаешься? — оторвался от Ромки я.       Он посмотрел на меня глазами фанатика. — Нет. — Ладно, — склонился к его сливочному члену я. — Сам напросился.       Ромка не выдержал и пары минут: выгнулся и дернул руками так, что погнул изголовье и едва не сдернул с рук ремень. Вот черт! Пора с играми заканчивать. Если он освободится до того, как кончит, от меня останутся только мелкие клочки. — После восьми! — предложил я и уселся на его бедра, надраивая наши члены рукой. — После девяти! — сказал Ромка и жалобно посмотрел мне в глаза. — Серж, я больше не могу. Или убей, или добей.       Я сделал скорбное лицо, снял ограничитель с его причиндалов и добил танцем моего члена в его заднице, за пару минут до оргазма освобождая ему руки. Ромка кончил, а потом обнял меня изо всех сил и прикусил мою шею, доводя до предела. Телефон злобно зазвенел откуда-то с полу, едва я свалился с Ромки на постель. Он дернулся было взять трубку, но я был начеку. — После девяти, помнишь? — Помню, — после секундного обреченного молчания сказал Ромка и отключил телефон с концами. — Вот и молодец, — снова обнял его я. — Дорого тебе эта выходка обойдется, — улыбаясь, прошептал мне в шею Ромка. — Еще чего! Я же ангел. Чем ты меня можешь шантажировать? — Обручальным кольцом, — голосом Дарта Вейдера ответил Ромка, чем погрузил меня в долгий задумчивый ступор. 02.07.15