В гостях у монстра

Впоследствии Люси не могла припомнить, сколько времени она провела не смыкая глаз, вперив взгляд в тяжелую деревянную дверь, через которую в любую минуту мог проникнуть ее враг, чтобы свершить возмездие. Что будет, если он придет? Едва успев отдышаться, блондинка первым делом натянула на себя ночную рубашку. И вновь тревожно покосилась на дверь. Нет, хватит с нее этой «сладкой жизни»! Купание нагишом в мраморном бассейне в обществе богатого паренька явно не для нее. Будь у нее в этот момент хоть капелька здравого смысла, она ни за что не позволила бы втравить себя в такую историю. Пара тяжелых подсвечников из серебра и черного дерева, стоявших по обеим сторонам огромного, с украшениями, зеркала, показалась ей подходящим оружием, и она схватила один из них. Пусть только посмеет войти — она без колебания размозжит ему голову и мужественно встретит последствия. Похищенная злодеем невинная девушка, рискуя жизнью, защищает свою девичью честь! На губах Люси появилась невольная улыбка. Ей вдруг показалось страшно глупым всю ночь караулить у двери. Если бы Нацу был настроен броситься в погоню, он давно был бы здесь. Скорее всего, он тоже, пусть с некоторым опозданием, протрезвел и взял себя в руки.Люси пошатнулась от смертельной усталости. Завтра она придумает, как упрочить свое положение. А если он все-таки не отпустит ее? "Нет Люси, ОН не отпустит". Завтра она выпросит у Мари какую-нибудь карту, план этого крольчатника, то бишь "замка" Драгнила. Завтра… Может быть, оно уже наступило? Ох, и до чего же она устала! Каждая косточка ноет, и она буквально валится с ног. Люси выключила свет и с размаху бросилась на кровать, не позаботившись о том, чтобы закрыть ставни окон, выходивших на террасу. Легкое дуновение ночного ветерка напомнило ей об этом, но уже в следующее мгновение она провалилась в сон, даровавший ей благословенное забытье. Этот покой был неожиданно нарушен непрошеным сновидением. Ее как будто о чем-то спрашивали, но она не могла разобрать слов. Вопрос то и дело повторяли чьи-то беззвучно шевелящиеся губы, это безмерно раздражало Люси: уж не считают ли ее глухонемой, умеющей читать по губам? И почему ее так яростно трясут? - Прекратите. - пробормотала Люси и наполовину проснулась. - Какого дьявола ты нацепила этот дурацкий балахон? Сними сейчас же, или, клянусь, я разорву его, моя дважды проклятая Эльза! Господи, она узнала этот голос! Нет! Люси издала негодующий вопль и тотчас почувствовала руку Нацу под своими плечами: он приподнял ее, чтобы легче было стянуть рубашку, и снова опустил на постель. - Что… что ты делаешь? Как ты смеешь? - Я уже объяснял тебе, что это называется правом сеньора. На местном диалекте это звучит точно так же, если хочешь знать. -Немедленно убирайся! Ты же обещал! -Ну, ты просто как маленькая. Кто тебе сказал, что я держу свои обещания? - Он растянулся рядом. Девушкой овладел настоящий ужас. Его лицо было так близко, что она чувствовала теплое дыхание и слабый запах алкоголя. Она вздрогнула. Ты пьян, да? Пришлось надраться для храбрости, прежде чем явиться сюда и учинить насилие! В тебе нет ничего от джентльмена, ни единой цивилизованной черточки! - Я никогда не обещал, моя милая, что не сделаю попытки соблазнить тебя. Он на мгновение прижался губами к ее шее, и она вскрикнула. - И, разумеется, я немного выпил. Почему бы и нет? Я надеялся, что вино поможет мне уснуть, но вместо этого оно вызвало в моем мозгу твой образ, чертова ведьма! Я презираю - и все-таки хочу тебя! Прекрасно знаю, кто ты такая, много раз был готов возненавидеть — и все-таки ты меня возбуждаешь! Он явно пришел, чтобы овладеть ею. Нервы девушки напряглись до предела. Нацу касался ее всей кожей, чем-то твердым, что повергло ее в настоящую панику. - Нет! Уходи, прошу тебя! Немедленно перестань и оставь меня в покое! В этот момент Люси презирала себя за то, что была вынуждена умолять его, но ничего не могла поделать с извечным страхом девственницы. Руки парня блуждали по всему ее телу, расточая умелые интимные ласки. -Я думал, тебе нравится массаж. Да перестань извиваться, а то я сочту, что ты уже готова, и перейду к более решительным действиям. Вместо ответа она забарабанила по нему кулаками, чуть не рыдая от страха и злости. -Хватит! Чем я опять не угодил? А ну-ка брось: я ненавижу следы ногтей, даже если они свидетельствуют о неистовой страсти. - прорычал он, перехватывая в воздухе обе ее руки. - Можно подумать, что ты - насмерть перепуганная девственница, а не искушенная куртизанка, умеющая давать и получать наслаждение. Он был так дьявольски силен! Его физическая мощь, соединенная с решимостью, не оставляла Люси ни единого шанса - разве что она откроет ему истину: никакая она не Эльза, а ее младшая сестра. Пусть лучше злится, чем сделает то, зачем пришел. -Я не… Да перестань ты, черт тебя подери! Ты ничего не зна… Нацу закрыл ей рот поцелуем, за которым тут же последовала череда других, причинявших боль, но тотчас переходивших в медленное, сладострастное исследование формы и фактуры ее губ, языка, рта… Он был то груб, то нежен, потом опять груб, - а тем временем его пальцы делали с ней все, что хотели. Он начал шаловливо теребить ее соски, и блондинка задохнулась, не в силах освободиться от его хищного рта. Ей трудно было сохранить способность думать; она разрывалась между желанием и нежеланием, то готова была уступить, то вновь чувствовала себя во власти слепого безотчетного страха.Они больше не обменивались словами, было слышно только их прерывистое дыхание да стоны, вырывавшиеся у Люси из горла. "Господи! — словно в тумане думала она. — Не верю, что это происходит со мной наяву и что я в самом деле хочу этого!" Потом она вообще перестала думать о чем бы то ни было, впервые в жизни давая волю чувствам - словно падая с огромной высоты, кувыркаясь в воздухе. Ее затягивал зловещий омут. То, что он проделывал своими пальцами, было поистине чудовищно. И наконец настал миг, когда он понял: больше нет необходимости держать ее руки, которые, перестав колотить его по плечам, судорожно вцепились в него. Он трогал ее там, где ей хотелось, чтобы он ее трогал, отыскивая нервные окончания, о существовании которых она и не подозревала. Люси уже почти сдалась; все ее тело разрывалось на части, яростно билось в водовороте чувств; она вся выгибалась навстречу острой, почти желанной боли. Потом все ее естество пронзила иная боль, не имеющая ничего общего с физическими страданиями. Люси издала звериный вопль и сама не услышала его из-за своего бешено стучавшего пульса. Позже боль утихла, позволяя испробовать всю сладость этой ночи. Еще… еще… и - просто невероятно - еще! Она не предполагала ничего подобного, не представляла и еще менее могла бы описать или хотя бы объяснить происходящее. Все, что она чувствовала, это движение его тела на ней и внутри нее - тела, заполняющего вакуум, унося ее к вершинам немыслимого блаженства. ***** Свободное падение на землю было похожим на пробуждение от транса. Люси уже не была прежней. Она ощущала себя страстным, чувственным существом, способным желать и утолять желание. Она совсем очнулась и отдала себе отчет в том, что лежит на скомканной и слегка влажной простыне. Нацу продолжал жестом собственника сжимать ее в объятиях. Неужели он уснул? Если после всего он скажет что-нибудь грубое или насмешливое, она… Он слегка изменил положение, чтобы уменьшить для нее тяжесть своего тела, и пробормотал, прижавшись ртом к нежному, чувствительному местечку между ее плечом и шеей: - Боже мой, до чего ты соблазнительна! Такая тугая и теплая… Просто невероятно: я снова хочу тебя! Хриплый звук его голоса заставил вибрировать ее чуткую плоть, наполнив ее одновременно и страхом, и… Его слова разбудили дремавший в ней первобытный инстинкт, и девушке захотелось дотронуться до него, сжать в объятиях, ощутить внутри себя. Погладить его лохматые волосы. Проверить, сможет ли он снова пробудить в ней ту же страсть и то же чувство свершения. Руки Люси пустились путешествовать вдоль его спины, вернулись к плечам и затылку. Оттуда одна ее рука снова скользнула вниз, так далеко, как только могла достать. Она будто искала то место, где их тела слились воедино. - Колдунья! - хрипло шептал Нацу, и от его дыхания шевелилась прядь волос у нее на виске. Он снова начал двигаться и разрастаться у нее внутри, руками ухватив ее за волосы и притянув к себе лицо, которое вдруг начал покрывать поцелуями. Все книги, которые ей доводилось читать, и все подруги утверждали, что ничего подобного не бывает. Так скоро!.. К своему торжеству, Люси убедилась, что они говорили неправду. Она все еще плыла куда-то во сне, чувствуя себя легкой, как перышко, и вдруг услышала: он что-то сказал — но что? Люси сквозь сон повернулась к нему лицом, пробормотала что-то невнятное и крепко прижала парня к себе. Кто бы мог подумать, она стала чьей-то любовницей, и даже не чьей-то, а Нацу, и это уж совсем не лезло ни в какие ворота: ведь вначале она его ненавидела. Больше она ничего не помнила, ничего не осознавала до тех пор, когда солнце коснулось ее своими жаркими лучами. Потом пришло чувство утраты. Может быть, все это лишь приснилось ей? Люси протянула руку и нахмурилась, когда рука встретила одну лишь подушку. Так это все-таки был сон? Пошевелившись, она сморщилась от непривычной ломоты во всем теле. Девушка заморгала и поглядела в сторону окна. Сквозь не занавешенные окна струился яркий свет. Она издала приглушенный стон и повернулась, чтобы взглянуть на другую сторону постели. О черт! Лучше сейчас не думать обо всем этом. Но вопреки ее воле на Люси нахлынули воспоминания. Она машинально прижалась щекой к подушке, устремляя невидящий взгляд в стену. Выходит, это все-таки произошло? Но до чего же странно, что ее первым мужчиной стал именно Нацу, единственный из всех, кого она была готова презирать еще до того, как познакомилась с ним. Драгнил околдовал ее своими поцелуями, сделал такой, какой хотел ее видеть, заставил соответствовать своим ожиданиям. При этом он все еще пребывал в уверенности, будто она -Эльза, чье имя он шептал, занимаясь любовью с Люси, обыкновенной девушкой, которая всегда жила по правилам и вовсе не принадлежала к числу тех женщин, которых мужчины называют сексапильными. Что, ради всего святого, ей теперь делать? В натуре Люси было много от отца, воспитавшего ее разумной и практичной девушкой. Осмотрительность прежде всего! Но оказалось, что она переняла кое-что и от матери: всю страстность, все безрассудство, которые ее учили безжалостно подавлять… Ради чего? Люси потянулась, и всем ее существом овладела сладкая истома. Она вспомнила Нацу и подумала: нет, не сестра, а она сама заслужила все те слова, которые он говорил ей раньше. Но она не испытывала ни вины, ни раскаяния. Нацу желал Люси и был с ней — даже если считал, что обладает другой. Она-то знала: каждой клеточкой своего тела, радостно и бесстыдно!