Лифт

МакЭвой не слышал, что говорила ему Дженнифер в вестибюле офисного здания, голова его была занята мыслями о Майкле, воспоминаниями о его признаниях, его страстном шепоте и глубоком смехе, восхищением его стойкостью и силой духа, умением тонко пошутить и моментально поднять ему настроение. И теперь, вернувшись в свои апартаменты на верхнем этаже гостиницы, поскольку ехать к своей сестре в таком состоянии совершенно не хотелось, он нервно расхаживал из угла в угол и грыз костяшки пальцев, коря себя за то, что позволил мужчине уехать. Вновь и вновь он пытался убедить себя в том, что чересчур эмоционально воспринял эту спонтанную интрижку в кабине лифта. Даже секретарь заметил, что он выбит из душевного равновесия. Но ему, конечно же, было невдомек, что после близкого знакомства с ним шотландец потеряет разум и будет думать лишь о том, как убедить его дать ему еще один шанс. А ведь вместо этого ему бы следовало снова обдумать предстоящую сделку с Лоуренс, не говоря уже о множестве других серьезных проблем. Однако все серьезные мысли вытеснил из его головы страх навсегда потерять Майкла Фассбендера, единственного мужчину, обладать которым он хотел снова и снова. Но при всей своей взволнованности, Джеймс отдавал себе отчет в том, что развитию их интимных отношений мешает ряд обстоятельств — разница в их социальном статусе, а еще тот факт, что Майкл возможно станет работать у Дженнифер. — Ох уж эти мне романтические штучки! — раздраженно фыркнул он в этом месте своих размышлений. — Кто бы мог объяснить мне толком, что вообще означает вся эта странная дребедень под названием «любовь»? Он знал толк в корпоративных делах, был экспертом по долговременной коммерческой политике, но так и не научился выстраивать своих отношений с женщинами, а тут уж тем более сложно, если учесть, что Майкл мужчина. С ним все обернулось иначе, ему совершенно не хотелось добавлять знакомство с ним к общему списку своих побед. Потому что ему не казалось, что тот предназначен для роли его трофея. Майкл был не такой, как все его прежние любовницы или любовники, он был особенный. Поэтому ему хотелось чего-то абсолютно другого… «Так какого же дьявола тебе от него надо?» — вновь задался он этим роковым вопросом и был вынужден признать, что ответа на него пока не знает. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что ему страстно хочется его снова увидеть. Разумеется, не в последний раз. И не только ради секса, но и для человеческого общения. Например, можно было бы совершить совместную прогулку, либо отправиться путешествовать, показать ему мир, самому побродить по знакомым местам с ним рядом, попытаться взглянуть на окружающее его глазами и, возможно, ощутить радостный трепет первооткрывателя. — Черт меня дери, похоже, что я пропал, — прошептал мужчина и, присев на кофейный столик, взъерошил пальцами волосы. То ли вследствие общего переутомления, то ли по какой-то иной причине у него возникла тупая боль в голове. И по мере того как она расползалась ото лба к затылку, Джеймс все больше утверждался в предположении, что породила ее вовсе не усталость, а кое-что похуже, именно ужас, чувство, столь же чуждое ему, как и любовь. Вспомнив о любви, шотландец вздрогнул и распрямился, почувствовав щемящую боль в области сердца. Он встал, сделал по комнате несколько шагов и потер живот — в этой части его тела тоже возникло неприятное ощущение. Уж не заработал ли он себе язву? Таких последствий для своего здоровья он еще не имел от случайной интимной связи ни разу. Ай да Майкл Фассбендер! Только он один умудрился засесть у него и в мозгах и в печенках всего лишь после одной недели работы и встречи в кабине лифта, застрявшего ночью между этажами. Так вот оказывается, чем заканчиваются романтические приключения — утратой рассудка, язвой желудка и нервным расстройством. Ему вдруг стало душно и он, ослабив узел галстука и скинув пиджак, отшвырнул его на диван, чтобы не сковывал ему движения, а после начал метаться по номеру, словно взбесившись, бормоча: — Что же делать? Что делать? До деловой встречи с Дженнифер оставалось еще три часа. Потом лимузин умчит ее в аэропорт, откуда она улетит в Данию. Может и ему стоит улететь? А как же Майкл? Джеймс подошел к бару, плеснул в бокал неразбавленного виски, но пить не стал и вернулся к огромному, почти во всю стену окну. — С этим пора заканчивать, — задумчиво произнес он, уставившись невидящим взглядом на утреннюю суматоху. Нужно довольствоваться тем, что у тебя хорошо получается и не пытаться прыгнуть выше головы. Пусть Майкл залижет свои сердечные раны и продолжает строить свою новую счастливую жизнь, которая пока складывается вполне удачно. И нечего ему морочить этому парню голову, все равно из этого получится только очередной конфуз. Как бы ни старался мужчина, ему никогда не удастся полностью удовлетворить его желания. МакЭвой чертыхнулся и наморщил лоб. Ему не хотелось становиться очередным подонком, наплевавшим Майклу в душу. Он заслуживал настоящего счастья, Джеймс же до сих пор не сумел осчастливить ни одного человека, потому что не желал брать на себя серьезные обязательства. Он готов был помочь материально, потратить свое драгоценное время. Но никогда и, ни с кем не делился своими мыслями, планами и мечтами. Пожалуй, исключение он впервые сделал только для своего помощника, рассказав ему о себе за одну ночь гораздо больше, чем он рассказывал кому-либо в жизни. Знаменательным было то, что получилось это у него легко и непринужденно. Однако уповать на столь же удачное продолжение их отношений было рискованно. Прежде риск ему был не страшен. А сегодня утром, провожая взглядом такси, увозившее Фассбендера, он внезапно ощутил в груди боль и сообразил, что это ноет уже свежая рана. Вот тогда-то ему и стало страшно, он понял, что влип в серьезную историю, которую, сам того не желая, мужчина же и затеял. А началось все на первый взгляд с благородного желания помочь одинокому молодому человеку вернуть себе самоуважение. Но не будь Майкл так аппетитен и темпераментен, он бы успокоился, утолив голод плоти, и забыл бы о нем, как только покинул кабину лифта. Однако тот загадочным образом ухитрился так его раздразнить, что он продолжал о нем думать и был готов утешать его часами, сутками, месяцами, годами… — Да твою мать! — в сердцах воскликнул Джеймс, потеряв самообладание. Оставаться в одиночестве в номере он больше не мог, а потому покинул его и спустился на лифте в подземный гараж, намереваясь безотлагательно встретиться с Майклом. В последний раз. Просто чтобы с ним поговорить. А потом навсегда расстаться и жить своей жизнью, сохранив об их знакомстве самые теплые воспоминания.