Лифт

Майкл сидел за обеденным столом, тупо глядя в телефон и тщетно пытаясь успокоиться, прежде чем позвонить в офис Джеймсу и сказать, что на работу он сегодня не вернется. Возможно, что и вообще никогда, потому что, он был не готов к новой встрече с ним. Нет, говорить об этом боссу он, разумеется, не собирался, поскольку пока не решил, останется ли его помощником или же нет. — Не принимай все это близко к сердцу! — произносил мужчина словно заклинание, но это ему не помогало, нервная дрожь никак не унималась. И дело было не только в Джеймсе, причина волнения крылась глубже в его мировоззрении, отношении к себе и своему будущему, в понимании смысла жизни. Ему пора было окончательно определиться, решить, кем он хочет стать, готов ли уподобиться таким как Дженнифер и Джеймс. Иными словами, хочется ли ему получать удовольствие главным образом от успешных коммерческих сделок, азарта от игр с высокими ставками, посвятить свои лучшие годы, силы и знания погоне за успехом в бизнесе и готов ли он распрощаться с мечтой о семье и детях? Ирландец грустно усмехнулся, он вынужден признать, что свой выбор уже сделал в пользу карьеры. И не, потому что разочаровался в своих прежних мечтах и больше не считал личное счастье достойной целью, нет, просто он не хотел рисковать, опасаясь опять потерпеть на этом поприще неудачу. Куда легче и спокойнее было карабкаться по карьерной лестнице, полагаясь исключительно на самого себя и не подвергая угрозе благополучие своих близких. — Так чего же ты хочешь? — опять спросил он, глядя в телефон и тоскливо вздыхая. Казалось бы, только вчера мужчина ощущал себя счастливейшим в мире. С получением новой должности он обретал долгожданную возможность осуществить многие свои заветные желания. Кроме того, повышался его социальный статус. Перед ним раскрывались заманчивые горизонты стремительного карьерного роста. Разве не об этом он мечтал, соглашаясь на временную работу? Да, именно об этом, подтвердил его внутренний голос. И тотчас же задал ему коварный вопрос: но не пытался ли он просто обрести временное пристанище? — Думай скорее! — приказал себе Майкл. — В твоем распоряжении всего четверть часа. Ты ведь на самом деле не хочешь опоздать на работу? Он вскочил и побежал в соседнюю комнату переодеться в деловой костюм, скромные туфли и придать более приличный вид своим волосам. Но лишь когда он сделал все это и взглянул в зеркало, то внезапно понял, что думал в действительности не о работе, а о Джеймсе и о том, что они с ним пережили минувшей ночью. Возвращаться в офис ему тотчас же расхотелось, возникло желание скинуть «рабочую» одежду, натянуть джинсы и джемпер, прыгнуть в машину (которой в данный момент у него не было, потому что она осталась в подземном гараже их офисного здания) и помчаться на запад, в сторону побережья, где находился загородный дом его друга Тома. Там, на необъятных зеленых просторах, он, до вечера, сидя на пристани или под раскидистым дубом с книгой в руках, наконец-то обрел бы покой. Из его груди вырвался легкий стон: он сообразил, что совершить такую прогулку ему не суждено ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю, ни даже через полгода. Что же заставило его променять маленькие жизненные радости на карьеру? Ответ последовал незамедлительно и звучал в его устах так: — Желание хоть в чем-то добиться реального ощутимого успеха. На этот раз фраза, произнесенная им достаточно громко и уверенно, возымела положительное воздействие на его физическое состояние. И в результате шарики в его голове встали на свои места и начали выдавать очередные, круговые обороты, выдавая один за другим верные и ясные ответы. Да, ему нравилась эта работа, но он не готов отказаться ради нее от своего личного счастья. Приличная зарплата обеспечивала ему уверенность в завтрашнем дне, ощущение стабильности и безопасности, наконец, определенное моральное удовлетворение от хорошо сделанного дела. И он уже доказал, что все это для него вполне достижимо, более того, он был близок к своей конечной цели. Так чего же ему все-таки хотелось? Майкл рассмеялся и ответил собственному отражению: — Я хочу начать свою жизнь сначала. Следовательно, с головой у меня беда. Пожалуй, доктор мне уже не поможет. Вылечить меня способен только Джеймс МакЭвой. А без него мне не будет ни радости, ни счастья. Его взгляд снова переместился на телефон. — О Господи, — прошептал он, — помоги мне побороть свои тревоги. Ибо не ведаю я, что творю… И снова его затянуло в водоворот противоречивых желаний и мыслей. Он никак не мог понять, почему его подмывает взять телефонную трубку и позвонить Джеймсу. Неужели он хочет совершить величайшую глупость в своей жизни? Разрушить все свои прежние планы? Перечеркнуть результаты адского труда? Отказаться от прекрасной должности личного помощника владельца перспективной компании? Разве он утратил желание наконец-то пожить спокойно и в свое удовольствие? Или причина его сомнений в чем-то другом? Быть может, для него важнее постоянно находиться в поиске и переходить из одной фирмы в другую, обзаводиться новыми знакомыми, помогать им? Так он, разумеется, никогда не разбогатеет, зато получит массу разнообразных впечатлений. А зарплаты секретаря ему вполне хватит на скромную жизнь. Много ли надо одинокому мужчине? Фассбендер снова тяжело вздохнул. Вот какую сумятицу породила в его голове проведенная ночь в кабине лифта наедине с мужчиной. Внутренний голос шепнул ему, что торопиться звонить боссу не надо, прежде необходимо уяснить, каковы будут для него последствия этого шага. Образ голубоглазого шотландца, внезапно оттеснивший все мысли на задний план, возник перед его внутренним взором столь отчетливо, что он с поразительной ясностью осознал свое главное желание — узнать его лучше, подольше побыть с ним вместе, понять, что хочет он от жизни и как сделать его счастливым. Из того, что мужчина говорил ему прошлой ночью, нетрудно было догадаться, что для настоящего счастья ему мало стать владельцем еще одной крупной компании, увеличить свое состояние и подняться на ступеньку выше в иерархии крупнейших корпораций Америки, список которых постоянно растет. Но возможно ли, что ему надо всего лишь быть рядом с Майклом? Он рассмеялся. Нет, пока еще ирландец не был настолько уверен в себе. Но даже если бы такая уверенность у него возникла, то как бы он дал понять боссу, что сам хочет того же? Внутренний голос опять пришел ему на помощь и подсказал элементарное решение: надо собраться с духом и без обиняков ему все сказать. Однако задача эта не из легких. Сердце затрепетало. На такой шаг у него не хватает смелости. Но простит ли он себе нерешительность? А чем, собственно говоря, он рискует? Конечно, для него станет чудовищным ударом отказ Джеймса, он разобьет его сердце на миллион осколков. И все-таки так уж ли это страшно? Разве не доводилось ему прежде терпеть серьезные поражения? Он побарабанил пальцами по телефону, чувствуя, как учащается пульс, и позволил себе всерьез задуматься, почему бы ему не пойти ва-банк. Рискнуть и получить все, о чем он мечтает. Сорвать главный куш всей своей жизни. Или же все сразу потерять. — Нет, определенно у меня поехала крыша, — пробормотал мужчина, испытывая колоссальное желание съесть шоколадный батончик с карамельной начинкой. — Это стопроцентная паранойя. Но, покосившись на зеркало, он, к своему удивлению, обнаружил на своей физиономии ликующую ухмылку. Что помогло ему в тот же миг сообразить, что в случае успеха он почувствует себя царем мира. Не дожидаясь, пока решительность его покинет, Майкл набрал номер телефона офиса, глубоко вздохнул и, услышав знакомый голос босса, выпалил, что отказывается от предложенной ему должности. Кладя трубку, он испытывал легкое головокружение и тягостное ощущение в желудке, даже не заметив, что это был автоответчик. Но вызвано это было скорее волнением в связи с еще одним звонком, который он собирался сделать, а именно в гостиничный номер Джеймса. Он позвонил в справочное бюро, узнал номер телефона стойки регистрации в его отеле, но в последний момент решил, что лучше поговорить с ним при встрече и вызвал на дом такси. Затем он лихорадочно переоделся в джинсы и поло, рассудив, что будет честнее, если МакЭвой сразу же поймет, что имеет дело с сумасшедшим, и, встав на четвереньки, начал извлекать из-под кровати кеды, бормоча себе под нос: — Думай только о хорошем. Возьми себя в руки… Продолжая дрожать от возбуждения, он расчесал пальцами волосы, не глядя в зеркало, чтобы не потерять сознание, глубоко вздохнул и твердо сказал себе, что теперь, после того как отказавшись от должности с окладом в шестизначное число — бояться ему точно нечего. Сердце немедленно возразило на это, что он вполне может потерять еще и кое-что поважнее. Но отступать ему было некуда, ведь он сжег все мосты. Следовательно, рисковал остаться у разбитого корыта… Дверной звонок заверещал, когда Майкл стал искать ключи. Решив, что это звонит таксист, он крикнул: — Минуточку! Сейчас открою! Схватив со стола ключи и, взглянув в окно раскрыл рот от изумления: такси медленно отъезжало от его дома. Ирландец побежал к двери, не совсем понимая, зачем он так торопился, коль машина так скоро укатила. Распахнул дверь, мужчина застыл на пороге. — Привет. — Здравствуй, — прошептал он. — Надеюсь, ты не сердишься на меня за то, что я отослал твое такси. — Да, конечно… То есть нет, разумеется. Дело в том, что я как раз собирался… — Майкл замолчал и тряхнул головой. Отказываясь верить своим глазам, он протянул руку к его плечу, чтобы пощупать его и убедиться, что перед ним не привидение. — Слава Богу, это действительно ты! — с нервным смешком воскликнул он, очутившись в его объятиях. — А я подумал, что у меня начались глюки… — Джеймс ослепительно улыбнулся и Фассбендер, почувствовав, что начинает таять, прошептал, прижимаясь щекой к его макушке: — Мне все равно не верится, что ты здесь. — Ты не сердишься, что я приехал, не предупредив тебя по телефону? — Как я могу на тебя сердиться после всего того, что между нами случилось? — В таком случае ты не обидишься на меня и за другую вольность, которую я себе позволил, — с загадочным видом сказал МакЭвой, поедая его влюбленным взглядом. — Какую же? — спросил тот, борясь с желанием немедленно рассказать ему обо всех своих фантазиях и вообще обо всем, что приходило ему в голову за время их разлуки. — Я позвонил Дженнифер и сообщил ей, что ты сегодня в офис уже не вернешься. Одновременно я отменил и нашу деловую встречу, а также… — Только не говори, что происшедшее между нами в лифте сорвало твои деловые планы, — с отчаянием воскликнул Майкл, перебив его. Мужчина покачал головой: — Нет, я просто сказал, что согласен заранее с любыми ее условиями и готов подписать все бумаги, не читая их. — Боже, что ты наделал! Она же настоящая людоедка. И непременно воспользуется твоим великодушием. — А мне плевать! — воскликнул шотландец. — На ее месте я бы тоже не растерялся. — Но тогда зачем… Ой, да что же мы застряли в дверях. Может быть, зайдешь? — Майкл попятился, пропуская босса в прихожую. — Я бы с радостью, но боюсь, что у меня другие планы. — Мы сперва займемся сексом или пойдем на прогулку? — секретарь затащил его в дом и чрезвычайно серьезно спросил: — Ты можешь объяснить мне толком, что привело тебя ко мне? Джеймс судорожно вздохнул и выпалил: — Я примчался сюда, потому что ты застрял у меня в голове. Я не могу не думать о тебе и не хочу этого. Мне уже не нужна еще одна крупная компания, мне нужен только ты. Я хочу слышать твой смех и твои шутки, видеть твое лицо, как улыбающееся, так и серьезное. А главное, мне хочется, чтобы тебе самому хотелось быть рядом со мной и в радости, и в горе. — Я должен сказать, что мне хочется того же… — Пожалуйста, позволь мне закончить! — перебил его мужчина. — Из меня, конечно, никудышный кавалер, в том смысле, что я ни черта не разбираюсь в романтике, за исключением того, что относится к действиям в кровати. Однако я готов совершенствоваться, если тебя устраивают мои ограниченные познания в этой области отношений. То есть я хочу сказать, что и высокие материи мне вовсе не чужды… Несмотря на трепет, охвативший его при этих словах, Майкл не упустил возможности саркастически заметить: — Но в данный момент, как мне кажется, низменные инстинкты пересиливают возвышенные устремления. Не так ли? На лице Джеймса промелькнула масленая улыбка, но тотчас же, и погасла. Он посмотрел ему в глаза и воскликнул: — Я хочу тебя, Майки, и телом, и душой, я даже готов тебе повиноваться. — И я должен признаться, Джейми, что тоже хочу тебя. — Если тебя огорчает, что я дал Дженнифер карт-бланш при подготовке документов для предстоящей сделки, то… — Нет, этот вопрос меня теперь абсолютно не беспокоит, — перебил он возлюбленного. — Потому что час назад я уволился. — Что? Ты отказался от такой привлекательной должности из-за того, что произошло между нами? — Он вытаращил глаза. — Да, но вовсе не потому, что ты предполагаешь, а совершенно по другой причине. Мне вдруг открылось, что успешная карьера вовсе не равнозначна успеху. Куда важнее, как мне это теперь представляется, иметь возможность самому выбрать свой жизненный путь, решать, чего тебе хочется достичь и какими средствами, определять для себя составляющие успеха. Пораскинув мозгами, я решил удовлетвориться должностью временного секретаря: по-моему, она даст мне больше возможностей для углубленного исследования, как собственных скрытых талантов, так и тех объективных шансов, которые я раньше недооценивал. И поэтому… Он осекся, не решаясь выразить свою смелую мысль до конца. МакЭвой взял его за плечи и с мольбой во взгляде воскликнул: — Майки! Я… — Нет уж, будь добр, теперь ты дослушаешь меня! Я также решил, что не готов с тобой расстаться. Потому что между нами возникло нечто большее, чем… — Безумное взаимное влечение? — Да, пожалуй. — Если так, тогда куда же ты собирался отправиться на такси? — Я собирался разыскать тебя. И подумал, что для поисков лучше всего подойдут эти джинсы и рубашка. А если честно, то я хотел предстать перед тобой таким, какой я есть, в моей повседневной одежде. Чтобы ты взглянул на меня и понял, что я далеко не сказочный принц и не великосветский красавец вроде тех, которые тебя сопровождали на торжественных банкетах и вечеринках. И вряд ли я отличу нож для масла от вилки для омаров. — У любой вилки имеются зубцы, — заметил Джеймс, глядя на него с восторгом и умилением. — Постараюсь это запомнить. — Я знаю, что ты собой представляешь, Майкл Фассбендер. По крайней мере, того, что я успел узнать о тебе, вполне достаточно, чтобы мне захотелось изучить тебя досконально. К сожалению, сам я именно такой, каким ты меня видишь. Во всяком случае, я был таким до этого момента. Мне известно все об этикете и правилах высшего общества, я чувствую себя как рыба в воде в любой стране мира. Но поверь мне, что для счастья богатства и роскоши не достаточно, они утрачивают всякий смысл, если их не с кем разделить, если рядом нет человека, которому тебе хочется доставить радость. Я пока еще не представляю точно, как буду жить дальше, но твердо знаю, что хочу, чтобы ты разделил со мной все тяготы, ожидающие меня на жизненном пути. — По-моему, тяготы и Джеймс МакЭвой — понятия не совместимые, — с улыбкой заметил мужчина, с трудом сдерживая слезы радости, наворачивающиеся у него на глазах. — Но никто не застрахован от ошибок и промахов, — возразил он. — Я набил себе немало шишек и наделал много глупостей. Без твоей помощи мне никак не обойтись. Ты согласен быть моим спутником, Майки? — Позволь мне тебя расцеловать! — воскликнул он, утратив самообладание. — Давно пора! — сказал шотландец, вешаясь ему на шею. — Честно говоря, я уже устал ждать. Фассбендер страстно зарычал и, прижимая его к себе плотнее, случайно припечатал спину мужчины к стене. Джеймс застонал и обхватил ногами бедра любовника. — Я, конечно же, обожаю такую позицию, — лизнув его шею, хрипло промолвил Майкл, — но предпочитаю заниматься сексом старым славным способом, лежа на пружинистом матраце. Вместо ответа МакЭвой нетерпеливо укусил его за мочку уха. — Можно и прямо на полу или любой другой плоской поверхности. — У меня за спиной — дверь в спальню, где стоит огромная удобная кровать, — с улыбкой произнес Майкл. — Ты понял меня, Джейми?