Рокировка наоборот - 2

Катце вздохнул, с горечью понимая — элита вновь играет чужими судьбами. Что самое неприятное, он добровольно согласился с условиями новой игры, принимая сложившиеся обстоятельства со всеми новыми нюансами. Вместо того, чтобы стать свободным и независимым человеком покинув Амои, бросил свою жизнь на ристалище собственной любви, чужих взыгравших гормонов, планов и амбиций. Но с чего он решил, что здесь, среди Высших, он будет в безопасности? Что оказавшись одним из них по праву рождения, не станет очередной их пешкой? Сердце болезненно сжалось тоскливой обидой от затянувшегося молчания Рауля. Бесконечно долго длящиеся секунды тишины, мысленно ассоциируются с приговором смертнику. Чем он такое заслужил? Верностью и заботой? А может собственным многолетним умалчиванием правды? И кто виноват? Кого винить кроме себя? Элита всего лишь остается верна самой себе — привычно предъявляет свои права, тонко указывая отведенное ему место. Экономист им нужен! Одобряют они! Меченый с силой сжал зубы, призывая себя к долготерпению. — Ты в порядке? — разбив хрупкое зеркало безмолвия, едва слышно поинтересовался Советник, склонившись к нему в мимолетном поцелуе в висок. Красноволосый мужчина мгновенно насторожился, уловив в голосе блонди не свойственные ему нотки озабоченности. — Держи себя в руках, тебя провоцируют. Катце постарался заученно изобразить вежливую улыбку, вышло как-то вымучено. В ответ на запоздалое предупреждение биотехнолога настойчиво просилась какая-нибудь язвительная реплика. Впрочем, он прекрасно понимал, чем именно это вызвано — обиженная заявлением и действиями деоти гордость решила высказать свое возмущенное «ФЕ». Но нарываться ещё раз было бы глупо. Потому, повторно сжав челюсти, благоразумно проглотил настойчиво просящиеся на язык колкости. Не время и не место. А заодно мысленно поблагодарил высшие силы, за то, что остальные элитники не вмешались в инцидент. С их стороны, пожалуй, это было самым оптимальным решением, которое они могли принять в эти минуты. Он и без того чувствовал себя перетянутой до предела пружиной. Тронь, скажи кто иной одно единственное слово — не смолчит, укусит. В последние дни, у него сложилось стойкое впечатление, будто нервы основательно расшатались из-за событий последнего месяца. Плюс неуверенность в собственном положении и чувствах Рауля также накладывали свой непростой отпечаток на его неуравновешенное состояние. Вполне возможно, подобным образом давал о себе знать гормональный сбой на фоне двухнедельной беременности. Но легче от этого не было. Слишком не вовремя началось проявляться раздражение. Во всяком случае, чаще, чем ранее на Рынке, хотя раздражающих факторов во время работы было поболее. С другой стороны, а не рановато ли для столь маленького срока? Парой секундой спустя, от осознания сказанных Раулем слов, сердце радостно замерло, заполошно стукнуло раз, другой, ускоряя свой бег до состояния нормы. Дилер недоверчиво покосился на младшего Эма, сохраняя бесстрастное выражение лица. «Надо же, заговорил, — язвительно прокомментировал про себя, — не прошло и года. Хотя, Рауль прав, этого стоило ожидать. Элита снова развлекается. Что ж им неймётся?» Катце глянул на биотехнолога с усталой укоризной, что оказалось для последнего не хуже словесных упреков, заставив недовольно поджать губы. Стараясь дышать глубоко и ровно, как учили на уроках дыхательной гимнастики, всматриваясь во встревоженную зелень напротив, дилер демонстративно медленно прикрыл ресницы, посылая визуальный ответ. Услышал. Принял на вооружение. Все в порядке, не переживай. Он благоразумно промолчал, собираясь с мыслями и усмиряя взбрыкнувший характер. Показал зубки? Сверкнул предупреждающе глазками? И хватит. Сейчас не самое подходящее время показывать норов, идя на чужом поводу. Не хватало, чтобы новоявленные родичи приняли его за истеричку. И без того ведь уже считают, что он не владеет собой. Как бы не так! Вопреки мнению элиты, он страдал не столько от зачастивших перепадов настроения, сколько от невозможности их выразить, дать волю выплеснуться перепадам эмоций. Во всяком случае, он всегда считал, что умение элиты владеть собой зачастую граничит с лицемерием. И если в Кересе, он мог позволить выплеснуть негатив на недругов или провинившихся подчиненных, то в Апатии позволять себе подобное было непозволительно. Возмущаться тем, что за него снова всё решили, было не только бесполезно, но и бессмысленно. То, что с Чёрным рынком рано или поздно придётся прощаться было понятно и раньше. Супруг самого Второго консула, беременный, постоянно рискующий жизнью, не ночующий по ночам дома… Катце развеселился, считая последний пункт самым возмутительным в списке перечисленных факторов для недовольства. Будь он на месте Рауля и его предков, сам бы так же поступил — не позволил любимому рисковать жизнью. Врученный подарок из семи корпораций был более чем плоским намеком на мнение элиты по этому поводу. Бывший монгрел мысленно хохотнул. Ну, да. Нужно же его как-то на территории поместья удержать; занять чем-то неугомонного трудоголика-омежку, чтобы от скуки не бесился и на стены не лез; скандалы не устраивал да на мозги не давил. Желаешь работать? Да, пожалуйста! Трудись на благо Семьи. Но дома! В безопасности. И работой в достаточном количестве обеспечим, чтобы задумываться лишний раз о разных глупостях времени не было. Умный ход. А главное, какой выгодный! Причем для всех находящихся в апартаментах, включая и его, кстати. Подотчетный Рынок и незаконная деятельность достали уже до корней волос и зубовного скрежета. Спящая большую часть времени совесть нет-нет да напоминала о себе нелюбимой. Особенно, во время продаж пэтов и работы с пиратами, торгующими живым товаром. От мук последней спасало то, что Катце всегда рассматривал Рынок, как одну из ступеней в достижении своих целей. Пришла пора переступить, через него; сбросить, как старую чешую. Так почему бы не заняться чем-то иным, более достойным, если есть такая возможность? А иллюзорная свобода… Если серьёзно задуматься, а был ли он вообще когда-либо свободен по-настоящему? Разве только в способах передвижения в пределах системы Глан, не далее, и более или менее в принятии решений по делам подпольного бизнеса. С последующей строгой отчётностью перед Айсменом. Впрочем, учитывая свой новый статус, новые варианты есть, а впереди достаточно времени, чтобы решить и эту проблему. Всему свой час. — Уверен? — нахмурившийся Советник в отличие от него отмалчиваться, по-видимому, не собирался. — Да. Просто немного обескуражен знакомством, — услышал дилер собственный бесстрастный голос, будто со стороны. — Надеюсь, ты не станешь меня принуждать ни к чему из перечисленного господином послом? — А ты сомневаешься? — привычно-вопросительно изогнул бровь блонди, чуть повысив голос. Катце не торопился парировать, выискивая по привычке ответ в неподвижном лице блонди, а заодно собираясь с духом. Почему-то говорить самые обычные слова при свете дня оказалось много тяжелее и сложнее, чем в полутьме их спальни, принимая жаркие и откровенные ласки. Словно в горле образовалась какая-то вязкая преграда, не выпускающая нужные слова наружу. — Признаться, я пока не готов к дополнительным переменам. С этими бы пока разобраться, — с некоторым усилием продолжил дилер, буквально выдавливая из себя каждое осторожно подобранное слово. — Не сомневаюсь. Решать, конечно, тебе, но лично меня мой супруг устраивает в первоначальном виде, — вкрадчиво проговорил Рауль супругу прямо в ухо, лукаво улыбнувшись. — Так что, шрам уберём только если ты захочешь избавиться от него сам. Я настаивать не буду. Согласен? Меченый думал, что с его-то жизненным опытом он готов ко всему, но оказалось, воспринимать некоторые вещи в исполнении такого Рауля намного сложнее. Ему всегда казалось: первое, что сделает избранник, допустив к себе, — потребует убрать неэстетичный шрам с лица и отрастить волосы подобающей омегам длины. Но делая выводы из последних слов Советника, он был против изменения внешности супруга. Значило ли это обстоятельство, что младший Эм выступает на его стороне, а не на фронте предков? Пытается ли его защитить и поддержать? В человеческих семьях было принято прикрывать спину своей пары, правда и то не во всех. Как с этими параметрами дела обстоят у элиты? Не подразумевается ли за озвученными словами биотехнолога привычное двойное дно? Насколько их семьи схожи или отличаются от обычных, людских? Так ли велико отличие? Интересные вопросы, жаль пока без ответа. Тем не менее, вглядываясь в лицо Рауля, Катце медленно и удовлетворенно кивнул, подтверждая своё согласие, чтобы разом избавиться от недопонимания. Удивляясь, как легко и любезно у него это получилось. Впрочем, удивился проявленному великодушию блонди не только он один. Поэтому, после последовавшей за его кивком реплики психолога, Катце осмелился поверить в искренность слов своего альфы окончательно. — Рауль, ты уверен в целесообразности своего решения? — в голосе Ариана было не меньше удивления, чем в мыслях дилера. — Да, отец. — Что же… твой супруг, тебе решать, — логично резюмировал усмехнувшийся чему-то своему Ариан, переводя взгляд на не вмешивающихся в разговор родственников. — В таком случае, прошу всех к столу. Я голоден. *** Представители линии Эм рассаживались за накрытым к ужину столом довольно предсказуемо — семейными парами. Рауль, идущий рядом с Катце, облегченно радующимся пронесшейся мимо буре, неожиданно ехидно усмехнувшись, опередил его на пару шагов и отодвинул стул справа от себя, показательным жестом предложив дилеру присаживаться. Подавляя так и просящуюся на губы ироничную улыбку, Катце ответил Советнику схожим взглядом, позволяя тому помочь себе устроиться за столом. Если Рауль изволит вести себя, как настоящий джентльмен, почему бы и не подыграть? Генетик решил тоже повеселиться? Да на здоровье, пусть тешится. А то как же: омеги — слабый пол, стульчик сами сдвинуть не в силах, надорвутся. Однако, насмешка быстро выветрилась из головы и губ, при виде тех же действий со стороны остальных альф под неусыпными взглядами омег к своей персоне. Депа Кристофер, поймавший отсвет удивления в глубине янтаря, озорно, по-юношески подмигнул. — Альфам, Катце, очень нравится подчеркивать свой статус старшего мужа. А заодно, тем самым, и нашу принадлежность им. Махровые собственники, что с них возьмешь. Но подобные проявления внимания приняты строго в кругу элиты. Относитесь к этому естественно — традиция. Если вас это беспокоит, то на людях нам подобное внимание не грозит. Расслабьтесь. — Можно подумать, дорогой, — насмешливый голос посла искрился теплотой, — тебе это не нравится. Омеги, Катце, в своем большинстве — жуткие ревнивцы. Попробуй только косо влево посмотреть, да стульчик вовремя не пододвинуть, и дверь не приоткрыть перед ними — ночь в холодной постели обеспеченна. Хотя прекрасно знают, что Истинные никогда не изменяют своей паре. Зануды. Так и стараются нашу принадлежность им продемонстрировать. — Вы несколько преувеличиваете, Раан, — присоединился к разговору папа Рауля. — Дверь в аэрокар мы способны открыть и сами. Чтобы не нарушать имидж. — Как жаль, что чаще всего они автоматические и вашим ручкам негде разгуляться. — Почему негде? — вклинился, подавшийся вперед, депа Кристофер. — А ваши шевелюры? — Но-но, волосы — это святое! Прочь руки от достояния Амои! — деоти Раан показательно откинулся назад, уворачиваясь от шустрой ручки супруга, посягающей на святыню. Присутствующие заулыбались, словно услышав старую общеизвестную шутку, втягивая в шутливый разговор и Катце, снисходительно наблюдающего несколько шокирующую его эмоциональную сцену с элитой в главных ролях. Это был странный по его мнению вечер. Не нужно было никуда спешить в круговороте дел, что-то делать и кому-то угождать в очередной раз. Ругаться, доказывать, спорить, решать чьи-то судьбы. Дико было наблюдать за Высшими, сидящими с тобой за одним столом. Видеть, как они улыбаются тебе — мягко и задорно, искренне одаривая настоящей, не наигранной улыбкой; без тени фальши смеются вместе с тобой, рассыпая по комнате всплески смеха. Что-то совершенно выходящее за пределы понимания. Или просто необходимо было привыкнуть? Он почти не замечал, что ел или пил в это время, впитывая, как губка, происходящее; время от времени недоверчиво хмыкая и сдерживая смешки. Катце с лёгкой завистью косился на Рауля, отмечая его хорошее настроение сменившее привычную невозмутимость; оббежал взглядом сидящих за столом и вновь почувствовал себя чужим. На вопрос деоти о том, как они встретились, Рауль, увлеченно начал рассказывать родственникам историю их знакомства в госпитале. Уточнял мотивы поступков раненого дилера и уровень риска, которому добровольно подставившийся Меченый подверг себя при том покушении. Уточнял произошедшее в Дана-Бан. Прилетел спасать взбалмошного друга, а унюхал и вынес из огненного ада собственного омегу. Время от времени сердито сверкал в сторону элитного потеряшки многообещающим взглядом в особо неприятных моментах. — Значит, наш мальчик целый год водил тебя за нос? — залились смехом после очередной фразы младшего Эма оба омеги. Рауль отчётливо заскрипел зубами, чтобы не рыкнуть на смеющихся омег. Меченый ушам своим не поверил. У них что, принято… так просто общаться между собой? Не услышь сам, собственными ушами, в жизни бы не поверил. Да и о подобном даже подумать невозможно. Все три альфы недовольно скривились, каждый думая о чем-то своём и одновременно одаривая Катце очередными визуальными обещаниями. — Семь! — недовольно фыркнул генетик. — Самое обидное, я же его ещё раньше унюхал, сразу после возвращения Ясона с практики. И к сожалению, не понял с кем именно имею дело. Столкнувшись с естественной реакцией организма на свою Истинную пару, мысленно обвинил Минка в подлитии мне афродизиака в вино. Ох, и разозлился же я на него в тот вечер. Думал, соблазнить меня решил. — А что сразу я? — пожал плечами красноволосый наигранно-равнодушно. — Я только поднос с напитками принёс. — А кто мне обоняние своим ароматом забил? — поинтересовался бархатно-мягким голосом Рауль, с едва заметной хрипотцой. — Минк, между прочим, мне сегодня все подробненько рассказал про твою подставу. Во всяком случае то, что знал. Ну он, рагонов перестраховщик! А ты? Мысль прийти и поставить меня в известность в эту умную голову не приходила? — А как вы себе это представляете, уважаемый Советник? Простите, господин Второй консул, я ваш сбежавший омега? Замуж возьмёте? — уточнил Меченый непослушными губами, вспомнив тот период, и просчитывая, какую именно информацию успел слить Айсмен другу. Некоторыми произошедшими в прошлом событиями делиться с альфой категорически не хотелось. — Та-а-ак, мои дорогие. А поточнее не хотите просветить старших, что же именно произошло в прошлом? Как вам удалось так талантливо потеряться? — психолог требовательно приподнял бровь, бросив острый предупреждающий взгляд на ворчащего сына. — Мы все просто сгораем от любопытства. Отказа не приму. Мой наследник утверждает, что ничего не знает. А ты с его слов якобы пока не желаешь говорить на эту тему и нагловато отмалчиваешься. Катце на мгновение закусил нижнюю губу, уговаривая себя успокоиться и не дергаться почём зря. Если Ясон Минк уже всё выложил своему главному помощнику, скрывать было больше нечего. Да и глупо. Рауль попытался отмолчаться, выдержал первую атаку любознательного отца, но этим вечером предки в покое их не оставят, судя по уровню заинтересованности в четырёх парах глаз. — Зачем вам это? — угрюмо поинтересовался Катце, пытаясь ускользнуть от неприятной темы. — Мы с Раулем сами поговорим. Позже. Он снова чувствовал себя загнанной дичью, но на этот раз без телесного контакта с чужими пальцами. Ответный взгляд Ариана прожигал насквозь, лишая не только желания пререкаться и спорить, но и даже думать. — Даже не мечтайте уйти от ответов, мой дорогой зять. На протяжении двух последних недель мы — твоя семья, мальчик. И должны знать, как тебя защитить в случае необходимости. Скажу сразу — будет проводиться соответствующее расследование по поводу твоего попадания в Керес. Рауль уже подготовил и подал Юпитер соответствующие документы на восстановление тебя и Рики, соответственно, в правах рубина и оникса. Но дело даже не в этом. Потеря омег не допустима ни коим образом. А вот здесь, я более чем уверен, у нас могут возникнуть неприятные сюрпризы. И для того, чтобы скрыть ненужную или опасную правду, мне необходима наиболее точная информация. Поэтому, давайте начнем с самого начала. Расскажи-ка, что ты помнишь о Гардиан… Ариан Эм говорил тихо, спокойный сдержанный голос лился равномерно, убаюкивая настороженность и отторжение. Внимательный, немигающий взгляд, наполненный сочувствием и пониманием, обещал помощь и защиту. Во рту пересохло от нового всплеска волнения и Катце, потянувшись за своим стаканом, сделал очередной глоток сока. Слегка закружилась голова от падения давления, судя по ощущениям вновь напомнила о себе гипотония, решившая не вовремя понизить свои стандартные показатели. Обычное для него явления в случаях повышенного уровня стресса. Рука Рауля, лежащая на ноге Катце, успокаивающе поглаживала колено. Успокаивая и одновременно поддерживая, но судя по всему, перечить отцу и вмешиваться он не собирался. Самому, видимо, интересно. «Чёрт с ними, кое-что про Гардиан можно и рассказать. Ведь не отстанут же. Да и что я мозги запудрить не сумею? «, — Катце глубоко вздохнул и начал говорить. Меченый и сам не понял, как из него вытянули буквально всё, что он помнил о том времени. Причем без каких-либо угроз и давления. Раан неторопливо задавал уточняющие или наводящие вопросы, а он, совершенно не желая откровенничать, почему-то отвечал на них очень подробно, повествуя о своей прошедшей жизни. Детские мечты и впечатления; свары и драки в Гардиан, в которых он участвовал; решение не уходить в тринадцатилетнем возрасте в Керес; долгожданное предложение о поступлении на курсы фурнитуров; его учебу в тот период, увлечение программированием; мотивы взлома файлов института в период выпускных экзаменов. Реакция на новую информацию о себе — шок, отторжение, страх. Очень подробно поделился процессом подмены данных и своих мыслях в процессе. К своему стыду, даже выложил, как сравнивал трёх обнаруженных у себя женихов, зло думая о конкурсе красоты между ними; как посчитал Рауля наиболее привлекательным среди элитной троицы. На что хмурящийся Советник самодовольно заулыбался, под насмешливыми взглядами предков. Служба фурнитуром у господина Минка, его отношение к себе; испуганная первичная реакция на появление собственного альфы в апартаментах нового хозяина, когда тот пришел в гости к другу и… И понимание совершённой ошибки. Режущая боль в занывшем сердце, отчаяние и ненависть к самому себе. Безрезультатное ожидание повторного визита и тщетные попытки вновь увидеть свою Пару. Гнетущее разочарование и мысленные поиски выхода. Жаркие сны. И, как последняя надежда и черта, взлом файлов Юпитер с целью восстановления своих данных. Катце остановился, чтобы сделать новый глоток сока, протянутого Арианом, автоматически принимая стакан, а затем снова продолжил после очередного наводящего вопроса. Отчаянно понимая, что не может сопротивляться внимательному малахитовому взгляду сидящего напротив свёкра, не может НЕ говорить. Злость преждевременно вернувшегося домой Минка. Гневный удар стеком. Выматывающий душу выговор и выдворение в Керес. Затаенная яростная обида на Первого консула и отвратительная по своему значению месть ему же методом подмены информации о критической дефектности генетических анализов Дарка. Последующая долгая депрессия, перешедшая в глухую тоску и апатию. Судьбоносный разговор с вмешавшимся Леосом и появление Цели. Становление в качестве дилера. Ужасающе медленные шаги по многолетней дороге к Раулю. Шаг за шагом; ступенька за ступенькой. Покушение на Советника год и три месяца назад. Сумасшедшая попытка вывести Второго консула из-под удара снайпера ценой собственной жизни. Обдуманно-выверенное предложение о сотрудничестве и счастливый год рядом с тем, кого любишь. Радость от малейшего внимания и взгляда. Новое разочарование и режущая боль от отлучения. Три последующих месяца чёрного отчаяния. Мысли в поисках новых вариантов сближения, предлогов для возможной встречи, малейшей подсказки или любого намека на дальнейшее действие. Подсмотренное очередное видео в кабинете Советника и собственная, пропавшая зажигалка-подарок в руках Рауля, как откровение и новый всплеск надежды. Розыгрыш-свидание в ресторане с наёмным актером. Последующее неожиданное нападение пиратов и его перемещение на чужой звездолёт. Помощь Леоса и имя заказчика. Коренного амойца. Представителя касты правителей планеты. Сапфира Элрида Деральди. Второго в предбрачном списке элитных женихов. Потемневшие, подобно грозовой туче, глаза зло рыкнувшего Рауля мгновенно сужаются и сверкают недобрым светом. Крылья носа альфы гневно дрожат, губы превратились в тонкую некрасиво изогнутую линию. Застывшее лицо — бледный каменный памятник линии Эм. У замолчавшего Катце, отвлекшегося на реакцию пары, перехватывает дыхание от вида откровенно взбешенного Советника. А ведь Рауль дважды уточнял — знает ли он, Меченый, имя заказчика. Он тогда солгал. Дважды. И ему, и Ясону. Вряд ли ему это простят. Элита не переносит ни лжи, ни неповиновения. В горле дилера встал плотный горький комок, накатила новая доза отчаяния. Вот и всё, доигрался на свою голову, в мстителя. — Почему ты! Мне! Ничего не сказал?! — беспристрастный голос блонди режет слух резко изменившимися интонациями. — Сам, — Катце облизывает мгновенно пересохшие губы, не в силах оторвать глаз от точек зрачков взбешенного альфы, — хотел отомстить. Советник криво, нехорошо кривит губы, рассматривая стремительно теряющего естественный цвет лица своего партнера. — Рауль, сделай мне одолжение, помолчи, когда я беседую с твоим Истинным, — раздраженный голос Ариана Эма не обещает сыну ничего хорошего в случае неподчинения. — Именно, отец. Моим! И некие зарвавшиеся сапфиры очень дорого заплатят за свою наглость, — Рауль почти шипит не сводя взгляда с застывшего статуей самому себе красноволосого омеги. — А этот заигравшийся мститель… дома будет сидеть. Пока не научится мне доверять! — Мальчики, вы пугаете юношу, хватит, — спокойный голос Кристофера мгновенно успокаивает обоих блонди. — Не забывайте о его интересном положении, ему нельзя нервничать. Что вы здесь устроили? Катце облегченно выдохнул, неожиданно понимая, что снова может дышать. И всё бы ничего, но засевшая глубоко внутри боль так и никак не желает отпускать. — Продолжайте, Катце. Вы остановились на том, что заказ на ваше похищение сделал один из элиты. Вы знаете причину? Он отчаянно не хотел говорить, с яростью сжимал зубы, стараясь молчать, но от очередного настойчивого взгляда малахита слова словно сами полились из него. Задуматься о последствиях не хотелось. Зато просто мечталось резко встать и уйти. Убраться в спальные покои; закурить, ударить несколько раз по стене со всей силы кулаком, намеренно причиняя себе боль, мстя своему телу за предательство Ринзи. Или уткнуться лицом в подушку и лежать, ожидая, пока освободится Рауль и обнимет успокаивая. Скажет, что все будет хорошо. Но он-то прекрасно знал заранее — хорошо уже не будет. Леос и остальные уже не жильцы. Раскрытие инкогнито бывшего главы Рынка заставило почувствовать себя предателем, подлой и неблагодарной мразью. Тряпкой. Неожиданно пришедшее понимание, что его чем-то подпоили, препаратом типа сыворотки правды, разозлило и обидело, ещё сильнее. По сути, сложилась довольно опасная ситуация. Катце заранее решил не делиться некоторыми данными о своей прошлой жизни именно из-за этих трёх монгрелов спасших ему нечто большее, чем просто жизнь. И намерено подставлять их не собирался. Не собирался! И что теперь? Как выводить их из-под удара, под который сам же их своим длинным языком и подставил? Жаль, что на данный момент, он был полностью зависим от Рауля, круглосуточно находясь под наблюдением. — Позвольте мне уйти, — попросил он, опуская глаза и старательно пряча злость. — Прошу вас… — Мы не договорили, Катце, — с нажимом в голосе отчеканил психолог. Брошенный искоса требовательный взгляд на все ещё злющего Рауля вызвал вопросительно-недоуменное поднятие золотистой брови. Катце, обиженный и оскорбленный до глубины души, гневно смотрел на избранника, молчаливо прося вмешаться, прекратить допрос. Тут же пойманная уголком глаза ухмылка свёкра расставила всё по своим местам. Муж, уловивший ту же реакцию отца и мгновенно понявший суть проблемы, прищурив глаза, тяжело и многообещающе посмотрел на Ариана, спокойно задающего следующий вопрос. — Причины заказа? — Катце откровенно зло оскаливается в ответ. — О, у него были уважительные причины! Руки предательски тряслись, едва заметно, но тем не менее неприятно. Второго консула, все же попытавшегося вмешаться в творящееся безобразие, несмотря на занимаемую должность попросту попросили… помолчать, не мешать, и тот согласно кивнул. Чтобы скрыть нервную дрожь, Меченый с силой вцепился пальцами в собственные колени. Снова прикусил губу изнутри так, что боль мгновенно отрезвила и привела в себя. Не время истерить, не место беситься, и без этого показательного урока было ясно, что Рауль против своих не пойдет даже ради него. Поэтому продолжил говорить, проклиная подлость всех элитников вместе взятых. А ведь он почти поверил, что Рауль его защитит. И только сейчас отчетливо осознал, что поступил весьма опрометчиво — доверившись. Сумасшедший и наивный влюбленный дурак. И что же дальше? Проклятье. А он-то думал, буря прошла. А вот хрен тебе, Меченый, первая заява свекра была только ее началом! Вступлением. Ну, что же… сами напросились! Информацией о попытках ухаживания синеволосого элитника, о его непристойных предложениях с ним переспать, одна из которых чуть не удалась, он делился чуть ли не с удовольствием. Что, не понравилось? Смотрите-ка, нет, судя по нескрываемой реакции гостей и мужа. Тогда добавим! Для усиления эффекта. Настойчивая попытка Деральди овладеть его телом, сорвавшаяся только благодаря вовремя зашедшему в помещение подчиненному. Синяки на теле от требовательной власти чужих рук. Засос на шее, не проходивший пару дней. Как ещё не укусил-то, не пометил? Рауль от последних слов предсказуемо деревенеет и застывает статуей самому себе. Задело? Понял, как близко они оба прошли по краю? Укус якобы обычного человека переродился бы в метку, которая поставила бы на их истории жирный крест. Рисунок вязи другого альфы разлился бы по плечу почти сразу, перебивая привязку на сапфира и быть бы Катце тогда супругом нелюбимого альфы. Пронесло почти чудом. Как ни смешно, но спасло его именно элитное воспитание сапфира, не посмевшего укусить «человека», и приём дилером блокираторов запаха. Дальше-больше. Дальнейшее не прекращающее преследование, навязчивое внимание, приглашения на встречи, постоянное присутствие телохранителей за спиной в роли отпугивающего щита, временное затишье и… похищение. Терпения сапфира подошло к концу. Меченый решительно отставил в сторону хрустальный бокал, витиеватый рисунок на котором рассматривал всё время рассказа о сине волосом элитнике. Взгляд на Рауля. От тоски и вины в глазах альфы кураж прошёл. Боль в глубине зелени смыла всю собственную злость, вызвав сожаление. — Прости, я сопротивлялся, но он… элита. И альфа. Он был физически сильнее. Рауль серьезно кивнул. В висках блонди гневно билась кровь, скулы сводило от ярости и застилающей взор ненависти к тому, кто посмел протянуть руки к его янтарноглазой собственности. — Я знаю. Продолжай. Катце кивнул. Впрочем, выбора не было. Что уж теперь — говорить так до конца. Никаких вариантов избежать дальнейших откровений: голос младшего Эма, приобретший те же оттенки интонаций свёкра, не подчиниться не позволил. «Гипнотическое внушение или ментальное влияние ауры альфы?», — Меченый скривился, поняв, что именно его беспокоило всё это время в голосе и взгляде блонди; понимая, почему сам так неожиданно разоткровенничался, хотя всегда считал себя замкнутым и недоверчивым человеком. А тут, можно сказать, первым встречным незнакомцам историю личной жизни взял и выложил, чуть ли не по полочкам разложил. С интересными подробностями. Катце устало прикрыл глаза. Блонди. В Кересе часто ругались именно так, когда хотели подчеркнуть чье-то бездушие и бессердечие. Возможно, подлили что-то и в сок, как пить дать. Плевать им на его мнение, на испытываемые им сейчас чувства, главное — добиться поставленной цели. А ведь правильно выводы сделали, сам бы не рассказал. Всё, во всяком случае. — Кат-це, — голос мужа с усиленными нотками внушения подстегнул. Сука, и этот туда же! Он открыл глаза и продолжил, прекратив внутреннее сопротивление. Смысл рыпаться? Без психологического блока дальнейшие слова давались легче. Всё же понимание того, что тебя принуждают, а не ты сам виноват в происходящем, действует на совесть усмиряюще. Последующее возвращение на Амои под стражей нашедших его безопасников. Апартаменты Рауля в день прибытия, потеря контроля над собственным телом в желании сдаться объятиям альфы и сковывающий ужасом СТРАХ не оказаться Истинным, быть отданным другому. Тому самому сапфиру, терроризирующему его своим вниманием не первый год. Вынужденный обман с коммуникатором и наивный побег. Гостевой визит на пэт-шоу по приглашению зеленоглазого альфача и причуда Второго с выступлением переодетых пэтов. И понимание, что можно же вступить в связь иначе, как обычные люди, без сцепки! Вывернуться в самый ответственный момент и раскрытие истинной сущности ему не грозит. Настойчивое и даже в меру угрожающее приглашение Советника позвонить и вернуться следующим вечером, твёрдое намерение таки явиться в гости. Стать еще более необходимым, подсадить на секс, а со временем влюбить в себя. Новый план-минимум. А потом… явиться в течку. Или не явиться? Он тогда ещё не совсем определился. Вот тогда бы он посмеялся! Элите, в отличии он него, смешно не было. Ни капли насмешки в их глазах он заметил во всяком случае. Застывший Рауль с промерзшими глазами и плотно сжатыми губами хмурился. Серьёзные, собранные родители Эма брали с него пример. Задумчивая пара старших родственников задумчиво и нехорошо сощурила глаза. Катце неожиданно понял, ему не стыдно. Наметившиеся проблемы он решит по мере сил и возможностей, а и то, и другое в наличии имелись. В любом случае, учитывая наличие живого господина Минка, некоторая часть правда уже стала известна. Да и сам он кое-чем с Раулем успел поделиться, пока его несли на руках к выходу из Дана Бан. В любом случае, допроса было не избежать. А вот во всем остальном… Придется самоутверждаться в этой жизни заново и получить независимость самостоятельно, только тогда получится чувствовать себя уверенно. А значит, он должен быть сильным. Доказать элите, и прежде всего Раулю, что достоин уважения, даже если для этого придется расшибиться в лепешку! Слова шли и шли, и что странно, он словно очищался от всей той боли и грязи, что засела внутри, не давала вздохнуть свободно, заставляла чувствовать себя настороженным чужаком, попавшим на праздник жизни. С каждым последующим словом, предложением, историей дышать становилось легче, тиски боли разжались, давая возможность смотреть увереннее и спокойнее. Ничего не было потеряно. Время, чтобы исправить некоторые проблемы есть. Ринзи слишком далеко от Амои, он успеет его предупредить. Перечислить деньги с имеющихся НЗ-счётов, давая троим отморозкам возможность убраться подальше от системы Глан и залечь на дно где-нибудь подальше. Выживут. Уж что-что, а это они умеют делать отменно. Не из таких передряг выпутывался. А он подстрахует информацией и деньгами. С Амои. Когда тяжелое повествование подошло к логическому завершению, Меченый невольно почувствовал облегчение. Неожиданно для самого себя Катце улыбнулся психологу, осознав что тот для него сделал. Ранее он даже и не подозревал, как ему жизненно необходимо было выговориться, сбросить с плеч груз этой тайны и недоговоренностей. Было неприятно, что в разговоре всплыла тема бывших подельников, но в остальном… Беседа на тему прошлой жизни с Раулем рано или поздно состоялась бы, но делиться всеми подробностями, как сейчас, он бы не смог при всем желании. Цедил бы самые значимые факты, выплевывая их из-за необходимости сказать хоть что-то. А оставшееся недосказанным разъедало бы душу всю оставшуюся жизнь. Свёкр не зря считался хорошим психологом, все просчитал наперёд и дал возможность избавиться от той коросты и горечи, что болью сидела в сердце и душе не один год. Именно поэтому Рауль, по-видимому, понимающий это не хуже отца, не стал перечить и вмешиваться. Вот и как обижаться на них после этого? — Спасибо, — прервавшись, Катце неуверенно улыбнулся Эму-второму, неожиданно поняв, что по-настоящему благодарен этому представителю элиты. — Только вот методы у вас… убойные. Блонди серьёзно кивнул принимая благодарность, а Меченый продолжил рассказывать о своем прошлом, но уже по собственному желанию. На этот раз голос красноволосого мужчины звучал без внутреннего надрыва, спокойно и вполне уверенно. Внезапное исчезновение Рики, его без результативные поиски, звонок зарвавшегося Гая Первому консулу и последующие события в Дана-Бан. Проснувшаяся вовремя совесть, уже его, Катце, звонок Раулю с сообщением о местонахождении Ясона Минка и собственная попытка спасения этой парочки. Долгожданное появление в рушащейся цитадели разъяренного биотехнолога с подмогой и медкапсулой. Госпиталь. Господин Эм-второй в собственном бункере и… И всё. Катце болезненно искривил губы, чувствуя себя совершенно выжатым, как морально, так и физически. Словно из него вынули тот стальной стержень, который его поддерживал всё эти годы. Видимо, что-то промелькнуло в его взгляде, потому что в следующий миг вмешался в разговор второй свёкр. — Сын, мальчику необходимо срочно отдохнуть. Отнеси его в постель и уложи, пусть поспит. Сам возвращайся, всё обсудим, — он поднялся из-за стола. — Катце, мы не прощаемся. И ещё — примите моё самое искреннее восхищение вашей настойчивостью и смелостью. — Рауль, — Катце оглянулся на поднявшегося со стула мужа, — только не троньте Леоса. Пожалуйста. Если бы не он… — Не переживайте, юноша. С этого дня Леос Ринзи и два его друга находится под защитой семьи Эм, — вмешался задумчиво рассматривающий свой бокал с вином посол. — И лично моей опекой. Я позабочусь о них. А твой муж займется более насущными проблемами, — твоим заказчиком. Вновь нехорошо кривя губы, Рауль согласно кивнул, подхватывая Меченого на руки и направляясь к выходу из комнаты. — Отпусти. Я сам умею ходить, — тихо зашипел возмущенный дилер, впрочем, благоразумно не сопротивляясь, не уверенный до конца в последующей реакции альфы. — Помолчи. Я слишком зол на эту синюю тварь, — недовольно отрезал блонди. — Твоя тяжесть в моих руках успокаивает. Ох, и доберусь я до этой… — Внук, держи себя в руках. Сапфир никуда от тебя не денется. Супруг тем более уже твой во всех смыслах, и сбегать, судя по взглядам, не собирается. Катце, милый, успокойте вашего испуганного альфочку. Умеете вы его довести, — догнал их удаляющуюся пару весёлый голос Кристофера. — Боюсь, тогда ему придется немного задержаться, — Катце неожиданно смело и каверзно ухмыльнулся в ответ на заинтересованный взгляд биотехнолога, сверкнув из-за плеча мужа быстрым взглядом в сторону приобретенных родственников. Блонди, глядящие вслед, улыбались. Меченый мысленно фыркнул: «Ну, вот, и познакомились.»