Рокировка наоборот - 2

Подавшись вперёд и нехорошо прищурившись, Анарион cчитывал скупые строки приказа. Его едва не трясло от одного вида голограммы, но даже под давлением обстоятельств наигранное равнодушие не опало сброшенной чешуёй. Разве что в плотно сжатых губах и немного более напряженной позе альфы проступило присущее всем членам Дома Орит семейное упрямство. Его временно отстранили с занимаемой должности! Повторно перечитав официальные строки о предоставлении отпуска по медицинским показаниям, капитан испытал самую настоящую ярость. Но не яркую и обжигающую, как при воспоминаниях об Огнарионе, а холодную и расчётливую, не затуманивающую разум надеждой отыграться. От желания убивать почти перехватило дыхание, а во рту внезапно пересохло. Анарион облизнул губы, переводя внимание на омегу. Глаза Саэрина с каким-то исследовательским интересом наблюдающего за реакцией внука, опасно сверкнули в ответ на невысказанную агрессию. Какие бы мысли не бродили в голове депы, понять их было невозможно. - Вы чем-то недовольны, юный лоу? - поинтересовался он тоном, словно находился на светском рауте. Бесящая манера омеги мгновенно переключаться на крайне вежливую форму общения, автоматически понижая градус дружелюбия до минимума, едва ему что-то приходилось не по душе, вызвала привычный всплеск раздражения и сбила триггеры гнева. Альфа зубасто улыбнулся, беря себя в руки. - Ну что вы, Саэрин, я просто счастлив побыть немного в лоне семьи. Подозрение о подлоге не оправдалось. Обнаружить несоответствия в висящем в воздухе голо-приказе не удалось. Оформлен документ был строго по форме и подписан электронной подписью командования из адмиралтейства. Недоверчиво пробежав глазами имя и род подписавшего приказ в третий раз, Анарион мысленно застонал. Упомянутое начальство по совместительству являлось старинным боевым товарищем Саэрина Орит-Ониксер и бывал пусть не особо частым, но желанным гостем в поместье. Этот факт, по крайней мере, объяснял почему его, боевого офицера с прекрасным послужным списком, отстранили от очередного дежурства. Со службой на ближайшие месяцы можно было смело попрощаться. Депа был в своём репертуаре. Анарион недоверчиво покачал головой. Он ненавидел когда на него давили или принуждали поступиться принципами. Спорить с ним в таком состоянии не осмеливались ни члены экипажа, ни равные по званию альфы, ни вышестоящее руководство. Имея с ним дело, все они предпочитали выждать, дать ему время выпустить пар, прежде чем вернуться к неприятной теме. Издержки воспитания в благородном Доме являлись основной причиной, по которой он до сих пор не сделал блестящую штабную карьеру, несмотря на близкое родство с главой рода Ониксер. Имея впитанные с детства понятия чести и порядочности, он был неудобен начальству, а сам в высшие эшелоны власти не особо рвался. Правда, во флоте Стражи в этом плане было несколько попроще, чем в имперских звёздных силах — на его памяти в верхах сидели и отдавали приказы вполне вменяемые линкслоу. Такие же выходцы из родовых Домов, что совершенно не отменяло ни его принципов, ни отношения к нему командования. Хотя бывали, конечно, свои нюансы и здесь, но приказ об уничтожении мирного населения Анарион выполнять бы не стал ни при каких условиях. Об этом знали и предпочитали с ним не связываться. Всегда имелись другие, более неприхотливые исполнители. Родство с Лиарном Орит-Ониксер в этом случае играло роль своеобразного щита. А вот в поместье деоти принадлежность к дому была как раз его уязвимым местом. В этом доме в вопросах семьи неофициально командовал омега — депа Саэрин, имеющий свои взгляды в отношении выполнения отданных им распоряжений. Вот и сейчас инстинкты альфы буквально вопили от возмущения, требуя сбросить оказываемое на него психологическое давление, в то время, как ментальная сила и мощь старшего распространились флюидами вокруг него. Они опутывали его нитями привязи, заманивали в непробиваемый кокон обещаний, пронзали молниями ментальных разрядов подчинения, требуя одного - признать право сильнейшего, подчиниться и покориться. Какой альфа любит, когда его принуждают? Да ещё кто? Омега! То ли дело, когда омежка ненавязчиво кружит вокруг, высказывает просьбы, осторожно намекает или мягко убеждает, очаровывает своей нежностью или завуалированными намеками. И ведь заранее ясно, что и к чему идет, но сам процесс… Какой альфа устоит? Депа же Саэрин, постоянная головная боль альф дома Орит вне зависимо от возраста и статуса, как и всегда в отношении потомков был слишком прямолинеен, искренне считая, он имеет полное право о них заботиться! Это возмущало и, возможно, немного пугало, но ни один из них даже под страхом смерти никогда бы в последнем не признался. После гибели своего любимчика, Никора Катриса, и всей его семьи, которых так и не удалось найти и вернуть, депа, со слов родителей, иногда перегибал палку со своей заботой. Ментальной силы и паранойи о-предку было не занимать. Одна четырехуровневая система перестраховки трех ментогенетических хранилищ Дома чего стоила, несмотря на огромные траты на их содержание и обслуживание. В груди Анариона что-то позорно сжалось, и навалившееся отчаяние вновь разлилось по венам. Не пристало альфе побаиваться омегу. Не пристало так убиваться по тому, кто предал и отверг. Но впервые за последние пять десятков лет он снова чувствовал себя юным щенком с бурлящими в крови гормонами, требующими побед и превосходства над другими. Саэрин в период юношества достаточно часто отчитывал его за драки и неверно принятые решения. Разбирал поступки внука на мельчайшие составляющие, указывал на ошибки и варианты возможных последствий. Иногда, смертельно опасные. Приучал просчитывать свои намерения и действия на несколько ходов вперед, а заодно требовал перестраховываться и готовить пути отступления. Учил себя защищать наравне с деоти и отцами. Было бы кого побаиваться, но… Заинтересованно выгнув бровь, Саэрин одним грациозным движением откинулся на спинку кресла, терпеливо ожидая продолжения демонстративного демарша - в радость щенка от подаренного отпуска он не верил. Ради повышенного внимания к самому младшенькому из внуков, так отчаянно скрипящего зубами, но умело держащего себя в руках, он бросил считывать информацию с виртуального экрана ИскИна, на который было отвлёкся, давая альфочке время проникнуться прочитанным приказом из штаба Звёздного флота пограничной Стражи, и весь обратился в слух. Анарион насупился. Глаза деоти стали насыщено-голубого цвета, спокойные, как глубокое тёплое море в полный штиль. Бездонные. Он оказался пригвожден этим взглядом синих глаз, и ощутил, как сердце забилось вдвое быстрее. Саэрин терпеливо ожидал его последующих действий. Ждал, сочувствовал и… дожимал, отстаивая право приказывать за собой. Они молча смотрели друг на друга, уступать никто не собирался. Казалось, воздух в комнате вспыхнет искрами напряжения. Депа Саэрин приходился ом-родителем одному из отцов Анариона и личностью считался незаурядной, но характером отличался достаточно сложным. Любой член Дома Орит с малых лет чтил как истину, наравне с клятвой верности Роду, несколько непреложных правил, касаемых омег. Перво-наперво, любой смельчак, решившийся оспорить решение супруга главы Рода, обязан был вооружиться весомыми доводами своей правоты и тогда, вполне возможно, его услышат и пойдут навстречу. Второе требование запрещало любое проявление неуважения или грубости в отношении слабого пола. Третье касалось ненормативных слов — не дай Высшие выразиться в присутствии омег подобной лексикой, даже в условиях, приближенным к открытым боевым столкновениям. За любой намёк на проявленное неуважение к омегам родные отцы Анариона наказывали без особой фантазии. Младшее поколение лишалось на какое-то время свободы передвижений, игрушек и карманных денег, более старшие карались серьёзнее — начиная с домашнего ареста и лишения ужинов до порки хлыстом в присутствии свидетелей и презрительного игнорирования после неё. Не смертельно, конечно, но действенно. Совершеннолетние отпрыски, вырвавшись из бунтарского детства и буйства гормонов противоречия, своих детских ошибок старательно избегали. Впрочем, детей в первую очередь учили писаным и неписаным правилам поведения, чувству собственного достоинства и независимости, храбрости и благородству, что со временем давало свои плоды, и если неприятные инциденты и случались, то крайне редко и не без серьёзного повода. Образ жизни и стиль поведения в семье, основанный на традициях и подражании старшим, законы чести и порядочности, которые не обсуждали, а соблюдали — были тем самым вековым монолитом, на котором стояли большинство благородных Домов Империи линкслоу. В отличие от родителей, оба деоти милосердием не отличались, считая, что подрастающему поколению альф прежде всего требуется твердая рука и дисциплина, и лишь после омежье внимание, сочувствие и любовь. Эти матёрые альфачи с огромным удовольствием отрывались на потомках независимо от их возраста и статуса виновника. Например, могли ввести в организм отличившегося «самоубийцы» наниты, блокирующие работу голосовых связок, лишая того возможности говорить на какой-то определенный срок в зависимости от уровня вины. При условии, конечно, что штрафнику удавалось самостоятельно уползти от мстительного депы психологически целым и невредимым. Добивать несчастных членов семьи, потрепанных воспитательными мерами супруга, деоти не любили. Жалели… Анарион мотнул головой, отгоняя невеселые мысли и ёжась от не вовремя пришедших воспоминаний. Одного месячного молчания, вполне заслуженного, кстати говоря, но от этого не менее неприятного — ему хватило на всю оставшуюся жизнь. И дернуло же по-малолетству проверить границы дозволенного — обозвать кузена-омегу, старше его на целых двадцать лет, некрасивым словом, но тот оказался виноват сам, подставился. Не следовало молодому омеге, пусть и помолвленному, но не состоящему в браке, обжиматься со своим женихом в удаленной от центральных покоев поместья гостиной, да ко всему прочему ещё и на глазах у десятилетнего альфочки, в то время как он с остальными детьми играл в прятки и так удачно спрятался в той же комнате. Получилось очень неловко. Анарион чуть самую настоящую моральную травму не получил, когда Истинный кузена, альфяра вдвое старше брата, начал активно наглаживать своему поплывшему о-жениху ягодицы, живот и то, что ниже, да ещё и пошло стонать от ответных ласк. Хотя маленькому Нарио и было жутко интересно посмотреть, чем всё окончиться, пришлось срочно вмешаться, пока явно потерявшие головы родственнички совсем не опозорились. Вот и вылез, и ляпнул гадость, не подумав. Можно сказать, спас брата от потери чести! А этот оскорбленный ябеда пошёл и настучал отцам и деоти Линару, зараза омежья. Как следствие, месяц молчания и не самый приятный жизненный опыт. Хотя да, обозвать ту парочку тёчными ртихами было по-настоящему грубо. Очень грубо. Но ведь спас же, как самый настоящий взрослый альфа спас! Сейчас, конечно, вспоминать о своих прошлых подвигах смешно, дальше поцелуев никто заходить не собирался, как после выяснилось, но что было - то было. Он главе Дома так и заявил — спасал же! Не помогло, наказали - за словесное оскорбление и недостойное альфы поведение. — Я не дам тебе сломать свою жизнь, Нарио. Возможно, ты считаешь, что тебе не нужна наша помощь, но и я, и твои родители, и твои деоти придерживаемся по этому поводу совершенно другого мнения. Ты можешь рассчитывать на любую нашу помощь для достижения своих целей. Финансовую, техническую, документальную. Любую. Если тебе для того, чтобы быть счастливым, нужен Огнарион Блонэри, борись за него. Если ты решил, что обратного пути нет — значит иди вперед. Сделай то, что должен. Если, конечно, не боишься проиграть. Депа неприятно улыбнулся, и бравый боевой офицер, от гневного взгляда которого шухарился даже собственный помощник, стушевался и отвел взгляд. — Не давите на меня, Саэ, — сдался он, и с оттенком вины в голосе завершил просьбу. — Вы правы, не стоит нам ссориться из-за посторонних лиц. Голос дрогнул. Сердце билось в два раза быстрее, настолько быстро, что стало трудно дышать. Потребовалось непостижимо долгое время, более двух минут, чтобы успокоиться и восстановить его нормальный ритм. Самое ужасное в состоянии дистресса заключалось в том, что он постепенно терял контроль над своим уходящим сознанием, погружаясь в тяжелый, призрачный мир беспочвенных надежд. Стоило это признать наконец-то. Огнарион стал чужим, а он сам — проиграл. Совершенно неожиданно захотелось поддаться слабости и пожаловаться депе на несправедливость жизни. Только уже не за разбитые коленки, не на драчливого соседского ровесника-бету, завидовавшего его статусу альфы, не на излишнюю строгость родителей или деоти, а на Огнариона, предавшего доверие. Бросившего ради своего Истинного. Захотелось спросить совета, как теперь со всем этим жить? Как вырвать из сердца всю ту боль, что не желала уходить? Как понять и простить, если ничего из всего этого не получается сделать? Ведь он любил, по-настоящему, без привязки Связи, так искренне и неистово любил, что совершенно забыл об осторожности. А главное, как за него бороться, если он погиб? Вместо рвущихся с губ вопросов он упрямо вздёрнул тяжелый подбородок, выдающий сильную волю владельца, вверх. Жалоб никто не услышит. Не пристало альфе, давно переступившему порог четвёртого совершеннолетия, комплексовать и побаиваться омег. Особенно, любимого дэпу! Того, кого он обязан защищать ценой своей жизни. Альфа он или кто? По губам омеги скользнула понимающая усмешка. Опыт прожитых столетий позволял легко читать лица и улавливать эмоции окружающих. Он прекрасно ощущал, как обиженного детеныша потряхивает от подавляемых эмоций. Видел, как в глубине таких же насыщенно синих глаз прячется непонимание и боль. Видел, понимал и сочувствовал. И поэтому шансов на жалость у альфы не было. Не сейчас. Стандартные утешения и сочувствия в этом случае не помогут. Щенку требовалась хорошая встряска, и, желательно, максимально сильная, чтобы выбить его из зацикленного на одном событии состояния сознания. Сейчас необходимо было вскрыть закрытый абсцесс, достучаться до щенка, выпустить скопившийся в тканях души гной. А следовательно, резать придется по-живому. А позже можно будет и обезболить. Пожалеть. Заметив реакцию омеги и поняв, что раскрыт по всем фронтам, альфочка заметно смутился. Не желая дальше продолжать разговор, становившийся все более неприятным, он облизнул вновь пересохшие от волнения губы и перевёл взгляд в распахнутое настежь окно, беря отсрочку в предстоящем разговоре. То, что все произнесённые слова депы — только небольшое вступление к чему-то намного большему он прекрасно понимал. Гнев внутри все ещё клокотал, требуя выхода, но срываться на посторонних — последнее дело. Винить было некого: его выбор — его последствия. Он сам виноват в произошедшем разрыве, не стоило расслабляться, поверив в победу. Гнев здесь не помощник и не советчик. Он вообще никогда не бывает хорошим советчиком. Всегда следует думать отвлеченно, холодно и трезво. Как деоти. За окном вовсю светило солнце. Из кабинета открывался прекрасный вид на цветущий сад рдинара, из плодов которого изготовляли тонизирующий напиток шаэрд. Раскидистые кроны деревьев неторопливо раскачивались под несильными порывами ветра. В детстве они казались ему могучими великанами, машущими своими ветвями-руками, отпугивая придуманных им чудовищ, прилетевших с далеких звёзд захватывать родную планету. В те времена, когда ему было плохо, они ободряюще шептали ему слова утешения, обещая защиту в своей тени от любых невзгод, от произвола взрослых и старших братьев, совершенно непонимающих его желаний. Позже, когда он вырос из юношеских забав, ему нравилось гулять в саду, впитывая в себя царящие здесь покой и умиротворение. Вот и сейчас они приветствуют его тихим шелестом листвы, радостно зазывая в гости вернувшегося домой старого друга, но уже вряд ли смогут утешить. Альфа дернул уголком рта. Он держался. При ком бы то ни было вёл себя практически безупречно — шутил, улыбался, исполнял свои должностные обязанности и просто жил дальше. Как умел. Не прошло и часа с тех пор, как он прибыл на планету и сразу с космопорта вылетел в поместье Дома. Приказ главы Рода в срочном порядке явиться домой, вызвал недоумение, но на прямо поставленный вопрос о причине отзыва, ответа не последовало. Всё указывало на то, что ситуация сложилась серьёзная — деоти никогда ранее не вмешивались в его служебные дела. Теперь хотя бы становилось понятно, почему вышестоящее начальство не возражало против поданного ходатайства на небольшой отпуск по семейным обстоятельствам — на них нажали сразу с двух сторон — медики и глава Дома Орит. Ни один лоу в состоянии чёрной депрессии не имел права принимать ответственные решения, немедленно отстраняясь от занимаемой должности на время лечения. Ситуация действительно оказалась серьезной: депа открыл спасательную миссию. Прижал к стене своими требованиями вернуть внука домой сразу обоих мужей и бывшего боевого друга. Было бы смешно, если бы не было так грустно. — Что ты планируешь делать дальше? — полюбопытствовал Саэрин. — Не знаю, Саэ. Не решил ещё, — Анарион устало пожал плечами, не отрывая взгляд от окна. - Я на перепутье. — То есть будешь сидеть и жалеть себя? — искривил губы омега. - Я тебя не узнаю, Нарио. Ты же боец по натуре. Что изменилось? Обидели тебя, бросили? Я в свое время тоже твоего деоти из семьи увел. Забрал Истинного и ушёл. Заревновал, сил не было его ни с кем делить. Даже с Лиарном, несмотря на всю его любовь и внимание ко мне. Он не сдался, открыл на нас охоту и вернул. Анарион поморщился. — Я в курсе. Но это ничего не меняет, Огнарион пожелал стереть воспоминания обо мне из своей памяти. Когда его вернут, он не будет подозревать о моём существовании. — И что? Ты, случайно, сбежать и пожаловаться своему деоти Лиарну не желаешь? Может быть ваша альфа-солидарность тебя спасёт? Я с кем разговариваю, по-твоему? На меня смотри! Насмешка, на мгновение мелькнувшая в голосе омеги, пропала мгновенно, стоило тому рявкнуть, словно он находится на плацу с новобранцами. Не ожидавший ничего подобного капитан вздрогнул и немедля выполнил требование. Не забыв заодно продемонстрировать лучший из оскалов своего арсенала, отчаянно борясь с судорогой, сводившей челюсти. Попробуй тут не подчиниться — предок мозг вынесет чисто из омежьей вредности! Встреча проходила странно. Откровенный наезд вместо родственной поддержки, а лучше дельного совета, обескуражил. Полученное воспитание не позволяло дерзить, но… совесть-то кое-кому нужно иметь? Когда бьют по незаживающей ране, это больно. Когда по ней бьют свои же, больнее вдвойне. К тому же, за последнее время он как-то отвык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне. Занимаемая должность предполагала совершенно другое обращение! Досчитав до десяти, Анарион выдохнул. Челюсти не разжимались, губы скалились, активно изображая подобие улыбки. Отточенный годами контроль не позволял сорваться. Неприятное чувство в груди усилилось. Он и без того чувствовал себя отвратительно, совершенно не зная, что же делать дальше, а тут депа со своими нотациями и рыком. Обидно. Хотелось взвыть в голос. Знал бы, что речь пойдет о бывшем женихе, срочно нанялся бы и ушёл в сверхсекретный рейд, желательно без права переписки с родными. Только бы оказаться подальше от родной системы. Прошло слишком мало времени, чтобы он смог спокойно говорить об Огнарионе. Мелькнула мысль встать и уйти. Молча и без позволения. Но проклятые правила, правила, правила!!! Прямого оскорбления этой истеричной демонстрацией депа не заслуживал. А позволения уйти Саэрин не даст. Круг замкнулся. Самое забавное, он и сам бы перегрыз горло любому, посмевшему проявить неуважение к омеге дома Орит-Ониксер. Проклятье! Где же он так себе карму-то подпортил? Следовало срочно мириться. С теми, кто умел признавать свои ошибки, Саэрин был не злопамятен. — Я уже давно... решаю свои проблемы сам, — справиться со спазмом в горле почти удалось, но слова пока вырывались отдельными кусками. — Сам ведь захотел, цель была уж слишком хорошей… вкусной... и достойной. Что уж теперь жалеть? Уверен, пройдёт время и я смогу это… пережить. — Пережить? — омега немедленно переключился на новую тему. — То есть ты решил сдаться? Альфа упрямо поджал губы. Никто сдаваться не планировал. — Меня официально известили о нежелании Огнариона лир Эрин-Блонэри встречаться в будущем, — он выдержал долгую паузу. — А также известили о включении моего имени в список лиц, которым отказано в посещении территории рода Блонэри. — Надеюсь, ты не собираешься его простить? У альфы дернулось веко. Боль требовала обезболивающего, каких-то немедленных поступков, решений и желательно в двойной дозе. Он умел затаиться и выждать, если того требовал план действий. Он умел терпеливо, шаг за шагом, следовать разработанному плану, не обращая внимания на затраченное количество времени и сил. Лишь бы впереди была надежда и цель. Иначе его с головой поглотит апатия. Но пока есть надежда… В прищуренных глазах появился стальной блеск — отражение привычного упрямства и целеустремленности. Анарион не мог пожаловаться на избыток внимания к себе ни среди бет, ни со стороны свободных альф. Высокий рост, широкие плечи, приятные черты, складывающиеся в мужественное лицо — отцы постарались, задавая параметры будущего наследника - были приятным бонусом при знакомствах. Природное обаяние и цепкий взгляд сиренево-синих глаз на властном лице не раз заманивали в свои сети присмотренную заранее добычу. Красивый рисунок губ в сочетании с твердым подбородком и гордой посадкой головы, движения, полные достоинства, и правильная речь всегда производили хорошее впечатление на выбранных им партнеров. Короткая стрижка, конечно, вызывала недоумение коллег в последний месяц. Что тут сказать… поддался моменту, срезал в приступе гнева косу под корень. Месяца не прошло, как сменил имидж. Огнарион любил повозиться с её плетением. Не ему, значит — никому. Смысл таскать напоминающую о прошлом обузу, решил он тогда. Лишний раз тревожить сердце? Нет косы — нет желания вступить в брак. Более чем хорошая демонстрация своих намерений. Хотя, время от времени, иссиня-синюю косу было жаль, привык. Но что сделано, то сделано. Теперь только короткую чёлку небрежно треплет слабый ветерок, свободно влетающий в окно. Альфа усмехнулся. Он кровь от крови — потомок дома Орит-Ониксер. Сын знаменитого командора Звёздной Стражи Риэриса Орит-Ониксер, держащего в своих клыках все пограничье десятого и одиннадцатого секторов, откуда чаще всего приходят корабли реанцев. Вырезать бы их всех под корень, да жаль галактическое сообщество не позволит. Внук аристократа и главы Дома — Орит-Ониксер. Сын обеспеченных родителей, имеющий на своём счету в банке немало кредитов, добытых личным трудом. Офицер Стражи и капитан звёздного корабля, выигравший не одно сражение с пиратами реанцев, да и не только с ними приходилось дело иметь. Завидная партия, если задуматься. Он мог бы выбрать себе любого, но полюбил того, у кого имелся свой Истинный. И никого другого Анарион не хотел. Судьба знатно посмеялась над ним. Истинных не забывают. — Доброта — не моя стихия, Саэрин. Я пока обдумываю варианты, — альфа криво ухмыльнулся в ответ. — Обожаю ваш шаэрд, депа. Сколько ни пробовал, такого как у вас нет нигде. Помолчали. Анарион думал о том, что не удивится, если этот день станет поворотным в его жизни. Интересно, что приготовила ему судьба на этот раз? Зная депу, можно не гадать — всё равно ошибётся. Лишь бы только не женили на благо Рода. Договорной брак - единственное решение предков, которое он будет оспаривать до последнего. С другой стороны, тот намекнул, что разочаруется в нем, если он отступится от своей любви. Интересно, что тот затеял на этот раз? Настроение испортилось окончательно. С недавних пор это было его обычное состояние — гнев, раздражение и непонимание слились в единое целое, спаянное ядрёным чувством обиды. Принять то, что его бросили, отвергли, как и всех тех, кто был до него, было сложно. Небольшая ссора, вспыхнувшая между ним и женихом на почве ревности во время одного из ежегодных балов, даваемых родом Блонэри, причём, затеянная самим Огнарионом на пустом месте, не должна была привести к разрыву. Порой и посильнее цеплялись языками, доказывая друг другу свою альфовитость. Рык иногда стоял такой, что виртуальная шерсть летела во все стороны, но сдаваться никто не собирался, и ничего, мирились спустя пару часов. На этот раз не срослось. Расстались. За пару месяцев до свадьбы. Из-за брошенного им вскользь взгляда на чужого супруга-бету. По-настоящему красивого и элегантного линкслоу, хорошенькую куколку, но сделать это поводом для ссоры? Глупо. Какой эршар* укусил бывшего, Анарион тогда так и не понял. Оскорбился сам и преследовать нахамившего ему партнера не стал. А когда, спустя более сорока дневных циклов, узнал причину ревности последнего, было поздно. Как бы там ни было, взбешенный Огнарион развернулся и ушёл один, приказав его не сопровождать, и больше на связь не выходил. Месяцем спустя его яхта потерпела крушение в системе звезды Зирган. Тело так и не нашли. До тех пор пока не найдено тело, согласно закона о перерождении, клонировать тело из генетического материала банка Блонэри и залить в него ментозаписи памяти, родственники не имели права. С момента ознакомления с завещанием, даже несмотря на гибель Огнариона, желание врезать женишку по лицу никуда не делось. Зачем давать надежду другому, если у тебя есть Истинный? Поиграть и забыть? По понятиям Анариона, это было подло. Привычка притворяться даже перед родными, пытающимися его поддержать морально, вросла в шкуру и стала вторым я. Он был альфой, этим всё сказано. Никаких метаний и выставлений чувств напоказ. К счастью, в отличие от братьев и отцов, депа, кажется, совершенно не собирался с ним церемониться. — Думает он, — заворчал омега более благожелательно. — Я вас зачем знакомил? Чтобы тебя сделали альфочкой для битья, забыли и выбросили? Напомнить тебе, кто приполз ко мне едва ли не на брюхе и клялся, что ради прекрасных глаз Огнариона лир Эрин-Блонэри он вывернется наизнанку, поступит в Звёздную академию повторно и станет её лучшим выпускником, лишь бы мы вывели тебя в Свет и представили ему? Подавшийся вперед, навстречу альфе, омега растерял всё своё благодушие. Вежливый тон в отличие от слов испарился дымкой утреннего тумана, уступив место прямым претензиям. — Я сдержал своё слово, — беззлобно огрызнулся Анарион, в висках заныло от ощущения, что он находится на допросе в качестве обвиняемого и теперь приходилось оправдываться. — Поступил и получил звание капитана, как вы и мечтали. — Долго же мне ждать пришлось, целых двадцать лет, — омега скривился, откинулся назад, уже остыв от своей вспышки. Альфа, в который раз уже прокляв судьбу, флегматично пожал плечами. Трио отцов, состоящее из двух альф и беты, а также два старших брата — все как один, видели в нем капитана звездного корабля. Не меньше. Депа и оба его альфы исключением тоже не стали, давя на него по своему, когда он выбрал стезю пилота-навигатора при поступлении в Академию. Все словно сговорились. — Саэрин, я уже неоднократно вам говорил — меня намного больше привлекает пилотирование кораблей и построение маршрутов, чем руководящие должности и ответственность за экипаж. Я уважаю семейные традиции и поэтому пошёл по стопам родителей, став Стражем, но мой выбор — диплом пилота. Хотя, безусловно, вы можете собой гордиться: знакомство с Огнарионом достойный повод, чтобы загнать меня в угол и дожать, ради того, чтобы ваша мечта наконец-то сбылась, — вежливо, но в то же время с толикой издевки, заметил он, заставив собеседника поджать губы. — Пошипи мне здесь, — ворчание в голосе потомка не укрылось от Саэрина, откровенно повеселив. — Между званием капитана корабля и должностью обычного пилота разница, как между моим возрастом в сто лет и твоим. Ты просил меня о помощи? Просил. Я и помог, неблагодарный. Не думаю, чтобы Огнарион Блонэри заинтересовался бы рядовым навигатором, не сумевшим ничего достичь в своей жизни, пусть даже он и являлся моим внуком. Нет, я не сомневался в твоей харизме и в том, что ты рано или поздно завоюешь его симпатию и без капитанского звания, учитывая, кем является один из твоих, райгоновых, деоти. Альфы рода Ониксер всегда умели найти способ получить желаемое — если не наглостью, то обаянием, если не интригами, то хитростью. Или измором. Но согласись, офицерская парадная форма с капитанскими нашивками произвела на него неизгладимое впечатление? Какой гражданский не любит военных? Альфа усмехнулся. Депа был намного старше, чем намекал. Прошёл через три перерождения, одно из которых было преждевременным, после гибели во время боя при эвакуации жителей родной системы. Оба деоти, ушедшие в корпус Стражи с первых дней войны, насчитывали по шесть перерождений. Оба летали на одном корабле, присматривая друг за другом, и трижды погибали во время сражений. Всем троим откровенно повезло, что на тот момент семейный генетический банк Рода был уже в безопасности. Совсем недавно старенький депа жаловался на больную спину, слабость и нервы, а затем уснул и не проснулся. Неделю спустя, передав дела на руки наследникам, заметно сдавшие альфы депы ушли на перерождение вслед за ним, и теперь все члены их семьи выглядели даже моложе своего пра-пра-правнука, перешагнувшего рубеж всего в сто двадцать лет. Саэрин же, как и всякий омега, свой истинный возраст предпочитал умалчивать, остановившись в какой-то момент на цифре в тысячу годовых циклов, теряя обычно при озвучивании своего возраста один из нолей. В последние годы метод Перерождения использовался реже, только в случае гибели или естественной смерти. После изобретения пять веков назад метода наномедикоментозного омоложения организма, более дешевого и выгодного в экономическом плане для желающих им воспользоваться, привычный срок жизни в триста годовых циклов, плюс-минус пару-тройку десятков лет, был отодвинут до двух полноценных сроков жизни. Одна инъекция сыворотки каждые сто лет - и любой лоу, способный оплатить процедуру, без всяких проблем проживал до пятисот-шестисот лет. Изобретение, конечно, было не самым дешёвым удовольствием, но срок жизни линкслоу позволял к определенному времени собрать необходимую сумму для оплаты процедуры. К тому же, медицинская программа контроля здоровья членов Дома позволяла главе семьи контролировать соклановиков, чтобы в случае непредвиденной ситуации подстраховать их финансами. Не безвозмездно, конечно, зато беспроцентно. Что касается слоёв населения, не входящих по каким-либо причинам в Дома, то здесь работали социальные квоты Родов и система кредитных выплат с минимальными процентами. Более того, любой лоу вступавший на военную службу в Звёздный флот Империи, отслужив минимальный срок, указанный в контракте, после ухода в отставку получал право на Перерождение за счёт Империи. Один выполненный контракт приравнивался к одному восстановлению в случае гибели вне службы или естественной смерти. Лечение и перерождение во время службы шли за счёт Звёздного флота, финансируемого самим Императором. Те же условия действовали для наемников родовых флотилий, контролирующих в основном безопасность территорий звёздного домена Рода и именующих себя в просторечии Стражей домов. Учитывая зарплату и различные надбавки за участие в боевых действиях, выслугу лет, командировочные и глубинные, омоложение для военных проблемой никогда не становилось. Империя ценила боеспособность своих воинов. От кадров Звёздного флота и численности Стражи, входящей в состав флота по первому слову Императора, зависело благополучие самой Империи линкслоу — опасность со стороны расы реанцев забывать никто не собирался, слишком большую цену собрала война с ними. Более десяти миллиардов погибших линкслоу так и не удалось вернуть к жизни. Реанцы были разгромлены и загнаны в резервации на своей территории, но только разгромлены, а не уничтожены. Их нападки, замаскированные под походы пиратов, длились не один век и вряд ли когда-либо закончатся. Поняв, что заполучить себе технологию ментального клонирования не получится — любая попытка взлома или перепрограммирования оборудования генетических банков и личных коммуникаторов лоу со стороны реанцев тут же активировала программу их самоуничтожения — ящеры пришли в ярость. В первую очередь стали уничтожаться военные госпитали, станции, корабли и даже планеты, несущие на себе ментогенетические банки данных граждан Империи. Идиотами они не были: каждый клон — восстановленный по ускоренной программе воин, брошенный против них же. Крайние методы с обеих сторон привели к огромным потерям среди линкслоу, но давать подобную технологию в лапы воинственной расе для клонирования себе подобных было подобно самоубийству. Это у лоу были ограничения на клонирование из этических и моральных соображений: один разумный — один клон с памятью погибшего хозяина ДНК. Допросы пленных реанцев убедили — захватчики подобными сантиментами не страдали, им нужны были воины, и чем больше, тем лучше. По результатам войны — двадцать три звёздные системы остались без единой планеты на своей орбите. Среди многочисленных астероидных поясов этих систем до сих пор вылавливают тела погибших. Зачастую из числа неперерожденных — настоящий праздник для членов семьи и Дома, не сумевших эвакуировать свои гендерные банки во время войны. И пусть наручный коммуникатор, куда сливалась подстраховочная ментозапись памяти и забирался генетический материал тела в момент гибели или по прямому приказу хозяина, чаще всего, хранил неполный запас памяти из-за своего небольшого объема, последние тридцать прожитых годовых циклов в нём были. Этого хватало, чтобы вспомнить родных и начать жизнь с чистого листа. Конечно, как и у любой методики, новый способ продления жизни имел свои отрицательные моменты, именуемые фактором усталости мозга, когда у разумного в какой-то момент пропадало желание жить или пока клетки мозга окончательно не начали выходить из строя. С этим чаще всего сталкивались те из лоу, кто прожил более полутора-двух тысяч лет и терял интерес к жизни, или те, кто изнашивал организм окончательно. В этом случае в ход шла старая методика клонирования с заливкой ограниченного объема памяти — так называемым откатом памяти до того момента, который лоу выбирал заранее сам. Естественно, существовали и защитные механизмы для таких желающих, ограждающие от желающих напомнить им старую жизнь, вплоть до полной смены обстановки и переселения на другие планеты. Все эти моменты оговаривались в завещании отдельными пунктами. Чем и воспользовался Огнарион, сменив сроки в заливке ментопамяти. Анарион невесело усмехнулся. Новое воспоминание об избраннике отозвалось привычным сожалением. Огнарион был ярким, целеустремленным, горящим изнутри. Молодым, не перешагнувшим и половины первого срока жизни, без единого перерождения. В нем не было той усталости жить, что делало его завещание в первое время ещё более подозрительным. Он всегда стремился быть лучше других — сильнее, умнее, талантливее. Его сложно было не заметить, ещё труднее проигнорировать, что уж говорить о том, чтобы разлюбить и забыть? Альфа закрыл глаза и уткнулся носом в кружку с шаэрдом*. Кто же знал, что случайная встреча во время службы на корабле, принадлежащему роду Блонэри, приведёт к таким оглушающим последствиям?