Batafurai kōka - Эффект бабочки

По дому уже второй день не хожу – летаю. Съезжаю по перилам лестницы – плевать, что больно, всегда мечтал так сделать. Первый раз, правда, упал, но тут же вскочил и побежал пробовать заново. Счастливый, как маленький ребёнок перед Рождеством. Порхаю по квартире с пылесосом в руках – проснулась жажда помочь матери. Всю жизнь как-то одинаково было. Я ж калека, не до пылесосов мне. А тут ба! – помочь хочу. Мать удивлённо округляет глаза и пожимает узкими плечами. Давно я так счастлив не был. А чего счастлив – сам не знаю. Прибрался в комнате, шкаф разобрал, все вещи грязные, что разноцветными горами копились по углам, на стульях и под кроватью, в стирку кинул, нырнул в залежи ненужных бумажек, журавлями распластавшихся по моему столу. Я никогда не принимал столь активное участие в жизни своего дома. Мама с удивлением смотрела на то, как я, с головы до ног в бинтах, но жутко счастливый, скачу по дому, перепрыгиваю через невысокие ступеньки, на которых постоянно падал и, подымаясь, всё время вцеплялся в узкий поручень, боясь упасть. С крупными мягкими наушниками на голове тряпкой атакую свалявшуюся в комки пыль на книжных полках. Пританцовывая, размахиваю куском грязной ткани, как флагом, как мне кажется, совсем негромко подпеваю играющей мелодии, и мой чуть сипловатый голос сливается с песней, будто бы так и надо. Влившись в бодрящую мелодию, пропускаю момент, когда мой мобильный прорезает воздух радостной трелью. Музыка заглушает. – Тё-кун, те-ле-фон!! – уже в который раз выкрикивает мама, указывая пальцем на телефон. Я только непонимающе изгибаю брови и наклоняю голову, пытаясь осознать, что от меня требуется. Лёгкий стук по правому наушнику, как взрыв в моей курчавой голове. Снимаю наушники, слышу звонок и, выронив тряпку, кидаюсь к столу. Руки дрожат, и я не сразу нахожу кнопку вызова. – Д-да, алло!.. – Хэй, Тё, ты что, ещё нежишься в постели?.. Ты чего так трубку долго не брал? – раздаётся немного возмущённый бархатный голос Сато. – Да я это… Ну… Уборка у нас, и… – как всегда, бормочу себе под нос, пытаясь найти себе хотя бы относительно достойное оправдание. – А, уборка?.. Дай угадаю, – с наигранной небрежностью хмыкает Сато. – В наушниках прибираешься?.. Откуда?! Как он узнал?!.. – Э…Ну, вроде того, – немного нервно тереблю выбившийся краешек бинта. – Так что ты хотел?.. – А! Точно! Я через полчаса в ваши места наведываюсь в книжный магазинчик, закупаюсь мангой. Может, составишь мне компанию? Ну, куда ж я денусь?.. Спустя полчаса я, уже готовый, без перевязки и живее всех живых, выдвигался в сторону небольшой книжной лавки, уютно спрятавшейся в маленьком подвальчике посреди жилых домов. Раньше я частенько там бывал, закупался мангой. Когда же я там был в последний раз?.. Кажется, прошлой осенью?.. У входа меня честно ждёт Сатоширо, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Судя по его запылённым и протоптанным кедам, он здесь уже давненько стоит. – Ну и копуша ты, Тё-кун! – смеясь, заявляет он и первым направляется вниз по лестнице, побрякивая множеством бусин в плетёных браслетах и ловко перескакивая через ступеньки. Спускаюсь следом, неловко потупив взгляд, осторожно переступаю с одной ступени на другую. Я ведь действительно копуша. Весь в себе. Сато, наверное, давно меня здесь ждал. Я не удосужился посмотреть на время, когда выходил. Он долго ждал, а я не торопился. И всё равно он не злится… – Прости… – стоя на предпоследней ступеньке, тихо извиняюсь. Не знаю, зачем. Просто нахлынуло. Захотелось извиниться. Со мной иногда бывает. – Хах, вот милашка, – чуть шипящим голосом проговаривает Сато, от чего я невольно вздрагиваю и краснею. М… Милашка?.. Чуть запятнанные чернилами пальцы невесомо касаются моей щеки. Тепло. Разгорячённое дыхание Сато скользит по моей коже, почти обжигает. Близко, так близко, что я вижу своё отражение в его раскосых глазах. Его беглый взгляд задерживается на моих пересыхающих губах, влажно заблестевших, когда я торопливо и смущённо облизнул их. Поглаживает кончиками пальцев щёку, нежно проводя от скул к раскрасневшейся мочке уха. Без предупреждения, без лишних слов, придвигается ближе. Неторопливое прикосновение губ, такое осторожное, нежное, лишь пробное, словно попытка распробовать вкус друг друга. Вкус Сато чуть отдаёт табаком и чем-то сладким... Я мог бы вырваться. Мог убежать, стыдливо пряча взгляд. Но я не хочу. Спустя несколько секунд отстраняется, отпускает, оценивающе глядя за моей реакцией. Дыхание сбилось. Не хочу ничего говорить. Не хочу портить. Вторая попытка. Более смелая, более резкая. Более приятная. Обхватив за ворот моей рубашки, придвинув к себе, он практически впился в меня тонкими влажными губами, а я не смел сопротивляться, сладостно прикрыв глаза, подавшись вперёд, желая распробовать вкус его губ, желая перехватить невесомую нежность, желая утонуть в столь приятном, сладком поцелуе, от которого я забыл, как дышать. Тёплые руки осторожно обхватили мою талию, легли на выгнутую спину, ловкими пальцами нырнув под рубашку, касались чуть выступающих позвонков. От прикосновений замирало сердце. Земля ушла из-под ног. Поцелуй углубляется, чужой язык нежно проходится по ранкам на моих искусанных губах, зализывает, проникает глубже… Откуда-то сверху слышится тихий смешок. Сато вздрагивает, и, осторожно отстранившись, задирает голову вверх. Наверху, над лестницей в книжный, стоят две девчушки с румянцем на пухлых щеках и перешёптываются между собой, глядя на нас. Сатоширо, едва заметно раскрасневшись, натянуто улыбается и машет им напряжённой ладонью. Те удивлённо смотрят на него, а потом быстро разбегаются, так, как разбегаются тараканы, стоит лишь включить свет. – Прости, – неловко потирает затылок Сато. – Нехорошо как-то вышло. Всё в порядке?.. Я, с ног до головы залившись румянцем, сажусь на серые ступеньки. Стыд. Какой стыд. Сижу, обхватив голову тощими руками и уткнувшись лицом в колени. Теперь уж точно слух разнесутся по всему городу. Когда живёшь в маленьком городе, трудно что-либо утаивать. Всё тайное становится явным. Намного быстрее, чем где-либо. Всё становится общественным секретом. – Прости, Тё… Мне не стоило… Ну… – Сато усаживается рядом со мной, аккуратно приобнимая за узкие плечи. – Я виноват. Прости. – Н… Ничего страшного. Всё в порядке. Мне едва удаётся выдавить из себя хоть слово. Позор. Как стыдно… – Тё, – рука парня ласково треплет меня по голове, пальцы зарываются в волосы, пропуская каштановые пряди. – Что?.. Наклоняется, быстро шепчет мне на ухо, почти касаясь губами мочки, бегло стреляя глазами по сторонам. – Я люблю тебя. Только никому, ладно? Улыбается, приложив палец к краешку губ, подмигивает, встаёт. – Ну, может, пойдём?.. – протягивает руку, помогая встать. Хочется выдавить из себя хоть слово, но перехватило дыхание. Будто он это не мне сказал. Не верится, просто не верится. – Сато, я… – Можешь не говорить, я понял. И да, ещё раз, извини. С меня мороженое! – его лицо привычно искажает добродушная усмешка. Открывается скрипучая дверь, и я сразу ощущаю такой любимый и приятный запах типографской краски. Запах свежих книг. Запах историй. – Ба, какие гости! Амаэно Тё! Неужто решил опять к нам пожаловать! – хриплым басом грохочет и смеётся владелец книжной лавки. Раньше я часто здесь бывал. Удивительно, что он помнит меня. – Как мама? А? – спрашивает он, поправляя очки на грузном носу. – Сам как? – Мама в порядке. Я тоже… – неловко улыбаюсь. Почему-то мне кажется, будто он всё видел. Видел, как мы стояли на лестнице и… Но, конечно, он никак не мог этого видеть. – Эй, Тё! – машет мне рукой Сато. Его едва видно из-за высоких книжных стеллажей, раскиданных невпопад по помещению. – Подойди-ка сюда, ты должен это видеть! Я киваю владельцу и неспешно направляюсь в сторону Сато, попутно разглядывая немногочисленных посетителей книжного. Конечно, они никак не могли нас видеть.