Выбор: Обручение (Choice: Betrothal)

Едва последние соболезнующие - или зрители - уехали, Девятый устроил срочное собрание. Иемицу ожидал этого, также как и Хранители Девятого, угрюмо окружившие длинный стол в комнате совещаний. И не удивительно, учитывая смерть Массимо Вонголы, последнего наследника Девятого. Тимотео выглядел постаревшим и усталым, с опущенными под гнетом неудач, преследовавших Вонголу последние семь лет, плечами. Он сидел в кресле с высокой спинкой во главе стола, сложив руки перед собой и задумчиво и напряженно глядя в никуда. Остальные терпеливо ждали его первого слова - ждали бы столько, сколько потребуется, не было привычных шуток и подколов, не в присутствии мужчины, только что похоронившего своего последнего сына. Ну, не совсем последнего, думал Иемицу. Но почти. И один Бог знал, что теперь станет с Вонголой. Будто услышав последнюю мысль Савады, Тимотео вышел из задумчивости. - Итак, - вздохнул он. - Мы в тупике. - Не совсем так, - возразил Джанни, сочувственно взглянув на Иемицу, будто не желая говорить следующих слов, но верность Девятому пересилила: - Сколько лет исполняется Тсунако? Только услышав о смерти Массимо, Савада уже знал, к чему это приведет. - Тринадцать. Ей всего лишь тринадцать, - напряженно ответил он, сжимая руки в кулаки под столом. Будто это могло ему помочь. - Совсем юная, - замялся на миг - всего на миг - Рафаэль. Иемицу был вкурсе, да. Он взглянул на Тимотео, молча смотревшего на него с нечитаемым выражением на лице. - Очень юная, - согласился Паоло, постукивая пальцами по столешнице, и тоже перевел взгляд на Девятого. - Леоне недавно вывел дочь в свет. И они довольно плодовиты, эти девчонки Леоне. Мы могли бы... - Нет, - босс редко был таким резким, как сейчас. - Нет, я не буду... я не могу... время моего отцовства вышло. Хранители молча приняли его ответ. Тимотео, как никто другой, имел полное право отказаться от повторной женитьбы. - Ладно, - вздохнул Паоло, - давайте снова пройдемся по кандидатурам. К кому мы можем обратиться? Может, Русцетти? Если я правильно помню, их младшему сейчас семнадцать. - Семнадцать, - подтвердила Мария. - И этот идиот станет Десятым только через мой хладный труп. - Орсини, - предложил Мишель. Все замолчали, обдумывая его слова, и он скривился: - Нет, ни за что. Ладно, может у Фуретто есть лишние сыновья? Они начали обсуждать список Семей, отмечая, у которых из них были молодые отпрыски, их сильные и слабые стороны и кого можно было бы женить в семью. Иемицу, как и Тимотео, молча слушал, как они пререкаются, и думал о своей маленькой, скромной, неуклюжей Тсунако, которая - случайно или нарочно - стала единственной прямой наследницей Вонголы, и о будущем, которое решалось сейчас за нее. Обсуждению и спорам не было конца, однако никакой пользы от них не было. У Фуретто был младший сын (двадцать лет) или один из сыновей Линдарон, если бы у них получилось уговорить его семью отдать его Вонголе - вот и все варианты. Паоло только заговорил о возможности кандидатуры Дино Каваллоне - «Мы могли объединить наши семьи?» - когда Рафаэль тактично прочистил горло. - Обязательно женить кого-то в семью? - он бросил быстрый взгляд на Девятого, потом на Саваду. - Мы все помним Восьмую и ее силу. Может, Тсунако сможет управлять семьей самостоятельно? Иемицу нехотя покачал головой: - Нет. Сомневаюсь, - сказал он, вспоминая, что о ней рассказывала Нана. - Она не очень хорошо ладит с людьми и довольно неуклюжая, - чересчур скромная, мягко говоря. В тех редких случаях, когда работа позволяла ему навестить семью, она выглядела так, будто готова была сбежать от него при первой же возможности. - Не говоря уже об отсутствии у нее Пламени, она никогда не показывала даже признаков обладания им. Хранители разочарованно вздохнули. - Я голосую за одного из сыновей Линрадон, - сказал Джанни. - Я видел их, и они не так уж плохи. Надо будет договориться о возможных уступках их Семье, но... - он пожал плечами. - Из всех вариантов этот выглядит лучше всего. - Вы забыли кое о ком, - вмешался Девятый. - Вы забыли о Занзасе. Последовавший за его словами миг тишины взорвался множеством возмущенных возгласов. - Он чуть не убил вас! - яростно взвыл Мишель, а Джанни выкрикивал что-то о его незаконнорожденности. Девятый дождался, пока они выпустят пар. - Он хотел быть Десятым, - его губы тронула тень улыбки. - Если мы вернем его и предложим ему место, сомневаюсь, что он решится на очередной переворот. Если, конечно, мы научим его правильно управлять Вонголой, - улыбка его исчезла, - и нам нужен сильный наследник, способный выжить до церемонии наследования. - Но... Занзас, - поморщился Джанни. Остальные, судя по их лицам, были с ним солидарны, возможно, вспоминая, как и Иемицу, каким он был - высокомерным, злобным и эгоистичным. Если бы только он довольствовался Варией, которая больше подходила его характеру и способностям. - Он бастард, босс. - Он потомок Второго по материнской линии, - спокойно возразил Девятый. - Мы не раз проверяли. В нем течет кровь Вонголы, хоть его мать и не была замужем. - Но подумайте, какие поползут разговоры! - отчаянно воскликнул Джанни. - Тимотео, Семьи Альянса никогда не примут его. - Им придется, - ответил Девятый. Иемицу откинулся на спинку кресла: когда босс использовал этот тон, бесполезно было его отговаривать. Он представил предстоявшую им работу - вытащить Занзаса изо льда и сделать из этого неконтролируемого засранца достойного кандидата в Десятые будет задачей не из легких - и сдержал гримасу. И тогда Девятый взглянул на него и добавил: - Если нужно будет узаконить его положение, тогда... они с Тсунако почти одного возраста. Иемицу не заметил, как вскочил на ноги. - Вы, должно быть, шутите! - воскликнул он, однако Тимотео смотрел на него спокойно и прямо. Даже несколько угрюмо. Савада и раньше знал, что рано или поздно его дочь станет политической пешкой Вонголы, но это... - Босс, нет, пожалуйста, не поступайте так с моей дочерью! Вы же знаете, Занзас просто животное! - Которое можно приручить, - ответил Девятый. - Иемицу, пожалуйста. Неужели ты откажешь Вонголе в том, что может спасти ее? - его голос стал тверже: - Или ты хочешь сказать мне, что твой ребенок не может послужить благу Семьи? Иемицу заметил, что его руки сжались в кулаки и с усилием расслабил их, заметив, как Пиеро, откинувшись назад, начал поигрывать рукоятью своего ножа. Он вздохнул, тяжело и хрипло, чувствуя, как воздух застревает в горле. - Это было низко, Тимотео, - тихо сказал он, - особенно с твоей стороны. Девятый не моргнул и глазом. - Думаешь, я не готов спуститься на самое дно, если это послужит на благо Вонголы? - Я не позволю тебе отдать мою дочь Занзасу на заклание, как какую-то жертву, - сказал Савада, закрыв глаза и глубоко вздохнув, пытаясь взять себя в руки. - Я хочу, чтобы ее научили защищать себя. Может быть, это было бесполезно - одна мысль о том, как его маленькая принцесса пытается защититься от Занзаса, бросала его в холодный пот - но он не собирался лишать ее и самого мизерного шанса. - Договорились, - сказал Тимотео. - Ей также нужны будут телохранители, на случай, если ее попытаются устранить другие Семьи. Отправлю Реборна и Ядовитого Скорпиона. Если считаешь, что кто-то другой справится с задачей лучше, только назови имена. Иемицу снова вздохнул. Реборн и Ядовитый Скорпион. По крайней мере, Девятый принял его просьбу всерьез. - Нет, они лучшие, - если кто и смог бы научить его дочь защищаться от Занзаса, это были они. - Мне нужно будет уехать. Нельзя просто взять и вывалить это на нее. Я сам скажу ей. - Езжай настолько, насколько понадобится, - кивнул Тимотео, и голос его смягчился: - Иемицу, спасибо. - Нет, - выдавил он через зубы. - Не смей благодарить меня за это. Никогда. Тимотео, понимающе глядя ему в глаза, склонил голову: - Как хочешь, - вздохнул он. - Приступай к приготовлениям. И кто-нибудь должен отправить весточку Варии. Когда разберутся со своим заданием, пусть пришлют Скуало, мне надо будет с ним поговорить, - он тонко улыбнулся. - Я уверен, он уже все продумал наперед и начал составлять план действий. Надо будет остудить его пыл. Кто-то что-то ответил, но Иемицу больше не слушал. Он грузно опустился в свое кресло, проведя рукой по лицу и думая, что же он наделал. Хорошо, что он никогда не считал себя хорошим отцом. Максимум, на что он мог надеяться - быть лучшим родителем, чем Тимотео. А уж это, думал он, точно было ему по плечу.