История одного "пидораса"

Пока мы с Родькой посещали начальную школу, почти не расставались, даже ночевали вместе — или у меня в комнате, или у него. Отец Родиона так и не женился, но периодически приводил в дом женщин, которые надолго не задерживались, поняв, что воспитывать подростка трудно, пусть даже такого покладистого как Родька. Была, правда, одна хорошая, добрая тетка с дочкой нашего возраста. Но ее быстро вернул обратно муж, поняв, какое сокровище потерял. Мы все дружно погоревали некоторое время и забыли их с девочкой, предвкушая скорую поездку в деревню к Степаниде. Тетка не обиделась на отца Родиона, как все подумали вначале. И хотя по первости она бранилась и припоминала, что ей не отдали племянника, но со временем все улеглось, и мы каждое лето уезжали из суетного города на свежий воздух. Муж Степаниды был добрый и улыбчивый мужик, который научил нас рыбачить, обстругивать рубанком доски и косить траву. Гулять с деревенскими мы не ходили, потому что они нас недолюбливали и считали городскими зазнайками, хотя сыновья Степаниды и пытались их в этом разубедить. Одним жарким утром с нами произошла неприятная история, которая и определила мое дальнейшее увлечение единоборствами. Мы, отпросившись у Степаниды на речку, оседлали велосипеды и рванули, что есть силы, по проселочной дороге, поднимая клубы пыли и распугивая местных кур. Взобравшись на пригорок и остановившись на тропинке среди густой травы, чтобы перевести дух, Родька первый заметил на берегу ребят и понял, что они топят щенка. - А ну, отпустите собаку! – крикнул он во все горло и дал по газам, надеясь спасти животное. Я еле успевал за ним, не попадая ногами на педали, но кричать старался громко и, как мне тогда казалось, очень страшно. Мы сцепились с деревенскими парнями, несмотря на то, что их было пятеро. Досталось нам в то утро знатно: три выбитых зуба на двоих, один перелом пальца и огромная куча синяков и ссадин. Собаку спасли - это оказалась девочка, которую мы привезли в Москву, и мама сразу назвала ее Варя, сказав, что Джоконда слишком вычурно, а простое имя ей очень даже к морде. - Ну что? - спросили нас отцы, когда выслушали историю про то, как мы дрались за Варю. - Может, теперь начнете серьезно каратэ заниматься? А не увиливать, прикидываясь больными. Видите, какие в жизни ситуации бывают, приходится защищать тех, кого обижают, и как бы ни хотелось – мимо не пройдешь. Варька вскоре стала моей собакой официально, так как у Родиона неожиданно началась аллергия. На грандиозные перемены сама виновница никак не отреагировала, а так и жила на два дома и частенько нас обманывала, притворяясь то голодной, то не выгулянной. Родька пил таблетки, чтобы не чихать, и от этого постоянно хотел спать. Тренировки он забросил окончательно, а вот я наоборот так сильно втянулся, что уже не мыслил жизни без спорта. В школу мы ходили вместе, а после уроков расходились – я в спортивную секцию, где познавал боевое искусство, а Родька в художественную школу, где на него уже тогда возлагали большие надежды. У каждого из нас появились свои друзья по интересам, и мы немного отдалились друг от друга.

***

Первым сексуальный опыт получил Родион. Он, после выставки какого-то именитого художника, на мой взгляд, малевавшего фигню, отправился на квартиру со своей богемной тусовкой, где его и развратила рыжеволосая красавица, годившаяся ему если не в матери, то в старшие сестры точно. Родька так красочно мне описывал секс, что я изводился завистью. В довершении он, не имея фотографии той женщины, сам написал её портрет и повесил у себя в комнате. Родион изобразил её как живую, почти обнаженную, с россыпью веснушек по гладким, белым плечам, и жутко соблазнительную. Она сидела в пол-оборота, прикрытая небольшой газовой тканью, и рукой придерживала огненно-рыжие густые длинные волосы. Картина была большая, почти в полный рост модели, и все части ее тела были хорошо видны. Поэтому я часто кружил вокруг, разглядывая все более внимательно. С тех самых пор мой друг не переставал меня удивлять своими сексуальными победами. Как оказалось, люди искусства были намного раскрепощенней, чем спортсмены. Девушки из моего круга не подпускали к себе парней, а если и возникали чувства, то дальше поцелуев дело не заходило. - Пошли со мной, - уговаривал меня в очередной раз Родион, - я тебе такую кралю подгоню, опытную, без комплексов, ненавязчивую. Будете с ней придаваться разврату сколько захочешь, где захочешь и как захочешь. - Чего я с вами делать буду? - мне приходилось отнекиваться и придумывать разные причины, чтобы не скучать, пока они будут говорить о высоком искусстве, в котором я ничего не понимал. А насчет того, что мне там что-то перепадет, я не верил ни секунды и думал, что Родик привирает, рассказывая о своих победах. - Хорошо, - не в характере Родиона было сдаться без боя. - Сам не придешь - тебе приведу. Я от него отмахнулся и, забросив рюкзак с формой на плечо, убежал на тренировку. Успев совершенно позабыть об обещании друга, я вернулся вечером домой и встал в дверном проеме столбом. На нашем обеденном столе, который стоял посередине зала, в полумраке, танцевала совершенно раздетая девушка. Она была невысокого роста и полновата, именно такая, как мне нравилось. - Ну, наконец-то! – я вздрогнул от неожиданности и повернулся на голос Родиона. - Лара, - Родик протянул к ней руки и помог спрыгнуть со стола, - вот это и есть мой друг, которого, ты сегодня заслужила. Он подвел ко мне обнаженную красавицу и, хамовато подмигнув, быстро оставил нас наедине, не забыв забрать с собой Варю. - Родители приедут только завтра, - послышался его голос, а потом щелчок замка. Лара, совершенно не стесняясь меня, прошла по комнате, достала из своих вещей портсигар, инкрустированный крупными камнями, длинный костяной мундштук, в который элегантно вставила сигарету, и посмотрела мне в лицо, демонстративно сунув кончик мундштука между губ. Я засуетился, поняв, что от меня требуется и, споткнувшись о свою сумку, которую уронил там же в дверях, поднес ей зажигалку. В эту ночь, в свои почти шестнадцать лет, я побывал на вершине блаженства и опустился на дно отчаяния, когда под утро она покинула меня, не оставив никаких координат. Родик это знаменательное событие так просто не оставил, он решил отпраздновать мою потерю девственности в модном клубе, куда всех и пригласил вечером. Там я узнал, что его друзья не скучные зануды, а веселые раскрепощенные молодые люди, для которых рамки и моральные устои ничего не значат. Мы пили пиво и вино, танцевали на стойке бара, занимались любовью прямо там, за легкими занавесками, отгораживающими столики от любопытных глаз. И никто нам ничего не высказывал, не упрекал и не пытался прогнать. Друзья Родиона были не только весельчаки и балагуры, но ещё дети богатых и влиятельных родителей, которых мама называла «золотая молодежь». Как раз после этого мероприятия мир для меня заиграл совершенно другими красками, я научился не бояться женщин, я смело приглашал девушек на свидания, а услышав отказ, не расстраивался и находил себе новую красавицу. Время бежало вперед, я ушел со школы в поварское училище, а Родик остался учиться дальше. Его после школы ждал Московский государственный академический институт имени Сурикова. А меня - тренировки и мечта получить черный пояс. Дороги наши снова разошлись, но друзьями мы быть не перестали.