Алинорец

      – Не правда ли здесь красиво? – на удивление приятный голос – но не понять, обращается ко мне мужчина или женщина…       – Да, действительно, – легко согласился я, в который раз останавливаясь, чтобы осмотреть виды, открывшиеся за новым поворотом. Скалы из белого камня, по которым взбираются тёмно-зелёные плети плюща, лес впереди, почти на горизонте, и справа, откуда я только вышел, залитые солнцем луга, буяющие зелёной травой и яркими цветами.       – Мало кто видел эти места, – в странном голосе послышалась гордость. – Никому не дозволено заходить во внутренний круг, кроме вернейших. Те, кто поняли мою суть лучше других, те, кто умели читать мою истинную волю между строк, те, кто приняли меня и верно служили мне – лишь они живут во внутреннем круге моего Плана…       – Интересно, как к этому отношусь я, – я улыбнулся и закрыл глаза, наслаждаясь этим миром: шелестом листвы и травы, далёким пением птиц, прикосновением лёгкого ветра и тёплого солнца, запахами трав…       – Друзьям позволено увидеть многое… Иди дальше по этой тропе, – гостеприимно произнёс хозяин этих земель.       – Не думал, что твой План настолько… прекрасен. Не скажешь, что это уголок Обливиона. Скорее уж, Этериус, – отметил я, медленно шагая дальше.       – Спасибо, – мой собеседник, пока не показавшийся (но я уже точно знал, с кем говорю), кажется, улыбался. – Мой План постоянно меняется, как и я… Но по-разному. Тоже как я. Внешний круг разделён – для тех, кто видел во мне лишь жестокого тирана, упивающегося чужой кровью, но поклонялся мне, и для тех, кто отдали мне свои души, при этом испытывая ко мне лишь страх и ненависть… Самый край внешнего круга сочетает пейзажи Молаг Амура и Мёртвых Земель. Да, пришлось пойти на некоторый плагиат, да ещё и у Разрушителя, чтобы… соответствовать ожиданиям. Та часть внешнего круга, что отведена для моих последователей, которые не смогли или не захотели постичь мою суть, напоминает… бесконечную арену. Это то, как они жили, как умерли и как надеялись жить после смерти. Посвятив себя бою в мою славу. Далее идёт внутренний круг – место, где мы находимся. Я создавал его с расчётом иметь приятное место для прогулок – и да, здесь живут те, кто были ближе всех ко мне из моих последователей. Желая ради собственного развлечения сразиться с другими, они вправе покидать внутренний круг и выходить во внешний – вплоть до самого края. Но и возвращаться по первому желанию. А идём мы туда, куда я допускаю лишь избранных… Лишь своих друзей. Сердце моего Плана и мой дом. Дворец на высокой скале… Не удивляйся, увидев его. В чём-то он – моё воплощение, сотканное из различий и противоречий.       – Спасибо за доверие, – искренне поблагодарил я. – Похоже, мне ещё многое предстоит узнать о тебе, Боэта. Принц Даэдра тихо рассмеялся.       – Мне радостно, что тебе интересно узнавать обо мне и о моём Плане. Впрочем, иного нельзя ожидать от потомка Таэрлена… и сына Арамила.       – Мой отец был здесь? – я насторожился.       – Дважды, – в его голосе послышалось сожаление. – И первый раз – едва вырвавшись из Плана Бала. Увы, но у Повелителя Насилия он пробыл дольше всего. Во Вторую Эру, когда Арамила затянули потоки Обливиона, Хладная Гавань была ближе всего… А Бал ненавидит отпускать свои «игрушки». Тем более обладающие большой силой… Но Арамилу удалось вырваться. Впрочем, иного и не ожидалось от потомка Таэрлена. И он попал ко мне, прямо в мой дворец… Странная случайность. Но она его спасла… Если бы он оказался во внешних кругах, мне бы не удалось его заметить. Но он оказался здесь. И его тело, и его рассудок были повреждены… Впрочем, иного не стоило ожидать от Бала. Мне удалось помочь ему. А потом этот… безрассудный мер вновь шагнул наудачу, доверившись потокам Обливиона в очередной раз, – послышался тихий обречённый вздох. – А второй раз оказался после Квагмира. Не знаю, как ему удалось вынырнуть из трясины кошмаров, но душевно он был ещё в худшем состоянии, чем после Гавани. Вот так мне и довелось понять, что моё призвание – быть нянькой одного прекрасного мера. По счастью, третьей встречи по тому же сценарию не произошло. Он умудрился попасть к Меласу и закрепиться на месте одного из Герцогов Безумия… Конечно, казалось бы, после восьми веков странствия по Обливиону это неудивительно, но он совершенно точно не безумен. Разве что на самую малую часть, которая у вас, Араллано, является родовой.       – Вот как, – я нахмурился, сжав кулаки. – Мой отец прошёл весь Обливион… А я не мог ничего сделать. Не мог вернуть его. Ужасный из меня сын…       – Тшшш… Не вини себя. Никто из смертных не мог бы этого сделать. Если бы не Мелас, Арамил так бы и бродил по лабиринтам Обливиона, ища выход, которого и нет… Попасть сюда легче, чем отсюда.       – Как же тогда ты вернёшь меня? – я замер.       – Ты спишь. Причём спишь в месте, где находится как бы перемычка между Обливионом и Нирном… Иди дальше, – успокоил меня голос Боэты. – Я хочу успеть показать тебе и дворец… Да и цель моя – успокоить тебя, дать тебе сил перед долгим путём и многими опасностями…       – Спасибо. Успокоиться и собраться с мыслями мне точно не помешает, – я кивнул и продолжил свой путь по отчётливо видной тропе.       – А я постараюсь развлечь тебя рассказом… Ты же расслабься и наслаждайся моим Планом…       – Скажи, а насколько вообще соответствуют реальности описания Принцев? – не выдержал я. – Или всегда такие же расхождения, как с тобой?       – Со мной? – Боэта тихо рассмеялся. – Со мной нет расхождений. Я просто не открываю действительности никому из пишущих сильно умные книжки об Обливионе. Для случайных любопытствующих достаточно и внешних кругов. Но ближе к себе я их не подпущу. Те же, кто желают узнать меня лучше, оказываются поражены, особенно если не принадлежат к народу данмеров. Им-то лучше известно, что я могу проявляться во многом. Архитектура, ремёсла, культура в целом и самый облик кимеров, а после данмеров – это то, что сформировалось под моим влиянием. Я ближе к их повседневной жизни и интересуюсь тем, что с ними происходит. Со всеми. Не только с служителями моего культа. Но… В мой План попадают лишь те, кто по своей воле отдал себя мне. «По умолчанию» души данмеров принадлежат Азуре. Мефале принадлежат её служители, в первую очередь – Мораг Тонг. Этот порядок мы определили изначально. И всё так и продолжается поныне…       – Наверно, по числу последователей Истинный Трибунал опережает всех остальных Принцев, вместе взятых, – предположил я.       – Не исключено, – согласился Принц Воинов. – Все данмеры, да ещё поклоняющиеся из иных рас… Выходит немало. Кстати, ты почти на месте. Смотри… Новый поворот открыл мост, ведущий к горе, на которой стоял за щитом из плотного тумана замок. Но едва я шагнул на мост, как туман полностью рассеялся и я смог увидеть дворец Боэты. Странное здание, архитектор которого словно бы не знал, какой стиль выбрать, и в итоге решил использовать все, какие знал. Высокие башни, вызывающие воспоминания об Алиноре, ворота и ближняя к ним часть – в индорильском стиле, справа вырастает причудливая огромная раковина, как в редоранских домах… Но вместе с тем всё словно подчинено единому правилу и не кажется лишь нелогичным нагромождением.       – Мой дворец меняется чаще всего. Иногда он выбирает что-то одно, но, похоже, не сегодня, – извиняющимся тоном произнёс Боэта, всё ещё не появляясь. – Спеши. Времени всё меньше. Я заторопился вперёд. Мост не производил впечатления ненадёжности, хоть и был узок и изящен своим видом. По обе стороны были перила, заканчивающиеся только на уровне груди. Но здесь, на мосту, слышался шум перекатывающихся волн и отчётливо пахло морем – этот запах я никогда не спутаю, как всякий истинный алинорский путешественник…       – В моём Плане всё подчинено моей воле. Почему бы мой дворец не окружало вместо рва море, которое можно пересечь за пару минут? – даэдрот тихо фыркнул.       – Твой План кажется мне всё более удивительным, – признался я, ступая уже около ворот странного замка. Они бесшумно отворились, впуская меня внутрь небольшого дворика с фонтаном, около которого на скамейке и сидел Боэта… Изменчивый Лорд предстал передо мной в облике юноши-альтмера в богато украшенном наряде. Впрочем, такой его вид прекрасно подходил к окружающей обстановке.       – Спасибо, я рад, что ты так высоко оценил моё обиталище. Жаль, что время подошло к концу, – он печально улыбнулся. – Но в следующий раз мы начнём с этого самого места. Я проведу тебя по своему дому…       Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Да, «Новый Гнисис». А то, что было до того – сон… Удивительно красочный сон.       – Доброе утро, – повернув голову на голос, я увидел сидящего в кресле Боэту… всё ещё в облике данмера. – Извини, что пришлось задержать тебя во сне. Наарифин приехал. Телдрин пытался тебя разбудить, но я запретил… Путешествия во сне нельзя прерывать.       – Доброе утро. Значит, всё это действительно было, – я сел на постели, потирая глаза.       – В какой-то мере. Я и в самом деле провёл тебя по тропе сквозь мой План, но нельзя сказать и что это действительно было. Путешествовало лишь твоё сознание. Как с книгами Моры, – пояснил даэдрот.       – Если честно, я думал, что ты будешь сейчас в том же облике, что и там, – признался я.       – От меня ожидают в первую очередь силы. Мощи. Чего-то в этом духе. Ты же видел, как меня традиционно изображают… В первую очередь как воина, – он поморщился и махнул рукой. – Чем больше железяка в руках, тем лучше. Это я и называю «не до конца понимать мою суть». Воин, у которого не голова, а подставка для шлема, неспособен на плетение интриг. Сочетание такой формы и острого разума, способного провидеть на много ходов вперёд – а именно это требуется истинному мастеру интриг – крайне редко встречается. Наконец, выбор одной-единственной формы… Мужской или женской… Не стоит уподоблять даэдра себе. Да, мы с Меф часто подчиняемся общей воле, появляясь в приписываемом нам обличье. Но… Меф всего лишь ближе к женской форме, чем мужской. Я – ближе к мужской, чем к женской. Но это не значит, что мы готовы остановиться на выборе одной лишь формы…       – А что с различными исследователями? – я выжидающе посмотрел на собеседника.       – Не люблю их. Никогда не отвечаю на их вопросы прямо. Чувствую, что меня готовы схватить и препарировать. Просто боятся подойти, – Принц Интриг невесело усмехнулся. – Даже те из моих последователей, что хотят видеть во мне только покровителя воинов, упивающегося чужой кровью, так не раздражают. Что там… Даже те из них, кто оставляют меня по этой же причине, не раздражают настолько, как эти смертные, смеющие расспрашивать меня о моей сути…       – Но ко мне ты относишься иначе, – заметил я.       – Иначе. На твоей руке кольцо с моим Сигилом, ты мой друг и тот, кому я доверяю. Иногда надоедает, знаешь, быть этаким замкнутым божком где-то там, в глубинах Обливиона… Порой хочется вынырнуть наружу и как-то проявить себя… Не так, как «обычно», – он улыбнулся, поднимаясь с кресла. – Почему-то, несмотря на то, что за мной признают право менять внешнюю форму, как только заблагорассудится, мне отказывают в способности измениться внутренне. А жаль. Конечно, этого бы очень хотелось, но вряд ли какой-нибудь жрец поймёт, с чего это «великий и ужасный, сильно коварный» Принц Даэдра бросается к нему в объятия и начинает хныкать и жаловаться на жизнь… Так что извини, но эту почётную роль я оставлю тебе, как носящему моё кольцо. Готов терпеть истерики и нытьё ненормально изменчивого даэдрота?       – Я ведь сказал, что хотел бы узнать больше и о тебе, и о твоём Плане. Так что я готов к подобным «последствиям», – я фыркнул. – Хотя мне тоже тяжело представить тебя таким…       – А что я делаю последние несколько минут, как не жалуюсь тебе на жизнь? Так что готовься заказывать у Меласа партию модных жилеток с надписью «плакать сюда», – Боэта кивнул.       – Не буду смущать тебя. Собирайся и спускайся вниз. Если никто не будет против, то выйдем вскоре после полудня.       Я едва успел надеть рубашку, как Наар вначале заглянул, а затем и вошёл в комнату.       – Доброе утро, – поприветствовал сын, улыбнувшись. – Как ты?       – Здравствуй. Я в полном порядке, – заверил я, накидывая мантию. – Мятеж подавлен, Ульфрик казнён, выбран новый ярл… Среди людей говорят, что скоро может собраться совет ярлов. Чтобы выбрать короля Скайрима.       – А именно ты? Всё в порядке? – он очень внимательно посмотрел на меня.       – Да, я не пострадал. Не волнуйся, было кому проследить, чтоб я не рвался вперёд, под стрелы и мечи, – я невольно улыбнулся. – Спасибо, что беспокоишься за меня.       – А разве могу не беспокоиться? – Наарифин покачал головой, скрестив руки на груди. – Всё в порядке, если выедем сразу, как ты позавтракаешь?       – Имперцы? – догадался я.       – Да… Не по себе мне от множества щитов с кривобокими драконами, – он поёжился. – Вспоминается… нехорошее.       – Не волнуйся, мы скоро уйдём. А позавтракать я могу и в Айварстеде или даже по пути. Сейчас я закончу со сборами, а ты сообщи остальным, чтобы готовились выходить.       – Спасибо, – сын облегчённо вздохнул. – Мне не было так не по себе даже когда в этом городе обитали норды-националисты…       – Понимаю… Иди, – я кивнул на дверь и вернулся к сборам. Что ж, чем раньше выедем, тем раньше будем в Айварстеде. А чем раньше будем в Айварстеде, тем быстрее я покончу с почётной миссией драконоборца…       Не буду утомлять повествованием дороге и о том, как уговаривал Седобородых пустить меня к своему предводителю… Скажу только: хорошо, что моя вспыльчивая компания осталась ждать меня в Айварстеде. Если бы они начали спорить с мастерами Пути Голоса, стало бы… шумно. Но убедить людей мне всё-таки удалось, несмотря на все уверения в том, что я «не готов». Арнгейр нехотя передал мне знание «Чистого неба» и заявил, что это всё, чем они могут мне помочь в поиске того самого Крика… «Драконобоя». Но никто из Седобородых не знал его Слов. Так я и направился к вершине горы, периодически используя «Чистое небо», чтобы развеять плотный тёмный туман на пути. От него явственно исходила угроза… Может, это был вовсе и не туман, а грозовые облака, окружающие гору?.. Вполне возможно, учитывая, что вершина горы не была видна даже в хорошую погоду. Или же это были чары?.. Также возможно. Но главное не это, а то, что когда я добрался наконец до вершины и озирался в поисках загадочного предводителя Седобородых, в небе раздался драконий рёв, и вскоре передо мной приземлился молочно-белый дракон, поприветствовавший меня на смеси тамриэлика с драконьим наречием… Итак, Партурнакс был драконом. Что ж, это объясняло, почему Седобородые скрывали, кто их глава и прятали саму вершину Глотки Мира.       Беседа с древним и сильным драконом, который и передал людям знание Крика, была… крайне интересной. Он расспрашивал меня о том, что происходит внизу, ловя каждое моё слово, сам рассказывал о Криках, о Языках, то есть его первых учениках-людях, о восстании против тирании Алдуина… Меня удивило, что тогда против Алдуина были и драконы, возмущённые его единовластием. Об этом я вряд ли узнал бы из книг. Но похоже, что и драконы, восставшие против Алдуина, в итоге были вынуждены скрываться, потому что им никто не верил… Прошу прощения, что передаю это лишь в пересказе: изобразить речь дракона, периодически переходящего на родной язык и затем возвращающегося к сказанному, чтоб проговорить уже на тамриэлике, довольно трудно. Манера речи Партурнакса слишком непривычна, чтобы её повторить…       Да, должен отметить ещё один удививший меня момент. Приветствие драконов. Огненный Крик, одному из слов которого Партурнакс научил и меня… Приняв во внимание мою «хрупкую смертную природу», свой Крик он обратил в сторону Стены Слов. Я же должен был обратить Голос против него… Как дракон. Не буду уж говорить, насколько для меня странно обращать нечто столь опасное против существа, которое не причинило мне вреда… Но раз уж Партурнакс настаивал на выполнении ритуала, кто я, чтобы отказывать? Возвращаясь к основной проблеме… Партурнакс с горечью признал, что не может помочь мне сам: люди сами создали Крик Драконобой и сохранили его Слова в тайне от дракона-наставника. Всё же они не до конца доверяли даже ему… По описанию моего необычного собеседника, Драконобой заставлял драконов «почувствовать себя смертными». Каким-то образом ослаблял их. И несмотря на то, что Партурнакс не мог сам дать мне знание Драконобоя, он знал, как я могу получить это знание. Воспользовавшись разрывом в ткани времени, созданным многие века назад с помощью Древнего Свитка… Признаюсь, мне понравилась лаконичность драконьего наречия в том, что это понятие обозначалось всего одним слогом: Кел. Вот только следовало найти тот же самый Свиток… Прикинув приблизительное время восстания против драконов, я понял, что двемеры, создания с довольно-таки… загребущими руками, вполне могли заполучить его, прибыв в Скайрим. И, покопавшись в сумке, предъявил Партурнаксу Свиток для опознания. Дракон внимательно осмотрел его и подтвердил, что это тот самый Свиток… Так что мне осталось лишь прочесть его на месте разрыва во времени – и тогда у меня будет видение о сражении против Алдуина и его изгнании из того времени…       Видение действительно было. И я наблюдал, как трое людей с помощью Драконобоя словно бы опутали Алдуина незримой сетью, пригвоздившей его к земле, а затем маг развернул Древний Свиток и его силой изгнал озлобленного дракона из их времени… И слова Драконобоя в самом деле отпечатались в моём разуме. Удивительно… Я бы, пожалуй, ещё долго размышлял о своём видении, так же стоя на месте, но как раз в это время одна чёрная ящерица решила нанести визит на Монавен. Это был один из случаев, когда практика полученного знания не сильно отстаёт от собственно получения… Алдуина опять так же пригвоздило к земле и он возмущённо взревел, заковыляв ко мне, похожий… на большую неуклюжую курицу с крыльями, привязанными к телу. Несколько электрических заклинаний, закинутые в разинутую для Крика пасть, очевидно, заставили его усомниться в том, что он сделал правильный выбор, напав на одного отдельно взятого мера. На его счастье, путы, наложенные Драконобоем, вскоре спали, и Алдуин, обшипев и обкашляв меня и Партурнакса, улетел. Наверно, он хотел что-то сказать, но говорить после нескольких молний в пасть, думаю, проблематично.       Но победа, как я и сам понимал, была не окончательной. Партурнакс посоветовал мне воспользоваться «правым крылом» Алдуина, чтобы узнать, где тот скрывается… И предложил прекрасный план. Использовать Драконий Предел, крепость, созданную для удержания дракона в заключении… И призвать «правое крыло» Алдуина, Одавинга, на бой, Крикнув его имя. Что ж, такой способ мне был уже знаком благодаря Дюрнавиру… По заверению Партурнакса, дракон не может не прилететь по зову Довакина и не может не принять мой вызов… Что ж, осталось поставить Балгруфа в известность, во что я хочу превратить его уютную крепость. Всё-таки я помог Вайтрану сразиться с драконом – почему бы теперь Вайтрану не помочь мне?       Теперь, непонятно почему, я очень спешил. Возможно, хотел побыстрее расправиться со взваленной на меня миссией? Не исключено. Но до Вайтрана мы мчались, будто орда драконов уже подпаливала хвосты лошадей, однажды чуть не растоптав вставшего на дороге разбойника раньше, чем он успел потребовать «платы за проезд». К Драконьему Пределу я шёл максимально быстрым шагом… Но вот там пришлось долго объяснять Балгруфу и, особенно, его управителю, что и зачем мне нужно. В конце концов, кажется, я приобрёл весь шарм озлобленного голодного дракона, и после очередного моего взгляда, полного «любви и нежности», Авениччи побледнел и больше не подавал голос. Без живой помехи договориться стало намного проще. Но ярл Вайтрана попросил подождать хотя бы до утра следующего дня, пока они подготовят ловушку и Фаренгар поставит огнеотталкивающее зачарование на стены. Не желая терпеть нервного меня на одной с собой территории, Боэта заявил, что идёт в «Гарцующую кобылу», и прихватил с собой Наара, который уже нервно косился на меня, понимая, что взорваться я могу в любой момент…       Наутро же мне удалось поразить их, представ в спокойном и собранном виде. Я выгрузил большую часть содержимого сумки, оставив только десяток зелий лечения и восполнения магического резерва. Получилась довольно значительная куча барахла… На пояс я подвесил два кинжала, на плечи накинул тёплый плащ… Ах, да. И прихватил достаточно большое количество разнообразных амулетов, по примеру Ремила. В первую очередь, конечно, несколько амулетов защиты от пламени, амулет огненного щита… А также морозный щит и защита от мороза. Ведь драконы дышат не только пламенем… Посмотрев на несколько груд, извлечённых из бездонной сумки (сначала это было отдельно «камни и драгоценности», «зачарованное оружие», «камни душ», «артефакты», а потом – «да я так неделю провожусь!»), Наарифин забеспокоился. После моей просьбы присмотреть за этим хламом в моё отсутствие (и, соответственно, не идти со мной в Драконий Предел на ловлю дракона), беспокойство переросло в панику. Кажется, сын вдруг решил, что я собираюсь геройски помереть, оставив его одного… Эх, пожалуй, я слишком жестоко с ребёнком.       – Наар, я не планирую смерти в ближайшие лет… несколько тысяч… Может, и десятков тысяч, – постарался я успокоить его. – Не волнуйся за меня, пожалуйста.       – А что, если…– мой потомок замолчал, опустив голову и сжав руки в кулаки.       – Не волнуйся за меня, – повторил я. – Я вернусь живым и здоровым.       – Не бойся, дорогой Наарифин, – мягко, успокаивающе произнёс Боэта, касаясь его плеча. – Чтобы Лорд Эринар, алинорский магистр, и не смог победить какую-то глупую ящерицу?       – Я не хочу остаться один, папа, – тихо произнёс сын и обнял меня, крепко прижав к себе. – Так что… Возвращайся скорее. С таким напутствием я и вышел из Дома тёплых ветров, сопровождаемый позёвывающим Телдрином и жизнерадостным даэдротом…       План сработал. Дракон появился, успел схватить и сбросить вниз одного из стражников, а потом, скованный Драконобоем, почти упал на балкон и, рыча, шёл за мной, пока я пятился всю дорогу до ловушки, посылая ему в нос небольшие искры. Затем шея дракона попала в капкан и он возмущённо взревел, дёргая головой и размахивая хвостом, затем облил стену перед собой потоком огня (к чести Фаренгара, зачарование выдержало), а затем заговорил со мной… Итак, Алдуин улетел в Совнгард. А портал туда был открыт в Скулдафне, попасть куда можно только лётом. И Одавинг пообещал помочь мне добраться туда в обмен на свободу… Хорошее предложение. Но он предупредил, что не понесёт на себе никого, кроме Довакина. Кажется, Телдрин хотел возмутиться, но Боэта цыкнул на него, не давая выразить недовольство, и серьёзно кивнул мне, сказав, что они будут ждать в Доме тёплых ветров. Ловушку раскрыли, и Одавинг опустил голову к земле, предлагая мне взобраться. Настала пора полетать уже не в Апокрифе, а наяву…       Дальше всё было ещё быстрее. Пара драконов над головой и много драугров. Руины со множеством драугров и неубедительными головоломками. Это слишком скучно и не стоит описания. А дальше – вновь выход из помещения. Портал был под открытым небом. И охранял его драконий жрец… Что ж, не преграда. Уже не первый на моём пути жрец, маску которого я уложил в свою сумку. А портал в Совнгард удерживался силой его посоха… Что ж, при перемещении я успел схватить посох. Алдуин теперь останется запечатан в Совнгарде…       Совнгард был, к слову, необычным местом. Даже когда я развеивал туман, окружающий мир всё равно воспринимался словно бы в дымке. Возможно, влияние того, что это область Этериуса?.. Хотя не факт. Но это придавало своеобразия… Судя по всему, я оказался на тропе, которой должны идти мёртвые норды. Но много душ блуждало в тумане… Время от времени слышались их крики и рычание Алдуина. Один из напуганных мертвецов сказал, что туман напускает Алдуин, а в нём охотится на души. Что ж… Плохо. Что тут ещё скажешь. Для дракона эта местность – как узорчатая тарелка с закусками. Однако я пока ничего не мог поделать… Итак, это Совнгард. Место, куда стремятся попасть после смерти норды… чтобы и после смерти пьянствовать и драться. Кажется, это называется национальный характер… А эта тропа ведёт, как мне поведал тот же мертвец, в Чертог Шора, Зал доблести… где норды и предаются этим двум национальным забавам. Считаются ли Языки героями нордов? Разумеется! Попадают ли герои нордов в Совнгард? А зачем бы иначе они хотели становиться героями?.. Значит, если я хочу попросить о содействии в убийстве одной чёрной ящерицы, мой путь в любом случае ведёт туда… И я почти побежал через Совнгард, развеивая туман на дороге. Сбиться с пути значит сейчас потерять время…       Да, я попал в Зал доблести. И судя по ворчанию Тсуна, потирающего грудь (грозовой разряд, доставшийся ему, был достаточен для испепеления пяти нордов!..), я был единственным альтмером, допущенным в это место с начала времён. Да ещё и живым!.. К тем, кто очень хотел бы видеть меня и меров вообще мёртвыми… Но для Довакина, по-видимому, решено было сделать исключение, и в пиршественном зале меня приветствовал никто иной как Исграмор… Если вы не знаете этого человека и насколько трепетно он относится к моим сородичам, то объясню: тот самый тип, благодаря которому и последователям которого были уничтожены фалмеры. А потом меня, можно сказать, лично познакомили с троими Языками, которых уже видел сражающимися с Алдуином в видении, посланном Свитком.       Первым пунктом в общем плане было объединить усилия для развеивания тумана. Вторым – дождаться Алдуина. Третьим – бить дракона. Всё по-нордски просто и прямо. Как топором в лоб. Первый пункт оказался самым сложным: Алдуин пытался восстанавливать туман, но наконец решил посмотреть, что это за настырные типы прерывают его трапезу и разрушают его чары. Тут-то я и сказал ему: «Джор-За-Фруль!» – то есть применил Драконобой. Отличная идея для приветствия враждебного дракона! Хотя и не совсем по драконьему этикету. Языки смело бросились на ящера, я же создал несколько заготовок заклинаний и приготовился бросать их при первом удобном случае… Наконец Алдуин распахнул пасть, намереваясь схватить Горлейт, но… Наверно, это можно назвать правилом безопасности для драконов: вблизи магов клювом не щёлкать. Заготовки разорвались внутри драконьего тела, заставив Пожирателя Мира взреветь в последний раз. В отличие от обычных драконов, от него не осталось ни костей, ни души. Впочем, это меня не особенно расстроило. Я… поразился, насколько всё было… странно. Нет, я определённо не подхожу под идеалы нордского героя. Я не чувствовал, будто сделал что-то выдающееся, несмотря на ликование троих Языков и поздравления Тсуна. Ещё один дракон. Просто чёрный и сильный. Ещё и души не досталось с него… Зачем нужен был именно я?.. Странное это дело. Впрочем, тем лучше. Значит, Наару не из-за чего было волноваться. Значит, я бы не оставил его. Хм, зато опасение перед этим драконом заставило меня сделать один очень серьёзный шаг… Так что что-то хорошее всё-таки было.       Крик Тсуна забросил меня на Монавен, где собралось множество драконов, возбуждённо переговаривающих на своём наречии. Партурнакс объяснил мне, что все драконы почувствовали смерть Алдуина… и что теперь он может занять место Алдуина по праву старшинства, как второй после него по рождению. После него со мной говорил Одавинг, который провозгласил, что я, как победитель Алдуина, достоин стать его повелителем. Но моё восприятие… Оно было словно бы притуплено. Я был слишком спокоен для всех этих… странных и необычайных ситуаций. Хотя это, может, и на пользу мне.       Арнгейр был рад моему возвращению и вести о том, что Алдуин более не угрожает этим землям. Про душу дракона он предположил, что это вызвано ролью Алдуина как уничтожителя мира, который ещё должен будет появиться в конце времён… Таэрлен предположил, что напротив, Алдуин никогда не вернётся, так как его душа могла быть поглощена Аури-Элем – и это даже не вмешательство в дела Нирна, ведь дело было в секторе Этериуса! Но как бы там ни было… Даже если он вернётся, уверен, я ещё встречу его. Но вот что делать теперь?.. Глупый вопрос. Очень глупый. Вначале вернуться в Вайтран. Затем поехать в Виндхельм и устроить пир по поводу победы – эта победа моя, я готов её праздновать! Наверняка выслушать причитания Меласа, что он пропустил самое интересное… А затем отплыть на Солстейм. Во-первых, навестить Нелота и помимо прочего расспросить, почему он так испугался моего прадеда. Во-вторых, наведаться в Апокриф… Даже не повидать Иона. А просто там наверняка есть одна книга, которую в Скайриме и на Солстейме точно не найдёшь, да и в Морровинде места знать надо…