Алинорец

      Погода на юго-западе Солстейма была довольно неплохой, и над местом посиделок у Камня Земли кружили местные птицы. Правда, по неведомой мне причине, два великовозрастных ребёнка, нашедшие друг друга, объявили им вендетту… Бросать камни на дальность им быстро наскучило, и они переключились на увлекательную игру «подбей птицу камнем». Мы с Ремилом следили за творящимся безобразием с лёгкой обречённостью… Крачки, сбитые камнями, с возмущённым кряком летели вниз и или подхватывались у воды, или сначала ненадолго скрывались в море, а затем выныривали и били крыльями по воде, поднимаясь в воздух. Ремил, которому было искренне жаль птичек, по возможности предотвращал возможные летальные для них последствия столкновения… Развлечение закончилось крайне неожиданным образом: камень, пущенный тяжёлой рукой одного из увлёкшихся метателей, подбил уже иную птицу – с оперением алого цвета. Кувыркнувшись в воздухе, она замахала крыльями, но тщетно: громкий всплеск возвестил об очередном нырке.       – Ты её убил, – похоронным тоном сообщил Наарифин, отбрасывая свой камень в сторону и отряхивая руки.       – Почему это? Сейчас вынырнет! – Телдрин, напротив, искал на берегу следующий снаряд.       – Это не водоплавающая птица, – скорбно сообщил мой сын.       – Бедная птичка! – Ремил вскочил с места и взмахнул рукой. Из моря поднялся и медленно поплыл к нам пузырь с заключённой в нём птицей. Я только тихо хмыкнул. Построить сферический магический щит, вытолкнувший воду и вобравший воздух – да, для этого необходимо быть не просто мастером Изменения, а ещё и довольно изобретательным… Сомневаюсь, что у него было наготове именно это заклинание. Что ж, всё-таки Телванни действительно искусны в обращении с магическими конструктами…       – Вот, теперь всё будет хорошо, – улыбнулся Ремил, когда сфера оказалась перед ним и опустилась на песок, распадаясь. Птица изумлённо огляделась, посмотрела на нас, склонив голову набок, и переступила с ноги на ногу, расправляя мокрые крылья и хвост.       – А как ты догадался, что она не водоплавающая? – заинтересованно уточнил Телдрин.       – Просто понял, – Наар потёр переносицу. – Но судя по лапам и насквозь промокшим перьям, я оказался абсолютно прав.       – Хорооошая птичка, – Ремил присел на корточки, осторожно протянув руку к спасённой. – Ты заблудилась? В следующий момент он с тихим вскриком отдёрнул руку, а я вскочил на ноги. На несколько секунд птица вспыхнула – на конце каждого пера проступило огненное «продолжение». В частности, крылья показались чуть не вдвое длиннее… После вспышки огня птица осмотрела нас, издала клёкот, подозрительно напоминающий короткий смешок, и перелетела, вновь приземлившись передо мной. На мгновение застыла, рассматривая меня ярко-оранжевыми глазами, а потом вспорхнула мне на плечо, где и устроилась, переступив с ноги на ногу.       – И что это было? – настороженно спросил я не то у пернатого «пассажира», не то у изумлённо глазеющей троицы.       – Может, я её камнем? – предложил Телдрин, но наткнулся на возмущённые взгляды Ремила и собственно птицы.       – Даже не думай! – непререкаемо заявил Наар. – Лучше мне по голове дай, но символ рода я тебе трогать не дам!       – Символ рода?! – Телдрин повернулся ко мне.       – Алая огненная птица на фоне солнца, – я усмехнулся, покосившись на пернатого гостя. – Здравствуй, Таэрлен. Прости, что сразу не узнал. Всё-таки словосочетание «алая птица» должно было навести меня на мысль о тебе.       – Здравствуй, Эринар! Я всегда знал, что ты умный мальчик, – прадед в виде воплощения своего прозвища кивнул и зарылся клювом в мои волосы.       – Паутина Мефалы! – тихо, но отчётливо пробормотал мой напарник, медленно пятясь. – Кого же я едва не пришиб?!       – Таэрлен Араллано, по прозванию Алая Птица, – отрешённым голосом сообщил мой отпрыск. – Я рад познакомиться с вами, Лорд Таэрлен…       – Какой хороший ребёнок! – восхитился предок. – Интересно, и почему беловолосый?.. Правда, это неважно… Эринар, у тебя не найдётся, случайно, запасной одежды? После столь неожиданного купания возник… неприятный побочный эффект. Всё, что было на мне, испарилось, – он повернул голову и кивнул Ремилу. – А отдельное спасибо – моему маленькому спасителю. Если бы не он, я бы вовсе погас… А разжечь пламя под водой не способен даже я. Пришлось бы возвращаться иным, более долгим способом…       – «Возвращаться»? – удивлённо уточнил маленький данмер.       – Или воскресать, если угодно, – пояснил Таэрлен. – Но это всегда не самый приятный процесс… Меньше всего в жизни я люблю умирать.       – Полагаю, лучше будет продолжить разговор в доме, – предложил я, невольно размышляя, что представляет себе застывший с обречённым видом побледневший Телдрин.       – Лучше, – согласился Таэрлен. – Надеюсь, ты не против, если я посижу на твоём плече?       Прадеду мои вещи оказались практически впору, что заставило его тихо фыркнуть и лишний раз сказать, что мы очень похожи. В компанию он влился легко и даже с каким-то восторгом… Но меня не оставляло ощущение, что он пришёл из-за моей оплошности… Мог ли он знать о том, что я использовал часть того знания, которое должен был хранить от других? Наверняка. Я просил Боэту о помощи, а они с Таэрленом точно общались. Да и Мэлу досталась частица души Мида, а они, кажется, дружны с моим прадедом… Да, во мне взыграла свойственная мне паранойя.       На ночь Ремил решил уйти к Садри, Наар заперся в отведённой комнате, но Таэрлен не сообщил своих планов относительно места ночлега, оставшись на верхнем этаже. Оставив устраивающегося спать напарника, я обречённо вздохнул и пошёл к прадеду. Теперь, оказавшись наедине, я боялся того, что он может высказать…       – Ты не уходишь никуда на ночь? – уточнил я, поднявшись. Он сидел, смотря в огонь очага, но на мой голос обернулся.       – Нет… Захочу спать – превращусь в птицу. Прекрасно проведу ночь на спинке стула.       – А одежда?.. – уточнил я.       – Останется, – заверил он. – Главное больше не нырять. В птичьем виде я с водой не особенно дружу, – он усмехнулся и указал на второй стул рядом с собой. – Присядь. Я хочу поговорить с тобой… Ну и кое о чём предупредить. Я сглотнул и осторожно сел рядом. Прадед кивнул и вновь перевёл взгляд на пламя.       – Ты боишься меня, – это прозвучало отчасти обиженно. – Мне казалось, ты обрадуешься моему приходу!       – Прости, – я опустил голову. – Я боюсь, что ты начнёшь упрекать меня…       – В чём? – он вновь повернулся ко мне – на сей раз вместе со стулом.       – Я использовал одно из запретных проклятий, – я настороженно посмотрел на него.       – Я знаю, – Таэрлен пожал плечами. – Но ты использовал его очень продуманно, я бы сказал. Долгая аккумуляция энергии и единовременный выброс. Причём от твоей же руки. Я бы сам не справился лучше!       – То есть ты не упрекаешь меня, а даже… хвалишь?! – не поверил я.       – Мой стаж нелюбви к людям тянется ещё с битвы с Лорханом и его армиями, – он пожал плечами. – А их империи… Как грибы. Вырастают сами и разрушаются с полпинка, а то и от старости. Если ты решил помочь рухнуть очередной империи людей, неужели я буду бранить тебя за это?! Я не питаю любви к ним. Как выяснилось, люди в большинстве миров и времён ровно таковы же… Редко мне попадались действительно достойные. А хуже всего то, что под влиянием людей и меры уподобляются им – и физически, и морально. Всё-таки зря Оргнум затеял свой бунт… Хотя Аури-Эль действительно не был самым лучшим правителем.       – Оргнум говорил, что ты предупреждал его, что раскол может привести к непоправимым последствиям…– вспомнил я то, что пересказал мне Наар.       – Верно. А он не понял…– прадед вздохнул. – Единство пропало, и его не вернуть ни союзами, ни объединениями земель. А некоторые частицы народа и вовсе погибли или переродились в иное… Именно поэтому Альдмерис потерян. Уже безвозвратно.       – Неужели надежды нет совсем? – тихо спросил я.       – К сожалению… И Хранители покинули его, решив быть со своим народом. И Альдмерис отомстил уносившим его знание, наслав на них проклятия… Подобные нашему, – медленно произнёс он, прикрыв глаза. – Но прочие Хранители объединили своё знание в Кристаллической башне, сделав его доступным всякому пытливому уму… Но наше было опасно оставлять там.       – Я понимаю, – я кивнул. – Тебе неприятно вспоминать?       – Не знаю. У всего есть свои вероятности… Какие-то мне нравятся, какие-то – нет… Но я живу во всех сразу и прекрасно это осознаю, – он пожал плечами и усмехнулся. – Я кажусь тебе странным?       – Скорее, всемогущим! – признался я. – И превращения, и вероятности, и выход во внешние миры… И ещё – ты полностью помнишь всё, что происходит во всех вероятностях? Он на секунду задумался и кивнул.       – Да, но не за счёт памяти в одной из них. Скорее, моя память во всех вероятностях как-то связана и, задумавшись на секунду о них, я могу получить воспоминания, которых здесь у меня совершенно точно не могло быть… Дело, наверно, в том, что я был у самого начала мира. Например, я помню и сотворение Нирна, и то, как аэдра не поддались на увещевания Лорхана… Хотя воспоминания и перестали быть чёткими с обретением оболочки. Кстати, возможно, то, что я получил оболочку не изначально, и позволяет мне намного легче менять её… А насчёт всемогущества – нет во мне этого. Просто могу больше, чем сегодняшние меры. И ты, возможно, смог бы что-то такое делать. Хотя бы превращаться в… дракона, – он усмехнулся. – Да, совсем как говорила одна моя старая знакомая… Кстати, драконы там намного симпатичнее, хотя и тупее, за редким исключением. Драконов Нирна они бы назвали скорее вивернами – охотился я раз на них… Но на самом деле наши драконы физиологически – что-то среднее между их вивернами и драконами. Ну и разумны. У тех я разума не заметил, одно желание кого-нибудь если не съесть, то поджарить… Прости. Я, кажется, опять слишком много говорю, – он постучал костяшкой согнутого указательного пальца по лбу.       – Не волнуйся, мне всегда интересно, что ты говоришь, – я улыбнулся. – Особенно когда ты говоришь о столь далёком прошлом и внешних мирах…       – Спасибо, малыш Эринар! – он тихо рассмеялся. – Кстати, я ведь говорил, что хочу предупредить тебя… Мэл хочет присоединиться к тебе в приключениях. Так что, возможно, уже утром появится здесь…       – Его следует опасаться? – настороженно уточнил я.       – Думаю, в Нирне он чаще будет возвращаться к себе прежнему… А он был очень милым мальчишкой, хотя и со своими странностями, – Таэрлен покачал головой. – А как воплощение Безумия… Ну, иногда это даже интересно. Если что-то не то сотворит, потом исправит. Но иногда он творит очень занимательные вещи… Ну и ещё сможем тебе на пару рассказать несколько баек из жизни Мироходцев! Тем более что у нас несколько различные интересы и способы вживаться в мир…– он весело улыбнулся и подмигнул мне. – Мэл предпочитает вживаться в роль местного жителя, при случае втихую используя на полную свои способности… А мне нравится порой, ради подъёма самооценки, изобразить из себя этакую высшую силу. А когда мы действуем вместе – это что-то!..       – Понятно. Думаю, мне будет очень интересно послушать ваши истории, – я вздохнул. – Правда, я не помню, что вы мне рассказывали в тот раз, когда мы встретились во сне…       – Мэл потом решил, что он подробнее и интереснее расскажет при личной встрече, – прадед усмехнулся. – Я порой удивляюсь его способностям. Он не колдует в общепринятом смысле, он скорее представляет то, что хочет сделать – и именно так происходит. Поэтому у него всё выходит словно бы само по себе. А я довольно явно использую магию, и иногда приходится повозиться с продумыванием заклинаний… Так что мне даже немного завидно. Всё-таки, в отличие от него, я не умею игнорировать законы мирового порядка… По крайней мере, не так открыто.       – Мне сложно понять это, – я потёр виски. – Для меня то, что делает Мэл, кажется абсолютно невозможным… Например, он сделал точную копию Скелетного Ключа Ноктюрнал, но не связанную с хозяйкой оригинала… Или перенастроил Чёрную Книгу так, что я попал на Дрожащие Острова…       – Да, он и в самом деле необъясним, – Таэрлен тихо фыркнул. – Но… Объяснить безумие невозможно. А он – воплощение безумия. Так что его поступки и не должны объясняться банальной логикой… Взять, к примеру, нашего маленького друга Ремила, – он вздохнул и развёл руками. – Вряд ли хоть какой-то целитель возьмётся свести его шрамы! Я и сам не способен сотворить подобное чудо… Максимум – замаскировать. А Мэл… Я готов поспорить, что для него достаточно будет одного желания, чтоб все следы пропали. А что желание появится – нет сомнений! Всё-таки, несмотря на своё безумие, он очень добрый мальчик…       – Нет, Птиц, с тобой невозможно общаться! Ну скажи, как мне тебя сокращённо называть?!       – Так же, как и обычно: Птиц.       – Таэ? Лен?...       – Нет и нет. Моё имя не сокращается! Поэтому меня и называют Птиц.       – Ну Птиииц!!! Ну скажи! Я же хочу иногда обратиться к тебе и по имени!       – Пользуйся полным.       – Неееет! Это невозможно! Вот представь, как это будет выглядеть где-то в ином мире! Там твоё имя ни к селу ни к городу!       – Придумаю другое.       – Так нельзя! Это же твоё имя! Неужели ты вот так просто его задвинешь?!       – Почему нет? У моей птичьей ипостаси, например, уже много имён… Я вполне могу использовать одно из них. Чем плохо, например, Феникс?.. Я тихо фыркнул, рассматривая представившуюся картину. Да, юный альтмер, спорящий с крупной птицей, почти не отвлекающейся от очистки пёрышек, и правда производит впечатление безумца…       – Добро пожаловать, Мэл… Точнее, Мелас!       – Доброе утро! – радостно улыбнулся гость, бросившись ко мне с объятиями. – А я уже соскучился по тебе!       – Лестно это слышать, – я тихо усмехнулся, обнимая его в ответ. Всё-таки сейчас, наяву и вне Плана Обливиона, сложно было представить, что этот юноша, даже скорее ребёнок, является Новым Шеогоратом…       – А меня никто не любит! Злые все, – обиженно пожаловался Мелас. – Таэрлен не хочет, чтоб его имя сокращали, Бо вечно пытается нас с Аззи поссорить, Мора вообще делает вид, что меня не слышит… А у тебя хорошо, весело!..       – Да, действительно неплохо, – скромно согласился я. – Пока, правда, некоторое время я буду вынужден пожить на Солстейме…       – Это не проблема! – искренне заверил меня Мэл. – Хотя я и хожу по внешним и Обливиону, как по своей кладовке, из всех мест Тамриэля я был только в Фёстхолде и Сиродииле!       – Именно только в Фёстхолде?! – не поверил я.       – Угу, – он шмыгнул носом и слегка покраснел. – Меня папа никуда не отпускал. Даже по городу он мне только в восемьдесят разрешил ходить! Представляешь?! И то только благодаря мамочке… А в Сиродиил он меня вообще сначала отпускать не хотел, я уже сбежать решил… А он узнал, махнул на меня рукой и сам посадил на корабль до Анвила, а там написал какому-то своему знакомому, чтоб встретил и довёз до Имперского города… Я покачал головой, мысленно сочувствуя отцу этого ненормального ребёнка. Может быть, мне следовало написать в Фёстхолд?       – Не напишешь, – мрачно буркнул Мелас, посмотрев на меня как на предателя, и я остро ощутил, что забыл имя его рода. – И вообще им без меня только лучше. У меня ни капли магии не было, позор семьи просто!..       – Ты ошибаешься. Им не могло стать лучше, когда пропал их сын, – я покачал головой. – Ты не понимаешь, Мелас…       – Это ты ничего не понимаешь! – гневно высказался он, отшатнувшись и злобно на меня зыркнув.       – Типичный подросток, – прокомментировал Таэрлен, уже сидящий на стуле в облике мера. В подтверждение его слов Мэл обиженно фыркнул и показал нам язык. Кажется, Наар не был настолько ребёнком даже в пятьдесят…       – Доброе утро, мастер Эринар, мастер Таэрлен, – тихо прошуршал от двери Ремил. – Ох, простите… Я не ожидал, что у вас будут гости, – он торопливо натянул опущенную на входе маску.       – Бедный…– переключился на него Мелас. – Такой маленький, и так тебе досталось!..       – Прошу прощения?.. – юный данмер растерянно покосился на меня.       – Знакомься, это Мелас… Совершенно ненормальный мер, – искренне представил я. – И да, мой гость…       – Приятно познакомиться, – вежливо произнёс маленький Телванни. – Моё имя – Ремил Телас… Точнее, просто Ремил. Ведь вы – друг мастера Эринара?       – Друг, – убеждённо кивнул Мэл, пытаясь заглянуть сквозь его маску. – А давай я тебе эти шрамы уберу?       – Многие целители пытались, сэра, – с сожалением произнёс Ремил. – И, как можно видеть, ни один не преуспел, – он тихо вздохнул и снова опустил маску, поняв, что его лицо успели заметить.       – Не бойся, у меня получится! – заверил его Мелас. – Только ты всё-таки мне не выкай. И по имени называй. Кстати, меня можно и просто Мэл звать…       – Я постараюсь, – уже чуть слышно, как обычно перед приступами кашля, произнёс данмер, прикрывая глаза.       – Вуаля! – Мэл щёлкнул пальцами, и вместо шрамов осталась только безупречно ровная кожа привычного пепельного цвета, а кашель так и не раздался. – Как себя увствуешь?       – А что я должен чувствовать? – настороженно спросил Ремил и удивлённо вздрогнул. – Мой голос…       – Стал как раньше, – гордо сообщил Мэл, самодовольно усмехнувшись. Маленький данмер осторожно стянул с рук перчатки, изумлённо посмотрев на собственные ладони, и дотронулся до лица.       – Я точно не сплю? – он потерянно посмотрел на меня.       – Не спишь, – заверил его я, обнимая.       – Спасибо, – тихо и очень благодарно прошептал Ремил, улыбнулся и повторил: – Спасибо, Мэл!