Завтрак туриста

Когда первая волна паники, ужаса и кровавой резни спала, мир оглянулся и с удивлением обнаружил, что стоит на грани вымирания. Население земли сократилось больше, чем на две трети. Этого, конечно же, подсчитать никто не мог, но это было так. Когда первая волна паники, ужаса и кровавой резни спала, Стайлз оглянулся и с удивлением обнаружил себя посреди обломков цивилизации в полном одиночестве. Нет, он не остался одним-единственным выжившим, но одним из немногих выживших людей - так точно. Мир заполонили потусторонние твари и твари, существовавшие по эту сторону испокон веков. Стайлз не боялся одиночества, он боялся того, что оно означало. А означало оно гибель всех тех, кто когда-либо был рядом с ним. Оно означало, что никто не станет рядом с ним и никто не прикроет спину. Оно значило опасность и ещё меньше шансов на выживание. Именно поэтому, только при таких условиях, Питер Хейл оказался приемлемым кандидатом в спутники. Зачем самому Питеру нужен был Стайлз, тот предпочитал не спрашивать. Питер вполне мог ответить, что Стайлз путешествует с ним в качестве завтрака туриста. Закуска на тот случай, если дела пойдут совсем плохо. Некоторые твари появлялись днём, но большинство боялось света, спасибо Господу за малые радости, думал Стайлз. Поэтому по ночам чаще дежурил Питер, если им не удавалось найти подходящего убежища, и отсыпался днём. Так что существовать параллельно оказалось не так уж и сложно. Иногда они встречали людей, но лучше бы не встречали. Тогда Стайлзу приходилось видеть ту сторону Питера, о которой он предпочитал не знать. Впрочем, эти люди всё равно были им далеко не друзьями, а второе лицо Питера - с этим можно смириться. - Могу поспорить, - как-то не сдержался Стайлз и нарушил собственный внутренний нейтралитет, - тебе это нравится. - Апокалипсис? - фыркнул Питер, не отрывая взгляда от окна. Стайлз был за рулём и он мог себе позволить некоторую медитативность душевного состояния. - Никаких правил, никаких ограничений, никаких законов, абсолютная свобода, - перечислил Стайлз и криво улыбнулся уголком рта, - разве это не то, о чём мечтает каждый социопат? Питер не обиделся. Он вообще никогда ни на что не обижался, он либо игнорировал оскорбления, либо сразу приходил в ярость. Но обижаться - этого он точно не умел. Стайлз думал, что это одно из его немногих достоинств. - Я любил ТВ, и радио, и картошку фри, и горячий душ, и плести интриги, - сказал, наконец, Питер после продолжительного молчания. Стайлз хмыкнул, но ответить не успел, на дороге возникла тварь - одна из тех, что не боялись света, мгновенно реагируя, он ударил по тормозам, но не успел. Завизжали тормозные колодки, автомобиль вывернуло, но они всё-таки успели протаранить тварь, и увязнуть в мутно-туманном том, что заменяло ей плоть. Стайлз ударил по рулю и выругался, заодно попрощавшись с машиной. Туман застилал глаза и Стайлз даже не видел собственных рук, только по скрежету он догадался, что Питер выломал дверцу. Звуки тоже терялись в тумане, они были, но невозможно было понять, откуда именно они доносятся. Стайлз догадывался только логически. Питер действовал так же. Туман, из которого состояла тварь отбирал возможность видеть, возможность слышать и скрадывал запахи. Но возможности осязать и думать, он не отбирал. Ровно дыша и цепляясь за руль, Стайлз старался не паниковать и не двигаться, давая возможность Питеру действовать. Он знал, что туман - лишь туман, но у твари было сердце. Сердцевина. Ядро. До него надо было только суметь добраться и уничтожить. От Стайлза только требовалось, чтобы тварь не начала двигаться, иначе Питер потеряется в ней, как в открытом космосе. И Стайлз дышал, он вдыхал туман глубоко и старательно, изображая рыбку, охотно заглатывающую крючок с приманкой. А тварь ждала, не обращая внимания на крадущегося оборотня. Она поджидала, пока сможет подсечь свою рыбку. Она была хитра, но бесконечно глупа и не умела рассредоточивать внимание. Снова послышался визг, потом рычание и хруст, а потом подул очередной порыв ветра, рассеивая туман и только тогда Стайлз понял, что дело сделано. С трудом он открыл дверь и вывалился из машины, откашливаясь, безуспешно пытаясь выкашлять частички твари из себя. Кто-то (Питер, кто же ещё) подхватил его, не давая упасть на колени и прислонил к автомобилю. Тонкая плёнка тумана всё ещё держалась на глазах, чтобы выветрилась и она, нужно было чуть больше времени. Стайлз дёрнулся и слепо уткнулся Питеру куда-то головой. - Сейчас всё пройдёт, - пообещал ему невидимый Питер в висок. Стайлз судорожно вздохнул и вздрогнул, ощутив чужие горячие пальцы на себе - на шее, на затылке, на плечах, и внезапно понял. Питер не пытался его утешать, на черта ему бы это сдалось. Не умел он утешать, подумал Стайлз. Это адреналин, ещё подумал он. А потом Питер обхватил ладонями его голову и поцеловал. Стайлз невнятно замычал, упёрся руками в его плечи, попытался оттолкнуть, но как-то неуверенно. Словно знал, что надо бы, но никак не мог придумать причины, зачем ему это надо. Когда Питер недовольно рыкнул и прижал своим телом к боку машины, Стайлз на миг забыл думать и вместо того, чтобы отталкивать, сам вцепился в него и выгнулся, пытаясь притереться пахом о его бедро. Через секунду Стайлз осознал себя с отвратительной чёткостью - загнанно дышащего, беспомощно и беспорядочно скребущего пальцами по телу Питера, в безотчётной попытке стянуть с него одежду. И вот тогда Стайлз решил, что это слишком. - Нет, - пробормотал он, уворачиваясь от жадных поцелуев, - нет. Не время, Питер, не место. Хватит! Питер, что странно, послушался мгновенно после резкого "Хватит!". Он несколько мгновений смотрел на Стайлза волчьими голубыми глазами, выравнивая дыхание, после чего коротко мотнул головой - указывая в сторону парковки неподалёку: - Я поищу другую машину, собери вещи и слей бензин. В этот раз Питер его не пустил за руль, Стайлз даже не пытался спорить, он чувствовал, что не способен сейчас ни на то, ни на другое. Они ехали молча, Питер - уставившись на дорогу, Стайлз старательно избегая смотреть на него. А через пару сотен миль, Питер вдруг затормозил. - Какого чёрта? - только и успел отреагировать Стайлз, когда Питер вышел из машины, обогнул её, открыл дверцу со стороны Стайлза и вытащил его наружу. Упираясь, но стараясь особо не брыкаться - кто его знает, как бы Питер на это отреагировал, Стайлз попытался снова с ним заговорить. - Питер, стой, какого... может поговорим, мы сможем договориться, я уверен, вовсе необязательно меня есть... - и охнул, когда Питер, дотащив его до какого-то дома, приложил о стенку и навис над ним. Стайлз мгновенно оценил ситуацию, сглотнул и осторожно продолжил: -...или насиловать. Питер нехорошо ухмыльнулся и принялся расстёгивать на нём штаны. - Нет-нет-нет, - с расширившимися от ужаса глазами зачастил Стайлз, цепляясь за его руки, в попытке остановить, - нет. Только попробуй. - Я не собираюсь тебя трахать, Стайлз, - наконец сказал Питер, - по крайней мере, до того, пока ты сам не попросишь. Но я не могу находиться рядом с тобой, пока ты так возбуждён, это сбивает с толку и мешает сосредоточиться. Я всего-лишь немного тебе помогу. Обещаю не трогать тебя больше необходимого. Просто позволь мне эту малость, - Питер уткнулся лбом в его лоб, посмотрел в глаза и попросил, голосом, от которого по телу Стайлза пробежалась толпа мурашек, - пожалуйста. Стайлз так и не понял кому он и что разрешил. То ли Питеру, сделать, то что он хотел сделать, то ли самому себе - получить то, чего так хотел, но боялся. Ему не пришлось ничего говорить, он просто отпустил руки. Самым стыдным в этой ситуации оказалось даже не то, как бесцеремонно Питер стянул с него штаны вместе с бельём, и не то, как сплюнув на ладонь принялся невыносимо медленно и размеренно дрочить ему. Самым стыдным и возбуждающим оказалось то, как Питер смотрел на него. Он не отрывал взгляда от лица Стайлза, и Стайлз словно зачарованный, отвечал на него, продолжал смотреть в эти жадные глаза и мелко дрожать, нервно закусив нижнюю губу. - Я хотел бы тебе отсосать, Стайлз, - прошептал Питер и схватил его за плечо, так, словно это он, а не Стайлз, нуждался в опоре, - тебе бы понравилось. Но пока рано. Всё слишком рано. Я испугал тебя, да? Извини, я хотел сделать всё иначе, но уж как получилось, - он на секунду сжал мошонку Стайлза, и тут же принялся дрочить снова - на этот раз быстрее и жёстче, - а сейчас кончи для меня Стайлз. Давай. И Стайлз выгнулся, запрокидывая голову и заколотил раскрытыми ладонями по щербатой кирпичной стене, выплёскиваясь горячим на подставленную руку Питера. Подрагивающими руками натягивая и застёгивая штаны, Стайлз не смог сдержаться: - А ещё говорят это я вечно не затыкаюсь. В ответ Питер только расхохотался. Уже позже, в машине, Стайлз вдруг обнаружил, что сумел понаставить себе болезненных ссадин на ладонях. В чём не преминул тут же обвинить Питера. Фыркнув, Питер склонился, перехватил его за запястье и с совершенно невозмутимым лицом вылизал одну из пострадавших ладоней. - Фу, - только и сумел сказать Стайлз, отчаянно розовея ушами. - Так быстрее заживёт, - заверил его Питер, - вот увидишь. - Фу, - снова повторил Стайлз, ошарашенно разглядывая его профиль и с удивлением понял, что больше у него слов не находится. Чёрная магия дядюшки Питера - в кои-то веки растерявший все слова Стайлз. Вот бы Дерек обзавидовался.