Гости из иного мира

Прошел месяц. Много это или мало? Для краткой жизни смертного — прилично, а вот для бессмертного эльфа миг, который он и не заметит. Несмотря на тело человека, Иллидан себя ощущал только и исключительно эльфом, и потому с удивлением смотрел на куда-то спешащих и торопящихся человеческих детей. Но с еще большим изумлением он смотрел на Кель'таса. Владыка эльфов Кель'Таласа, казалось, совершенно забыл о своем прошлом. Кель всегда был добрым и заботливым, подданные любили его, но, увидь они, как их правитель возится с мелкими мажатами, не поверили бы своим глазам. Сперва он покорил первый курс Гриффиндора, потом его жертвами пали второкурсники. Сказки, игры, общение, он был целиком и полностью поглощен младшекурсниками, хотя сам был ненамного старше. После Гриффиндора жертвой обаяния Кель'таса пали аналогичные курсы Хаффлпафа и Равенкло. А потом настала пора слизеринцев. Как выяснил ушлый принц, первачки на зеленом факультете были практически брошены. Если у них не было личного эльфа, то собраться для непривыкших к самостоятельности детей было большой проблемой. Они страдали, плакали, потому что за неопрятный вид старосты сурово наказывали их, и тут на горизонте нарисовался Малфой без белого коня. Несколько суровых баталий, в которых участвовала тяжелая артиллерия в виде мадам Спраут и мадам Помфри, и слизерин пал перед вражеским десантом из гриффиндорца и улыбчивой хаффлпафки Ханны, сердобольно решившей помочь Мариусу с девочками. Слизеринцы скрипели зубами, мысленно проклинали вездесущего наследника Люциуса, вслух было опасно, но поделать ничего не могли. Правила школы запрещали проход в гостиные чужих факультетов только без разрешения кого-нибудь с тех факультетов, куда хочет попасть посторонний. У Мариуса, Ханны и толпы первокурсников и второкурсников с трех факультетов разрешения были, и раз в четыре дня чопорную тишину зеленой гостиной нарушали смех, вопли и веселье. Надменные аристократы пытались шипеть на младших, но за пределами жилых помещений те вели себя идеально. А с родителями нескольких недовольных поведением своих отпрысков, Мариус списался лично. Недовольные исчезли. Сам же Кель'тас занялся малышней не просто так. С одной стороны, сперва он пожалел о своем выборе факультета. Гриффиндорцу наладить отношение с аристократией с других факультетов практически невозможно, факультет алознаменных презирали все. Только высказывали это, не иначе как по чистоте душевной, только слизеринцы. Но уже на второй день, завидев, в каком виде собираются на выход первачки, его озарило идеей. Да, со сверстниками и теми, кто старше, наладить контакт будет непросто. Но что насчет тех, кто идет следом за ними? Дети, как бы их не тренировали, всегда наивнее и податливее взрослых. Ими проще манипулировать, их проще привлечь, их проще взять под контроль. В этой школе Кель'тасу еще учиться четыре года, это, минимум, четыре потока тех, кто при некоторых усилиях, всегда поддержат его, а, следовательно, и того, кому он отдал уже свою преданность. Сказано — сделано, и всего через месяц даже не один, а два первых курса были без ума от возившегося с ними старшего мага. А ведь, когда они подрастут, желание узнать что-то новое, что мимоходом демонстрировал Кель, привяжет сегодняшних детишек еще крепче. Навсегда. ****** Оставив гостиную, в которой собралась пестрая компания, к которой нет-нет да присоединялись уже и третьекурсники, Иллидан отправился гулять. Магия замка окутывала его теплым пологом, укрывала от любопытных глаз, и маг спокойно мог ходить даже по самым заполненным коридорам. Но, естественно, самым любимым местом стала Астрономическая башня. Там он стоял часами напролет, глядя в неверное осеннее небо и ловя освежающие порывы ветра. Как бы не он хотел, а происхождение сказывалось. Ему было душно и тесно среди каменных стен, словно магнитом его тянуло в лес, но он не спешил. Прочитав описание Запретного леса, Штормрейдж узнал много нового о фауне и флоре этого мира, особенно той, что не прочь закусить забредшим к ней магом. Проверять, чуют ли его истинную природу магические звери ему не хотелось, а потому в последнее время он стал завсегдатаем библиотеки, и прописался в отделе по уходу за магическими существами и защиты от темных сил. Конечно, фаербол или стрела тьмы почти гарантированно решили бы любую проблему, но попутно уничтожили бы немало всего вокруг. А в этом мире природа и так страдала, не хотелось причинять ей лишней боли. Вот и оставалось бродить вдоль стен, смотреть в манящее озеро, где жили чем-то отдаленно похожие на нагов создания, только с рыбьими, а не змеиными хвостами, да смотреть на округу с башни. Но, тем не менее, эльфу было скучно. Ему что в Азероте, что в Запределье надоело сидеть в замках да заниматься исследованиями. Хотелось чего-нибудь эдакого, и, предчувствие говорило, что оно скоро настанет. А потому, когда маг спустился к ужину и перед самыми дверями Большого зала был остановлен очаровательными близняшками-первокурсницами, то сразу понял, это оно, начало того, чего ему хотелось. — Простите, вы Гарри Поттер? — глядя на героя магического мира синхронно пропищали две сверкавшие глазенками девочки. — Да, вы что-то хотели, юные леди? Вид невинных ангелочков слетел с малышек, когда они отчетливо оценивающим взглядом со всех сторон осмотрели парня, и, переглянувшись, кивнули друг другу. — Мистер Поттер, мы просим вашей руки, то есть, предлагаем наши руки вам. Ну, не только руки, но и себя тоже. Короче, женитесь на нас, а? В коридоре, заполненном идущими есть учениками, повисла тишина. ****** Замок наводнили слухи, шепотки и сплетни. О предложении, полученном Поттером, говорили во всех уголках, классах и коридорах, и, разумеется, не минуло сие и учительскую. Вот только, в отличие от детей, преподаватели понимали, чем все может закончиться для решившихся на такой поступок девочек. — А что ты скажешь, Северус? Это же твои ученицы, зачем они на это пошли? МакГонагалл нервно сжимала в руках платочек, переживая за будущее двух юных глупышек, судьба которых должна была решиться в течение ближайшей недели. — Они мои ученицы всего месяц. Да и к тому же, не вы ли говорили на приветственном пиру, что я не занимаюсь своим факультетом? — Уж в такой ситуации ты должен заняться! Они же, они же… — Минерва, Северус, сейчас не время ссориться, — директор как всегда благодушно улыбался, глядя на собравшихся учителей, — лучше скажите, как Гарри отказать этим милым, но совершенно не подходящим такому доброму и светлому мальчику юным леди? Альбус про себя лишний раз порадовался, что когда ему донесли о случившемся, он был один в своих комнатах, и вспышки ярости, в щепки разнесшей обстановку спальни, никто не видел. Дамблдор прекрасно знал, что если предложение мужчине делает юная девушка, то тот или принимает его, и они живут, как получится, или отказывает. Мужчина в этом случае живет как жил, а вот девушка, она становится отверженной. У нее не будет шансов не то, что выйти замуж, с ней никто боле не заговорит, не подаст руки, не посмотрит на нее. Будь Гарри как прежде милым послушным мальчиком, Альбус объяснил бы ему, что эти девочки родом из одной из самых темных семей Европы, никогда прежде не отправлявшей своих дочерей в Хогвартс, и что они наверняка преследую определенные и, естественно, черные и злые цели. А ведь враг не дремлет… Но этот Поттер, изменившийся и прошедший лечение как от зелий, текших по его венам, так и от заботливо, год за годом, устанавливаемых закладок, на его слова не поведется. А прав магического опекуна, способного запретить любые поползновения подопечному, у него никогда не было. — Что тут говорить, — вмешался во вновь вспыхнувшую ссору двух деканов Флитвик, — все зависит от мистера Поттера. Проявит ли он благородство, или разобьет судьбу девочек, здесь мы ему не советники, такие вопросы каждый должен решать сам. Никаких результатов экстренное собрание учителей не принесло, и большинство разошлось с него недовольными, а некоторые так и вообще в состоянии безграничной ярости. Впрочем, последний в таком состоянии был всегда. ****** А сами виновники переполоха весело смеялись в одном из заброшенных кабинетов. Вызванные домовики отмыли пыль и грязь, унесли старую сломанную мебель и притащили пусть и не новые, но вполне годные ковры и подушки. Сидеть на жестких неудобных стульях привыкший к комфорту эльф не хотел. Девочки в первый же вечер объяснили потенциальному супругу причины поступка. Как чаще всего бывает, дело было в непомерной жадности одного из их предков. Позарившись на прекрасную невесту одного не очень светлого русского мага, тот украл ее и насильно, совсем не светлым ритуалом сделал своей женой. Лишившийся невесты маг почему-то не проникся темой свободы любви, равенства и прочей толерантностью, и отомстил. Со всей широтой русской души, так сказать. В итоге весь род оказался под угрозой уничтожения, девочки единственные дети за последние двадцать пять лет. Девушка, последняя представительница своего рода, рыдала и стенала, и ее несостоявшийся муж, пожалевший, в общем-то, невинно пострадавшую, оставил способ избавиться от проклятия. Практически нереальный, но, тем не менее. Магия за это его вознаградила, и бывший из рода однолюбов чародей смог снова полюбить и продолжить свой род, принеся в него еще и новый дар. Избавить род от проклятия могли девочки, близнецы или двойняшки, найдя мага, который соответствовал бы всего лишь 127 пунктам. Найдя и став, разумеется, его женами или наложницами, выбор был широкий. Гарри Поттер под список со скрипом, но подходил. Иллидан, прочитав длинный свиток требований расхохотался, и принял предложение близняшек, а вспышка магии и руна на запястьях стали символами их неразрушимой помолвки. С тех пор, помимо прогулок, эльф ежедневно по часу-другому общался с новоявленными невестами. Оказалось на удивление приятно, когда о тебе заботятся и беспокоятся, и непривыкший к такому отношению, маг наслаждался. К тому же, девочки оказались сильными и удивительно хорошо обученными волшебницами, а потому через пару дней после спонтанной помолвки Штормрейдж выбрался-таки в лес, покоривший его. Лина и Лана во все глаза смотрели на своего жениха, с влюбленным видом обнимавшего какое-то полувысохшее, кривое и корявое дерево, под ласковыми прикосновениями смуглых ладоней на глазах распрямлявшееся и расцветавшее. Ветки дерева тянулись к замершему мальчику, стараясь прижаться к хрупкой фигурке. Да даже трава склонялась, стремясь коснуться хотя бы до края одежды. А позже они вышли на поляну, где стояло возле небольшого кристально чистого озерца стадо единорогов. Прекрасные создания всхрапнули при виде людей, самцы встали на дыбы, а потом, встряхнувшись, подбежали к Поттеру, ласково тыкаясь в него головами, тихо ржа и подставляясь под прикосновения. Иллидан же искренне радовался. Откуда в этом мире был эльфийский клен, пусть и больной, он не знал, но рад был безмерно. Настоянный отвар его листьев был по качеству не сильно хуже эликсира манны, а такая вещь в хозяйстве пригодится. Потому он приложил все силы дабы вылечить деревце, заставить его расти и дать семена. Лес кленов обеспечит его круглогодичным запасом ценного зелья и не менее ценной древесины. Стоило сделать несколько защитных амулетов. Стадо деградировавших летающих коней было находкой. Впрочем, те, при виде эльфа, пусть и в человеческом теле, считали так же. На их виде лежало древнее проклятие, снять которое могла только эльфийская магия. Само собой, шанс вновь взмыть в небо лошадки упускать не захотели, а потому ластились и вели себя как нежные котята, а ведь в иное время эти надменные тварюги даже не посмотрели бы на пришельцев. В надменности они превосходили даже Высокорожденных. Глаза Штормрейджа расчетливо светились. За снятое проклятие аликорны будут вечно служить ему и его роду, и у него всегда будет их шерсть, волосы, рога и кровь. Особенно ценна последняя. Если бы еще найти Сияние грез, или его заменитель, и будет лучший из эликсиров здоровья, способный и мертвого поднять. Пожалуй, стоит заняться экспериментами. Местные зелья его окончательно разочаровали. Слишком много сил, слишком много ингредиентов, слишком сильны побочные эффекты. Ну, и слишком плохой преподаватель, хотя, после того, как Иллидан передал замку требования, уроки стали куда лучше. Грязный урод больше не может ни наорать на учеников, ни снять ни за что баллы, ни допустить преднамеренного несчастного случая. За каждую оплошность замок передает ему болевой импульс такой силы, что мало не покажется никому. Первое время он сопротивлялся, но на третий день не выдержал. И, что характерно, уровень учеников пошел в гору. На следующий после похода в лес день Иллидан вызвали к директору. — Проходи, мальчик мой, присаживайся? Чаю? Лимонных долек? — Нет, директор, благодарю, не голоден. Вы хотели меня видеть? — Да, мальчик мой, — Дамблдор тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой, — что же с тобой творится, Гарри. Ты нагрубил профессору Снейпу, отказался посещать у него отработки. Ходишь в Запретный лес, да еще и маленьких первокурсниц туда повел. Что с тобой cлучилось, мой мальчик? Чудесная безжизненная пустошь, полная зубастых монстров, драконов и вспышек бурлящей мерзкой жижи заставили Альбуса быстро покинуть разум мага и болезненно сморщиться. Щит был совершенным. Помимо того, что любое повреждение в пределах защиты разума наносило реальный физический вред, так еще и за краткое мгновение мозг перегрузился так, словно он сотню человек считал. — Ни в чем, директор Дамблдор, сэр. Просто я прочел правила, и знаю, что даже на отработке профессор не имеет право так со мной обращаться. А раз он нарушил устав, то и я могу не ходить к нему больше. А насчет леса, так вышло, сэр, что мне и моим невестам нравится природа. И мы буквально не можем жить без леса. Альбус насторожился. Что это? Неужели пробуждение наследия? Но у Поттеров нет друидов среди предков, у них, скорее, их заклятые враги, некроманты. Странно, очень странно, и тоже требует исследования. Мало ему было проблем. Сперва Крауч-младший так и не смог попасть в школу, пришлось спасать Аластора, чистить ему память и пенять на непунктуальность. Так теперь еще и тяга к лесу у светлого героя. — Кстати, насчет невест, мальчик мой. Это очень серьезный шаг, разве не надо было хорошенько подумать? К тому же, девочки иностранки, а ведь и в Англии хватает красивых волшебниц. Вот, Джинни Уизли, добрая, светлая волшебница, и в тебя влюблена. — Простите, сэр, — Иллидан приподнял рукав рубашки, обнажая руны помолвки, — но я уже решил. К тому же, вы говорили всегда о любви, и я хотел любви, а девочки подошли и сказали. А про Джинни я не знал, да и, к тому же, она сестра Рона, и я совершенно не воспринимаю ее как девушку. Злость в глазах директора живительной влагой легла на душу изобразившего наивного ребенка Иллидана. Оказывается, злить людей очень весело! — Что же, мальчик мой, раз ты так решил, то ничего не поделаешь, но впредь постарайся не нарушать школьные правила и получше думать, прежде чем действовать. До свидания, Гарри. — До свидания, сэр. И только в коридоре, прикрытый Хогвартсом, эльф весело рассмеялся.