Записки ментора Лаик

Я встал сам, не дожидаясь прихода слуги. Сделал гимнастику, оделся и принялся ждать, пока меня позовут. Но, дабы скрасить время, достал свои чертежи, дабы еще раз проверить все, что писал вчера. И так увлекся, что едва услышал, как в дверь громко стучат. Слуга с мышиным лицом сказал, что капитан собрал унаров в трапезной, и сейчас будет представлять их учителям. Я поспешил за слугой, чтобы вовремя занять свое место. Капитан вещал так, что у нас закладывало уши: - Думаете, я ваш капитан? Нет!!! Я для вас бог и король! Тут мое слово – закон! Здесь нет маркизов, герцогов и графов. Все вы – унары! Мои унары! Даже Франциск Великий не переступал границы поместья Лаик. Здесь – мое государство, я казню и милую! Мне показалось это не лучшим напутственным словом. Судя по тому, как морщился сидевший рядом со мной мэтр Шабли, он тоже не разделял взглядов капитана. - Унар Карл! - Унар Альберто! - Унар Эстебан! - Унар Бласко! В этом году в Лаик прибыли двадцать один человек. Я, как сьентифик, стараюсь не верить в приметы, но почему-то вспомнились слова тетушки, что двадцать один - несчастливое число. Все учителя сидели за столом, а унары выходили и вставали в шеренгу. - Унар Ричард! - Унар Франсуа! - Унар Юлиус! - Унар Норберт! - Унар Йоганн! Двое последних – рослые улыбчивые близнецы, на голову выше многих соучеников. Я старался запомнить всех и составить мнение по внешнему виду. Карл – наверняка добродушный, хотя и недалекий юноша. Альберто – верткий и быстрый южанин с глазами как две ягоды черного винограда. Эстебан – высокий, красивый и надменный. По-видимому, вчера он не дал цирюльнику обкорнать свои черные волосы, и они падали волнами на шею, чуть не до плеч. Ричард – сероглазый, светловолосый северянин. Он все время напряжен, будто ждет подвоха от окружающих. Арно – обладатель светлых кудряшек, черных глаз и, пожалуй, живого нрава. Рыжий Константин ехидно так улыбается, щуря зеленые кошачьи глаза. Ох, похоже, это хитрюга еще тот! А вот Юлиус, напротив – робко улыбается и смотрит с легким испугом. Жюльен… Роберт… Эдвард… Северин… Последний глядит больше на Эстебана, чем на капитана и остальных. Они явно дружили еще до Лаик. А вот – точеная красота древнегальтарской статуи. Серо-голубые с фиалковым отливом глаза, спокойный взгляд, безупречная осанка. Кажется, это наследник Приддов? История его бедного брата докатилась и до провинции, где я жил ранее. Брата звали Юстиниан, а это – унар Валентин. Хорошо, что в первые четыре месяца унарам запрещены разговоры между собой. Вчера вечером лекарь рассказал, что это правило ввели не из-за прихоти капитана, а для самих же юношей. - Дело в том, - разглагольствовал мэтр Лейбенц, рассовывая по шкафчикам склянки и коробочки, - что некоторые из отпрысков принадлежать к Людям чести, а другие – к так называемым Лучшим людям Олларии. И они выросли с мыслью о непримиримости этих двух сторон. Если в Лаик с самого начала будут ссоры и драки, ничем хорошим это не кончится. За четыре месяца «жеребята» друг к другу привыкнут, и будут вести себя поспокойнее. - Хочется верить, - ответил я. Нам, учителям в честь первого дня позволили присутствовать на занятии по фехтованию. Капитан стремился показать, как надо проводить занятие. Вот только в этот раз у него получилось наоборот. Он поставил унара Ричарда и унара Эстебана в пару. И если первый явно не блистал в умении обращаться с клинком, то второй фехтовал так, будто шпага была продолжением его руки. - Унар Ричард! Как вы держите клинок?! – взревел Арамона. - Как палку в лесу, - добавил кто-то из унаров. - Молчать! – взвизгнул капитан, - унар Ричард, стойте в углу со шпагой в вытянутой руке. Поменялись! Унар Эстебан, вставайте в пару с унаром Эдвардом. Начали! После фехтования был общий завтрак в трапезной, где слуги расставили столы и отдельно – стол для учителей. Арамона сел во главе, капеллан, отец Герман прочел молитву во здравие Его Величества Фердинанда Второго и начался завтрак. Многие унары брезгливо отодвигали тарелки и выходили из-за тола, едва притронувшись к еде. Ели только Ричард. Карл и Валентин. Я сперва не понял – овсяная каша была вполне приличной. Но потом понял, что для нас и для унаров варят в разных котлах. Арамоне невыгодно, если мы начнем жаловаться, а вот унары – пока они бесправны, будь хоть трижды герцогами. Следующим уроком была словесность у мэтра Шабли. Я не стал оставаться в трапезной, а поспешил готовиться к своему уроку. Пока подготовка заняла немного времени, Оставшиеся полчаса я решил потратить на то, чтобы узнать, как общается мой коллега с унарами. В тишине было слышно, как скрипят перья. Мэтр Шабли негромко вещал: - Сонет — твёрдая поэтическая форма: стихотворение из 14 строк, образующих 2 четверостишия-катрена (на 2 рифмы) и 2 трёхстишия-терцета (на 2 или 3 рифмы). А теперь приведем примеры строк катренов или герцетов. Господа, вы можете придумать свои, либо вспомнить известные вам примеры. Начнем с вас, унар… Я не стал слушать дальше. Почему-то стояние под дверью мне показалось унизительным, будто я шпионю за кем-то. Я отправился к себе в кабинет, и встал возле окна, глядя в пустынный парк, где дождь рябил водную гладь пруда. Впереди полгода.