Записки ментора Лаик

Начался урок. Унары сидели за партами, глядя на меня. Я начал с объяснения математики и тех предметов, которые мы будем изучать в течение полугода в Лаик. Матема́тика (в переводе с древнегальтарского — изучение, наука) — наука о структурах, порядке и отношениях, которая исторически сложилась на основе операций подсчёта, измерения и описания формы объектов. Математические объекты создаются путём идеализации свойств реальных или других математических объектов и записи этих свойств на формальном языке. Математика не относится к естественным наукам, но широко используется в них как для точной формулировки их содержания, так и для получения новых результатов. Математика — фундаментальная наука, предоставляющая (общие) языковые средства другим наукам; тем самым она выявляет их структурную взаимосвязь и способствует нахождению самых общих законов природы. - Сейчас я продиктую вам еще раз, - сказал я как можно доброжелательнее, - а вы постарайтесь записать. Эстебан демонстративно зевнул, но чернильницу к себе придвинул. Я принялся рассказывать о роли математики в таких отраслях, как землеописание, астрономия, навигация. При слове «навигация» слегка оживились южане – Паоло и Альберто. - А мы будем учиться составлять карты? - Да, но на уроках мэтра Шабли. Но на моих занятиях вы будете учиться чертить, это необходимо в составлении карт. - А я тоже карты люблю, - сказал со своего места прыщавый Анатоль, - вот помню, как раз перед Лаик продулся капитально. И надо же было не взять в прикуп семерку Молний, а вместо нее… Конец фразы потонул в хохоте. Не смеялся Валентин – он лишь окинул «однокорытника» презрительным взглядом. Ричард же смотрел по-прежнему настороженно, казалось, он вообще плохо представляет, что происходит вокруг него. - Господа, я попрошу вас не отвлекаться. Сейчас мы будем изучать новую тему в математике – геометрию. Это наука… А может, вы сами ответите, что она изучает? - Это о фигурах, - подал голос унар Роберт. - И о том, какие они бывают, - с места выкрикнул Жюльен. - Хорошо, - кивнул я, - только надо поднимать руку и вставать, унар Жюльен, а не выкрикивать с места. Есть дополнения? Унар Константин поднял руку. - Фигуры бывают полными и худыми, - сказал он, поднявшись у своей парты и обвел руками нечто, вроде гитары или восьмерки, - вот , помнится, еще до Лаик, у одной… м-м-м, дамы была такая фигу-ура… Зеленые глаза хитро посмотрели на меня из-под рыжих ресниц. И вновь – смех всех унаров. Лишь ледяное молчание будущего Повелителя Волн. - Унар, вы снова отвлекаетесь от темы урока. Следующим пунктом были геометрические парадоксы. Я, как всегда начал с того, что принялся объяснять значение слова. - Парадо́кс — ситуация (высказывание, утверждение, суждение или вывод), которая может существовать в реальности, но не имеет логического объяснения. Вы поняли меня, унары? Кто может привести пример? - Понял, - ответил Эстебан и изящно встал, откинув волосы назад, - вот, например, отец унара Ричарда поднял мятеж пять лет назад. А его сын почему-то учится с нами, вместо того, чтобы безвыездно сидеть в нищем Надоре. За какими кошками его вызвали в столицу? Это и есть парадокс. И в третий раз на моем уроке раздался смех. - Поймите, они провоцируют вас, - объяснил мне мэтр Шабли, - ждут вашей реакции на их реплики. И еще проверяют, пойдете ли вы жаловаться капитану Арамоне. - И не собирался, - заверил его я, - и давай на «ты», хоть и без брудершафта. Нам пить не положено. - Верно, тут пьет лишь капитан. Отвар мелиссы и донника понемногу согревал и успокаивал мои расходившиеся нервы. - Только один не смеялся. - Унар Валентин? Я кивнул - Этот не будет ни смеяться, ни плакать. Мне довелось учить его брата восемь лет назад. Тогда я был молод, и пришел в Лаик первый год, как вы сейчас. Юстиниан был совсем другой. Думаю, гибель старшего брата повлияла на младшего. Ходят слухи, что он был убит из-за… Но тут до нашего слуха донеслись крики, голоса слуг и унаров. Не сговариваясь, мы с мэтром Шабли поспешили туда. В коридоре двое близнецов из Торки уже растащили Ричарда и Эстебана. У одного по губе текла кровь, у другого под глазом наливался синяк. Мэтр Шабли знал, что делать. Он послал слугу во флигель к врачу, велел унарам встать у стены, а зачинщиками ссоры – выйти на середину. Оба, нехотя, подчинились. - Глупо, унар Ричард, - сказал он, - вы поддаетесь на провокацию слишком легко. - Не так уж тверд и незыблем Повелитель Скал, - подал голос Эстебан, скосив глаза и пытаясь без зеркала разглядеть повреждения личности. - А вы помолчите, - резко сказал я. Этот унар вызывал у меня неприязнь. Его приятели – подпевалы напомнили мне компанию таких же мальчишек, что когда-то доводили меня в школе. Тут послышался топот – прибежал Арамона. За его спиной маячил Лейбенц, прихватив небольшой саквояж с лекарствами. - В чем дело, унары? – взревел он так, что зазвенели стекла, а в парке карканьем отозвались вороны, - почему вы в первый же день позволяете себе драки? Вам тут что – таверна? Или полковой трактир? На словах о трактире кто-то хихикнул, но понять, кто это сделал, было невозможно. - Молчать! Оба будете наказаны. Останетесь без обеда, понятно вам?! - Понятно, - лениво процедил Эстебан. - Да, - еле слышно ответил Ричард. А теперь – ступайте на следующий урок. У вас гимнастика? Вот идите на нее. Мы с Шабли переглянулись. Инцидент окончен, можно было возвращаться к беседе. Но вместо этого каждый решил заняться своим делом. На душе было тускло и серо, как свет пасмурного дня за окном. «Все вокруг серое, - думал я, - серое небо, серые стены, серые одеяния слуг, серое настроение». Мне было очень жаль мальчишку – сына мятежника, который защищал память своего отца. У него были серые глаза с капельками слез, как две дождинка за стеклом. Вечером перед молитвой был свободный час. Мэтр Шабли сказал, что поначалу – самое неприятное время. Унаров собирают в общем зале, где по утрам фехтование, и они слоняются, каждый предоставленный сам себе. И умудряются болтать даже под взглядами слуг. Дождавшись «свободного часа», я увел Ричарда к себе. Он был хмур, и смотрел угрюмо и чуточку виновато. - Мэтр Кери, вы желаете, чтобы я извинился за драку? - Нет, унар Ричард, это лишнее. Просто старайтесь не обращать внимания на выпады ваших товарищей. Вы же можете быть выше этого. - Да-да, - он сглотнул, - мне… один человек говорил то же самое. Я не сдержался. - Это был ваш опекун? - Нет… то есть, да. Я знал, что он что-то недоговаривает, но не стал допытываться. - Хорошо, можете идти. Кэналлийцы болтали вовсю, зная, что их никто не поймет. Речь походила на щебетание, особенно у Альберто, который рассказывал что-то с жаром. Паоло был молчаливее – он лишь кивал головой, вставляя пару слов порой. Близнецы тоже переговаривались между собой на незнакомом диалекте, но куда более сдержанно, чем южане. У камина расположилась компания Эстебана – они отчего-то молчали, лишь изредка перебрасываясь даже не фразами, а обрывками слов. Эстебан мрачно глядел в камин, грея руки у огня. Валентин стоял у окна с книгой. Присмотревшись, я заметил название на древнегальтарском. «Теория логических парадоксов» - вот что было написано на ней. - Простите, можно полюбопытствовать? – я мельком глянул на книгу. Кажется, я читал ее, только давно. - Да, пожалуйста, - он протянул мне книгу. Слуги стояли, отбывая скучную повинность. Часы мелодично пробили восемь. Сейчас молитва, а после нее всех унаров отведут в спальни. Подходил к концу первый день их пребывания в Лаик. Ночью я вновь слышал шаги над головой и уже был уверен, что это не сон.