Я люблю Вас, хозяин!

Док не появлялся всю ночь и весь следующий день. Под вечер он заявился в весьма не радужном настроении. Саша , не смотря на моральную подготовку, устроенную самим же себе, был бы рад слиться со стеной, или, допустим, провалиться сквозь землю, даже если предположить, что там его ожидает ад. Медленными и размеренными шагами сокращалось расстояние. Воздуха у обоих не хватало, волнение и откровенный страх переполняли. Правда, причины были разными. Док понимал, что тот, кого он смог полюбить его мягко говоря недолюбливает, и боялся разрушить ту черту, через которую перейти обратно будет просто невозможно. Ну а бедное создание забившееся в угол просто понимало, что нет никакого выхода, что он обречен. Глазами парни создали почти осязаемую связь, которую разрушать было опасно. И вот, когда они стояли на расстоянии вытянутой руки, они смогли оторваться. Мальчик пробежался глазами по мужчине. Хотя ему, наверное, лет 25, не больше. Черная классика смотрелась идеально, подбирал костюм явно человек знающий и со вкусом. Запястье украшали часы, обрамленные тонкой, ювелирной работы, окантовкой. Расслабленный узел галстука, запонки, все это дополняло композицию. Волосы не длинные, но и не короткие, цвета спелой пшеницы и карие глаза красиво сочетались между собой и венчали шедевр. Осмотр был закончен и не смотря на осознание того, что напротив тебя стоит твой будущий убийца, и, хоть я в это до сих пор не верю, но, видимо, еще и насильник, скрывать не было смысла - он был красив. Тот в свою очередь упивался неброской красотой мальчика, зажавшегося перед ним. Он был таким хрупким и нежным, что хотелось подойти и обняв, нежно поцеловать, и успокаивающе погладить волосы. Но об этом не могло быть и речи, ведь он любит этого своему Сергея. Ну чем, чем он лучше меня? Какой-то обычный человечишка, из бедной и не уважаемой, к тому же, семьи, продающий свое лицо и тело ради денег. Я, конечно, говорю не о проституции, а о съемках, но это ведь не меняет сути. Он подобрал его и вылечил. Велика радость, особенно если учесть, что если бы на моем месте был иной Док, или я не стал бы его жалеть, тот бы прошел все круги ада еще при жизни, и уж точно не остался бы жив по ОПЛОШНОСТИ. Ну и кого благодарить надо? Нет, чего я несу? Я не жажду благодарности, я мечтаю о взаимности. Просто я привык, что каждый поступок имеет свою цену. А его глаза... его глаза уже не наполнены ненавистью, нет, теперь в них только страх и какая-то отрешенность, только на несколько мгновений я увидел промелькнувший в них интерес, но затем жизнь в них снова угасла. Не хочу так. Не хочу такой цены за свое счастье! Но иначе я не смогу получить даже маленького шанса. - Ну что, Алекс, поиграем? - ... - Чего же ты молчишь? - усмешка, а в душе мерзко. - Мой ответ чего-то изменит? - и вновь как в тот день я слышу... презрение... в его голосе? Нет, врятли. Но не смотря на свой страх, что то есть в нем. Он боится того, что должно произойти, но не бояться высказать мысли. Похвально, в наше время это редкость. И каких действий он сейчас ожидает? Небольшая заминка в диалоге и вновь насмешка: - А что он должен изменить? Неужели ты чего-то сам хочешь, а строишь недотрогу: - К чему все это? - Я же говорил, ты мне нравишься. Вот и все. - Но это ложь, ... - договорить ему не дали. Резко вздернув за волосы голову припадает к губам. Поцелуи-укусы. Привкус металла. Пьянящий привкус, сливающийся воедино с дурманящим вкусом мальчика. Это сносило Доку крышу. Голова и тело хотели, только лишь душа продолжала упираться. Она не хотела. Было противно от самого себя. Но все продолжалось. Алекс не отвечал, но оттолкнуть боялся. Его обнаженное тело... *так хочется коснуться и приласкать... А он всегда ложился спать ТАК? Даже без нижнего белья... Но он ведь вышел из душа, да и весь был на взводе, перед тем как уснуть и проснуться уже похищенным. Все просто и логично. Нет, я не могу позволить ласку, ведь тогда я смогу и не выдержать, отпустить. Почему? Почему я почти готов сделать это? Ведь я же так сильно его люблю. Может, как раз поэтому? Да откуда я могу знать! Я же никогда не любил. И в страшном кошмаре не мог представить, что когда нибудь тоже смогу привязать себя каким-то там чувством к кому-то еще. Жизнь игра, играй красиво. А для красоты мне видимо и не хватало этой нотки сумасшествия, что сейчас я ношу в себе. Немного, совсем чуть-чуть. Спускаюсь вниз по его телу и вывожу витиеватые узоры языком от шеи до груди, спускаясь все ниже и ниже... Но... Он отталкивает меня. - Кажется, ты крошка забыл, что любое твое неподчинение будет прямо пропорционально жизни и здоровью твоего возлюбленного отродья? - мальчика передернуло и он убрал руки. Мужчина порывается растянуть его, что бы было не так больно, но потом одергивает сам себя. Смазка? Не стоит. Нет. Это уж совсем перебор. Да и можно сослаться на личный дискомфорт. Юное тело распласталось на полу. Волосы растрепались, но от того прибавили лишь некого шарма своему владельцу. Любимое тело одного, ненавидящее другого. Парио входит, пытаясь причинить меньше дискомфорта и боли и по возможности доставить удовольствия. А Алекс лишь жаждет смерти. Что-то переклинило в нем, как только он стал ЕГО. Что-то, что перевернуло все его сознание. Теперь перед ним была лишь пустота. Закончились мечты. Те самые, в которых он любил и был любимым. В которых он стал нужным. Больно. Очень. Но эта боль где-то на периферии сознания, в котором лишь пустота и осколки чего-то раньше существовавшего в нем. Док кончает и вновь вглядывается в столь милое ему лицо. Оцепенение и ужас. Перед ним нет больше того мальчика, которого он так хотел любить. Есть только разбитая кукла. Какое забитое выражение, но лишь сейчас можно было полноценно его понять. - Алекс. Алекс! - Убей... - слабо различимое, - убей меня... - мольба, но уже настолько смиренная и почти безразличная. - И не проси, - такое ожесточение, но скорее на себя. Винить ЕГО сейчас бессмысленно. - Это и есть твоя игра? - ответ не волнует, хочется лишь раззадорить. А вдруг у него получиться и сорвавшись, его убьют. - Я... - и он встав вылетает из комнаты. Ощущение дежавю. Но теперь все намного более пугающее. Эгоистичность. Первый раз ты понял, что она твой враг. Если это теперь поможет, то я верну этому Сергею Алекса, и даже не буду больше мешать. Если он докажет, что достоин. Игра включила мои же правила против меня. А в голове все один и тот же вопрос: " Это и есть твоя игра?"