Без правил

Несколько месяцев спустя Все, что случилось потом, казалось странным, нелогичным, необъяснимым. Но все же это произошло. Они просто случайно столкнулись в кафе, перекинулись парой слов, чтобы разрядить обстановку, немного выпили. Совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы Катя сказала "да", сама не понимая почему. Дело было не только в ударившем в голову спиртном. Лавровой в ту минуту просто не хотелось ни о чем думать. Да и позже она предпочитала не искать причину своего согласия... И вот уже два месяца бывший курсант и его бывший куратор жили вместе. Но это нельзя было назвать семейной жизнью. Всего лишь штамп в паспорте, и ничего более. Спали в разных комнатах, называли друг друга на "вы", не разговаривали по душам. Краткие, ничего не значащие реплики, совместные завтраки и ужины - все, в чем состояла их совместная жизнь, нелепая пародия на семью. И в конце концов случилось то, что должно было случиться. Он ушел. Катя поняла это, едва переступив порог. В квартире больше не было привычной атмосферы спокойствия и защищенности, зато витало ощущение пустоты, безнадежности, утраты чего-то важного. "Показалось", - оборвала себя капитан и торопливо прошла в его комнату. Нет, не ошиблась. Он действительно оставил ее. И, похоже, навсегда: нигде не было ни одной его вещи, как бывает, когда собираются второпях, на эмоциях. Решение было обдуманным и бесповоротным. Катя с опаской взяла лежавший на столе листок и медленно развернула. Почему-то страшно было читать то, что там написано. "Ну вот и все, моя Снежная Королева, наша совместная жизнь, которая так и не стала сказкой, закончилась. Никогда не был романтиком, но пишу именно так. Вы действительно холодны, как та самая героиня, и за два месяца я только убедился в этом. Железная, непробиваемая, ледяная. Вы никогда не станете мне близки, хотя по-прежнему дороги, не буду лгать. Знаю, что одному будет плохо, но и вместе не лучше. Не хочу мучить ни вас, ни себя. Прощайте. И простите за все." Она даже не заметила ,что плачет. Только дышать было трудно, словно воздух перестал поступать в легкие, а глаза жгло. Но Катя не чувствовала, как по щекам катятся слезы. Мысли и воспоминания охватили ее. Вспомнилась их первая за долгое время встреча, его внимательный и циничный взгляд. Она еще тогда увидела, как он изменился. Стал более уверенным, точно знающим, чего хочет, и готовым идти к своей цели, несмотря ни на что. "Настоящий мужчина должен уметь ставить перед собой цель и достигать результата", - кажется, так она однажды сказала ему. То, что было дальше, вспоминать было стыдно, но и забыть было нельзя. Не только потому что она чувствовала себя униженной, но и потому что ей было хорошо с ним. Неправильным, странным все казалось, и капитан корила себя за это, чувствуя себя чуть ли шлюхой, выкупившей жизнь ценой своего тела. Но эмоции и ощущения словно впитались в кожу и в подсознание вместе с его прикосновениями, и избавиться от них не получалось. Потом в памяти мелькнуло их молчаливое понимание тогда, после убийства Филимона. И Кате почему-то совсем не казался чем-то ужасным поступок бывшего курсанта. Он поступил так, как поступил, а она просто приняла это как факт, как что-то само собой разумеющееся. А потом они расстались. Чтобы случайно столкнуться, как-то внезапно, спонтанно пожениться и зажить вместе. Пусть и так нелепо, но вместе. Вспомнились размеренные, полные молчания вечера вдвоем, когда казалось, что не надо ничего большего, даже слов. Достаточно того чувства покоя, уверенности, что ничего плохого не случится, потому что он рядом. Но это ей было достаточно. Не ему. "Эгоистка, - мысленно выругалась капитан, бессмысленно глядя на букет, который муж принес вчера, кажется, так недавно и одновременно так давно. Ему нравилось баловать ее, просто так, без повода, без причины, наблюдать, как на холодном лице появляется неловкая, такая милая улыбка. - Ты чертова эгоистка, Лаврова. Не думаешь ни о ком, кроме себя..." Разве так трудно было согласиться вместе поужинать, отметить два месяца совместного недо-брака, попытаться что-то наладить... Нет, гораздо проще было холодно бросить "мне сегодня некогда, буду поздно" и отключить телефон. Просто плохое настроение, очередные нотации Кудилиной, проделки курсантов, "глухое" дело - все соединилось в одну большую неприятность, заставившую отреагировать так резко и даже пренебрежительно. И вот результат... "Я должна его вернуть", - с внезапной отчетливостью поняла Катя и потянулась за телефоном. "Абонент временно недоступен", - равнодушно сообщил механический голос. Лаврова раздраженно отбросила мобильник и поднялась. Она не знала, что скажет при встрече, не знала, правильно ли действует. Сейчас ею руководил не разум, а подсознание, которое подсказывало, что нужно делать. *** - Поговорить? О чем? - равнодушно спросил Черных и распахнул перед Катей дверцу автомобиля. Вообще-то следовало пригласить ее в квартиру, но бывший курсант боялся, что просто не сможет ее отпустить. Да и алкоголь, бурливший в крови, мог толкнуть его на самые непредсказуемые поступки. Катя молча села в машину и уставилась на улицу. А действительно, что сказать? Как объяснить то, что она чувствует после его ухода? Какие слова подобрать? - Я слушаю, - напомнил о себе Черных. Лаврова опустила голову, разглядывая свои руки, и наконец нерешительно произнесла: - Мне кажется, мы могли бы начать сначала... - Начать что? - безучастно уточнил бывший курсант. - Все, - выдохнула Катя, боясь поднять на него глаза, боясь увидеть на его лице насмешку или - еще хуже - равнодушие. - Екатерина Андреевна... - Черных помолчал. - Я очень хотел бы согласиться, но... - Но?.. - повторила Катя, теперь уже неотрывно глядя на него. - Но что? - Это бесполезно. Вы ведь не любите меня? - Теперь и он смотрел ей в глаза, пытаясь прочитать в них ответ, который не знала и сама Лаврова. - С чего вы взяли? - резко спросила она, начиная раздражаться. - Считаете меня стервой, которая не способна на какие-либо чувства? Я докажу вам, что это не так. Только дайте мне шанс. - Катя осторожно коснулась его руки и вздрогнула. Ее словно током ударило. И в один миг в памяти ожило все, испытанное тогда, запретное, неправильное, но безумно яркое и сладостное. Словно невидимая сила, какой-то магнит, потянули их друг к другу. Напряжение, копившееся два месяца, вдруг вырвалось наружу, заставило отбросить мысли и поддаться чувствам. Поцелуй, бесконечно нежный и чувственный, заставил желание загореться еще ярче. И вот уже мужская футболка очутилась на полу; вот разошлись пуговицы на рубашке капитана, а затем где-то под креслом затерялся лифчик... Девушка прижалась обнаженной грудью к торсу парня, заскользила руками по спине, отчего по его коже рассыпались раскаленные мурашки. Черных резким движением притянул Катю к себе и усадил на колени. Сжимая ладонями бедра и жадно лаская губами грудь, плечи, ключицы он доводил ее до последней грани возбуждения. Капитан откинулась на спинку сиденья, сбивчиво дыша и почти теряя сознание от перенапряжения. Пальцы парня скользнули под юбку и начали нарочито медленное, дразнящее движение вверх; Лаврова вцепилась ногтями в его спину и закрыла глаза, погружаясь в пучину удовольствия. Бешеный ритм интимного танца подхватил их, сводя с ума, с губ срывались судорожные стоны и тяжелое дыхание. Желание волнами расходилось по телу, но этого было мало. Девушка подалась ему навстречу, позволяя максимально проникнуть в себя, стремясь дойти до высшей точки удовольствия. Сумасшедший, все увеличивающийся темп движений заставлял буквально лишаться рассудка. Толчок. Еще и еще. Яростная вспышка абсолютного, яркого наслаждения буквально обрушилась на них словно цунами. Два тела сплелись в единое целое, и теперь неважно было ничего. Потому что эти двое нашли друг друга. Судьба подарила им очередной шанс быть вместе. И на этот раз они знали, что не упустят его.