***
— Ави, у меня к тебе серьезный разговор, — стараюсь смотреть на него подобающе. Парень поднимает на меня взгляд от своего десерта. Брови чуть вскинуты, взгляд озадачен, но, в целом, заинтересован. — Ты беременна? — в тон мне спрашивает он. — Что? — нервно усмехаюсь я, пальцами убираю назад вдруг начавшую мешать челку, свожу брови, непонимающе смотря на Каплана. — У нас даже ничего не было. Уже вижу в его глазах смешинки, а после он расплывается в улыбке. Да, ему удалось подловить меня. Парень снова возвращается к своему десерту, продолжая ковырять его ложкой. — Так о чем ты хотела со мной поговорить? Поджимаю губы, я еще отыграюсь за этот розыгрыш. Вот скажу в другой раз, что залетела, будет знать. А сейчас достаю телефон с заранее открытой страницей Твиттера. — Что это? — критически спрашиваю я. Он бросает взгляд на экран протянутого телефона. Отправляет в рот очередную ложку мороженого. — Мой аккаунт, — следует простой ответ. Хмыкаю. Это мне и без него было понятно. — Ты ничего не говорил о том, что сидишь в соц.сетях. — В наше время это естественное явление. Я думал, это понятно и без того. Подпишись на меня, я вечером добавлю тебя. — Меня нет в Твиттере. Теперь удивленный взгляд адресован мне: — Почему? Пожимаю плечами: — В России он не пользуется популярностью. Но это не все, о чем я хотела с тобой поговорить. — Продолжай. Он снова уделяет куда больше внимания еде, нежели мне. Надуваю губы. — Меня волнуют твои последние сообщения. Зачем ты опубликовал наши совместные фотографии? — А, ты видела. — Да, видела. Меня это очень беспокоит. Зачем, Ави? — Я хотел поделиться своим счастьем с подписчиками. К тому же ты говорила, что тебя беспокоят мои фанатки. — Это, конечно, очень мило, но, может, не стоит придавать нашим отношениям такой публичный характер? Да, неловко выйдет: я уеду, а Ави останется один на один со всей шумихой, которую сам развел из наших отношений. И не дай Бог, информация из его Твиттера дойдет до Саши. Боюсь даже представить, что будет, когда он увидит меня на фотографии с другим парнем. А Ави не стеснялся на пафосные комментарии к фотографиям, да и сами кадры выбирал порой весьма откровенные. Когда я впервые увидела это безобразие, я несколько минут пребывала в состоянии шока. — Что в этом плохого, девочка? — Это смущает. Он улыбается. — А что, если твои фанатки будут преследовать меня? — продолжаю я. — Что, если они найдут меня и будут угрожать? Его улыбка становится шире. — Если тебе кто-то станет угрожать, я лично разберусь с ними. — О-о-о, теперь у фанатов появился новый способ завоевания твоего внимания. Мне точно не отвертеться от слежки.***
Звонит телефон. Чувствую пробегающую по матрасу вибрацию в такт его призывным сокращениям. Я не сплю, нет, хотя уже минут пятнадцать лежу с закрытыми глазами, надеясь-таки приманить сон. Не идет, и все тут, обидела я его чем? Вздыхаю и переворачиваюсь на другой бок: так проще дотянуться до этого маленького нарушителя спокойствия. В столь позднее время звонить мне может лишь один человек, который просто-напросто не может скоординировать со мной время из-за часовых поясов. Саша... Алекс. При мыслях о нем на меня накатывает усталость. Мне надоело корить и упрекать себя за то, что, по сути, остыла к нему. Просто не испытываю никаких теплых чувств. Только стыд, горечь, страх, сожаление... Да, именно сожалению отдана большая часть этого тленного коктейля. Я сожалею, что не могу вернуться назад, в то время, когда мы с ним были счастливы. Я испытываю к нему... привычку. Сухую, пресную на вкус, как пищевая бумага. Испытание расстоянием провалено, время показало свое. Я собираюсь с духом: нужно ответить на звонок, высказать, наконец, тому далекому человеку все, что разрывает меня изнутри. Я должна признаться ему в своих чувствах к Каплану. Тогда... На что я надеюсь? Он не подскажет мне выхода из этой ситуации, не поможет разобраться в запутанных отношениях, не даст дельного совета. В лучшем случае Саша просто уйдет. Он всегда был сильным человеком — он не станет устраивать сцен. Если я расскажу ему все сейчас, он поймет или хотя бы попытается понять. Однако я все еще боюсь поставить точку в нашей с ним общей истории. Удивленно вскидываю брови: на экране высвечивается «Ави». По моему телу волной прокатывает облегчение. Сложный разговор отсрочен еще на некоторый срок. Времени полюбоваться улыбающимся мне на фото парнем нет, я и так слишком долго уговаривала себя ответить. Провожу пальцем по экрану. — Малышка? — тихо, интимно говорит бас. — Я не разбудил тебя? — Нет, — сама не знаю зачем, но говорю в тон ему, точно боюсь кого разбудить, — я всё равно не могла заснуть. — Я тоже. Возможно, тебе это покажется очередной моей романтической глупостью, — да, за ним частенько наблюдалось подобное, — но я соскучился по тебе. Ох, Ави, ты не представляешь, как истосковалась я. Мы не виделись всего лишь пару суток — то у меня завал на работе, то у него дела — а создавалось впечатление, будто разлука длится не меньше недели. Я боялась даже представить, что будет, когда я уеду. Умру от тотальной нехватки этого бородатого чуда? И каково будет ему? Мне все меньше и меньше хочется покидать эту страну. — И правда глупости, Ави, — говорю ему, словно мои слова могут что-то изменить. Мне было бы проще, если он не так отчаянно бы цеплялся за эти отношения. Слышу шумный вздох на том конце трубки. Он слишком романтик. Я замечала за ним подобное и ранее, но с началом наших отношений у него будто обострение какое-то. А я, сама не зная зачем, каждый раз пытаюсь осадить его. Наверное, мне неловко принимать его ухаживания. Из нас двоих, видимо, только я со всей серьезностью осознаю, чем все закончится. Ави же продолжает верить в знаменитый американский «happy end». Словно услышав мои мысли или же уже просто научившись правильно трактовать мое молчание, парень произнес: — Брось это, Лисенок. Я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь, слышишь? — Да... — отозвалась я, тут же внося поправку в свой ответ: — Да, слышу. — Ты будешь доверять мне, — он говорит это со всей серьезностью, я слышу низкие ноты в его голосе — верное подтверждение тому, что он не шутит. — Я доверяю тебе, Ави. — Тогда расскажи, что тебя тревожит, — требует он достаточно мягко, чтобы не спугнуть, но в то же время достаточно твердо, чтобы исключить возможность уйти от ответа. — Я же вижу, ты сама не своя последнее время. Теряюсь. Я никогда не любила врать, особенно близким людям. Скрывать правду от Ави так же невыносимо, как для меня пить кофе сладким, как изо дня в день регулярно забывать о сне и еде, как целый год жить ожиданием весны, а в итоге получить еще одну дождливую и серую осень. — По березкам тоскую, — с грустной улыбкой произношу я. — Что? — недоумение парня ощущается физически. Представляю выражение его лица, когда он сбит с толку. Стоит пояснить, что под березками я подразумевала Родину, но, подумав, оставляю эту идею. Не хочу, чтобы он думал, будто я спешу покинуть его. — Это не телефонный разговор, — отчеканиваю я. Небольшая пауза. — Что-то серьезное? — Нет, — снова вру, — просто мне бы хотелось поговорить об этом с глазу на глаз. — Лисенок, ты оставляешь только больше вопросов. Да, умею я успокаивать любопытство людей. Как можно беззаботнее хихикаю: — Прибереги их для нашей встречи. Я, кстати, завтра вечером свободна... Парень не заставляет себя ждать: — Я за тобой заеду. Похоже, мне всё же удалось отсрочить этот разговор еще на некоторое время. Хмурю брови, мрачно напоминая себе: «До завтра». Нет, определенно не спать мне этой ночью. — Малышка, — снова окликает Ави. Я уже гораздо спокойнее реагирую на это его излюбленное обращение. Хотя «Лисенок» мне нравился куда больше. — Ты сейчас в кровати? Неожиданный вопрос. Мне становится интереснее. Давай поиграем, Каплан. — Да, — осторожно отвечаю я, тут же идя в контратаку, — а ты? Он немного смущенно произносит «угу», но мне достаточно и этого, чтобы начать представлять его спальню, смятое одеяло, подушки. У него определенно двуспальная — этот человек слишком любит удобство. В комнате наверняка темно, возможно, включен телевизор, хотя нет, скорее ноутбук, планшет или что-то в этом роде. И сам Ави посреди всего этого должен выглядеть невероятно... Каплан бесцеремонно обрывает мои фантазии о нем: — Можешь сейчас устроиться поудобнее? Что? Зачем? Я неуверенно отвечаю: — Хорошо... Сползаю чуть ниже, подкладываю под подушку руку, подбираю под себя ноги, будто пытаюсь свернуться калачиком, укутываюсь одеялом — в комнате работает кондиционер. Я замираю и еще несколько секунд тихо вслушиваюсь в приятное сопение парня, ожидая дальнейших указаний или пояснений. Шебуршание из динамика, а потом его голос, но уже как-то громче и четче — так бывает, когда говорят прямо в трубку: — А теперь я хочу, чтобы ты расслабилась и получала удовольствие... Парень негромко запел: — I counted the stars tonight, Oh how they shine so bright, I gather them all, so we perfectly align While we gaze from far away. And separately watch the day Come rising across the horizon in our minds... Как я узнала позже, эту песню, названную "Standing by", сочинили Ави и Кевин. На тот момент она еще даже не была записана на студии, так, можно сказать, черновой, недоработанный вариант. Но тем не менее, слушая в ночной тишине большого города тот единственный близкий мне голос, я боялась пошевелиться, неверно вздохнуть, каким-либо образом прервать молодого человека. Он не говорил, что посвящает эту песню мне, а я никогда и не просила его делать подобного. Одно я знала точно: — Мне никогда не признавались в чувствах так... — тихо и искренне произнесла я, когда Ави закончил песню. Он ничего не говорил, не спрашивал, просто в какой-то момент в динамике повисла тишина. — Я надеялся, что смогу убаюкать тебя, — мягко отозвался Каплан. — Тебе понравилось? — Да... Хочу оказаться на твоем плече сейчас. Приятно удивленный вздох. — Я бы тоже был счастлив сейчас обнять тебя, — и после короткой паузы: — Если ты попросишь, я тут же приеду. Усмехаюсь. В его словах слишком сквозит похотью. Я же имела ввиду нечто иное — более душевное. — Не хочу утруждать тебя, — мягко, но уверенно расставляю границы. — Ави... — Да, Лисенок? — Мне невероятно приятно от мысли, что ты со мной... — Мне тоже. — Скажи, ты правда думаешь, что у нас могло бы что-то получиться?.. — кусаю губу, возможно, я слишком рано спрашиваю о таких вещах, но мне до боли необходимо знать, как далеко он готов зайти. — Я хотел бы этого, — простой и уверенный ответ. Я знаю, что могу положиться на этого человека. Я знаю, что ему можно доверять. Он не предаст, не оставит в беде, он постарается всегда быть рядом. И я могу ничего не бояться, пока принадлежу ему. Он — моя нерушимая крепость, выстланная изнутри мягчайшим бархатом. Я хочу быть достойной его. Рядом с ним я хочу становиться лучше. — Споешь мне еще? Я знаю, что сейчас он довольно улыбается, обрадованный тем, что мне понравилась его выходка. Ави до сих пор переживает, как я отношусь к его музыкальной карьере. — Конечно. Только скажи, что ты хочешь услышать. — Эту же... Ави снова поет.***
Тяжелая клубная музыка бьет по ушам, от громких басов вибрируют стены, а напротив меня, вероятно, лучший бас своего поколения. Во всяком случае, мне приятно так думать: для меня он всегда лучший. Полумрак разбавляют разноцветные огни прожекторов, они пляшут на лицах, делают движения ломаными, мелкие жесты уловить трудно. В столь неверном свете я не могу определить цвет глаз человека напротив, но я точно знаю, что они незабываемо зеленые и, как и мои, затянуты приятной пеленой алкоголя. На моих губах очерчивается легкая улыбка, ловлю ими трубочку, потягиваю коктейль, не сводя взгляда с лица Каплана. Последнее время мне нравится дразнить его долгим томным взглядом. Когда я попробовала проделать с ним подобный фокус впервые, он аж покраснел от хлынувшего к коже жара и еще долго не мог ни о чем другом думать, кроме как уединиться со мной где-нибудь. К его досаде, такой возможности я ему не дала. Наученный неоднократным на сегодняшний день опытом, Ави уже куда лучше контролировал себя, хотя действие алкоголя всё же сказывалось — я видела в глубине его расширенных зрачков похотливые нотки. Это доставляло мне определенное удовольствие. — Какой самый безумный поступок ты совершал по пьяни? — чтобы спросить, нужно хорошенько напрячь голосовые связки. Кажется, сегодня я покричала немало, есть вероятность проснуться завтра охрипшей, но это волнует меня в последнюю очередь. Ави усмехается, опуская взгляд в стакан с остатками своего огненного напитка. Чтобы вспомнить, нужно время — я все прекрасно понимаю и не тороплю его. Парень перемешивает трубочкой кусочки льда, пытаясь то ли растолочь их, то ли просто залипая на движение прозрачных твердых кристалликов. Он часто так делает, иногда его действия кажутся мне двусмысленными, и тогда встает вопрос: это я извращенка или всё же он? Но эти возвратно-поступательные движения трубочкой... Закусываю губу. Когда поднимаю взгляд от его рук, натыкаюсь на внимательно следящие за мною глаза Каплана. На его лице ухмылка, нехорошая такая ухмылка. Приподнимаю брови, как бы спрашивая: «Что такое?» — Однажды, — начинает Ави, чем весьма интригует меня, — будучи пьяным, я признался в любви первой встречной девушке. Мои брови еще больше поднялись вверх, выражая немалое удивление. Я думала, все куда безобиднее. — И что потом? — Потом.. — он пожал плечами. — Потом она сказала, что совершенно не знает меня, что все это бред, но я не желал отступаться от своих слов, за что в итоге получил дамской сумочкой по лицу, — он непроизвольно потер левую скулу, чуть усмехнувшись воспоминаниям. Я смотрела на него с интересом, кокетливо потягивая мохито. Мне было бы любопытно увидеть это своими глазами: пьяный Ави, настойчиво втирающий незнакомой девушке, что безумно влюблен в нее. Начнем с того, что я в принципе не видела его пьяным до сегодняшнего дня. — Как же она не признала в тебе знаменитость? — удивилась я. — Тогда я был самым обыкновенным парнем из тихого и небольшого городка. — А мне в любви признаешься? — хитро ухмыляюсь я. Без алкоголя я вряд ли была бы такой смелой и навязчивой, хотя, кто знает. Вижу на лице Ави легкое смущение, он снова утыкается в стакан, но только чтобы скрыть заигравшую улыбку, а после опять смотрит на меня из-под своих темных бровей. — В прошлый раз я обещал себе, что больше не стану объясняться в чувствах по пьяни, — отвечает парень. Хорошее качество. Надеюсь, он придерживается того же мнения относительно звонков бывшим в нетрезвом состоянии. Шум музыки становится привычным, а потому, когда уши улавливают знакомую мелодию, не сразу это понимаю. Беру Ави за руку: — Пойдем танцевать? Я знаю, что он не может отказать, когда я так смотрю на него. Парень допивает остатки своего коктейля, отставляет его в сторону и ведет меня на танцпол. Я редко бываю в подобных заведениях, танцую так себе, сносно, впрочем, сейчас мне уже все равно. Тело жаждет движения, и я позволяю ему удовлетворить эту потребность. Умеренный ритм, светомузыка и море энергии во мне. Напротив меня всё так же Ави, сначала мнется, несколько скованно топчась на месте. Неужели смущен? Странно, он же так часто выступает на сцене. Я замечаю, с каким восхищением парень ловит мои движения, от этого становится легко и приятно. Мной овладевает чувство раскованности и Капланом, видимо, тоже... Когда я увидела его зажигательный танец в прошлый раз — на концерте — я подумала, что это шутка такая, что он намеренно так забавно двигался, чтобы повеселить публику или меня. Однако сейчас я осознала весь размер катастрофы: Ави действительно так танцевал. Его бедра и колени ходили по каким-то невероятным траекториям. Боюсь даже предположить, что он хотел сказать своим танцем. Если это было попыткой продемонстрировать свою сексуальность, то я явно чего-то не понимаю. На моем лице на несколько секунд застыло офигевающее выражение: брови вскинуты, глаза распахнуты, рот приоткрыт. Какая музыка, какие танцы, когда тут такое происходит. А моя дорогущая звезда и не спешила останавливаться, во вкус вошел, значит. Сколько бы я не силилась, а сдержать истерического смеха мне не удалось. Ради приличия я, конечно, отвернулась в сторону, дабы не слишком травмировать его самолюбие. Однако его выкрутасы, похоже, нравились окружающим: близ танцующие люди смотрели на это чудо с интересом и легкими улыбочками. Я лишний раз убедилась, что со мной что-то не так, а потом подалась ближе к Каплану, снова ловя его за руку. — Пойдем, а то ты сейчас призовешь какого-нибудь демона, — усмехнулась я, уводя Ави подальше от чужих, да и своих тоже, глаз. К тому же мне не нравилось, как на него поглядывали некоторые девушки. Похоже, его телодвижения всё же были призваны пробудить во мне дикий интерес к его персоне. Если он и в спальне решит как-нибудь порадовать меня приватным танцем, я умру на месте. От смеха. — Но мы ведь только пришли, Лисенок. Ты хотела танцевать. Мне хотелось сказать ему, чтобы он впредь больше никогда так не делал, особенно на концертах, но я боялась задеть его чувства. Возможно, я ничего не понимаю в современных веяньях, но ему срочно нужно нанять хореографа.***
— Ты выглядишь сегодня просто необыкновенно. На меня смотрят полные восхищения глаза Каплана. Усмехаюсь, кокетливо складываю руки перед собой, стреляю в него глазками, словом, красуюсь, а после с ухмылкой говорю: — Ты тоже ничего такой. Ави опускает взгляд, дотрагивается тыльной стороной ладони до своей щеки, проводя по мягкой щетине. Он знает, как я неравнодушна к его бороде. — Утром побрился, — смущенно улыбается парень. — Тебе ведь нравится, когда я бреюсь так? Киваю. Он действительно невероятно притягателен и не только сегодня. — Какие у нас планы? — спрашиваю я. Погода сегодня хорошая: солнечная, теплая, с легким ветерком — самое то, для выходного дня. — А чего пожелает моя повелительница драконов? — Повелительница... Ох, нет, не хочу быть Дейенерис. — Даже ради меня, кхалиси? Не сдерживаю смешка, прячу озорную улыбку в ладошки: — То же мне кхал! Обиделся. Да, любит он эту парочку из Игры Престолов, но я совсем не похожа на светловолосую Матерь Драконов, не внешне, не характером. Что говорить до парня, ему тоже не мешало бы подкачаться, всё же Дрого имел куда более внушительные размеры, как минимум, в плечах. — Давай просто погуляем по городу? — предлагает Ави. — Я покажу тебе свои любимые места. Потом перекусим суши, а там посмотрим. Киваю, соглашаюсь с ним. Мне, в целом, всё равно, как проводить время, лишь бы он был рядом. Парень берет меня за руку уже привычным, уверенным жестом. На нас останавливаются взгляды прохожих, не часто, но теперь я замечаю. Они замирают на моем красивом, талантливом Ави, удивляются, а после соскальзывают на меня, удивляясь не меньше. Мне и самой приятно следить за Капланом, особенно, когда он не замечает этого. Идет такой сосредоточенный, чуть щурясь на солнце. В золотистых лучах его ресницы, брови и борода особо выделяются: добавляется какая-то легкая рыжина в его строгий темно-каштановый. Но вот солнце скрывается за облаками, слишком быстро и неожиданно. Мир тускнеет, теряя свой задорный блеск. В такие моменты на меня всегда накатывает пустая, тянущая грусть. Поднимаю взгляд на небо, вдоль разноцветных вывесок на стенах домов, вдоль витрин и фонарей, сплетенных электропроводами. На нос падает крупная, холодная капля. — Ой... — зажмуриваюсь рефлекторно, выдыхая короткий звук, смахиваю пальцем влагу. Ави тоже смотрит на небо. Затишье. Небо быстро поглощают черные грозовые тучи, настолько густые и обозленные, что у меня не остается сомнений: будет дождь. У меня в груди словно срабатывает подушка безопасности, разрастаясь, заполняя всю грудную клетку восторгом и благоговейный страхом. Я так давно не видела грозу. Хорошую, майскую, русскую. Мир, кажется, замер. Ави что-то говорит мне. Что? Не могу разобрать слов, повтори. Небо надрывается влагой. Без вступления, без прелюдии, сразу же срывается на ливень. Вскрикиваю от неожиданной мощи крупных капель, улыбаюсь, выставляю ладони перед собой — по коже барабанит прохладная влага. На мне лишь легкое летнее платьице да босоножки. Подол подхватывает резкий порыв ветра, тут же бросаю свою игру с дождем, ловлю ткань, не позволяя погоде выставить на показ мое нижнее бельё. — Ави, — смеясь, зову парня. У него глаза светятся, похоже, он тоже рад разыгравшейся погодке. Каплан хватает меня за руку, чуть ли не бегом увлекая за собой. — У тебя зонтика, я так понимаю, тоже нет? — оборачивается он ко мне с улыбкой, бросив сомневающийся взгляд на мою сумочку. Да, ты прав, сюда вряд ли влезет зонт, даже самый маленький. — Нет, — отвечаю я. — Куда мы бежим? — Тут недалеко подземка, — он указывает куда-то вперед и в сторону. Интересный поворот событий: там мы с ним еще не бывали. Где же он оставил машину? — Моя прическа, Ави! Я столько времени потратила на то, чтобы соорудить этот шедевр. Я вообще редко собираю волосы, предпочитая носить их распущенными, исключение составляла работа — здесь хочешь не хочешь приходится делать хвост. Ави останавливается, ловит меня в объятия. На его лице заботливое выражение да сдержанная улыбочка, пробегаюсь глазами, не понимаю, чего... Ах, вот оно что. Каплан снимает с себя шапку и аккуратно водружает ее мне на голову, спешно оправляя, чтобы придать нужную форму. Смотрю не ему в глаза, а куда-то на уровне кадыка, смущенная, с румянцем на щеках. Это ведь так лично: он при мне свою шапку пару раз от силы снимал, а тут даже мне доверил, это так... Его пальцы осторожно берут мой подбородок, заставляя приподнять голову, посмотреть прямо в глаза. Он улыбается, чуть сощурив глаза, я снова ощущаю то приятное, теплое чувство: он заботится обо мне, оберегает, рядом с ним можно забыться, не беспокоиться ни о чём. — Промокнешь... — одними губами говорю я. Он соглашается, нехотя разрывая этот зрительный контакт, находит мою руку и вновь увлекает за собой. Мы забегаем в подземный переход. Там наверху был указатель, извещающий, что здесь находится вход в метро. В переходе практически нет людей, по крайней мере, с той стороны, где забегали мы. У дальнего конца кто-то торгует, кажется, часами, нелегально. Там же трется группа подростков сомнительной внешности. Мы останавливаемся, не продвинувшись толком вглубь. Ави завороженно вглядывается в клочок неба, видимый отсюда. Я не думала, что ему так понравится дождь. Сверкает молния: яркая, грозная и смертоносная. Но мне не страшно: здесь она нас ни за что не достанет. Я вижу, как беззвучно шевелятся губы парня — отсчитывает секунды... Гром. Гул разливается над Лос-Анджелесом, на несколько мгновений заглушая все посторонние звуки. Ави оборачивается ко мне: — Бас, — довольно ухмыляется он. — Мы даже еще не в центре бури. — Ты весь мокрый... Его голубоватого оттенка рубашка вся промокла насквозь, светлая футболка под нею, похоже, что тоже, волосы от влаги, кажется, вьются еще больше, а на лице хрусталем блестят прозрачные капли. Я дотрагиваюсь и смахиваю одну из таких. Небо снова сверкает. — А ты очень красивая, — негромко, словно завороженно, говорит Ави. — Где-то я уже это слышала, — усмехаюсь. Он легко улыбается, не сводя с меня взгляда. — Я готов повторять это сколь угодно раз. Ты каждый раз особенная, как небо. — Небо? — я и так уже смущена его комплиментом, но мне любопытно его сравнение. — Да. Ни пояснений, ничего. Хотя, я, наверное, поняла, что он имел ввиду. Парень делает шаг ко мне — отступать некуда, за мной только стена. Он поднимает руки к теперь уже моему головному убору, оправляя его. Что же, здесь у него больше опыта, доверяю ему как стилисту. Снова сверкает. Такое чувство, что где-то близко. — Лисенок... — ...м? — Я люблю тебя. Его ладони все еще возле моего лица, пальцы осторожно держат мягкую ткань бини. Взгляд серьезен — он не шутит, не бросает слова на беснующийся ветер, что не дает покоя забытым в переходе газетам. Пропускаю удар сердца. Аритмия — в моем возрасте странно. В груди предательски разливается теплое, трепещущее чувство. Моя душа ликует, ей зачем-то важны эти слова, словно без них наши отношения были неправильными, понарошку. Громыхает, но тише, мягче, практически урчит, словно огромный темно-серый кот. Ави усмехается, негромко говоря: — Уходит. Он старается вести себя небрежно, будто бы ничего такого и не произошло сейчас. Просто гроза, просто дождь, мы случайно оказались в переходе. Но я знаю, чего ему стоило это признание. По нему бывает не видно, но, когда дело доходит до чувств, он словно теряется, робеет. Поэтому мне легко отличить, когда он искренен, а когда играет: в игре он не переживает так. Он ждет ответа, он хочет услышать те же слова, но другим, более высоким и мягким голосом. В горле предательски сохнет. Смачиваю губы. — Я, кажется, тоже люблю тебя, — от волнения мой голос дрожит. Ну вот я и сказала ему это. Было сложно. Столько дней размышлений и борьбы самой с собой. Глупо было отрицать, что я люблю Каплана. То, что я испытываю к нему, сильнее обычной влюбленности. Мое состояние чуть более длительное, неизмеримое. — Кажется? — непривычно видеть, как розовеют его щеки. Парень улыбается. В ответ или в оправдание себе выдавливаю улыбку. Пускай думает, что я нерешительная, это, в целом, не далеко от правды. Парень неожиданно порывисто припадает к моим губам поцелуем, легко, почти невесомо касаясь ладонями моих скул. Прикрываю глаза чуть позже, запоздало, замечаю, как подрагивают его густые ресницы. Он прижимается ко мне всем телом, я чувствую себя маленькой рядом с ним. Его холодная одежда липнет ко мне, хотя под ней чувствуется горячее тело парня. Он весь горит, у него жар? Или же нервничает? Скорее второе. Ави отстраняется так же быстро, как и начал все это. — Я мокрый, прости, — опускает голову, касается пальцами затылка, а у самого улыбка на лице, и в глазах какое-то детское счастье. — Я тоже, — отмахиваюсь, — не беда. Его улыбка становится еще шире. Он целует меня легко и нежно, беря за руку. — А хочешь взглянуть на мое холостяцкое жилище? — предлагает парень с ухмылкой. Я удивленно вскидываю брови. Раньше он никогда не заговаривал о подобном. Что это, новый уровень отношений? Однако я не против. К тому же, наша романтическая прогулка по городу накрылась медным тазом. — Не боишься, что потом о месте твоего жительства будет знать весь мир? — хитро ухмыляюсь я. Да, последнее время я активно отслеживаю фанатские сайты, посвященные его группе, как американские, так и русские. Похоже, что поклонницы Каплана не испытывали особого восторга от того, что у их кумира появилась девушка. А меня каждый раз коробило, стоило увидеть в подобном месте свою фотографию с Ави. Благо, пока наши совместные селфи утекали только из твиттера Ави, куда он самолично выкладывал их — никакой посторонней слежки. Очень надеюсь, что никто из моих знакомых не увлекается а капеллой. — Не думаю, — хмыкнул парень, задирая нос, чтобы посмотреть на меня как бы свысока, — ведь тогда мне придется переехать к тебе, — скептически закончил он. — Боюсь, мои скромные хоромы не подойдут вашему царскому величию, дорогой кхал, — при этом чуть склоняю голову для пущего эффекта. Парню определенно нравится такое сравнение. Я направляюсь к входу в метро. — Эй, но, подожди... — нагоняет меня парень. — Дрого — варвар... Он еще долго пытается меня убедить, что кхалу не нужны золотые дворцы, сойдет простая, обтянутая кожей халупа. На что я обещалась подыскать ему такую в случае обнародования его холостяцкого жилища. Он подумал и решил, что всё же в крупном городе подобное сооружение будет слишком бросаться в глаза. Я предложила построить целое поселение, вроде тех нор в земле, навеянных Властелином Колец. На несколько долгих минут он загорелся этой идеей, даже начал подсчитывать средства, потребовавшиеся бы для реализации. Ему почти удалось уговорить меня поселиться в палатке напротив, но потом у нас встала проблема под названием «зима близко». От места нашей встречи до дома Каплана оказалось совсем недалеко. Мы приехали весьма быстро, я даже удивилась. Выйдя из подземки, мы, к своему невезению, обнаружили, что дождь и не думал прекращаться. Да, это была уже не та угрожающая, всепоглощающая мощь, а обычный, рядовой дождь, промокнуть под которым можно было не меньше. — Добежим, — уверенно сказал Ави, беря мою руку в свою. — Далеко бежать-то? — Ты справишься. И мы побежали. Его бини всё так же была на мне, хотя этот факт не мог спасти выглядывающую из-под нее косу. Несмотря на физическую нагрузку и когда-то теплую погоду, очень скоро я почувствовала, что замерзаю. Заметив мое клацанье зубами и покрытые гусиной кожей руки, парень, не задумываясь, снял с себя рубашку, заботливо накидывая ее мне на плечи. Я запротестовала: — Нет, нет, Ави, не стоит... Ты ведь замерзнешь... — Я — нет, а ты уже, — снова этот безапелляционный тон, но я не ведусь на его уловки. — Я так тебя до трусов раздену, — бурчу, поспевая за ним, одной рукой придерживаю мужскую рубашку. — Лисенок, давай обсудим это дома? — нарочито смущенным тоном говорит парень. Чертов извращенец.***
В тот день я впервые оказалась у него дома. Должно быть, я ожидала нечто подобного от его апартаментов. Окажись я случайно в этой квартире, я бы с уверенностью могла сказать, что она должна принадлежать Каплану. Просто потому, что в этом весь он: просторный, уютный, мягкий. Когда парень открыл входную дверь, я нерешительно топталась на пороге. Мне отчего-то было боязно зайти к нему. Вся промокшая, в мокром платье, что неприятно липло к телу, и в не менее сырой рубахе, неловко висевшей на моих плечах, грозящих вот-вот расклеиться балетках и неуместной бини я все еще думала о том, насколько глупым было ехать к нему в гости. Мне бы следовало вернуться к себе, переодеться, высушиться, выпить горячего чая. — Если ты все еще думаешь, что я маньяк, то брось это, — грозно произнес Ави. Поднимаю на него глаза. Он смотрит на меря сурово, по-отцовски. Последний раз на меня так смотрели, когда я в свои семнадцать пришла домой с дискотеки в стельку пьяненькая. Кажется, тогда меня ругали, он тоже будет? Открываю рот: — Мне... — Просто проходи, — перебивает он, и уже мягче: — здесь нет никого, кроме нас. У него было очень чисто и убрано, за мужчинами редко заметишь подобного прилежания в быту. Хотя я сама не отличалась любовью к уборке, но, в моем случае, я просто старалась не мусорить. Впрочем, Ави сам быстро решил эту маленькую загадку: — Да, я все ждал повода, чтобы привести тебя сюда... Даже убрался, — он развел руками, как бы предлагая взглянуть на царящий порядок. Я улыбнулась ему. — Выходит, дождь тоже ты подстроил? — Нет, но я рад этому маленькому обстоятельству. — Ты мог бы просто пригласить меня. В любой другой день и при любых обстоятельствах. — Да? — рассеянно произнес Ави. — Я боялся, что ты не согласишься. Буду иметь в виду. Мы были в гостиной. Я с интересом рассматривала интерьер, а парень, похоже, меня. Если он думает, что я могу сойти за новый светильник или стойку для одежды, то зря надеется. Хотя мне здесь нравилось: довольно широкий и явно удобный диван, стоявший посреди комнаты, плазма на стене, темный ламинат, синтезатор, рядом с ним гитара на стойке, кажется, акустическая. Так же здесь было большое окно, в более солнечные дни пропускающее много света, небольшие шкафчики вдоль стен, заполненные чем-то весьма интересным, но это я рассмотрю позже. Я перевела взгляд на Авриеля. Его белая футболка, столь же мокрая, как и мое платье, теперь соблазнительно очерчивала контуры его тела. «А он ничего», — мысленно присвистнула я, вспоминая тот вечер после концерта, когда он остался у меня на ночь. Подкачался с того раза? — Здесь очень мило, — мягко улыбнулась я, решив, что он ждет моего вердикта. — Я рад, что тебе нравится. Не смущайся, чувствуй себя как дома. Подождешь здесь? Я попробую найти что-нибудь, во что бы ты могла переодеться. Парень убежал, должно быть, в свою комнату. Хотя да, «свою» здесь неуместно — тут ведь все принадлежит ему. Я подошла к одному из шкафчиков, имеющему стеклянные дверцы. Из-за туч в квартире царил полумрак, и там, в глубине стеклянного полотна, виднелось мое, может, и не столь четкое отражение. Худющее. В резких тенях мои щеки и глаза казались впалыми, словно принадлежали человеку, несколько месяцев не видавшему пищи. Жуткое зрелище. Я напрягла зрение и внимательнее всмотрелась в отражение. Если выпустить челку и распустить волосы, бини и впрямь сядет хорошо, а так — слишком зализано. Хмурю брови, поджимаю губы, складывая их в единую скептически ухмыляющуюся линию. Меня только в фильмах ужасов снимать. Слышу шаги, отрываюсь от разглядывание себя. В гостиную возвращается Ави. — Я не знаю, насколько тебе это подойдет, — говорит он, бросая на диван одежду. — Но знай: для меня ты всегда прекрасна. — Даже во вскрытом виде? — спрашиваю я, надеясь тем самым скрыть свое смущение. — Что? — округляет глаза парень. Тихо хихикаю. — Не беспокойся, подойдет, — отмахиваюсь я, подхожу к предложенной одежде. — Лосины? Ты носишь лосины? — смерю его пораженным взглядом. Нет, натурально, держу в руках черные женские лосины. И как прикажете это понимать? — Это Эстер, — невозмутимо отвечает Каплан. — Она как-то забыла их у меня, все никак не заберет. — А я уж... — Представляешь меня в облегающей одежде? — с самодовольный ухмылкой предполагает он. Закрываю лицо рукой. О боже, теперь ведь действительно представляю. Зачем только сказал. Смотрю на него сквозь пальцы. Его губы так и норовят разъехаться в улыбке. — О, я знаю эту футболку! — хватаю синюю ткань, разворачиваю. Не ошиблась, на ней гордо красуются буквы «Каждый любит бас». Я видела ее на одной из многочисленных фотографий Каплана. — Я надену? — Ты сделала верный выбор, детка. «Не называй меня так», — в который раз мысленно рычу на него за подобное обращение. На самом деле, Каплан принес штуки четыре футболок, предоставив тем самым возможность мне самой подобрать себе наряд. Тоже мне, бутик. Я бы совсем не расстроилась, если бы он сам сделал выбор за меня. — Пойду поставлю чай и принесу полотенце, — сообщает парень, указав большим пальцем куда-то в сторону. Я рада, что мне не пришлось просить его выйти. Я стягиваю с головы бини, поправляю косу — влажная. А мне так не хотелось распускать волосы, но, видимо, придется, иначе не просохнут. Снимаю рубашку Ави с плеч, складываю и кладу на подлокотник дивана, оглядываюсь, не вернулся ли парень, и принимаюсь за платье. Лосины Эстер немного длинноваты, но мне грех жаловаться. Проскальзываю в синего цвета футболку: сначала руки, потом голова — и утопаю в ней. Я раньше и не замечала, насколько парень крупнее меня. Висит, буквально, во всем. Хорошо, хоть горло у сего предмета одежды не растянуто, как это часто бывает, а то вывалилась бы. Услышав тихий смешок, я обернулась. Ави стоял, привалившись плечом к стене, и наблюдал за мной. На его плечах было белое махровое полотенце, в руках другое точно такое же, волосы взъерошены, видимо, уже успел вытереть. — И давно ты здесь, — спросила я нарочито строго. Мне казалось, я быстро переоделась. — Достаточно, — хитро хмыкнул парень. Еще и подглядывает, негодяй. — Как я тебе? — я приняла позу, словно для профессиональной фотосъемки, потом другую, красуясь со всех сторон. — Обворожительно. Позволь преподнести тебе это полотенце в знак нежнейшей любви. Он приблизился ко мне, предлагая сей дар. Хорошо хоть на колено не встал. — Благодарю. Я воспользуюсь ванной? — Конечно. Парень проводил меня до ванной комнаты, показав, как включается свет, и где лежат все необходимые вещи. У него дома мне нравилось все больше и больше. Здесь было так... удобно. Не то, что у меня на съемной квартире. Высушив волосы и приведя их в порядок, я вернулась обратно в гостиную, где меня уже ждал Каплан в компании двух чашек чая и каких-то печений. Он был одет непривычно по-домашнему. От этого у меня возникло мимолетное ощущение, будто мы живем вместе уже несколько месяцев, вечера проводим вот так вот вдвоем, а на выходных, вероятно, ходим на барбекю. Когда ощущение улетучилось, я почувствовала легкое разочарование. Мы действительно могли бы жить так. Мы могли бы стать больше, чем друзья, больше, чем просто парень и девушка, которые встречаются без году неделю. Он мог бы быть тем человеком, которому бы я не ответила, проклиная себя, «нет» на предложение о замужестве. — Все хорошо? — парень обеспокоено смотрел на меня. Я отогнала посторонние мысли, оживилась, кивая. — Задумалась. По его лицу было видно, что подобный ответ не удовлетворил его. Парень приглашающим жестом указал на диван. — Я тебе не положил сахар. Пододвигает мне ближе чашку, ставит рядом сахарницу. Я старательно пытаюсь сделать вид, что очень занята своим напитком. Кладу пару ложек сладкого песка в чашку, помешиваю аккуратно, чтобы ложка не звенела о края посудины. — Лисенок. Просто факт. Я — лисенок. Хорошо, согласна. Смотрю на парня, он отчего-то настроен решительно. Боюсь даже предположить, что я такого натворила. — Да, Ави?.. — Ты так и не сказала, что с тобой происходит. — Я же говорю: просто задумалась. — Нет, не сейчас конкретно. В целом. После того разговора ночью, когда я первый раз позвонил тебе, ты сказала, что нам нужно поговорить с глазу на глаз, но так и не... — он словно ждал, что тут я должна разразиться какой-то речью. Наивный. Я понимала, к чему он клонит, но говорить с ним сейчас о Саше, после того, как он признался мне в любви, было как-то нехорошо. — И вот я здесь, — намекнул Ави в очередной раз, — или сейчас тоже не время? Не время, Ави, еще как не время. Хотя для меня это время никогда не настанет. Сглатываю, такое чувство, что комок в горле, отпиваю чая — горячий. — Хочешь поговорить по душам? — приподнимаю уголки губ, смотрю прямо в глаза парня. Я не смогу соврать ему. Если буду смотреть в глаза, не смогу. Однако я упрямо продолжаю это делать. — Да. — Хорошо, но тогда ты тоже ответишь мне на некоторые вопросы, словно бы это могло его отпугнуть. Он выглядит заинтересованным. Что же... с чего бы начать? Зайду издалека. — Ави, меня тревожит то, что будет с нами, когда я уеду. Он отвел глаза. Пауза. Интересно, как часто он задумывался об этом? На что рассчитывает он, кроме его упрямого «ты не уедешь». — Ты вернешься, — то ли вопрос, то ли утверждение. Парень снова смотрит на меня, но уже не так уверенно. — Ведь ты вернешься ко мне? Мое сердце сжимается от надежды, которую я вижу в его глазах. Черт, слишком жестоко будет ответить ему «нет». Да и этот вариант я никогда не рассматривала. Улететь на Родину, чтобы закончить все дела с учебой, сообщить родным о своем переезде, собрать вещи, объяснить все Саше и... вернуться к Авриелю? Выбрать его, навсегда отказавшись от спокойной и размеренной жизни с соотечественником? — Не знаю. Я не думала об этом, — что же, начало «не врать» положено, я честно призналась, что не знаю. — Возможно, когда-нибудь я прилечу сюда в отпуск или на праздники... — Я не хочу видеть тебя пару раз в год: на Рождество, да летом, — хмурится он. От возмущения его голос звучит выше, но всё же по моим меркам это всё равно слишком низко. — Я хочу... — запинается, словно обдумывая, стоит говорить или нет. — Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы ты перестала бояться проявлять чувства, хочу засыпать с тобой рядом, сжимая тебя в объятиях и зная, что удовлетворил все твои желания, хочу приходить домой, зная, что ты там, что ждешь меня или придешь вечером после работы, хочу проводить с тобой все свое время, я хочу знать о тебе каждую мелочь... — Нет, Ави, прошу тебя, — он не сразу обращает внимание на мои лепетания, но всё же обрывает свой бесконечный поток «хочу». — Прошу, Ави, не нужно... не говори... — Громких слов? Для тебя эти слова тоже слишком громкие? Вдруг понимаю: он не на шутку разозлен. Округляю глаза. Почему? — Черт, девочка, скажи, чего ты боишься? Что такого страшного в том, что я люблю тебя? Он выжидающе смотрит на меня. Опускаю взгляд ему на грудь. Мне тяжело выдержать давление его зеленых глаз. — Тебе будет больно... потом, — робко произношу я. — Эти слова обязывают, я не хочу чувствовать за собой еще большую вину, когда придет время уехать. — Так не уезжай, — очень низко, для меня словно предупреждение перед броском. — Я не могу. — Почему? — Там моя Родина, мой дом, моя семья, мои друзья и близкие. Меня там ждут, — не уточняю, кто, хотя имею в виду Сашу. Ави напряженно молчит. Осмеливаюсь поднять на него взгляд — он смотрит куда-то в окно. Нам не стоило начинать эти отношения. Хватило бы и просто дружбы, приятного общения, совместных выходных, если скучно. Но нам зачем-то понадобилось целовать друг друга, и не просто в щеку, а с чувством и в губы. — Тогда зачем все это? — глухо спрашивает парень. — Чего ты добиваешься? Сказать, что люблю его? Нет, будет выглядеть нелепо. Может, ляпнуть про недотрах? А что, вполне реальная проблема для девушки, которая оказалась в чужой стране, без знакомых, на несколько месяцев, с тяжелой работой. Тогда мы, в лучшем случае, переспим, а после, как понравится: либо он будет частенько оставаться у меня на ночь до самого моего отъезда, либо на том и разойдемся. Значит, тоже не вариант. Я обреченно выпускаю воздух из легких. — Этого не должно было быть, — отчеканиваю я. — Но я влюбилась в тебя. Прошу, пойми меня верно. Хотя я знаю, насколько это трудно, практически невозможно. Вижу, как напрягаются его скулы, как напряженно сжимаются пальцы в замок. Он упорно не желает смотреть на меня, да и я не уверена, что смогла бы сейчас выдержать его тяжелый взгляд. Молчу, осторожно, боязно касаюсь подушечками пальцев его руки — не одернул. Начинаю перебирать короткие темные волоски, как бы играя с ними. — Ты хочешь расстаться? — металлические нотки его тона задевают меня за живое. У него получается сказать это достаточно безэмоционально, а его глаз я по-прежнему не вижу, поэтому не могу определить точно, что творится у него на душе. — Это было бы правильнее всего, — с грустью соглашаюсь я. Мне следовало иначе начать этот разговор. Я думала, что, зайдя издалека, смогу избежать расставания, а на деле… похоже, что лишь напросилась на это. — Нет, меня не интересует, что правильно, а что нет, — говорит Ави, — я должен знать, хочешь ли этого ты. Давай, Вася, ты должна ответить, что хочешь. Помни об остатках своей верности. За океаном тебя ждет твоя любовь. И плевать, что чувства притупились, почти угасли, ты ведь знаешь, сколько всего тебя связывает с тем человеком. Самовнушение не удалось. Кому я вру? — Я не хочу терять тебя, — чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, шмыгаю носом. Черт, неужели разревусь? — Ты нужен мне. Я просто не знаю, как быть. Это не правильно… Я не… Снова шмыгаю носом, утираю рукой, сорвавшиеся из глаз слезинки. Рёва-карёва. Да что же это со мной? Чувствую, как лба касаются теплые, мягкие губы парня, он обнимается меня, притягивая к себе ближе. — Не плачь, — шепчет он, — не плачь, — горький смешок. — На мгновение я действительно поверил, что ты хочешь расстаться. Черт, Лисенок, не пугай меня так больше никогда, — он прижимает мою голову к своему плечу, как-то рассеянно водя ладонью по волосам. — Слышишь? Активно киваю. Ты снова ничего не понял. Я снова не смогла сказать. Глупая. Глупая. Закусываю губу, приказываю себе прекратить эти сцены со слезами. — Я люблю тебя, — снова говорит Ави. — И, если ты не соглашаешься остаться со мной по-хорошему, я просто не отпущу тебя. — Я не могу, — выдыхаю я в безысходности, поднимаю на него глаза. Пойми же ты наконец. — Ну не могу я с тобой остаться. Меня там, — киваю головой, словно показывая, что далеко, за океаном, — очень дорогой человек ждет. Я почти это сказала. Почему же язык не поворачивается назвать Алекса своим парнем? Женихом, в конце-то концов! Ави будто бы не понимает. — Дороже меня? — строго спрашивает он и хмурит брови. Теряюсь. Смотрю на него и хлопаю глазами. Мне теперь строить шкалу, кто из них для меня дороже? Парень снова отводит взгляд к мрачному небу за окном. — Все ясно с тобой, девочка, — он злится, похоже, ждать бури. От его слов у меня внутри все сжимается. Ясно. Ему все ясно. Кажется, я добилась своей цели. С опасением жду его реакции, дальнейших слов, хоть чего-нибудь. Боже, Ави, скажи хоть что-нибудь, я не знаю, что мне думать. Опускаю взгляд. На кофейном столике стынет наш чай. Я так и не смогла им насладиться вдоволь. Убираю руку парня, все еще обнимающую меня за плечи, спускаю ноги на пол. — Я, пожалуй, пойду... — произношу тихо. Мне нелегко находиться сейчас рядом с ним. Отхожу на несколько шагов от дивана, осматриваю комнату в поисках своей одежды. Она вряд ли успела высохнуть за такой короткий срок, но идти по улице в наряде от Каплана мне не позволяет чувство собственного достоинства. — Мое платье, Ави... Куда ты его дел? Вместо ответа парень порывисто, но в то же время достаточно плавно, подрывается с места и уходит куда-то. Вжимаю голову в плечи. Черт, я боюсь его такого. Но нет, он не сделает мне больно, он не такой... надеюсь. Каплан возвращается так же быстро, в его руке безжизненно висит мое платье. Он останавливается передо мной на расстоянии вытянутой руки, будто бы не решаясь подойти ближе. Это странно, ведь обычно он старался оказаться совсем рядом со мной. Чувствую холод между нами, вижу негодование в его сейчас куда больше серых, нежели зеленых, глазах. — Прости, — одними губами выговариваю я, словно это волшебное слово может смягчить его. Однако парень остается непреклонным. Протягиваю руку, хватаясь за ткань платья, тяну на себя, но отдавать мне мою одежду не спешат. — Ты принес показать мне заложника? Поиграть в собачку? Что? — не понимаю я. — Я никуда не отпущу тебя. Тем более в такую погоду. — Но зачем тогда... — Я зол и склонен к необдуманным поступкам, — перебивает он меня. Это угроза? Хорошо, буду осмотрительнее впредь. — Ты никуда не уйдешь, — повторяет он. — Это решать мне. Мы в свободной стране, — меня тоже начинает злить его упрямство. Раз все понял, к чему все эти слова? — Черт, детка, прекрати бегать от чувств. Я знаю, что небезразличен тебе, и ты это прекрасно знаешь. Ну же, скажи, что я не прав? Молчу. Я обещала не врать. Парень отшвыривает мое платье на диван и проводит ладонями по лицу. — Ави... — хочу остановить его. Не хочу больше ничего слышать. Если он думает, что тяжело только ему, он глубоко заблуждается. — Что, Лисса? Хочешь, чтобы я просто дал тебе уйти? После всего, что между нами было?.. — Что между нами было? — не выдерживаю я. — Не пытайся идеализировать. Мы встречаемся пару недель, а ты хочешь, чтобы я все бросила и перебралась жить в Америку. — Для меня эти отношения начались гораздо раньше нашего первого поцелуя. — Хорошо... Сколько? Месяц? Полтора? Два? — А сколько, по-твоему, достаточно, чтобы начать считать отношения серьезными? — Серьезными? — беспомощно развожу руками. — Я даже не давала тебе повода рассчитывать на что-то серьезное. Если ты не забыл, я здесь временно. — Не забыл, — с отвращением бросает Ави. — Ты регулярно напоминаешь мне об этом. — Тогда с чего, Ави? — Предлагаешь перевести наши отношения на уровень «курортного романа»? — он тяжело дышит, весь напряжен, словно готов в любой момент броситься в драку, но я знаю, он этого не сделает. Больше, чем уверена, что он меня не ударит. — Интрижка на месяц? Удобно, да? — он тоже разводит руками, словно требуя от меня ответа. Я не знаю, что сказать. Смотрю на него отчего-то враждебно. В его взгляде, в его позе, да и словах тоже нет ничего теплого. Доброго и милого Ави сменил разозленный и обиженный невиданный зверь. Остается только гадать, кто он и куда делся предыдущий. — Я ничего такого не предлагаю, — отвечаю я, когда напряжение между нами становится невыносимым. — Я только хочу сказать, что не планировала заводить серьезные отношения. Отношения в целом... — Мне исчезнуть? — Да ты крайне деятельный сегодня, столько предложений. — Хочешь еще одно? — Хватит, — обрываю я. — Поверь, мне так же хреново от всей этой ситуации. Смотрю ему в глаза и вижу лишь недоверие. Шумно выдыхаю, отвожу взгляд. — Ой, все, мне надоело это выяснение отношений, — подвожу я итог и, резко развернувшись на пятках, направляюсь в сторону прихожей. Мне уже плевать, как я выгляжу, как далеко мне ехать. Куда угодно, только не оставаться здесь. Быстрые шаги за моей спиной, Ави ловит меня за талию, не давая уйти. — Пусти, — раздраженно говорю ему, пытаясь убрать от себя его руки. На что парень только ближе прижимается ко мне, сжимая крепче в объятиях. Решил придушить напоследок? Дергаюсь в последней безуспешной попытке, а после сдаюсь, опускаю голову. Волосы спадают на лицо, скрывая меня от мира. Каплан кладет подбородок мне на плечо, утыкается носом в шею — ощущаю кожей его дыхание. По телу пробегают мурашки. Черт, даже сейчас глупое тело неравнодушно к нему. Закусываю губу, сама не замечаю, как лишь больше подставляю шею парню. Он, не растерявшись, оставляет короткий, жаркий поцелуй на ней. — Останься, пожалуйста, — негромко говорит Ави. Я удивлена: весь гнев, словно водой смыло. Он напуган. — Если ты уйдешь... я... я не знаю, что делать. — Ави... — Нет, девочка, прошу, давай забудем об этом разговоре. Я не готов сейчас потерять тебя из-за такой ерунды. На моем лице появляется слабая, но безумно теплая улыбка. — Я люблю тебя, Ави. Он замирает, чуть приподняв голову от моего плеча. Да-да, ты не ослышался, я это со всей серьезностью. Он улыбается, физически ощущаю его улыбку. А в следующее мгновенье парень прикусывает мочку моего уха и шумно выдыхает. — Пустишь теперь? Мне неловко находиться так близко к нему. Почему? Он слишком горячий, слишком сильный, слишком... соблазнительный. — Нет, — его голос возбуждающе низок. Чувствую, как к коже приливает кровь, особенно в области шеи. Надеюсь, мои способности хамелеона не слишком заметны. Стыжусь немного. Каплан снова целует, заставляя меня мелко вздрагивать от прикосновения его губ к своему плечу и чуть выше. Объятия становятся не такими крепкими, но я не решаюсь отстраниться, завороженная нежностью Ави. Его руки оглаживают мои бедра, отчего я начинаю жалеть, что лосины — вещь слишком облегающая и не столь плотная, как джинсы. Стараюсь не показать, что от его действий у меня сбилось дыхание, но мои старания обращаются в прах, когда горячая ладонь парня оказывается у меня под футболкой, сначала осторожно поглаживая живот, а после весьма настойчиво устремляясь вверх. — Ави... — выдыхаю я, немного испугано, медленно поворачиваю голову к нему.