Голос крови

Дверь конференц-зала распахнулась, пропуская опоздавшего. Главный архитектор, проводивший совещание, запнулся, метнул косой взгляд на провинившегося сотрудника и продолжил речь. Макс Горов усмехнулся про себя: конечно, уж этому-то точно ничего не будет. Ни замечаний, ни лишения премии. Хуан-Карлос даже не считал нужным извиняться за нарушения трудовой дисциплины. Макс неприязненно посмотрел в сторону прямого как палка и надменного как предводитель ацтеков Фернандеса. Тот заметил взгляд и презрительно оскалился, обнажая меж тонких коричневых губ белоснежную полоску зубов. Горову ничего не оставалось, как с достоинством отвернуться и сделать вид, что поглощен речью начальства. – …таким образом, мы выиграли тендер на реконструкцию турбазы в Карелии, – подвел итоги Главный. – Это очень хороший заказ, и его выполнение должно быть на высшем уровне. Надеюсь, это всем понятно и про перспективы мне нет необходимости говорить подробно. Коллектив вяло покивал, соглашаясь, и с томлением уставился на начальника: мол, идти-то уже можно? Работа же ждет. Компьютеры впадают в спящий режим, кофе стынет… – Тогда все свободны, – не стал тянуть резину Главный, – Фернандес и Горов, останьтесь. Макс с тоской посмотрел на коллег, которые с шумом двигали стулья, перекидывались ничего не значащими фразами и один за другим покидали конференц-зал. Просьба шефа остаться, да еще в такой компании, ничего хорошего не сулила. Фернандес откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Только нервно трепещущие крылья чуть приплюснутого носа показывали, что он в ярости. Темперамент приходилось сдерживать, но получалось не всегда – острый язык тогда жалил больно. Его опасались. Хуан-Карлосу это было на руку, он не терпел вмешательств в личную жизнь и предпочитал держаться особняком. Горов завозился сбоку, что-то уронил и, ругаясь под нос, стал подбирать мелочевку с пола. Посмотреть на него было ошибкой, раздражение усилилось – как таких бестолковых и неуклюжих земля носит? – Вы двое поедете на объект. Проведете предварительную оценку, замеры. Все как обычно, – Главный вывалил новость без предварительной подготовки, что совсем не было на него похоже. Обычно любое задание начиналось с долгого вступления. – Виктор Андреевич, только не с ним, – воскликнул Горов, испугавшись. Нет, ну реально с кем угодно и куда угодно, но не с этим ходячим сборником правил и инструкций. – Не поеду, – поддержал Фернандес сквозь зубы, помнивший тот единственный раз два года назад, когда они пересеклись по работе, и полную несостоятельность молодого коллеги. – Ваше мнение роли не играет, – спокойно возразил шеф, – больше некому. Вы, Хуан-Карлос, отличный специалист и на данный момент без работы. Проект сдан. Максим тоже свободен и вполне справится с помощью на объекте. – Он некомпетентен! – прошипел Фернандес. – Не переносите свою личную неприязнь в деловую сферу, – посоветовал шеф. – Не знаю, что вы там не поделили, но в ваших же интересах найти общий язык. Насчёт некомпетентности Горова не соглашусь, у меня к нему претензий нет. – Но… – Хуан-Карлос, мне будет очень жаль потерять такого специалиста как вы, но… Фернандес закусил губу, прекрасно понимая, что стоит за этим самым «но». Горов сидел, опустив глаза, как нашкодивший школьник. Волосы растрепались и выбились из небрежно завязанного простой чёрной резинкой хвоста, сквозь трёхдневную щетину пробивался румянец. Неужели этот недоумок собрался еще и бороденку отпустить? Жиденькая, однако, выйдет, козлячья. Или банально забыл побриться? – Когда ехать? – подал голос Максим. – Завтра. Можете уйти пораньше, чтобы собраться. Адрес и все, что нужно, возьмете у секретаря. – Хорошо, – Горов поднялся, стараясь не смотреть в сторону разъярённого напарника. Всё было очень плохо и обещало стать еще хуже – провести пару-тройку дней в обществе Фернандеса и вернуться живым… Это потребует массу усилий. Хуан-Карлос улыбнулся попыткам нежданного напарника показать независимость. Улыбка, обнажив верхние клыки, вышла похожей на оскал и выразила степень презрения. Жаль только пропала втуне: Горов не обернулся. Ну что ж, жизненный опыт показывал, что из любой ситуации всегда можно найти выход. Уволиться, например, или сделать поездку на объект для молодого коллеги незабываемой. Он, прищурившись, смотрел, как Горов выходил из конференц-зала, на его прямую спину и высоко поднятую голову, отчего светлый хвостик мягких даже на вид волос стал сантиметров на пять длиннее. «Определенно второй вариант», – решил Фернандес и тоже вышел в приемную, мягко прикрыв за собой дверь. На Горова смотрели сочувственно, но молча. Говорить в такой ситуации, только сыпать соль на раны – про сволочной характер Фернандеса знали все. Половина сотрудников так или иначе имела с ним дело, и теперь все были уверены, что связываться себе дороже. Специалистом этот мутный аргентинец был отменным, но ошибок другим не прощал, поэтому если бы он сам хоть когда-то споткнулся или ошибся, ну хоть когда-то оказался неправ, то танец с саблями на свежей могилке сплясали бы все. Ну, может быть, только секретарша Главного воздержалась бы и пролила скупую слезу, сожалея о конфетах и марочном вине, которыми он пытался покорить суровое женское сердце. – Держись, – Зимина ободряюще пожала руку Максиму. – Спасибо, Лен, – Горов порылся в столе, соображая, не забыл ли еще что-то. Вроде бы ничего особенного и не надо брать с собой. Карандаши, рулетки, бумага, ластики, линейка простая и лазерная. Что еще? Ноутбук из дома можно. Если свет есть, а на это очень хотелось надеяться, то можно убить сразу двух зайцев: и данные обработать, и скоротать долгие вечера. Рассчитывать на телевизор вряд ли стоит, а вот запастись десятком фильмов будет в самый раз. – Господин Горов, – Фернандес имел способность появляться неожиданно, подкрадываясь неслышно и пугая людей внезапностью холодной стали голоса над ухом, – я взял на себя труд составить небольшую памятку, чтобы вам легче было собираться. Внизу указан мой номер телефона, и я хотел бы получить ваш. Макс скрипнул зубами, но продиктовал необходимые цифры. Увы, это была производственная необходимость. – Очень хорошо, – невесть что похвалил Фернандес, – встречаемся сегодня на Ладожском вокзале за полчаса до отправления поезда. Билеты у меня. Макс кивнул и уставился на исписанный четким почерком лист. – Что там? – Лена проявила любопытство и сунула нос в памятку. – О! Даже про смену белья не забыл! Зубная паста, носовые платки… – Хватит! – оборвал ее Горов, радуясь, что гад Фернандес уже ушел. – Не сердись, Максимушка, – залилась смехом Зимина, – но это правда чересчур! – Лен, будешь себя так вести, возьму больничный, и поедешь ты как молодой и не слишком занятый специалист, – пригрозил Горов. – Ладно, ладно! – Зимина поспешно ретировалась, желание поделиться информацией её просто распирало. Максу ничего не оставалось, как молча застегнуть сумку и отправиться домой. Думать о том, что будет по возвращении из командировки, не хотелось. Саму бы ее пережить. И Фернандеса не прибить.

***

Дорога почти не запомнилась. Макс, пользуясь случаем, спал. Даже в тряском фургончике, который вез их к объекту, все равно пытался кемарить. Фернандес смотрел на это чудачество сквозь пальцы и делал вид, что его не волнуют косые взгляды водителя: цвет кожи и нехарактерная внешность всегда порождали повышенный интерес и зачастую неприятие. Когда-то это ранило гораздо сильнее, сейчас же вызывало глухое раздражение. В какой-то степени он понимал мать, когда еще молоденькой девчонкой она подпала под обаяние аргентинского парня. Отец мог быть очень милым, когда хотел, да и романтика непривычной обстановки сыграла ему на руку. Майя, ацтеки, инки, кечуа … Кем он представился наивной девушке? Вот только романтика закончилась очень скоро. В индейских поселениях ей неоткуда было взяться, да и молодоженов приняли настороженно. Мать винила во всем себя, не подозревая, что отец здесь тоже был почти чужаком. – Приехали! – водитель со всей дури нажал на тормоз, и машина, покорно ткнувшись носом, встала. Горов едва не свалился с сидения на пол. Нехотя принял вертикальное положение. Огляделся. Плохо почищенная дорога упиралась в простые железные ворота. Рядом тускло мерцало отражённым солнечным светом единственное окно сторожки. Никто не спешил встречать бригаду специалистов. – Приехали? – уточнил Макс. Фернандес закатил глаза и что-то буркнул под нос. Нелицеприятное, как пить дать. Горов поморщился и, подхватив рюкзак и сумку с ноутом, вылез на подтаявший снег дороги. Водитель поддал газу, выбрался из продавленной колеи и, лихо взревев мотором, развернулся: ждать ему тут было нечего. Горов пошел к сторожке, слыша за спиной размеренный хруст – Хуан-Карлос не собирался отставать, но и догонять не спешил. Сторожка встретила огромным висячим замком. Все правильно, раз хозяева сменились, собираясь делать полную реконструкцию базы отдыха и переводить ее с летнего режима работы на круглогодичный, то охраны тут пока не было. Старые хозяева избавились от собственности, новые сторожами еще не обзавелись. Логично. Во время ремонта за собственностью присмотрят строители-архитекторы и прочие специалисты, а потом уж и черед озаботиться охраной придет. Горов передернул плечами: его не особо волновала перспектива оказаться вдали от цивилизации, не беспокоило одиночество и отсутствие какого-либо жилья поблизости, наоборот, это давало почти стопроцентную уверенность, что и бомжей тут не будет. Тревожило другое – животные. Вряд ли в окрестных лесах водились только безобидные белочки. Зверей Горов не любил и опасался. Внутри оказалось достаточно прохладно и тесно. Фернандес поморщился от специфического душка и попытался открыть окно, увы, не поддавшееся. Макс, так и стоящий возле двери, молча распахнул ее, впуская в помещение свежий воздух. – М-да, – протянул Фернандес, обозревая условия, в которых предстояло провести ближайшие дни. Горов тоже успел оценить и печку, ведра для воды на лавке, рукомойник с тазом в углу. – Ну что ж, – подвел итог он, – жить можно. Фернандес в ответ скривился, но промолчал. Наверное, надеялся на что-то более приличное, а тут печка, удобства во дворе… Кстати, надо бы найти где дрова и откуда брать воду. Хуан-Карлос посмотрел на компаньона, который бросил вещи на единственную кровать и поморщился – такой засады он не ожидал. Интересно, Горов понял, что спать придется вместе? Он положил вещи на колченогий стул, брезгливо приподнял старое покрывало и удивился – постель была застелена чистым бельем. Хоть это радовало. Через открытую дверь было видно бродящего по двору Макса. Фернандес усмехнулся – называть коллег по именам он не любил, держал дистанцию. – Господин Горов, что-то потеряли? – хотелось подколоть молодого салагу, ничего, кроме города, не видевшего. – Уже нашел, – Макс не поддался на провокацию и прихватил из небольшой кучки несколько поленьев. Под скептическим взглядом темно-вишневых глаз он засунул дрова в печь и зажег огонь. Взгляд Фернандеса не поддавался идентификации. Не понять, о чем думает этот человек. Макс дернул плечом и взял ведра. – Принесите воды, – велел он и сунул емкости в руки опешившему напарнику, – я приберусь пока. Фернандес молча вышел, облив презрительным взглядом Горова: раскомандовался! Ну ничего, пусть немного поработает, полезно. Он посмотрел на солнце, касающееся краем макушек деревьев. Часа три у них точно есть, чтобы осмотреться, прибраться и составить план действий. Хотелось бы, конечно, начать замеры сегодня, но, скорее всего, в домиках электричество отключено, так что все работы придется проводить только засветло. Независимо от Хуан-Карлоса Горов пришел к таким же выводам. Единственное, что он сразу же проверил – выключатель, но чуда не произошло, и лампочка под потолком не загорелась. – Засада, – подвел итог Макс и представил, как весело им будет долгими еще почти зимними вечерами. Так бы могли облегчить свою участь и загнать в комп все данные, теперь же придется по старинке все сохранять на бумаге, а потом убить дома кучу времени на то, что можно было бы сделать здесь и сейчас. Фернандес принес воды и теперь смотрел, как Горов на четвереньках моет полы, выставив обтянутую черными джинсами задницу вверх. Печка уже щедро делилась теплом, и он раскраснелся, то и дело сдувая выбившиеся из не туго завязанного хвоста мягкие светлые прядки. Ему, Хуану-Карлосу, такая роскошь была недоступна, от папаши досталась грива непокорных кудрей. Многие, он знал, боролись с подобной напастью короткой стрижкой, оставляя буквально два миллиметра длины, но и тут наследственность подкачала – форма черепа совершенно не позволяла таких вольностей. Приходилось носить среднюю длину, волосы закрывали шею, и это было то необходимое зло, когда их можно было уложить гелем, вытянуть феном и хоть как-то стать похожим на человека, а не на болонку. Думать о реакции коллеги на свой внешний вид через пару дней не хотелось. – Я предлагаю выставить ведро для особых нужд за дверь, – Макс распрямился и легонько пнул стоящую у порога емкость. – Я не собираюсь из теплой постели сразу выскакивать на холод, – Фернандес, с одной стороны, был согласен, что вонючему отхожему ведру не место в комнате, но и выходить ночью на мороз радости не испытывал. – Прикроем. Макс посмотрел на избалованного цивилизацией человека, цокнул языком, выказывая тем самым степень презрения, но вслух ничего не сказал. Фернандес усмехнулся про себя – ход мыслей этого почти мальчика был понятен, но сам он слишком хорошо знал каково это, вообще без каких-либо условий. Приезжая навестить родителей, Хуан-Карлос жил в хижине гораздо более скромной, чем эта сторожка. Мать, как ни странно, терпеливо относилась к тяготам и лишениям, но сына отправила к бабушке с дедушкой. Пусть тому и было тяжело среди беленьких деток, зато и врачи, и школа, и другие радости жизни перевешивали моральные неудобства. Ну а то, что за все нужно платить, маленький Хуан-Карлос усвоил очень быстро. Претензии к его инаковости при помощи кулаков иссякли быстро. Жаль, что когда вырос, этот метод уже нельзя было применять, пришлось вырабатывать другие методы защиты. – Где предпочитаете спать? – Фернандес подкрался и задал вопрос почти над самым ухом в надежде смутить Горова. Тот медленно обернулся, насмешливо прищурился, посмотрел прямо в глаза, благо рост позволял: – У стены, я полагаю. Потому что не имею привычки вставать по ночам. – Как пожелаете, – Фернандес кивнул, проигнорировав подколку. Он на самом деле предпочитал ложиться с краю, свободолюбивая натура не терпела ограничений. Почти до самого вечера они обустраивали быт. Согрели на специальной железной вставке в печи чайник, доели бутерброды, определили порядок дежурства по кухне. Горова забавляла эта канитель, напоминавшая возню в песочнице и попытки старших навести порядок. Глупо. Что тут делить? Что определять? Готовка? Мытье полов и посуды? Ну, пусть его напарник думает, что главный, все равно жизнь рассудит и покажет, что действовать нужно сообща. Фернандес успел позвонить начальству и непререкаемым тоном потребовать подключения электричества или на худой конец привезти дизель-генератор. Макс почти с восхищением слушал, как жестко и по существу проходил диалог, и не хотел бы оказаться на месте начальства. Вот совсем не хотел. И был уверен, что все будет если не завтра, то через день точно. До заката еще оставалось время, а так как внутри было уже темно, то они, не сговариваясь, решили прогуляться до ближайшего домика и просто осмотреть территорию. – Интересно, это волчьи следы? – Макс увидел отпечатки лап на снегу. Они были оставлены некоторое время назад, так как успели подтаять, а потом покрыться корочкой. Фернандес посмотрел на закусившего губу Горова и, как всегда, с презрительной усмешкой ответил: – Собачьи. – Но… – Уверяю вас, здесь ходили собаки. – Много? – ехидно поинтересовался Горов, не понимая, как можно по полуслепым отпечаткам определить количество животных. – Больше двух, однозначно. Размеры лап разные. Макс честно смотрел на следы, но разницы не видел. Врет или не врет Фернандес, по большому счету было неважно, потому что для самого Горова принадлежность этих следов собакам или волкам была не принципиальна. Все было плохо. Оставалось надеяться, что звери ушли с базы. Что им тут делать на самом деле? Он еще раз оглядел окрестности, убедился, что мохнатых четверолапых неустановленной видовой принадлежности в пределах видимости нет, и немного успокоился: к глубокой нелюбви к братьям меньшим примешивалось сильное нежелание объяснять Фернандесу причины этой самой антипатии. – Я думаю, что все в принципе ясно, можно возвращаться, – предложил Горов. Хуан-Карлос дернул уголком рта и вроде бы даже хотел что-то сказать, но только повел плечами, как будто стряхивая напряжение или избавляясь от неприятного ощущения между лопатками. Возвращаться? Сидеть в душной темноте убогой избушки вместо бодрящей прогулки по свежему воздуху? Все равно в девять заснуть не удастся. – Как вам будет угодно, – наконец, соизволил произнести Фернандес и заложил руки за спину, – я приду позже. Макс некоторое время смотрел на спину удаляющегося коллеги. Тот шел, словно аршин проглотив, размеренно переставлял длинные ноги и, как ни странно, не оскальзывался на ледяной и неровной тропинке. Сам бы Горов уже каких бы только пируэтов не навыписал, а этот шел как по асфальту. «Пижон, чертов пижон», – думал Макс по дороге к сторожке, благо была она недалеко от первого и единственного осмотренного домика. В маленькой комнатке было душно и почти совсем темно. Он открыл дверцу – мерцающие красные угли давали немного света, позволяя раздеться, аккуратно сложить вещи на табурет и даже налить себе чашку чая – благо чайник на железной печной конфорке оставался горячим. За окном становилось все темнее, обкусанная с одного бока луна появилась из-за деревьев и залила своим мертвенным светом наст. Картина за двойными стеклами была настолько сюрреалистичной, что стало вдруг не по себе. Ни за какие коврижки Макс не согласился бы выйти сейчас за дверь. Такими ночами в кино бродили неупокоенные духи, живые мертвецы и прочая нечисть. Почему-то представилось, что за первыми рядами деревьев спряталось старое, быть может, языческое еще кладбище. Горов с усилием оторвался от созерцания завораживающего пейзажа и забрался под одеяло. Фернандеса не было. Хотелось сесть, прижать колени к груди, опереться на них подбородком и, накинув сверху на себя одеяло, смотреть и смотреть на дверь, гипнотизируя, чтобы она поскорее открылась и впустила внутрь живого человека. Остро вспомнилось детство и долгие вечера, когда он вот так же ждал с работы мать. Вдалеке залаяла собака, ее поддержали еще две или три, а потом раздался тоскливый многоголосый вой. Оставалось только порадоваться тому, что это все-таки были не волки. Горов лег на бок. Отвернуться к стене было немного страшно – пусть дверь в сторожке и была установлена правильно, открывалась наружу, так что никакое животное просто войти бы не смогло, но кто сказал, что здесь не может быть случайных людей? Нет, в следующий раз один он точно не пойдет. Пусть Фернандес и не самая лучшая компания, но все равно лучше, чем совсем никакой. Да и дверь тогда можно будет запереть. Изнутри. Хуан-Карлос услышал вой, когда до временного дома оставалось метров двадцать. Он никогда не боялся ни собак, ни других животных. Опасался – да, но не боялся. Временами ему казалось, что это они его пугаются и убегают. Но это, скорее всего, было самовнушение или даже самообман. В сторожке было темно. Глаза не сразу привыкли к слабому свету луны, которая заглядывала внутрь сквозь грязные стекла. Горов делал вид, что спит. Почему-то не было ни малейшего сомнения в том, что он притворяется. Слишком уж ровно лежал, слишком размеренно дышал. Ненатурально. Фернандес не стал портить игру. Молча разделся и залез под одеяло. Касаться горячей кожи своей, еще не успевшей согреться, было приятно – стандартная полутороспальная кровать не предполагала свободы маневра. Горов сбился с ритма, вздрогнул, попытался вжаться в стену. Пришлось делать вид, что ничего такого не заметил, повернуться спиной, удерживая угол одеяла. Увы, отодвинуться дальше было нельзя – ширина кровати не позволяла. Шальная мысль пришла в голову: что будет делать этот маленький пуританин – почему-то считать напарника маленьким было забавно, несмотря на разницу в годах лет всего в пять-семь – когда под утро в поисках тепла они прижмутся друг другу гораздо плотнее, чем позволяли бы правила приличия? Утром, как и следовало ожидать, они проснулись в обнимку. Даже более того – голова Макса удобно устроилась на плече Хуана-Карлоса, а конечности так хитро оплетали все тело, что возникали сомнения в их количестве. Фернандес попытался осторожно выбраться из захвата, но не преуспел – Горов проснулся и через пять долгих секунд, потребовавшихся на осознание ужаса ситуации, с раздосадованным шипением откатился к стене. – Доброе утро, – вежливо сказал Фернандес, внутренне забавляясь ситуацией. – Доброе, – после паузы буркнул Макс, наблюдая, как Хуан-Карлос, не испытывая никакого смущения, идет в угол к ведру. Крепкие ягодицы плотно обтягивал черный трикотаж. Он встал, чуть расставив длинные мускулистые ноги, и в стенку пустого ведра ударила тугая струя. Горов чувствовал, как загораются уши и щеки. Какого черта, спрашивается?! Как будто ни разу не заходил в общественный туалет, как будто ни разу никто рядом не справлял малую нужду! И следующая мысль, что ему скоро тоже придется вот так демонстративно перед этим типом… С которым проснулся в одной постели и которого обнимал, как любимого плюшевого медведя. Макс сглотнул вязкий ком, застрявший в горле, и с потрясающей ясностью понял: не сможет. Просто физически не сможет при нем ничего сделать. Фернандес между тем закончил свои дела и повернулся ко все еще лежащему Максу. – Кто рано встает, тому бог подает, – насмешка больно резанула по натянутым нервам, и Горов, откинув одеяло, встал. Утренний стояк оттопыривал трусы спереди не хуже полудюжины заячьих лапок, которые, как знал Макс, были в ходу во времена Александра Сергеевича. Хорошо хоть злость давала возможность сделать вид, что все нормально, все так, как надо. Хотя где уж там! Фернандес, как назло, продолжал щеголять голым торсом и голыми ногами. Плескался под рукомойником, не обращая внимания на пылающего щеками Макса, лихорадочно натягивающего одежду. – Господин Горов, вы прожжете во мне дырку, если будете продолжать так пялиться, – паскудный Фернандес медленно обернулся и отнял полотенце от лица. – Предупреждая ваши вопросы и удовлетворяя любопытство: я наполовину индеец. Поэтому мысли про эпиляцию можете выбросить из головы. И я не бреюсь. Вообще никогда и нигде. – Благодарю, хотя ума не приложу, зачем вы все это мне сказали. Фернандес промолчал, только улыбнулся той знающей улыбкой, после которой очень хотелось дать в зубы. Макс сжал кулаки и стремительно вышел за дверь: нарываться на драку не стоило. Хотя бы из соображений разных весовых категорий. Хуан-Карлос повесил влажное полотенце на крючок. Ситуация, повторявшаяся из раза в раз с минимальными вариациями, давно не забавляла. Бесила. Любителей экзотики в его жизни всегда хватало, причем как женщин, так и мужчин. Нежелание быть чьим-то развлечением, а то и маленьким грязным секретом быстро поставило крест на желании чего-то большего, чем просто секс. Макс вернулся быстро. Фернандес как раз заканчивал одеваться. Выговаривать за дурость – из постели полуголым на холод выскакивать глупо – не стал. Не маленький, сам разберется. Тем более, зазвонил телефон, и пришлось отвечать. Связь была паршивая, пришлось отойти к окну, чтобы хоть как-то слышать собеседника. За спиной возились: Горов поспешно приводил себя в порядок и заправлял постель. – Ну что, – Хуан-Карлос повернулся, – могу вас порадовать, коллега, дизель-генератор подвезут во второй половине дня. Прежние хозяева задолжали электросети, так что будем наслаждаться чудным запахом солярки и трелями движка. – Мне без разницы, – Макс уже взял себя в руки: одетый Фернандес был привычен и вызывал вполне привычные ощущения. – Даже хорошо, а то от избытка свежего воздуха уже голова болит. Да и тишина достала. Хуан-Карлос на секунду задумался: шутка? Нет? В конце концов решил не обращать внимания и чуть приподнял подбородок – толика показного высокомерия обычно действовала безотказно на всех и всегда. – Закончите – догоняйте, – произнес он и снял с гвоздя куртку, – уже достаточно светло, пора начать замеры. Горов скрипнул зубами. Как так получилось, что этот хмырь снова остался при последнем слове? Затягивать сборы не имело никакого смысла, потом все равно придется искать Фернандеса, кто его знает с какого именно домика этот вождь краснокожих решит начать? Ищи его потом. Макс выскочил следом, едва успев прихватить необходимое и наскоро заперев дверь. Теперь оставалось удачно пробежаться по тонкому слою льда, чтобы догнать успевшего изрядно отойти Фернандеса, и не растянуться. До обеда они управились с одним домиком и перешли в другой. Такими темпами по самым приблизительным прикидкам выходило, что торчать на базе им дней шесть точно. В принципе, договоренность с машиной была, и забрать их должны были через неделю. Так что выходить за рамки графика не стоило. Вряд ли водитель станет дожидаться, да и порожний пробег по не самой лучшей дороге никому не нужен. Хриплый вой клаксона где-то в районе ворот раздался внезапно. – О! Кажется, генератор доставили, – обрадовался Макс. Обрадовался не столько самому генератору, сколько возможности отвлечься от скучного дела и кто знает, может быть даже перекусить. Потому что некоторые индейские товарищи, по всей видимости, чувства голода не испытывали вообще. Прием оборудования, установка его на место и проверка работоспособности заняли больше часа. – Пойдемте уже! – раздраженно рыкнул Фернандес, когда напарник громыхнул алюминиевым дном чайника по железной печной конфорке. – Я, между прочим, есть хочу! – взвился тот. – Завтрака не было по вашей милости, ещё и обеда лишить хотите? Не выйдет! – Горов, некогда сейчас жрать, засветло нужно закончить обмер. Держите. – Что это? – Макс настороженно посмотрел на небольшой пластиковый мешочек с непонятным содержимым: какие-то коричнево-бурые кусочки. – Вяленое мясо. Поможет продержаться до ужина. Кладете в рот и сосете. – Семейный рецепт? – Горов заглянул внутрь. – Конечно, – согласился Фернандес, – а вы, видно, ни разу ни в командировки не ездили, ни в походы не ходили. Макс промолчал. Это на самом деле было так. В детстве походы заменяли поездки на дачу к бабушке, в более старшем возрасте уже не хотелось. С командировками тоже не сложилось. Единственный раз, когда могли отправить, сорвался из-за перелома. – Пойдемте, – Фернандесу надоело ждать ответа, он резко развернулся и вышел. Макс запихнул неаппетитный кусок в рот и двинулся следом. Деваться-то все равно некуда. Вяленое мясо восторга не вызвало, но голод слегка притупило. Жевать его на самом деле оказалось невозможно, оставалось только попытаться размочить в слюне хотя бы до какого-нибудь съедобного состояния. Фернандес оказался далеко впереди. С его ходулями это было совсем просто, а Максу пришлось снова сосредоточиться на попытке не упасть. Поэтому он не заметил, как Хуан-Карлос презрительно отмахнулся от пары собак, выскочивших из-за небольшого сугроба. Те, трусливо поджав хвосты, бросились наутек прямо на идущего следом Горова. Макс услышал рычание и злобный лай внезапно. Сердце захолонуло, пропустило удар и застучало с перебоями: неизвестно что в нем привлекало этих друзей человека, но за свою жизнь он был кусан собаками уже четыре раза. Что не способствовало уверенному поведению при встречах один на один или хотя бы равнодушному отношению к прогуливающимся повсеместно, с хозяевами и без, тварям. Он замер. Памятуя о совете бывалых стоять и не шевелиться, старался даже дышать через раз, но липкий ужас заставлял дрожать внутренности и застилал мутной пеленой глаза. Одна из шавок, помельче, но позлобнее, грязно-палевая и с отвратительным розовым носом, припадая на передние лапы и скаля пасть с огромными желтоватыми клыками, подобралась почти вплотную. – Фу! – нашел в себе силы крикнуть Макс. – Пошла прочь! Собака на секунду замолчала, потом утробно рыкнула и пошла в наступление, пытаясь вцепиться в лодыжку. Макс закричал, уворачиваясь. – Горов! Какого черта! – на подмогу бежал Фернандес, злой не хуже, чем проклятая собачина. Макс на секунду отвлекся, наклоняясь за валяющейся под ногами палкой, как вторая, забытая и ведущая себя очень тихо псина подкралась с тыла и молча вцепилась ему в зад. От испуга Горов сразу даже не ощутил боль. Только почувствовал, как клыкам поддается плотная ткань джинсов, и как острые зубы вонзаются в плоть, проходя сквозь волокна мышц. Псина сжимала челюсти все крепче, и рыча, мотала головой, стремясь вырвать кусок побольше… Максу казалось, что он наблюдает за всем со стороны. От шока боли все не было, только что-то горячее плеснуло по ягодице и потекло вниз по ноге. Фернандес не успел всего-то ничего. Отогнал одну псину и, подхватив так и не взятую Максом палку, замахнулся на вторую. Та с неохотой, но отпустила добычу. С некоторым запозданием он сообразил, что причиной, возможно, был запах мяса, который учуяли голодные животные, но исправить ничего было нельзя. Оставалось только оценить размеры ущерба, в надежде, что тот в целом окажется не слишком велик. Макс расфокусированным взглядом посмотрел на спасителя. Нахмурился, кивнул каким-то своим мыслям и медленно обернулся, отставив ногу в сторону – по штанине от бедра вниз ползло бурое пятно. Горов шумно сглотнул, сделал пару неверных шагов и рухнул на снег: рассудок благоразумно отключил сознание. Фернандес не ожидал такого и потому среагировал с запозданием, когда Горов уже в глубоком обмороке лежал у его ног. – А чтоб тебя! – выругался он. Похлопал пару раз по щекам, но видимого результата не добился. Хуан-Карлос подхватил безвольное тело на руки и потащил в сторожку. Не оставлять же в самом деле бедолагу в сугробе. Нести Горова традиционным способом, подхватив под колени, оказалось неудобно. Тот все время норовил выскользнуть из рук, да и под ноги смотреть толком не получалось. Пришлось перекинуть через плечо, и пропитанная кровью ткань оказалась почти у самого носа. Фернандес никогда не боялся крови. Сколько себя помнил – никогда. Да и проводя по паре месяцев в год в горном селении, трудно было бы остаться неженкой. Приходилось и скотину резать, и курам головы рубить – не до страхов и фобий. Но сейчас солоноватый запах крови мутил сознание до темных мушек перед глазами, отзываясь в желудке легкой тошнотой. Постоянно оскальзываясь на подтаявшем льду, он дотащил Горова до сторожки, аккуратно положил на кровать и принялся стягивать джинсы. К этому времени Макс уже почти пришел в себя и запротестовал: – Не надо! Я сам! Фернандес замер. Медленно разогнулся и скрестил руки на груди. – Ну? – сказал он, раздувая ноздри. – Отвернитесь. – Вздор! – отрезал Фернандес. – Сами вы рану будете обрабатывать? Не смешите! – Но… – Макс не мог смириться с мыслью, что придется предстать перед не самым приятным в мире человеком без трусов, но выхода на самом деле не было. Он почти сдался, продолжая колебаться самую малость. Хуан-Карлос терпением не отличался. Горову стоило бы вспомнить об этом раньше, а не тогда, когда его уткнули носом в подушку и сдернули с многострадальной задницы окровавленные джинсы вместе с бельём. – Хм… – Фернандес нахмурился: рана оказалась серьезной, – сейчас промоем и… Мир пошатнулся. В первое мгновение ему показалось, что это просто подземный толчок. Привычное дело в горах. Вот только горы отсюда далековато… Потом стало ясно, что тут дело в другом. Голова кружилась, а желудок мерзко сжимался, грозя исторгнуть из себя остатки того самого вяленого мяса. Уж не отравление ли? Усилием воли Хуан-Карлос дошел до ведра с водой, зачерпнул ковшиком и сделал пару жадных глотков. Потом плеснул себе на лицо. Стены сторожки стали немного поустойчивее, желудок тоже вроде раздумал тошниться. Теперь оставалось достать из сумки аптечку, хотя ничего особенно полезного там и не было, разве что перекись. Бинтов он не брал, кинул несколько узких пластин пластыря, но для такой раны они не годились. – Знать бы где упасть… – пробормотал Фернандес. – Что? – встрепенулся Горов. – Знать бы, что вас собака укусит, взял бы пузырек йода или зеленки, да перевязочных материалов побольше. Зря вы этим псинам показали, что боитесь, они на страх реагируют и нападают. – Меня в детстве четыре раза кусали, – нехотя признался Макс, – попробуйте не бояться. Особенно когда потом уколы… – Да? – рассеянно сказал Фернандес и сел на край постели. – Неприятно. В голове снова мутилось. Тяжелый, солено-железистый привкус крови оседал на губах, высушивая и вызывая слюноотделение. Пальцы слегка дрожали. Хорошо, что «пациент» этого не видел. Отжать тряпку, провести по алым потекам, стирая уже подсыхающие разводы. Ткань окрасилась красным. Красным… Опустить в миску, прополоскать, отжать… руки тряслись все сильнее, воздух разрывал легкие. – Может, просто перекисью залить? – жалобно попросил Макс, которого начало познабливать, тряпка была излишне мокрой, а в сторожке не очень жарко. – Перекисью? – не своим голосом переспросил Фернандес. – Не думаю, что это хорошая идея, – все так же странно медленно продолжил он, – слюна универсальное обеззараживающее и бактерицидное средство. – Что? – Макс попытался дернуться, но на бедра легли сильные руки и прижали, не давая сбежать. Он обернулся и встретился глазами с глазами Фернандеса. В свете клонящегося к западу солнца, вишневая радужка напарника вспыхивала красноватыми бликами. На фоне каменно-неподвижного лица и немигающего взгляда это отдавало чем-то потусторонним. – Ш-ш-ш, – переведя взгляд на рану и все так же забывая моргать, зашипел Фернандес. У Горова сердце ухнуло куда-то вниз, а потом испуганно затрепыхалось в горле – даже в страшном сне ему не могло присниться, что нечто, ошибочно принимаемое ранее за человека, будет так старательно вылизывать рану, урча и причмокивая. Это было бы приятно, если бы не было так страшно. Фернандес, казалось, не находил в ситуации ничего странного. Прикрывая глаза от удовольствия, он скользил языком по травмированной коже. Не терзался сомнениями в правильности происходящего, здесь и сейчас как будто был не он, не тот Хуан-Карлос тридцати двух лет от роду, метис потомка не то ацтеков, не то майя и белой русской женщины. Нет, сейчас в этой точке мироздания оживало что-то иное. Более древнее, чем себе мог бы представить любой историк. И этой непонятной еще сущности для полного слияния с телом нужна была самая малость. Тело Горова горело. От горячего языка, вылизывающего ягодицы, через рану в кровь попадало что-то, больше всего напоминавшее красный перец. Оно жгло сначала саму рану, а затем поползло дальше. Макс хотел заорать, возмутиться, но навалилась такая слабость, что получалось лишь слабо скрести скрюченными пальцами по простыне и дышать сквозь зубы, надеясь, что пытка огнём вот-вот кончится. Он повернул голову, взглянул из-под полуопущенных ресниц на Фернандеса и поразился произошедшей перемене. Это был все тот же Хуан-Карлос и в то же время вроде бы нет. Черты лица и так никогда не отличавшиеся правильностью, сейчас были как будто вырублены из гранита, а на месте глаз зияли черные провалы. И сколько не убеждай себя, что это ерунда, что это всего лишь сумерки играли злые шутки с подсознанием, реальность все равно была далека от нормальной. Фернандес ощущал себя больным. Шизофреником. Голова раскалывалась от непонятных звуков и многоголосой какофонии чужой речи. Отдельные знакомые слова врывались в сознание, он цеплялся за них как утопающий за соломинку, но понять происходящее не мог. И это ему не нравилось. Категорически. На сбитой постели в ворохе одеяла и подушек было нестерпимо жарко. Горов попытался высвободиться, чтобы получить хоть немного прохлады, но чужие руки держали крепко, до боли, до синяков, до глубоких царапин сжимая бедра – не рыпнуться. Макс попытался отползти от другого, раскаленного как печка тела, потерся о подвернувшийся конец одеяла лицом – пот заливал глаза и услышал за спиной сдавленный стон. Жертва. Фернандес внезапно со всей отчетливостью понял, что вот этот кто-то, соблазнительно пахнущий свежей кровью, всего лишь жертва. Приготовленная для него. Жертва, готовая расстаться со своей никчемной жизнью ради дальнейшего процветания великой Империи. Жертва! Острая как копье волна прошила внутренности, скручивая и проникая в каждую клеточку тела. Он чуть не закричал от внезапной боли и, чтобы не потерять лицо, не показать слабость, прикусил губу. Зубы с легкостью расправились с тонкой кожей и рот наполнился кровью. Он попытался сглотнуть, но тело отказывалось подчиняться командам мозга. Тело просто радовалось тому, что боль отступила, реагируя всепоглощающей слабостью и диктуя свои условия. Всего лишь на краткий миг он потерял сознание, а очнулся лежащим щекой на ягодице жертвы, ощущая кожей липкую влагу. Из полуоткрытого рта тонкой розоватой струйкой стекала слюна прямо на рану. Не владея собой и вообще плохо понимая, что делает, Фернандес слизнул красный ручеек, который уже почти добежал до постели и едва смог сделать вдох: воздух внезапно стал упругим, густым и не желающим наполнять легкие живительным кислородом. Радоваться тому, что железные пальцы отпустили многострадальные бока, не приходилось – лучше не стало. Наоборот, теперь нужно было бороться с собственной болезненной эрекцией. Всякие посторонние мысли и принудительно вызываемые в воображении картинки не помогали, потому что в основе возбуждения лежал не зрительный ряд, а что-то другое. Макс вздохнул, непроизвольно потерся о матрас внезапно вставшим членом. Неконтролируемое возбуждение становилось сильнее, не давало мыслить здраво и вспомнить о том, что собственный пол его никогда не привлекал. Это стало несущественным. Унять дикое желание можно было только одним способом, и Горов прогнулся в спине, приподняв задницу. Почему-то мысль о другом распределении ролей даже не пришла в голову. Сзади раздался прерывистый вздох – Фернандесу, кажется, понравилось представление. Он внезапно увидел перед собой призывно выставленную аппетитную задницу. Округлые белые половинки чуть покачивались из стороны в сторону от нетерпения, предлагая немедленно принять щедрый дар. Почему-то в том, что это дар, Хуан-Карлос даже не сомневался. Прижать к себе трепещущее тело, толкнуться в тугую глубину, заглушить ладонью крик, ударивший по барабанным перепонкам, на это ускользающего сознания еще хватало. Потом на смену разуму пришли инстинкты, и Фернандес только радовался, что двигаться стало легче, и не обращал внимания на хриплые подвывания жертвы: соитие нужно было завершить. Макс оказался не готов к той боли, которая поглотила его целиком. Его как будто разрывали на части, выворачивали наизнанку и потрошили, как еще живую рыбешку перед тем, как бросить в суп. Качаясь на волнах боли, он старался удержать себя в сознании. Отключиться и потерять остатки контроля над ситуацией было в разы страшнее, чем терпеть и понимать. Как ни странно, но постепенно становилось легче. Член уже не разрывал плоть на сухую, в промежности стало горячо и мокро. Задумываться над такого рода эффектом Горов не стал, только терпеливо ждал конца и, чтобы отвлечься, считал толчки… С последним хриплым стоном Фернандес не удержался на подламывающихся руках, упал на влажную от пота спину и уткнулся носом в мокрые светлые завитки на шее. Обоняние чутко улавливало запах спермы и испарины, но они не могли перебить аромат крови партнера, который ни с чем теперь не спутать. Сейчас он не будоражил, а, наоборот, успокаивал, рождая в душе непонятную нежность. – Слезь, – выдохнул Макс, и Хуан-Карлос медленно перекатился на бок. – Ты как? – спросил он. – Хрен его знает, – прикрыв глаза и прислушиваясь к чему-то внутри себя, ответил Макс, – онемело все. – Часа через два-три пройдет. – Что-то сомневаюсь, – он провел рукой между ягодиц и показал ярко-красные пальцы. – Пройдет, – уверенно повторил Фернандес, – инициация прошла успешно, и мы умудрились провести ее по полному циклу. Горов долго смотрел на лежащего на боку Фернандеса. Копался в себе и не понимал, почему не испытывает ненависти, ярости или хотя бы раздражения – ведь фактически его изнасиловали. – Что прошло успешно, не понял? – мозг все-таки начал работать и подкинул правильный вопрос. – И извиниться не хочешь? – Извиниться? Вот так просто сказать: «извини» и все? Это просто слова. Но если тебе станет легче, – Фернандес осторожно убрал прилипшую к щеке Макса прядку, наклонился и коснулся губами кожи, – прости. Абсурдность ситуации зашкаливала все мыслимые пределы и вызвала почти истерический смешок. – Ну? Так что это было? – Голос крови, я полагаю. Все остальное голые инстинкты, – Фернандесу было трудно говорить, трудно сосредоточиться на пояснениях. Он сам никак не мог свыкнуться, смириться с последними событиями и подозревал, что как раз Максу-то во всей этой истории придется гораздо легче – раны затянутся, психологической травмы благодаря слиянию не будет, а разгребать последствия придется понятно кому. – Вампир? – скептически спросил Макс. Во всяких зомби, умертвия, а равно и прочих мистических персонажей он не верил. – Хуже. Майя. – Э? – насколько Горов помнил историю, майя были просто исчезнувшей цивилизацией. Людьми. – Инки, майя, ацтеки… Знаешь, да? Жертвоприношения, поднесение трепещущего сердца на алтарь божествам, жестокие такие ритуалы и вековые традиции. И одна из них – выбор верховного вождя. Не просто голосованием, а как это сказать… Сначала тщательно подбиралась жертва. Потому что именно ее кровь пробуждала дремлющее ядро деуса. Когда божество просыпалось внутри будущего правителя, то на время как бы захватывало его тело, лишая даже намека на цивилизованность. Параллельно жертве проходил ритуал обретения супруги. Одержимый божественной сущностью будущий правитель брал себе жену. Впоследствии в храме верховный вождь при содействии супруги мог говорить с богами. – И откуда ты все это знаешь? – подозрительно прищурился Макс. – Память предков пробудилась, – ответил Хуан-Карлос, – под воздействием крови жертвы. – Итить твою мать… – до Горова начало доходить, – и я что же… – В идеале должен был быть принесен в жертву во славу богов и меня. – Как это скромно с твоей стороны, – не удержался Горов. – Но ввиду того, что согласно ритуалу мне нужно было обзавестись еще и женой, а никого рядом не оказалось… Макс вытаращил глаза: – Ты охренел?! – Зачем так грубо. Благодарить нужно за смену статуса. Лучше быть живым супругом Верховного Вождя, чем дохлой жертвой. Опять же, где бы я твой труп прятал? – Добрый, – пробормотал Макс, стараясь найти внутри себя хотя бы толику того возмущения и неприятия ситуации, которое он высказывал Фернандесу. Приходилось признать, что несмотря ни на что ситуация воспринималась как должная, не вызывая ни отторжения, ни отвращения. Кажется, божественная сущность постаралась. Захотелось разозлиться, стукнуть кулаком в стену: ведь произошедшее было неправильным. Все былые установки оказывались вывернутыми, поставленными с ног на голову, но… Рядом лежал и смотрел понимающими глазами такой же бедолага, ставший заложником обстоятельств. – Слушай, а ты знал, ну что ты инка? – Майя, – поправил со вздохом Фернандес, – догадывался, отец не любил об этом говорить. Он сбежал в Аргентину из Мексики, запутал следы, чтобы не нашли. Я думаю, борьба за власть, отец мог быть конкурентом кому-то. Не знаю. Это только догадки. – А ты гей? – Теперь да. Как и ты. Макс закатил глаза, но ответ был вполне исчерпывающим и в дополнениях и уточнениях не нуждался. Фернандес встал и смочил полотенце водой из чайника. – Повернись-ка. – Я сам? – Поздно стесняться, не находишь? Не накинусь, я сейчас вменяемый. – Как меня радует это твое уточнение, – пробормотал Макс, ложась на живот. – Ну что там? – Подживает. Фантастика, конечно, но даже укус почти затянулся… Больно? – Нет, – прислушавшись к себе, ответил Горов, – как ни странно, нет. – Хорошо. Тогда как самый главный вождь в этом доме повелеваю спать. Завтра работы полно, и так из графика выбились. Макс подкатился под теплый бок и уткнулся лбом в плечо Фернандеса. Настоящее было странным, будущее неопределенным. Гадать или мучиться неизвестностью он не стал. – Вождь, а вождь, мы-то что будем делать? – Работать будем, мы в командировке, если ты не забыл. – Я в глобальном смысле. – Давай завтра? У меня еще предки в голове не угомонились, – Фернандес лежал и слушал недовольное сопение рядом. Горов изо всех сил делал вид, что спит, но явно накручивал себя. – Хотим мы этого или нет, но теперь мы одно целое. Жить будем вместе. Ехать в Аргентину, бросив все, не вижу смысла. Дождемся отпуска, навестим родителей, наведем справки. Откровенно говоря, биться за власть с кем бы то ни было я не хочу, но сама идея возрождения древней цивилизации весьма заманчива. – Осторожно надо, – согласился Макс, – и еще один вопрос. Про мой статус. Как ни крути, а я … жена. Хоть ты деликатно и называешь меня супругом. – У майя спокойно относились к полу партнера. Женщина – хорошо, нет – брали наложницу. Власть передавалась не по наследству, а теперь сам знаешь как. Наследник, конечно, мог участвовать в конкурсе, – Фернандес хмыкнул, – на замещаемую должность, но далеко не факт, что боги его выбирали. Вообще, можем объявить тебя советником и никому ничего не объяснять. – Спасибо, – тихо сказал Макс. – А! Еще чуть не забыл: если поцарапаешься или порежешься, постарайся ко мне не подходить. Особенно в людных местах. Я как-то не готов общаться с божественными сущностями на публике. – Кхм, – Горов поежился от открывшихся перспектив. Жизнь становилась с каждой минутой все более непредсказуемой и интересной. А будущее… Будущее они выстроят сами. И как знать, не появится ли на политической карте мира новое старое государство – Империя Майя?